Глава II Тактическая подготовка армии
Глава II
Тактическая подготовка армии
За последние 7 лет работа по тактической подготовке армии ведется в Австро-Венгрии с особой интенсивностью и неослабевающей энергией; достигнутые в этом отношении результаты заслуживают самого серьезного внимания.
Пехота
Основная черта обучения: исключительное, решающее значение играет в бою огонь, штыковой удар явление редкое, случайное[328].
Отсюда тщательное обучение нижнего чина стрельбе, составляющей центр тяжести солдатской науки.
Путем непрестанных приготовительных к стрельбе упражнений, стрельбы патронами с уменьшенным зарядом и боевыми, причем эти последние, с небольшими перерывами продолжаются круглый год, достигается прекрасная, детальная подготовка одиночного стрелка; занятия (на планах, на местности и на практике) по подготовке офицеров и унтер-офицеров к управлению стрелковым боем дают не менее хорошие результаты: боевая стрельба стоит в австро-венгерской армии на большой высоте.
Особенное значение имеет при этом требование стрелкового устава о производстве на смотрах исключительно боевых стрельб частями.
Зимние боевые стрельбы начинают получать некоторое развитие лишь за последние годы. Меньшее развитие имеют боевые стрельбы отрядами из трех родов оружия.
Собственно тактическая подготовка австро-венгерской пехоты ведется тщательно и рационально; при этом, однако, нельзя не отметить некоторого качественного разнообразия в тактической ее подготовке; наряду с прекрасно обученными частями, встречаются недостаточно подготовленные в тактическом отношении, что, конечно, прежде всего должно быть объяснено неровностью командного элемента в качественном отношении.
Как общее правило, ландверные и гонведные части по своей выучке стоят несколько ниже частей имперской армии.
Наиболее характерные черты тактических приемов австро-венгерской пехоты, насколько можно судить по маневренным опытам последних лет, сводятся к следующему.
Развертывание в боевые порядки (прямо из походных колонн) производится в 4–5 верстах от противника и лишь при закрытой местности ближе.
При одних и тех же условиях обстановки, цепи высылаются или густые, или, наоборот, весьма редкие; в этом отношении в армии, видимо, еще не установились однообразные взгляды; поддержки и резервы, в большинстве случаев, держатся настолько близко от цепи, что в действительном бою они неминуемо слились бы с ней и, во всяком случае, понесли бы напрасные потери; в общем, при наступлении боевой порядок представляет из себя ряд параллельных друг другу линий в одношереножных строях, зачастую разомкнутых.
Под ружейным огнем противника, части боевого порядка передвигаются перебежками, — преимущественно взводами и отделениями; хотя войска и обучаются передвижениям более мелкими частями и одиночными людьми, но на маневренной практике эти способы почти не применяются.
Применение к местности при наступлении далеко не всегда безупречно; нередко встречаются части, слабо обученные в этом отношении.
Пользование лопатой при наступлении практикуется лишь в редких случаях (при вынужденном переходе к обороне).
При обороне австро-венгерская пехота пользуется местностью с большим искусством и охотно прибегает к лопате, обнаруживая умение строить хорошо примененные к местности и тщательно замаскированные окопы.
Позиции занимаются не всплошь, а с перерывами; ясно сквозит стремление взять впередилежащую местность под перекрестный обстрел.
Огонь цепи на все расстояния исключительно одиночный; залповый (повзводно) допускается только для пристрелки.
Наблюдение за полем сражения ведется тщательно и умело: в каждой роте назначается для этой цели по 2–3 нижних чина, следящих за полем сражения в бинокли.
Ближнему охранению флангов в бою должного внимания не уделяется: нередко встречаются части, вовсе не высылающие дозоров на фланги.
Возможность штыковой схватки в бою признается маловероятной: на маневрах атака заканчивается в 100–150 шагах от противника, причем отдельные люди часто забывают примкнуть штыки.
Что производит особенно хорошее впечатление в австро-венгерской пехоте — это полная тишина, спокойствие и порядок в боевых строях; видимо части находятся в руках начальников и каждый из чинов знает свое дело.
И все же, в тактической подготовке австро-венгерской пехоты массовая, стадная работа преобладает над индивидуальной, — выучкой отдельного стрелка.
Разведке пехота обучена слабо: видимо, эта отрасль обучения не получила еще должного развития.
Способность пехоты к производству усиленных маршей подверглась серьезным испытаниям на маневрах последних лет; большинство частей хорошо выдержали это испытание и дали сравнительно небольшой процент отсталых, несмотря на нахождение в рядах резервистов[329].
Пулеметы оказывают самое широкое содействие пехоте; вызванные в боевую линию, они располагаются на высоте цепей, рядом с ними, на интервалах в 30–40 шагов друг от друга. При наступлении пулеметы переносятся людьми на руках, шагом и бегом; при обороне пулеметы располагаются в окопах, для обстреливания важнейших подступов; до перенесения боя на ближние дистанции (1.000 — 1.200 шагов), пулеметы удерживаются при батальонных или полковых резервах.
Пользование телефоном в пехоте налажено, причем при обороне к его содействию прибегают в широких размерах; наоборот, при наступлении телефоном пользуются редко, вероятно вследствие скоротечности маневренных боев.
Сигнализации (флагами и фонарями) пехота обучена хорошо и умело применяет эти средства связи.
С 1905 года в пехотных полках и стрелковых батальонах формируются зимой команды для обучения бегу на лыжах; людей, обученных этому делу, от 30 до 50 человек на полк.
Кавалерия
Устав австро-венгерской кавалерии подчеркивает, что главное ее назначение — наносить в конном строю удар холодным оружием. Хотя боевая подготовка австро-венгерской конницы и ведется в духе этого требования, но все же последние пять лет уделено много внимания и действиям в пешем строю. При прекрасном конском составе, любви офицеров к своему делу, систематичности занятий, сплоченность и боевые действия небольших кавалерийских частей (эскадронов, дивизионов и полков) доведены до большой степени совершенства; управление же крупными кавалерийскими массами удается австро-венгерским кавалерийским начальникам меньше.
Помимо трудности дела, причина этого явления кроется в отсутствии достаточной подготовки высших кавалерийских начальников к управлению конными массами; число занятий в составе дивизий недостаточно, свободных пространств для работы больших кавалерийских частей с каждым годом становится меньше.
Новые идеи относительно способов употребления кавалерийских масс в бою, нашедшие себе яркое выражение в последнем германском кавалерийском уставе, начинают уже проникать в австро-венгерскую конницу; безусловное господство трехлинейного боевого порядка приходит к концу; при боевых действиях уже начинают применять принципы глубокой тактики, с расположением кавалерийских частей для боя рядом, причем задачи даются командирам этих частей, которые, в зависимости от обстановки, сами указывают своим частям соответствующие строи.
На маневрах кавалерийским частям (бригадам, дивизиям) всегда придаются роты самокатчиков, сформированные из людей, откомандированных от пехотных полков (см. Приложение № 6).
При походных движениях роты самокатчиков следуют верстах в 5–6 впереди, в качестве передовых отрядов кавалерийских частей; нередко роты эти высылаются и на более далекие расстояния, для захвата и удержания важных пунктов; в бою им поручается оборона отдельных участков, охрана флангов, прикрытие артиллерии, поддержание связи.
Работа самокатчиков, по общим отзывам, хороша[330].
Случаи включения пехотных частей в состав кавалерийских отрядов, имеющих оборонительную задачу, встречается на маневренной практике часто.
Бой пешком завоевывает себе все более и более видное место в боевых действиях австро-венгерской конницы и применяется во всех случаях, когда поставленная задача не может быть достигнута на коне; при этом наблюдение на фронте и на флангах, равно как и охрана коноводов, возлагается на конные части; при всякой к тому возможности, часть сил отделяется в конный резерв.
Маневры последних лет дают немало примеров удачных действий конницы в пешем строю, равно как и удачных сочетаний конного и пешего боев.
В связи с возросшим значением боя пешком, обращено внимание на более тщательное обучение стрельбе в кавалерии, но осязательных результатов в этом отношении еще не достигнуто; кавалерия стреляет неважно; ее стрелковая подготовка, в разрез с духом пешего боя конницы, зиждется, главным образом, на стрельбе на небольшие расстояния.
Разведывательная служба, насколько это показали маневры, ведется конницей тщательно и толково; если же в этой отрасли и замечаются нередко крупные промахи, то причина тому заключается, в большинстве случаев, в неудачной организации разведки со стороны высшего руководства.
При дальней разведке конница работает как крупными разъездами (обыкновенно силой до взвода), так и разведывательными эскадронами, передовые же эскадроны не находят больше применения на маневрах последних лет. Как общее правило, дальняя разведка конницы дает лучшие результаты, чем ближняя, в особенности непосредственно перед боем. Конным разведывательным частям, для доставки донесений, нередко придаются самокатчики и мотоциклетки.
Сделанный в 1911 году на кавалерийских маневрах в Венгрии и на больших маневрах 1912 года опыт совместной разведывательной работы конницы и аэропланов дал вполне удовлетворительные результаты.
Кавалерийские пулеметные отделения действуют в тесной связи с конницей: деятельность их на маневрах последних лет неоднократно вызывала одобрение начальствующих лиц. Широко снабженная техническими средствами (шанцевый инструмент, подрывное имущество, телефон, гелиограф, мостовые средства) австро-венгерская кавалерия, как показали маневренные и учебные опыты последних годов, пользоваться ими умеет.
Нельзя не заметить в заключение, что кавалерийские части, расположенные в крупных культурных центрах и стесненные потому пространством в занятиях, по своей тактической подготовке, в большинстве случаев, уступают частям, квартирующим в мелких городах и в менее культурной местности.
Артиллерия
До 1908 года австро-венгерская артиллерия, по качеству своей материальной части и обучению, стояла на последнем месте среди прочих родов оружия; занятия велись вяло и шаблонно; ни офицеры, ни нижние чины не верили в устарелую Ухациевскую пушку.
В 1908–1909 годах полевые пушечные батареи получили скорострельные орудия и новый устав; работа оживилась, приняла интенсивный характер и в течение последних трех лет полевые пушечные батареи сделали крупный шаг вперед как в стрелковой, так и в тактической подготовке и стоят в настоящее время на должной высоте.
Слабее стоит дело в гаубичных батареях, все еще вооруженных нескорострельным орудием, и еще хуже в тяжелых гаубичных батареях, на вооружении коих имеются устарелые орудия, не вызывающие доверия личного состава.
Не совсем благополучно стоит дело и в горной артиллерии, перевооруженной за последние годы новыми орудиями, не вполне оправдывающими возлагавшиеся на них надежды.
Боевая стрельба боевых пушечных батарей в 1910 и 1911 гг., насколько известно, дала хорошие результаты, доказав, что офицеры и нижние чины вполне освоились с новым орудием и новым уставом.
Слабее были результаты стрельбы гаубичных батарей.
Тактическая подготовка полевой артиллерии представляет следующие характерные черты. Чрезмерное увлечение закрытыми и маскированными позициями, сказавшееся в австро-венгерской артиллерии после русско-японской войны, начинает проходить; при обороне такие позиции занимаются во всех случаях, но с приближением пехоты противника часть батарей нередко выезжает на открытые позиции; при наступлении же артиллерия довольно широко пользуется и открытыми позициями.
В наступательных боях артиллерия старается сразу занять позицию верстах в 2? — 3-х от противника и в этих случаях не меняет позиции в течение всего боя; при открытии огня с больших дистанций (4–5 верст), с развитием боя, батареи переезжают поэшелонно (дивизионами, батареями) на новые позиции, верстах в 2? — 3-х от противника.
Как при наступлении, так и при обороне массированное расположение артиллерии наблюдается чаще, чем разброска батарей по фронту боевого порядка; и в том, и в другом случаях, при широком содействии телефона, управление артиллерией сосредоточивается в руках старших артиллерийских начальников, обыкновенно в дивизиях, иногда в корпусах. Реже приходится наблюдать распределение частей меньших батареи по отдельным колоннам и боевым участкам.
Орудия располагаются на позициях, в большинстве случаев, в уступном порядке, на интервалах в 20–30 шагов, с тщательным применением к местности.
При обороне орудия ставятся (на закрытых и открытых позициях), преимущественно, в окопах.
Артиллерийская разведка и подготовка к открытию огня производятся тщательно и, в большинстве случаев, умело.
Организация наблюдения за полем сражения не всегда удачна. Пользование телефоном налажено.
Тактическая подготовка гаубичных и тяжелых батарей, в особенности последних, как сказано, слабее, чем пушечных батарей.
Гаубичные и тяжелые батареи применяются преимущественно для обстреливания важнейших и наиболее сильно укрепленных пунктов неприятельского расположения.
Подвижность пушечных и гаубичных батарей хороша.
Тяжелые же батареи могут двигаться лишь по шоссе и хорошим грунтовым дорогам, с небольшими уклонами, потому и принуждены занимать позиции вблизи этих путей, что суживает район их деятельности. В бою тяжелые батареи ставятся всегда на закрытых позициях, отдельной группой. Конная артиллерия, по своей подготовке, мало разнится от ездящей, отличаясь от нее большей подвижностью и лихостью.
В горной артиллерии, несмотря на упорную работу последних лет, все еще не установились вполне принципы артиллерийской тактики в горах; замечаемое в этом отношении шатание невыгодно отражается на боевой подготовке горных батарей.
Технические войска
Пионерные батальоны соединяют в себе в мирное время саперную, минную и понтонную специальности, соответственно чему люди для обучения разделяются на две группы: одна специализируется на саперном и минном деле, другая на понтонном; при мобилизации развернутые пионерные батальоны совмещают саперное и минное дело, а понтонеры зачисляются в мостовые парки[331].
Дело обучения нижних чинов поставлено на прочную практическую почву; специальная теоретическая подготовка ведется на тщательно изготовленных моделях; практические работы ведутся круглый год (также и при зимней обстановке) и достигают особой интенсивности в мае и июне.
Пионерные батальоны привлекаются к участию в общих сборах войск; во время маневров они занимаются работами по укреплению позиций, улучшению путей сообщения, устройству переправ. Маневренные наблюдения убеждают в высоком качестве пионерных войск в отношении специальной их подготовки.
Железнодорожный полк, соединявший в себе до последнего времени и телеграфную специальность, считается образцовой частью; для практических занятий полк обладает обширным пространством в 80 десятин; в мирное время часть людей полка обслуживает железнодорожные участки Тульн — С. Пельтен и Баньялука — Доберлин. Следует признать, что, в отношении эксплуатации железнодорожных линий и постройки полевых железных дорог, полк подготовлен прекрасно.
На больших маневрах 1911 года, частями полка была с большим успехом построена полевая железная дорога, протяжением в 60 км; работа эта была выполнена в 5-дневный срок; с не меньшим успехом прошла и эксплуатация этой дороги.
В деятельности же чинов полка по прокладке и эксплуатации телеграфных и телефонных линий на маневрах всегда сказывалась недостаточность опытности, прямое следствие слабости телеграфных кадров.
В настоящее время, с формированием отдельного телеграфного полка телеграфные кадры усилены, что должно благоприятно отразиться на их подготовке.
Деятельность автомобильного кадра, выставляющего на больших маневрах грузовые автомобили для обслуживания тыла армий, заслуживает похвалы.
Молодое в армии военно-авиационное дело только начинает становиться на прочную почву.
В 1911 г. аэропланы впервые принимали участие в специальном кавалерийском сборе и в маневрах одного из корпусов; к участию в больших маневрах 1912 г. было привлечено 18 аэропланов; деятельность летчиков дала хорошие результаты. Военные же дирижабли имели только однажды случай работать совместно с войсками, на упомянутых выше корпусных маневрах.
Обозные войска
Специальное обучение обозных войск слабо; маневренная их деятельность мало удовлетворительна.
Военное ведомство сознает эту слабость и путем ряда предписаний старается принудить к совершенствованию этот опальный род оружия.
Серьезнее и основательнее обучены нижние чины, обслуживающие полевые хлебопекарни.
Командный элемент
Высший командный элемент армии (начиная от начальников дивизий) состоит преимущественно из офицеров генерального штаба.
Над его омоложением и боевой подготовкой много потрудился бывший начальник генерального штаба, генерал барон Конрад фон-Хетцендорф, занимавший этот пост в 1905–1911 гг.; труды генерала Конрада не остались без результатов[332].
Высший командный элемент армии производит, в общем, благоприятное впечатление.
Правильная оценка обстановки, принятие энергичных решений, ярко выраженный активный дух, даже при обороне, частная инициатива и стремление к взаимной поддержке отмечают маневренную деятельность большинства высших начальников армии.
Рядом с этим, встречаются начальники без должной тактической подготовки, не проявляющие необходимой твердости при проведении принятых решений, постоянно колеблющиеся, вялые, без инициативы и военного глазомера.
Вообще, высший командный элемент в качественном отношении далеко не находится на одном уровне.
Корпус офицеров, благодаря принятой системе школ и курсов, хорошо подготовлен к исполнению своих обязанностей и работает с большим усердием; но нравственной связи между офицером и нижним чином нет.
Среди штаб— и обер-офицеров нередко замечается излишняя боязнь ответственности и проистекающие отсюда отсутствие инициативы; последнее объясняется, кроме того и чрезмерным развитием всевозможных инструкций и наставлений, оставляющих недостаточно простора для частной инициативы.
Офицеры резерва подготовлены слабо.
Совместная боевая деятельность войск всех родов оружия
Разведка. На больших маневрах дальняя разведка обыкновенно не поручается целиком самостоятельной коннице, а делится между ней и корпусами.
При этом высшие штабы иногда подчиняют непосредственно себе органы разведки, иногда же передают разведку в корпуса, оставляя в своих руках только работу самостоятельной конницы.
Дальняя разведка производится конницей, самокатчиками и смешанными отрядами (конница, самокатчики, пехота, пулеметы).
Кавалерия, при дальней разведке, работает крупными разъездами (обыкновенно силой взводов) и разведывательными эскадронами.
Ближняя разведка, до сближения сторон, ведется кавалерийскими разъездами, пехотными и смешанными отрядами.
По сближении сторон, во время боя, разведка выполняется пехотой с фронта, конницей и самокатными частями с флангов.
По-видимому, в армии еще не установились твердые, общие принципы организации разведки; вопрос этот, при тех же условиях обстановки, решается начальниками различно, в зависимости от их личных взглядов; но прежнее нерациональное увлечение смешанными и пехотными отрядами при дальней разведке как будто начинает проходить[333].
Вообще же, в основу организации дальней разведки положена идея поддержки разведывательных частей.
Первая линия составляется из кавалерийских разъездов, разведывательных эскадронов и смешанных отрядов. Вторая линия состоит из более сильных пехотных и смешанных отрядов (нередко с пулеметами), как поддержки первой и завесы от неприятельских разведчиков. Третья — сборные пункты для донесений, под охраной пехотных частей.
Дальняя разведка дает обыкновенно хорошие результаты; по мере же сближения сторон донесения разведывательных частей становятся все скуднее; во время боев доставка донесений нередко прекращается.
Отдых и его охранение. Излюбленный способ расположения на отдых — квартиро-бивак; к бивакам прибегают крайне редко, причем никогда не располагают крупных сил на одном общем биваке.
Общая схема охранения — германская (сторожевая конница, пехотное охранение).
Сторожевая служба (по крайней мере, на маневрах), несется, в большинстве случаев, небрежно.
Походные движения. Порядок в походных колоннах, за редкими исключениями, полный.
В артиллерии назначается особое пехотное прикрытие, которое следует между батареями или дивизионами.
На ближнее охранение колонн (высылкой дозоров и застав в голову и на фланги) внимания обращается мало.
Каждая колонна охраняется своим авангардом (1/5 или 1/6 сил); удаление охраняющих частей, в большинстве случаев, недостаточное; дивизионная конница нередко идет в 3–5 верстах от головы авангарда.
Вообще, охранению на походе не уделяется должного внимания.
Подход к полю сражения — в бригадных или дивизионных колоннах.
Величина суточного перехода на маневрах, даже для крупных сил, доходит до 30–35 верст, для некоторых же частей до 40–50 верст, что быстро подрывает силы людей и лошадей и возможно только при маневренных действиях, продолжающихся 3–4 дня.
Боевые действия. Боевые действия австро-венгерской армии, насколько можно судить о том по опыту маневров последних лет, проникнуты активным духом.
Наступательные бои завязываются авангардами, которые стремятся возможно скорее захватить опорные пункты; в целях лучшего обеспечения развертывания главных сил, авангарды стараются развернуться широким фронтом, без резервов; главные силы, развернувшись под прикрытием авангардов, вступают в бой, стремясь, при всякой к тому возможности, приковать противника с фронта и нанести ему решительный удар во фланг.
Резервы (дивизионные и корпусные), предназначенные для активных действий, в начале боя, держатся за серединой боевых порядков; по выяснении обстановки, переводятся на фланг решительного удара, где и ставятся уступом.
На больших маневрах 1911 года, излюбленная в армии тактика охватов и обходов не получила такого исключительного применения, как в предшествовавшие годы: были попытки нанести главный удар путем прорыва центра противника.
При боевых действиях армий, армейский резерв или не выделяется вовсе, или же сила его недостаточна, и он вводится в дело еще в начале боя.
Отсутствие или преждевременное израсходование армейского резерва фактически лишает командующих армиями возможности управлять боем и нередко придает ему какой-то стихийный характер.
Важность сильных армейских резервов, вводимых в бой только к моменту развязки, в армии, по-видимому, не сознается.
При обороне всегда наблюдается прерывчатое занятие позиции, с сильным маневренным резервом за одним из флангов; наступательные действия развиваются на флангах.
Нередко замечается преждевременное занятие позиций, что истомляет войска и облегчает противнику разведку.
Охранению флангов в бою должного внимания не уделяется, что зачастую ведет к совершенно неожиданным атакам во фланг.
Разброска войск по фронту, как при атаке, так и при обороне, на маневрах 1911 года не была так значительна, как в предшествовавшие годы: протяжение боевого порядка дивизии не превосходило, в среднем 4–5 верст.
Как при атаке, так и при обороне, вся (или большая часть) артиллерии передается в распоряжение старших начальников (начальников дивизий, иногда командиров корпусов), и лишь немногие батареи распределяются иногда по отдельным колоннам и боевым участкам.
Артиллерия действует, в большинстве случаев, в связи с пехотой; атакам пехоты предшествует продолжительная артиллерийская подготовка; однако, случаев придачи отдельных батарей атакующим частям на маневрах не наблюдалось.
Не часты также случаи своевременной высылки артиллерии для поддержки захватившей неприятельскую позицию пехоты, что и давало нередко самые отрицательные результаты.
На маневрах последних лет неоднократно наблюдалось систематическое нарушение целости организационных единиц.