Эпилог

Эпилог

Абуль-Аббаса похоронили на том самом месте, где он и скончался. Везти его в Ахен по такой жаре, как того сначала хотел Карл, было бы явным безумием. Впрочем, некоторое умопомрачение императора быстро прошло. На могиле слона он устроил пышную тризну и во время обильных возлияний объявил об окончании похода.

– Вы же видите, – говорил он пьяным голосом, – он не только не хотел сам видеть смерть, но и меня пытался отговорить идти на войну. Как же я теперь-то его ослушаюсь?

Все так называемое «элефантово приданое» – диптих Ирины, слоник Фастрады и многое другое, что напоминало бы об Абуль-Аббасе, было погребено вместе с любимым слоном Карла Великого. Здесь же Карл приказал построить крепость и назвать ее по-латыни Tumba Elephanti, или же попросту, по-франкски, Элефантенграб – Могила Слона; и поначалу ее и впрямь стали строить, хотя она вовсе была не нужна, ибо Липпегам находился на самом выгодном месте. Впоследствии ограничились неким подобием крепости, которая с течением времени быстро разрушилась, а лет через триста уже мало кто знал о том, почему сие памятное место называется Элефантенграб. В шестнадцатом веке один ахенский еврей, потомок Уриэла бен-Ицхака бен-Бенони, по имени Элиас, раздобыв древний пергамент, писанный рукой Эйнгарда Дварфлинга, устроил раскопки под Липпегамом на противоположном берегу Рейна, и нашел-таки могилу Абуль-Аббаса, но в ней уже успел побывать кто-то другой и, кроме слоновьих костей, бедняге Элиасу ничего не досталось, даже драгоценных бивней. А ведь именно его предки привели элефанта в древнюю Нейстрию! Какая несправедливость!

Но от этого неудачника нас отделяют сейчас целых семь столетий, и какое нам до него дело, если в данный момент мы видим пред собою неутешного Карла, медленно возвращающегося к себе в Ахен, из похода, которому так и не суждено было состояться.

– Ваше величество, – говорит ему гиберниец Дикуил, – помнится, вы угрожали, что если я не уберегу элефанта, то вы на мне поедете верхом. Я готов понести подобное наказание.

– Да ты не то что до Ахена, до Юлиха не донесешь мою тушу, – отвечает Карл, чуть улыбнувшись. Он понимает, что Дикуилу жаль его и верный элефантариус хочет развеять тоску своего государя. Но тоска Карла непреодолима, и вновь он до боли закручивает свой ус, желая вырвать его, как бивень. Оглянувшись, Карл видит лицо Дварфлинга, но, вопреки ожиданиям, на нем нет теперь ни доли ехидства, словно даже этот даровитый шут гороховый способен горевать вместе с императором и понимать, что Карл потерял не просто элефанта, а, быть может, главное свое достояние.