Музейные будни

Музейные будни

Останется память о прошлом железки. Действительно, останется.

Когда-то, в советские времена, любители железных дорог в сладких снах мечтали о том, чтобы в стране появился, наконец, музей локомотивов. Казалось, бюрократическую стену преодолеть невозможно. Гражданские авиаторы создали свой музей натурных образцов в Ульяновске еще в начале 1980-х годов, а железнодорожники почему-то сопротивлялись вплоть до самой перестройки. Справедливости ради нужно сказать, что во многих депо по инициативе самого трудящегося народа ставили на постамент старинные локомотивы в качестве памятников боевой или трудовой славы. Занимался этим в разные периоды и автор. Но памятники — это не музей. Это что-то одноразовое, локальное. Это полезно и хорошо, но никак не решает проблему увековечивания памяти чугунки на том уровне, которого она заслуживает.

Первый музей натурной железнодорожной техники (то есть настоящих образцов локомотивов и вагонов) в СССР собирались создать в 1925 году. В те времена, по преданию, был еще цел… второй паровоз Черепановых, а заодно все образцы отечественных локомотивов и вагонов постройки начиная с 1860-х годов. При участии ведущих «старорежимных» инженеров-тяговиков собрали было коллекцию (надо полагать, потрясающую) и… сдали ее всю в металлолом. «Отречемся от старого мира!»

Столь же леденящая душу история произошла в начале 1960-х годов в Перми. Там сохранился практически весь русский алфавит паровозных серий — готовый музей. Сознавая ценность такой коллекции, старики-паровозники по собственной инициативе берегли ее, видели в ней продолжение памяти о себе и своем труде. Но вот вновь назначенный ретивый начальник депо, этакий ценитель мирового прогресса, приказал: «За ненадобностью весь этот хлам порезать в лом». Старики плакали над обломками — сам слышал про это.

В 1969 году при Центральном доме культуры железнодорожников в Москве был создан Клуб железнодорожного моделизма, ставший оплотом любительского движения в стране. Ветераны этого клуба Д. В. Бобков, Л. Н. Рогозин (известный кинооператор, впоследствии создатель прекрасного документального фильма «Живые паровозы»), замечательные моделисты И. И. Прохоров, Е. Л. Шкляренко, Н. Н. Гундоров, Б. В. Барковсков, Н. Г. Свирщевский помнят, как еще в начале 1970-х годов написали письмо в МПС с просьбой создать музей натурных образцов железнодорожной техники — но получили, разумеется, полный отказ.

О музее паровозов в верхах еще долго слышать никто не хотел. Стена! Автор так и писал в 1983 году в «Литературке»: «МПС превратилось в дамбу на пути создания музея». В те времена одной этой строки было достаточно для того, чтобы в тот же день, когда вышла газета, началась суета, мне стали звонить домой из министерства, что-то объяснять, но в результате официальный ответ я получил следующий: «Строительство музея натурных образцов ж. д. техники не планируется из-за отсутствия материальных средств». По иронии судьбы подписал этот ответ человек, впоследствии очень много сделавший для сохранения железнодорожных реликвий, — будущий председатель Всероссийского общества любителей железных дорог, а тогда заместитель министра путей сообщения Сергей Афанасьевич Пашинин.

Тем не менее в 1990-х годах в результате многочисленных выступлений энтузиастов в широкой печати, формирования общественного мнения, консолидации любителей железных дорог в общественную организацию ВОЛЖД (Всероссийское общество любителей железных дорог), ну и, конечно, общего изменения атмосферы в стране произошли качественные сдвиги. Если в середине 1980-х годов еще не существовало ни одного музея локомотивов и вагонов, то сегодня их имеется в России девять, в Белоруссии — два, в Украине — один, в Узбекистане — один (самый первый музей был создан, кстати, именно в Ташкенте, это выдающаяся заслуга начальника тогдашней Среднеазиатской дороги Н. А. Белогурова). Чуть ли не мода пошла на тяговые раритеты! И в этом, несомненно, заслуга энтузиастов.

В авангарде музейного железнодорожного дела в нашей стране символически оказалась колыбель отечественных железных дорог — Петербург. Первым в стране сохранение раритетов железнодорожной техники начал Центральный музей железнодорожного транспорта во главе с Галиной Петровной Закревской. Еще в 1970-х годах в условиях сильного бюрократического сопротивления тогдашнего МПС началась работа по сбору сохранившихся образцов старинной техники. Проводил эту работу человек, которому наша страна должна быть обязана спасением от гибели десятков уникальных раритетов, — тогдашний сотрудник музея, историк-исследователь Юрий Леонидович Ильин. Он ездил по всей сети от Питера до Сахалина, разыскивал экспонаты, договаривался на местах об их сохранении и отправке в Питер, пробивал чиновничью стену, готовил охранные приказы, которые нехотя, но все-таки подписывали.

Были в МПС руководители, уже тогда осознавшие значение памятников старины и оказывавшие поддержку на фоне общего равнодушия и бюрократизма — это В. Ф. Соснин, И. В. Харланович, П. И. Кельперис, А. Т. Головатый, А. Н. Кондратенко. Отобранные локомотивы и вагоны поступали для хранения на базу запаса Зеленогорск — тогдашнюю «мекку» любителей железных дорог, а затем были переданы на станцию Лебяжье, где им обеспечили еще более надежную охрану на тщательно охраняемой базе запаса. Собрание Центрального музея — это золотой фонд российского железнодорожного ретро. Есть там экспонаты совершенно неповторимые, имеющиеся в единичных экземплярах, причем не только паровозы, но и тепловозы, электровозы, электрички, вагоны, путейская техника. Это крупнейший в России и по количеству, и по качеству запасник ретротехники.

Однако первый в России собственно музей, то есть выставочная экспозиция, был создан по инициативе бывшего начальника Октябрьской дороги Владимира Васильевича Чубарова в 1987 году возле станции Шушары. Невероятное количество писем, газетных статей, походов по кабинетам, уговоров и убеждений энтузиастов наконец возымело эффект. Остановочная платформа электропоездов «16 км» была даже переименована в «Паровозный музей». Открытие выставки в Шушарах после десятилетий настоящего гонения на исторические образцы железнодорожной техники было воспринято словно какой-то глоток свежего ветра. Приезжать в Шушары и прогуливаться по молчаливым дорожкам вдоль рядов застывшей железной старины, каждый образец которой воспринимается будто близкий человек, доставляло ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения и какого-то особенного спокойствия. Да-да, именно спокойствия, а не экзальтации или восторга. Еще вчера погибельное дело, в которое уже и не верилось почти, стало явью. А. С. Никольский написал даже по этому поводу стихи:

Маршрут завершается старый

На питерском дальнем краю.

И вот незаметно Шушары

Из утренней дымки встают.

И сразу кончается проза,

Вперед устремляется взгляд,

Там, будто мираж, паровозы

Недвижно рядами стоят.

От северных трасс и до юга

Музей паровозы таит,

Они словно старому другу

Мне поручни тянут свои.

Скажу им: «Здорово, ребята!

Вы помните жаркие дни?» —

«Мы помним, старатель горбатый», —

Беззвучно ответят они…

Условно железнодорожные музеи делятся на две группы: одна — как надо делать музей, другая — как не надо. Лидером первой группы, несомненно, является музей на Варшавском вокзале в Петербурге (подчинение — Центральный музей Октябрьской железной дороги). Он наиболее полно удовлетворяет почти вековые стремления патриотов транспорта и любителей железных дорог. Это одна из лучших в Европе коллекций локомотивов, вагонов и моторвагонного подвижного состава количеством (вместе с запасником на бывшей выставочной площадке станции Шушары и на базах запаса) не менее 150 единиц. Экспозиция «музея на Варшаве», как его окрестили энтузиасты, является настоящим национальным достоянием России. Этот музей создавался на протяжении двух десятилетий при участии многих любителей и членов ВОЛЖД всей страны, но в первую очередь петербуржцев, состоявших в авангарде музейного дела, — В. И. Мисаиловой, Л. А. Давыдовой, Ю. Л. Ильина, В. Н. Воронина, И. К. Тимофеева, С. Л. Погодина, М. Ю. Иванцова, А. В. Колесова и многих других. В основу экспозиции лег фонд, сохранявшийся до этого в Шушарах. «На Варшаве» стоит самый уникальный в России музейный раритет истории транспорта: единственный экземпляр «Русского Прери» — курьерского паровоза серии С.

Открытие музея «на Варшаве» состоялось в день железнодорожника 5 августа 2001 года накануне приезда в Петербург Владимира Путина, поэтому делу сопутствовал невероятный размах. Огромную роль в создании музея сыграл тогдашний главный инженер Октябрьской дороги, а впоследствии вице-президент компании ОАО «РЖД» В. А Гапанович — человек, сохранивший своей властью большое количество уникальной ретротехники. Руководство дороги ежедневно заслушивало доклады о ходе работ по подготовке музейной площадки. Был закрыт для движения поездов и передан городу Варшавский вокзал (акция сама по себе негативная, так как потерян уникальный архитектурный памятник отечественного железнодорожного транспорта; музей надо было создавать не на улице, а внутри здания вокзала, под старинным дебаркадером). Высокие вокзальные платформы переделаны на низкие, установлены декоративные светильники, сняты опоры контактной сети, установлена ограда и организована круглосуточная охрана. Для подготовки экспонатов были задействованы многие депо дороги, присланы командировочные, маляры, художники, причем бытовое их обеспечение можно смело назвать беспрецедентным: бытовки с горячей водой, организованное питание, проживание и т. д. Когда начальство хочет, то может!

Очень важно, что музей на Варшавском имеет и фактурное насыщение: в нем есть действующий семафор, гидроколонка, колокол, персонал одет в старинную форму. Вид экспозиции очень привлекателен, хотя питерский климат чрезвычайно осложняет решение проблемы содержания экспонатов. В музее популярны экскурсии, там проводятся силами сотрудников даже… новогодние елки на паровозную тему, причем сюжет сочиняют сами музейщики. Директор музея Л. А. Давыдова сплотила коллектив истинных энтузиастов, абсолютно верно сделав ставку на настоящих любителей, а не на бывших бюрократов, заботящихся только о своей пенсии и наилучших способах выслужиться перед начальством.

Музей на Варшавском вокзале — это общая заслуга всех российских энтузиастов истории техники.

Прекрасный музей натурных образцов был открыт 1 августа 2003 года в Ростове-на-Дону на станции Гниловская. И здесь чрезвычайно велика заслуга энтузиастов, без подвижнического, порой бескорыстного вклада которых попросту нечего было бы ставить на эту площадку. Содержательность и тематическая выверенность экспозиции — это в первую очередь результат многолетних усилий молодых ростовчан Владимира Буракова и Виталия Власенко, вложивших в столь непростое и неблагодарное дело своей жизни душу, объездивших в поисках будущих экспонатов всю страну, порой переживая немыслимые лишения. Важно, что в ростовском музее представлены не только паровозы той или иной серии, но и их модификации. Например, легендарный «Феликс Дзержинский» имеется в двух экземплярах — один в классическом заводском варианте, а другой — с типическими переделками, весьма заметными внешне, с какими работали эти машины на сети вплоть до конца 1960-х годов.

Огромную роль в формировании экспозиции этих музеев сыграл Департамент локомотивного хозяйства (ЦТ) во главе с его руководителями В. В. Титовым, И. В. Дорофеевым, Г. Б. Сарафановым, С. А. Кобзевым в союзе с Всероссийским обществом любителей железных дорог (ВОЛЖД). Именно эти две структуры обеспечили главное — создание на сети фондов будущих экспозиций, спасение уникальной техники от гибели. Там, где руководство не отмахивается от любителей, а наоборот — широко привлекает их к работе по музейной части, и результат выходит хороший, потому что всё делается по душе.

Пример тому — музей железнодорожной техники в Новосибирске. Со всех дорог страны собраны его экспонаты. Без энергичности руководства, в первую очередь ветерана дороги А И. Андреева и директора площадки Ю. А. Артамонова, ничего не вышло бы. Любое музейное начинание всегда требует энтузиазма и жертвенности, это аксиома. Музей в Новосибирске, расположенный близ Академгородка на станции Сеятель, весьма посещаем, с первых дней существования в нем бывало по 8–12 тысяч человек в месяц, в основном детей. Всё время расширялась музейная площадка, пополнялась экспозиция, причем раритетами уникальными: один редкостный узкоколейный паровозик нашли… в глухой тайге. Очень важно, что жизнь всех этих музеев сопровождается периодическими поездками ретропоездов с живыми паровозами, доставляющих на площадку гостей.

Между прочим, появился совсем небольшой музей и на западных границах — в Калининграде, но в нем наиболее ценным экспонатом является не локомотив или вагон, а… стальной вокзальный дебаркадер прусских времен. Тоже небольшая, но куда более интересная коллекция исторического подвижного состава имеется в Подмосковье на испытательном кольце в Щербинке, причем ряд экспонатов, включая довоенный паровоз серии ЭУ, во главе с машинистом Е. В. Ульянцевым прошедший во фронтовой колонне всю войну, — действующие. Созданы также небольшие, но весьма выразительные музейные площадки в Челябинске, Южно-Сахалинске, а в Иркутске — на территории детской железной дороги, что нельзя переоценить.

Еще одной долгожданной воплощенной мечтой энтузиастов стало создание Музея истории железнодорожной техники на Рижском вокзале в Москве. Навсегда останется загадкой то неслыханно упорное противодействие, которое оказывал созданию музея в Москве бывший начальник Московской дороги И. Л. Паристый. Он возражал даже самому министру путей сообщения Г. М. Фадееву, который, по ходатайству С. А. Пашинина, поставил резолюцию «создать музей в Москве». Тем не менее после прихода к руководству дороги бывшего начальника Западно-Сибирской магистрали В. И. Старостенко, создавшего перед своим переводом в Москву у себя на дороге музей на станции Сеятель, вопрос был решен очень быстро. Инициатива ВОЛЖД была поддержана и дело завертелось. В День железнодорожника 31 июля 2004 года затея возрастом в 80 лет наконец-то состоялась. Площадка на Рижском вокзале стала одной из прекрасных исторических достопримечательностей Москвы.

Уникальным в России также является музей на станции Козлова Засека (филиал музея Ясная Поляна), в котором железнодорожная мемориальная тематика сочетается с историко-литературной. Создание этого музея является выдающейся заслугой бывшего министра путей сообщения Геннадия Матвеевича Фадеева. Станция полностью реставрирована и приведена к архитектурному облику начала XX века. Это первый в России и притом очень положительный опыт музеефикации именно архитектурных железнодорожных объектов, а не подвижного состава.

Увы, есть примеры и как не надо делать музей. Такова площадка в Нижнем Новгороде, расположенная близ станции Горький-Сортировочный. Некогда в Щербинке ВНИИЖТом и коммерческими структурами, имевшими в начале 1990-х годов намерения эксплуатации паровых ретропоездов для иностранных туристов, со всей сети была собрана уникальная коллекция паровозов, включавшая и единичные экземпляры. Однако вскоре бизнесмены отказались от ретропрограммы, и вся коллекция была передана в Нижний Новгород, где по инициативе тогдашнего начальника дороги О. X. Шарадзе спешно создавался музей локомотивов. Казалось бы, всё замечательно. Но в результате работоспособные паровозы, брошенные руководством Горьковской дороги на произвол судьбы, оказались в чистом поле, вдали от людных мест, без охраны, нелепо оторванные от сети на своих «пьедесталах» и разграбленные хулиганами. Потом площадка в Нижнем Новгороде была значительно облагорожена, однако потери останутся невосполнимыми навсегда.

К сожалению, буквально вслед горьковчанам ту же ошибку повторила Свердловская дорога. «Музей» на Сортировке в Екатеринбурге расположен далеко от центра города. На уникальных, единственных экземплярах первых отечественных электровозов окна по-варварски — иначе не скажешь — заварены стальными листами. Такое зрелище может не привлечь к истории железной дороги, а только оттолкнуть от нее.

Музейное дело на железнодорожном транспорте — одна из возможных существенных сфер применения бизнеса. Особенно это касается небольших музеев, как, например, музей узкоколеек под Переславлем-Залесским в Талице (первый в России опыт вложения частного капитала в области музеефикации памятников истории железнодорожной техники). Экспозиция и запасной фонд этого музея совершенно уникальны и содержат наибольшее среди всех российских железнодорожных музеев количество неповторимых экспонатов, имеющихся в единственном числе и только здесь.

Но одних музеев для полноценного сохранения старины и ее духа, конечно, мало. Пребывание в музее среди старых раритетов трогает, наводит на размышления несуетные, если есть экскурсия — образовывает. Но главное — позволяет наяву увидеть то, что встречается лишь в чертежах и на рисунках в старых книжках. Это очень важно: любые исторические образцы непременно должны быть представлены общественному вниманию наглядно. Фото, рисунки и чертежи даже при самом развитом воображении всё равно никогда не позволят создать полноценное представление об объекте. Он может быть воспринят, целостно осознан, оценен только в размере один к одному. Однако…

Однако техника, которая была создана, чтобы передвигаться, стучавшая, свистевшая и гремевшая, в музее стоит беззвучно, отрешенно. Она как бы ни жива ни мертва. Паровозы без дыма над трубой стылы, понуры. Если даже и улыбаются они посетителю своими глазами-фонарями, то как-то по-стариковски… В музее безусловно присутствует их живой внешний образ — но не живая суть.

Это техника, рожденная ехать. И она должна ехать. Во что бы то ни стало!