Великобритания

Конституционный строй Великобритании

Соединенное королевство Великобритании и Ирландии, как официально именовалось это государство на протяжении XIX – начала XX в., относится к числу конституционных монархий, хотя и не имеет конституции в обычном понимании, т. е. в виде единого основного закона, регулирующего внутреннее устройство, права и свободы граждан. То, что называется конституцией Великобритании, слагается из двух блоков: неписаных обычаев и документально оформленных юридических актов.

Неписаная, т. е. не зафиксированная в каких-либо правовых документах, часть конституции представляет собой сложившиеся на практике обычаи, так называемые конституционные соглашения. Они обеспечивают устойчивость государства и преемственность демократических принципов, внедренных в политическую практику в минувшие эпохи. В то же время неписаные «конституционные соглашения» не требуют сложных юридических процедур в случае необходимости изменить конституционные нормы, как это бывает в странах с писаными конституциями. Поэтому парламент имеет возможность простым законом трансформировать конституционные обычаи в соответствии с изменившимися потребностями общества, что позволяет модернизировать политическую систему без революционных потрясений и катаклизмов. Примерами «конституционных соглашений» являются: практика формирования правительства лидером политической партии, имеющей большинство мест в Палате общин; уход кабинета в отставку, как только его партия теряла это большинство. Обычаями определяются королевские прерогативы и нормы взаимоотношений с другими ветвями власти. Истоки подобных обычаев следует искать во вполне конкретных политических ситуациях. Например, наследовавший после бездетной королевы Анны Георг / (1714–1727), приглашенный из небольшого германского княжества и основавший в Англии Ганноверскую династию, так и не научился говорить по-английски, а поэтому счел за лучшее не являться на заседания министров. Возникшее из этого преимущество тотчас оценили: прецедент, сохранивший силу до настоящего времени, рекомендует монарху воздерживаться от посещения кабинета министров.

Писаную часть конституции составляют разновременно принимавшиеся акты. Великая хартия вольностей 1215 г. заложила основы представительного органа – парламента, наделенного правом устанавливать налоги и учреждать гражданские свободы. «Хабеас корпус акт»[133] 1679 г. установил, что приказ об аресте подписывает судья, который в свою очередь обязан требовать доставки задержанного в суд для проверки законности лишения свободы. Предусматривался отпуск арестованного на поруки при условии взноса за него денежного залога. Билль о правах 1689 г. содержал важнейшие конституционные гарантии, оберегающие Англию от попыток реставрации абсолютизма: короля лишили права приостанавливать или отменять действие законов, назначать и собирать налоги и иметь постоянное войско без согласия парламента. Были провозглашены свобода парламентских выборов и свобода слова для депутатов, предусмотрен регулярный созыв парламента, расширены права суда присяжных. Акт о престолонаследии 1701 г. усилил влияние и значение министров, отныне им, а не королю, надлежало отвечать перед парламентом за действия правительства, сам кабинет министров стал формироваться из представителей партии, получившей на выборах большинство в Палате общин. Число правовых документов конституционного характера приближается к 4 тыс. и постоянно увеличивается. Указанные и подобные им конституционные нормы заложили основы английского парламентаризма и парламентарной монархии. Следует, однако, иметь в виду, что многие парламентские статуты, формально не отмененные, сохранили лишь исторический интерес, поскольку фактически не применяются.

Номинальным главой государства являлся (как и сейчас) монарх. Об английских королях говорят, что они царствуют, а не управляют. Однако эта формула отражает баланс политических сил лишь с царствования внука королевы Виктории короля Георга F, вступившего на трон в 1910 г. В XIX – начале XX в. королевская власть располагала значительными возможностями влиять на государственные дела. По конституционным правилам король должен действовать с согласия министров, но не был обязан принимать любой подававшийся ему совет. Со своей стороны монарх имел право требовать от министров, чтобы каждое его мнение было выслушано и принято к сведению. Когда в 1885 г. Палата лордов отвергла билль об избирательной реформе, королева Виктория вмешалась, рекомендовала либералам и консерваторам пойти на взаимные уступки и даже устроила встречу их лидеров Гладстона и Солсбери, которые пришли к соглашению – билль был принят. Согласие короля требовалось для созыва или роспуска парламента. Без его подписи не действовал (и не действует сейчас) ни один закон, хотя и отказа в подписи никогда не было. Это означает, что право королевского вето, хотя формально существует, но расценивается как противоречащее конституционным обычаям и потому никогда не применяется. В непосредственной работе парламента монарх участия не принимает, появляясь в Палате общин лишь при открытии сессии для прочтения тронной речи. От монарха зависел выбор премьер-министра, но обязательно из числа лидеров большинства в Палате общин. Он считался главой исполнительной и судебной властей, светским главой англиканской церкви. Монарх информировался о всяком более или менее серьезном изменении во внешней и внутренней политике и был вправе отказать в одобрении действий, которые, по его мнению, «разрушают базис английской конституции». Король мог сделать пэром[134] каждого подданного и обладал правом наградить за государственные заслуги и помиловать осужденного. Нельзя забывать также, что до Первой мировой войны только четыре европейских государства были республиками, а остальные возглавлялись династиями, тесно связанными между собой семейными узами. Эти семейные связи, в том числе и английского королевского дома, играли большую роль в отношениях между государствами. В социальной сфере королевская власть являлась высшим авторитетом, задавая тон всей стране. При этом всеми доступными способами поддерживался престиж монархии. Монарху создавали имидж высшего символа конституционности, гаранта свободы и представительного правления. Формировался образ монархии как надпартийного и надклассового института, арбитра между классами, нравственного символа нации.

На протяжении большей части XIX в. королевой Великобритании была Виктория, вступившая на трон 20 июня 1837 г., когда ей было 18 лет, и правившая почти 64 года, до кончины 22 января 1901 г. Этот период в английской истории часто называют викторианским веком, под которым понимают не только время царствования Виктории, но и зенит промышленного, морского, торгового и колониального расцвета буржуазной Англии, эпоху ее наибольшего величия. 1 мая 1876 г. королеву Викторию объявили императрицей Индии. С этого времени начал официально применяться термин «Британская империя». Наследовал Виктории ее сын Эдуард VII, умерший 6 мая 1910 г. За ним королевскую корону принял Георг V, правивший до 1936 г.[135]

При монархе состоял совещательный по своим функциям Тайный совет, в который входили члены кабинета, бывшие министры и другие лица, назначавшиеся короной по рекомендации премьер-министра. Члены Тайного совета собирались в полном составе лишь в двух случаях: когда монарх вступал в брак и когда умирал. Однако этот орган использовался в случае необходимости придать юридическую силу законодательным актам правительства.

Подлинным стержнем государственной жизни, средоточением реальной власти являлся двухпалатный парламент. Палата лордов формировалась по наследственному принципу: ее членами становились старшие сыновья английских лордов. В нее входили также пэры, избиравшиеся на 7-летний срок шотландскими и пожизненно – ирландскими лордами, а также пожизненные пэры из числа духовных лиц. Кроме того, место в верхней палате и титул пэра мог пожаловать король. Функции председателя Палаты лордов выполнял лорд-канцлер. Палата лордов утверждала принятые нижней палатой законы и являлась высшей судебной инстанцией. В разрешении судебных дел участвовали члены Палаты лордов – профессиональные судьи, назначавшиеся Короной. В их число входил и лорд-канцлер, одновременно занимавший в кабинете министров второй по значению пост.

В результате парламентских реформ XIX – начала XX в. возросло значение нижней палаты, или Палаты общин. Избираемая населением Палата общин признана носителем государственного суверенитета, прерогативу которой составляло законотворчество, утверждение бюджета, контроль за исполнительной властью, решение вопросов об отставке и утверждении правительства. Спектр ее компетенции отличался чрезвычайной широтой. Парламент вправе издать правовой акт любого содержания – от проблем государственного устройства страны до вопросов частных лиц. В Великобритании не было, как нет и сейчас, такого государственного института, который мог бы изменить или отменить парламентские акты.

Лидер победившей на выборах партии становился премьер-министром, возглавлявшим правительство – кабинет министров. Глава правительства подбирал министров из числа депутатов парламента, входивших в правящую партию. С середины XIX в. утвердился принцип единства министров в важнейших вопросах внутренней и внешней политики – несогласие с принятым курсом обязывало оставить свой пост. Правительство должно иметь поддержку Палаты общин; в противном случае, лишившись доверия, вынуждено уйти в отставку. В кабинет входили не все министры, а только занимавшие ключевые посты: внутренних дел, иностранных дел, военный, образования, лорд-канцлер и др. Министры второго ранга руководили соответствующими департаментами и не играли существенной политической роли. Выделившийся из Тайного совета, кабинет министров формально не был предусмотрен английским конституционным правом. Сам этот термин впервые появился на страницах парламентских отчетов только в 1900 г. Юридически кабинет являлся сугубо неофициальным учреждением, его деятельность не облекалась в правовые формы, заседания проходили негласно, протоколы не велись. Лишь в последние годы XIX в. постоянной резиденцией премьер-министра и местом проведения заседаний кабинета стал знаменитый ныне дом на Даунинг-стрит. Тем не менее кабинет располагал широкими полномочиями в области государственного управления, подготовки законопроектов и в проведении их через парламент; мог издавать нормативные акты и без участия последнего. Это было так называемое делегированное законодательство. Парламент, будучи не в состоянии вникать во все детали и частности, вытекающие из законотворческой деятельности, поручал органам исполнительной власти издавать инструкции, правила и распоряжения в соответствии с общей концепцией принятых законов. Правительство было ответственно перед Палатой общин, но и само могло инициировать указ монарха о роспуске парламента и назначении новых выборов. Эта возможность взаимного воздействия представляет собой важнейший элемент системы сдержек и противовесов.

Двухпартийная система

После парламентской реформы 1832 г. начался процесс становления двухпартийной системы «либералы – консерваторы», внешней стороной которой было изменение названия действовавших в стране политических партий. Виги стали именоваться либералами, тори – консерваторами. Но важнее перемены в названиях было изменение функционального назначения партий. Расширение состава избирателей вследствие трех парламентских реформ и установление в 1872 г. тайного голосования на выборах в парламент сделало невозможным непосредственное влияние работодателей на городских рабочих и лендлордов на сельских арендаторов. Завоевание парламентского большинства стало первоочередной задачей политических партий, что потребовало их структурирования и выработки механизмов воздействия на массы избирателей, заняло достаточно много времени. Уже в 1830-х гг. в Палате общин партийное руководство взяло на себя обеспечение дисциплинированного единообразного голосования депутатов от каждой партии. Началось обретение сообществами либералов и консерваторов облика партий в их современном понимании. К партиям перешла главная роль в выработке предвыборных платформ и проведении выборов. Лишь согласие кандидатов с партийной программой гарантировало их выдвижение местными партийными ассоциациями.

Сложившаяся на базе общности стратегических целей система двухпартийного управления не только не исключала, но напротив, подразумевала преемственность политики попеременно находившихся у власти либеральных и консервативных кабинетов[136]. Обе партии последовательно проводили реформы, никогда не отказываясь от реформаторских достижений политических оппонентов[137]. Стабильность политической системы, при которой само пребывание в оппозиции являлось своеобразным видом сотрудничества, гарантировало поступательное развитие общества в направлении все более выраженного учета интересов всех социальных слоев.

Либеральная партия

Процесс консолидации либералов в политическую партию с массовым составом форсировало создание в 1861 г. Центральной либеральной ассоциации, в функции которой входила работа на местах с электоратом, включая регистрацию избирателей, отбор кандидатов, финансирование избирательных кампаний. Практическую работу вели так называемые кокусы — внепарламентские политические организации избирателей. Своей целью они ставили завоевание мест в парламенте и других выборных органах власти. Окончательное организационное оформление либеральная партия получила в 1877 г., когда была создана Национальная либеральная ассоциация, включавшая представителей кокусов.

Высшим органом Национальной либеральной ассоциации являлась ежегодная конференция партии, включавшая депутатов либеральной фракции парламента, чиновников партийного аппарата, представителей окружных кокусов. Общий контроль над деятельностью местных ассоциаций осуществлял исполком, но реальное руководство принадлежало ежегодно избиравшемуся конференцией лидеру партии, который фактически определял политический курс партии. От него зависело назначение кандидатов, направление предлагаемых конференции резолюций, проведение их в жизнь. Лидер партии руководил депутатским корпусом. Победа партии на выборах автоматически делала его премьер-министром, поражение – лидером оппозиции. На разных этапах партию возглавляли крупнейшие политические деятели, оставившие заметный след в истории Великобритании – Уильям Гладстон, Генри Кэмпбелл-Баннерман, Герберт Асквит, Дэвид Ллойд Джордж.

Вплоть до последней трети XIX в. в основе идеологии партии лежали принципы классического либерализма; важнейшими из них являлись требования неограниченных возможностей для развития рынка и свободной конкуренции, невмешательства государства в рыночные отношения и организацию хозяйства. Практическим следствием этой концепции была политика фритредерства (политика свободной торговли). Во внутренней жизни государства либералы стремились к сохранению стабильного общественного порядка, который должна обеспечить новая элита, свободная от влияния аристократической верхушки. Проведенная ими в 1870 г. реформа государственной службы предусмотрела введение экзаменов для занятия должности, а учреждение в 1872 г. министерства местного управления преследовало цель реформирования на буржуазных основах архаичной системы местной власти. Либералы стремились к расширению избирательного права и через него – участия народа в управлении государством. Они обеспечили введение в 1872 г. тайного голосования на выборах в Палату общин, провели в 1884–1885 гг. третью избирательную реформу, добились принятия «Парламентского акта 1911 г.», установившего срок полномочий депутатов в 5 лет вместо 7 и ограничившего полномочия Палаты лордов. Либералы реформировали систему местного управления, проведя через парламент в 1894 г. закон о местном самоуправлении через собрания сельских приходов и сельских приходских советов.

Обострение социальных контрастов вынудило либеральную партию перейти от концепции классического либерализма к идеологии социального либерализма и, будучи у власти, практически реализовывать его постулаты. Либеральное большинство в парламенте в 1906 г. приняло закон о промышленных конфликтах, по которому тред-юнионы освобождались от материальной ответственности за стачки; в 1908 г. – о 9-часовом рабочем дне для горняков и о пенсиях по возрасту; в 1909 г. – о регулировании оплаты труда в домашней промышленности; в 1911 г. – о государственном социальном страховании и порядке получения пособий по безработице. Осуществленные в Англии либеральные реформы в социальной сфере нашли обобщенную характеристику как ллойд-джорджизм, поскольку инициатором реформ был Ллойд Джордж.

Концентрация внимания на социальных проблемах не исключала заинтересованности либералов в укреплении роли Великобритании за пределами метрополии. В международных отношениях многие законодательные акты и политические акции либералов были направлены на обеспечение защиты страны от внешней опасности, сохранение ее суверенитета и территориальной целостности. В 1871 г. по их инициативе прошла реформа армии, а в 1883 г. принята программа строительства военного флота. В конце 90-х гг. XIX – начале XX в. сложилась группировка либерал-империалистов, отражавших взгляды той части либеральной буржуазии, которая поддерживала идеи колониальной экспансии и расширения имперских границ. Ее возглавил бывший в 1894–1895 гг. премьер-министром лорд Арчибальд Розбери, активными участниками являлись премьер-министр в 1908–1916 гг. Г. Асквит, министр иностранных дел Эдуард Грей и др. Либерал-империалисты стремились объединить либеральную партию и возродить ее лидирующую роль на базе идеи величия империи, расширения колониальных владений, укрепления связей между метрополией и колониями, роста национального могущества и влияния на международной арене. В 1907 г. либеральное правительство заключило договор с Россией о разграничении сфер влияния в Азии.

Консервативная партия

Имевший длительную историю и традиции английский консерватизм начал упорядочение партийной структуры образованием в 1867 г. Национального союза консерваторов и завершил организационную перестройку созданием в 1883 г. Национального союза консервативных ассоциаций. Его структура была аналогична той, что создали либералы: местные, по избирательным округам, организации, ежегодные конференции, центральный совет, исполком, лидер партии.

Сближение на протяжении второй половины XIX в. политических и экономических интересов аристократии и буржуазии повлекло восприятие консерваторами многих идей и принципов либерализма: рыночных отношений, представительства и выборности органов власти, политического и идеологического плюрализма. На этой базе в английском консерватизме формируется направление «демократического торизма», программу которого сформулировал Бенджамин Дизраэли. Ее основу составляли идеи укрепления роли монарха, палаты лордов и церкви, консолидации и расширения колониальной империи, проведение твердой внешней политики, утверждения «величия Англии». Вехами политики консерваторов стали: покупка акций Суэцкого канала и провозглашение королевы Виктории императрицей Индии (1876); установление контроля над Афганистаном в результате войны 1878–1880 гг.; захват Египта (1882); законодательное принятие принципа, согласно которому английский флот должен превосходить флоты двух наиболее сильных после Англии морских держав (1889); захват бурских республик в ходе войны 1899–1902; установление контроля над долиной Нила и Суданом (1899); заключение договора Антанты (1904); начало переоснащения военно-морского флота броненосцами нового типа – дредноутами, что дало старт гонке морских вооружений во всем мире (1905).

В условиях двухпартийной системы возросла роль электората, за него надо было бороться, в том числе и приданием партии имиджа выразителя народных интересов. Консерваторы признали необходимость политических реформ, расширения демократических прав народных масс. Дизраэли объявил ошибкой тори передачу инициативы вигам в проведении парламентской реформы 1832 г. и сам в 1867 г. внес проект второй парламентской реформы, успешно прошедший через парламент. В 1888 г. его преемник маркиз Роберт Солсбери провел реформирование местного управления, заключавшееся в создании выборных советов графств.

Консерваторы активно решали социальные проблемы. Конкретных результатов в этой сфере они пытались достичь путем создания для буржуазии благоприятной рыночной конъюнктуры и дополнительных источников сверхприбыли, которые могли бы обеспечить высокий уровень занятости, повышение заработной платы и другие формы улучшения жизненного стандарта населения. В этих целях использовались не только косвенные методы, но и прямое законодательство в интересах трудящихся. В период деятельности консервативных кабинетов был проведен в жизнь ряд социальных законов: «об охране труда на всех предприятиях с числом рабочих более 50» (1867); «о мирном пикетировании», что облегчало борьбу трудящихся за экономические права (1875); отменен закон «о господах и слугах» и введена одинаковая ответственность предпринимателей и рабочих за досрочное расторжение договора найма, т. е. установлено равноправие между работодателями и рабочими (1875); введено обязательное начальное образование (1876); выделены субсидии школам в расчете на каждого ребенка, что сделало начальное образование бесплатным (1891); проведена передача начального и среднего образования в ведение государства (1902); принят закон о безработных (1905). Реформистский консерватизм, признав необходимость социальных реформ, сблизился с либерализмом, что консолидировало господствующий класс и создало предпосылки для перехода к перманентной и системной политике реформизма. Последний стал важным элементом модернизации общества.

Парламентские реформы

Для Великобритании XIX – начала XX в. одним из наиболее значительных событий стал переход к строю буржуазной демократии. Но в отличие от Франции и США, где буржуазно-демократические порядки установились в ходе революций, британский путь к ним лежал через реформы, в том числе парламентские. Буржуазия, стремившаяся к усилению политического влияния, использовала желание широких масс участвовать в формировании парламента и сделала ставку на расширение электората за счет наиболее обеспеченной части рабочего класса. Первая парламентская реформа 1832 г. (см. «Парламентская реформа 1832 г. и чартистское движение в Великобритании») удвоила число избирателей. Дизраэли внес в парламент проект новой реформы, и 15 августа 1867 г. Акт о народном представительстве был принят. Вторая парламентская реформа в очередной раз перераспределила парламентские места в пользу крупных избирательных округов. Новые избирательные правила существенно понизили имущественный ценз. Право голоса в городах получили не только владельцы домов и те, кто уплачивал 10 ф. ст. годовой арендной платы за жилье, но и все наниматели квартир, даже дешевых, если они платили налог в пользу бедных. В графствах избирателями стали собственники и наследственные арендаторы земли с доходом не менее 5 ф. ст. в год, а также краткосрочные арендаторы, получавшие 12 ф. ст. годового дохода. Вводился 12-месячный со дня регистрации ценз оседлости. Реформа включила в число избирателей мелкую буржуазию, квалифицированных рабочих, зажиточных фермеров, вследствие чего электорат возрос до 1995 тыс. человек. Но и при этом значительные слои населения были лишены права голоса. В число избирателей не вошли средне– и низкооплачиваемые рабочие и безработные. Труднопреодолимым барьером стали 12-месячный ценз оседлости и необходимость уплаты налога в пользу бедных.

Реформа 1867 г. побудила изменить процедуру голосования – заменить открытое голосование тайным, что было далеко не техническим вопросом. Полемика по этому поводу велась с 1833 г., но идея тайного голосования неизменно отвергалась. Расширение электорального корпуса изменило ситуацию. Допуск к выборам рабочих и арендаторов с намерением привлечь их в ходе избирательной кампании на сторону той или иной партии не имел смысла без ограждения избирателей от давления работодателя или владельца земли – лендлорда. Только тайное голосование давало определенные гарантии свободы выбора. Поэтому либеральное правительство Гладстона в 1872 г. осуществило важнейшую в русле демократизации избирательной системы меру – ввело на парламентских выборах тайное голосование.

На парламентских выборах 1880 г. победила либеральная партия. Правительство вновь возглавил Гладстон. В своей политике он вынужден был учитывать сложившийся в стране расклад политических сил и интересов. Возросшая политическая конкуренция вынуждала консерваторов и либералов искать поддержку у избирателей. Политическая необходимость расширить электоральный круг сделала неизбежной очередную парламентскую реформу. Обоюдная заинтересованность в ней привела лидеров либералов и консерваторов к компромиссу и внесению в парламент билля о представительстве и билля о распределении избирательных округов. Принятые законы составили содержание третьей парламентской реформы 1884–1885 гг. Ее контуры определили Акт о народном представительстве и Акт о перераспределении мест.

Акт о народном представительстве (1884) для жителей графств ввел также же условия получения права голоса, как и для населения городов. Избирателями становились все, кто имел дом или платил за аренду квартиры не менее 10 ф. ст. в год, а также уплатившие все налоги за год, предшествующий регистрации, в качестве избирателей и прожившие не менее 12 месяцев в городе или графстве. К голосованию были допущены мелкие фермеры. Численность электората возросла в 1,5 раза: с 3110 тыс. до 5708 тыс. человек. Но и при этом избирательное право не стало всеобщим. Соотношение избирателей и всего взрослого мужского населения возросло с 25 до 58 %. Из числа избирателей исключили пауперов, получавших помощь по «закону о бедных», слуг, проживавших с хозяином в одном доме, взрослых сыновей, не имевших собственной комнаты, родителей, не оплачивавших школьные завтраки своих детей. В то же время сохранили множественный вотум: избиратели, владевшие собственностью в разных избирательных участках, могли голосовать в каждом из них, т. е. возможность голосования связывали не с личностью, а с владением домами. Их собственники могли быть избирателями во всех округах, где они удовлетворяли установленным правилам.

Акт о перераспределении мест (1885) предусмотрел новое распределение избирательных округов примерно по 50 тыс. человек в каждом и изменил норму представительства. Города и местечки с населением менее 15 тыс. теряли самостоятельное представительство и входили в состав сельских графств. Остальным городам предоставлялась квота депутатских мест в зависимости от количества жителей. С установлением принципа равного представительства окончательно ушла в прошлое средневековая система наделения правом голоса корпораций, а не населения.

Парламентские реформы смягчили политическую напряженность в обществе. Реформаторский путь избавил страну от крупных социальных потрясений, революционных катаклизмов. Важнейшим следствием реформ явился рост числа избирателей. Первая парламентская реформа довела их число почти до 1 млн, вторая позволила иметь 1 млн 995 тыс., третья – 5 млн 708 тыс. Расширение электората приблизило Великобританию к осуществлению одного из главнейших принципов демократического государства, каковым является участие народа в управлении путем волеизъявления на выборах.

Допуск к избирательным урнам мелкой буржуазии, высокооплачиваемых рабочих, фермеров изменил облик Палаты общин. С 1832 по 1901 г. число депутатов парламента, имевших земельную собственность, уменьшилось с 464 до 198, а количество депутатов – финансистов, владельцев промышленных, транспортных и торговых предприятий возросло с 86 до 655. Реформы обеспечили политическое преобладание в нижней палате представителей буржуазии, тогда как лендлорды потеряли былое господство в ней.

В то же время наследственная верхняя палата ограничивала законодательную деятельность Палаты общин, имея возможность отклонить любой ее законопроект. Это не соответствовало интересам буржуазии, которая не хотела больше мириться с привилегированным положением лендлордов. Укрепить политические позиции промышленной буржуазии и был призван проект перераспределения полномочий между палатами. Он вызвал ожесточенное сопротивление лордов. Только получив согласие Георга V пополнить верхнюю палату сторонниками реформы, премьер-министр Асквит заставил лордов утвердить билль, получивший название «Парламентский акт 1911 г.». Им предусматривалось, что бюджетные вопросы изымаются из компетенции верхней палаты, а остальные билли Палата лордов имеет право отклонять дважды. Если Палата общин в третий раз принимала законопроект, то на рассмотрение лордов он больше не попадал и становился законом. В борьбе фракций господствовавших классов выиграла промышленная буржуазия, интересы которой представляли либералы.

Были сделаны и другие важные шаги по пути дальнейшей демократизации парламентской системы: в 1911 г. срок полномочий парламента вместо предусмотренных актом 1715 г. семи лет ограничивался пятью годами. Еще более существенное значение имело принятое в том же году решение о выплате депутатам жалованья. Получили объективную возможность претендовать на место в Палате общин люди без личного состояния – мелкая буржуазия, интеллигенты, рабочие.

Преобразование государственной службы

В эпоху королевы Виктории власть все еще удерживала аристократия, но ее претензии на безраздельное властвование были уже не столь бесспорны. Премьер-министрами были лидер партии вигов Генри Джон Пальмерстон, принадлежавший к древнему роду, после смерти отца унаследовавший титул 3-го виконта Пальмерстона и ирландского пэра; Эдуард Джордж Дерби, трижды возглавлявший правительства консерваторов, до 1851 г. по наследству именовавшийся лордом Стэнли, а затем получивший титул 14-го графа Дерби; Роберт Артур Солсбери, около 17 лет руководивший тремя кабинетами консерваторов, после смерти отца ставший лордом и 3-м маркизом Солсбери. Глубокие аристократические корни имели и другие премьер-министры той поры. Но уже тогда монополия аристократов на высшую должность в стране начала давать сбои: к руководству исполнительной властью начинают приходить политики, по происхождению не принадлежавшие к высшим слоям общества. Роберт Пиль, возглавлявший правительство в 1834–1835 и в 1841–1846 гг., был сыном предпринимателя, успешно занимавшегося хлопковым производством. Уильям Гладстон, премьер-министр в 1868–1874, 1880–1886, 1892–1894 гг., вышел из семьи коммерсанта. Бенджамин Дизраэли, бывший премьер-министром в 1874–1880 гг., родился в еврейской семье, его отец был писателем, а мать – дочерью еврейского эмигранта из Италии. В начале XX в. аристократические лидеры консерваторов после победы своей партии на выборах все еще добивались высшей власти (Артур Бальфур, племянник 3-го маркиза Солсбери, занимал пост премьер-министра в 1902–1905 гг.), но это уже представлялось некоей исторической инерцией. Его преемники в либеральных правительствах были людьми из иных социальных слоев. Герберт Асквит начинал свою карьеру адвокатом в Лондоне, а Дэвид Ллойд Джордж вышел из народных низов: его дед был фермером, отец – школьным учителем, дядя – сельским сапожником.

На протяжении XIX в. все большую роль начал играть централизованный государственный аппарат. Чтобы изжить в нем семейственность и покровительство, повысить эффективность работы, либеральный кабинет Гладстона в 1870 г. реформировал государственную службу. Ее превратили в серьезную профессию, деполитизировали. Последнее означало, что аппарат ведомств действовал на постоянной основе и не менял служащих в связи со сменой политического руководства. С целью беспристрастного отбора наиболее подготовленных кандидатов на чиновничьи должности ввели достаточно строгий экзамен[138]. В 1872 г. либералы создали министерство местного управления, наблюдавшее за деятельностью органов власти в городах и графствах.

Изменился кадровый состав министерств. На протяжении большей части XIX в. он был немногочислен, места замещались по протекции, ведомства возглавляли выходцы из дворянских семей. Когда же штаты правительственных служб расширились, а либеральный кабинет Гладстона реформировал государственную службу и ввел конкурсные экзамены для занятия должностей, посты в центральных учреждениях заняла новая элита – вышедшие в большинстве из среднего класса выпускники закрытых частных школ, Оксфордского и Кембриджского университетов. В министерстве по делам Индии, например, в начале 1850-х гг. более 25 % вновь назначенных чиновников имели дворянское происхождение, а в 1890-х гг. – только 6 %. Исключение составляли министерство иностранных дел и дипломатические представительства за рубежом, служба при королевском дворе, в штатах вице-королей и генерал-губернаторов в колониях, где аристократия сохранила влияние и власть.

Реформа местного управления

Почти на всем протяжении XIX в. судебная и исполнительная власть в графствах находилась в ведении назначавшегося из аристократической среды лорда-наместника. Он оказывал решающее влияние на выборы мировых судей, которые отправляли как судебные, так и административные дела на местах. Мировые судьи из числа местных крупных землевладельцев работали на общественных началах (должность мирового судьи не оплачивалась) во имя исполнения долга перед своим классом. Мировые судьи вершили не только судебные дела, но и руководили всей местной администрацией, включая полицию. Они были основной опорой земельной аристократии. Как либеральные, так и консервативные кабинеты стремились ликвидировать феодальные пережитки в сфере местного управления, заменить дворянскую администрацию выборной. В 1835 г. всем налогоплательщикам предоставили право голоса при избрании органов городского самоуправления, вследствие чего аристократическая знать утратила контроль над муниципалитетами городов. Административное управление в них перешло в руки буржуазии. Демократически избиравшиеся и поддерживаемые электоратом члены муниципалитетов были склонны вводить «улучшения» в интересах всех горожан, а не господствовавшей прежде аристократической олигархии.

Реформа 1835 г. сохранила диктатуру аристократии в сельских районах, где власть осталась у мировых судей – ставленников лендлордов. Проведенная в 1888 г. консервативным кабинетом Солсбери реформа местного управления внедрила в графствах такие же, как и в городах, принципы выборности. Страну разделили на сельские и городские административные округа, за которыми сохранили прежнее название – графства. Административное управление перешло к советам графств, избиравшимся на 3 года всеми плательщиками местных налогов. За мировыми судьями сохранили только юридические функции.

В то же время нововведения не коснулись сельских общин. В деревнях основной административной единицей, как и в средние века, оставался приход. Им руководил церковно-приходский совет, занимавшийся не только церковными делами, но и всем гражданским управлением, в том числе сбором налогов. Председательствовали в этих советах священники, находившиеся под влиянием крупных землевладельцев. В 1894 г. либералы, имевшие тогда большинство в парламенте, провели в жизнь закон о местном самоуправлении. В деревнях с населением более 100 человек жители, обладавшие избирательными правами, выбирали сельские приходские советы, ставшие органами местной власти. Тем самым и в деревне были введены буржуазно-демократические принципы управления.

Установившаяся в стране система местного управления отличалась самостоятельностью местных органов и высокой степенью децентрализации: функциями контроля над ними обладало только министерство местного управления. Утверждение буржуазно-демократических принципов самоуправления подорвало доминирование аристократии в системе местной власти, хотя нередко ее представители все еще сохраняли руководство органами местного управления: из-за низкого жалованья, помимо них, было мало желающих занять административные должности. В Великобритании XIX – начала XX в. эволюционным путем окончательно утвердился строй буржуазной демократии.

Реформа армии и флота

На протяжении большей части XIX в., не говоря уже о более ранних периодах британской истории, структура и стратегические задачи английской армии определялись двумя факторами: островным положением страны и наличием обширных заморских владений. Защитить метрополию от вторжения или морской блокады сухопутная армия была не в состоянии – это должны были сделать военно-морские силы. Предназначением сухопутной армии в этих условиях стали колониальные экспедиции и гарнизонная служба в колониях. Только в 60-летнее правление королевы Виктории Англия вела не менее 39 колониальных войн, в том числе в Индии, Китае, Афганистане, Египте и Судане, Южной Африке. Структура армии определялась в соответствии с требованиями колониальных войн. Армия пополнялась людьми, добровольно поступавшими на военную службу. В 1848 г. был введен 10-летний срок службы с правом продолжать ее до 45-летнего возраста – считалось, что для колониальных экспедиций и гарнизонной службы в колониях рекруты, призванные по системе всеобщей воинской повинности с коротким сроком службы, не могут акклиматизироваться в тропическом климате и не получат достаточную подготовку. Но то, что было достаточно для колониальных войн, совершенно не подходило для войн европейского масштаба. Рост милитаризма и технический прогресс в Европе сделали Англию в военном отношении более уязвимой. К тому же в ходе Крымской войны выявились пробелы в организации и обучении армии. Громоздкость управления, система покупки офицерских чинов[139], низкий в связи с этим уровень подготовки офицеров – все это ослабляло военный потенциал страны.

В 1871 г. кабинет Гладстона реформировал армию. Она по-прежнему комплектовалась из профессиональных солдат-добровольцев, но срок действительной военной службы сократили: можно было избрать 7-летнюю службу с последующим зачислением в резерв на 4 года или предпочесть 3 года действительной службы и 9-летнее нахождение в резерве, что омолодило личный состав. Вся сухопутная армия делилась на две части: на каждый полк в метрополии приходился другой, служивший в колониях. Они систематически менялись местами расположения. Отменили покупку чинов и должностей: правительство выкупило все офицерские патенты, взамен назначив выслужившим срок офицерам пенсии. В связи с этим в офицерском корпусе стало меньше аристократов: в канун Первой мировой войны даже среди генералов всего 35–40 % составляли титулованная знать или джентри. Предписали, что для офицерской службы необходимо специальное военное образование. Главнокомандующего, который прежде был независим от военного министерства и являлся креатурой монарха, подчинили военному министру и правительству. В 1903 г. должность главнокомандующего вообще упразднили, передав функции управления и контроля Совету армии, состоявшему из командующих отдельными видами вооруженных сил.

В последней трети XIX в. до крайности обострилась борьба за колонии. В погоне за новыми владениями Англия столкнулась с активными и опасными конкурентами: Францией, Германией, Италией. От великих держав старались не отстать Бельгия и Португалия. На почве борьбы за колонии Англия постепенно оказалась втянутой в конфликты почти со всеми европейскими державами. В создавшейся международной обстановке, чреватой постоянными столкновениями, важнейшее значение приобрела готовность к схватке, прежде всего на море.

В XIX в. развитие техники полностью изменило лицо флота. Переход к паровым двигателям, усиление артиллерии, внедрение минного и торпедного оружия, бронирование судов поставили под вопрос завоеванное в XVIII в. преобладание английского флота. На этом фоне началась оживленная дискуссия, в ходе которой излагались различные концепции обороны империи. В конечном счете возобладали взгляды, сформулированные братьями адмиралом Филиппом Коломбом и капитаном артиллерийской службы Джоном Коломбом. Они были сторонниками агрессивной стратегии. Дж. Коломб доказывал, что сразу после объявления войны английский флот должен приступить к блокаде портов и баз противника, а затем, при попытке вражеского флота выйти в море, атаковать его и уничтожить. Ф. Коломб в свою очередь заявлял, что сам термин «оборона» не применим к английскому флоту. Ссылаясь на «национальные интересы» Англии и на необходимость обеспечить безопасность уже приобретенных колоний, сторонники братьев Коломбов выдвигали все новые и новые объекты захватов, но для этого нужны были современные, технически совершенные корабли, и в мае 1889 г. консервативное правительство Солсбери провело через парламент билль о пятилетием плане морского строительства. Он предусматривал пополнение флота 70 новыми кораблями. Но главное в билле заключалось не в сумме ассигнований, а в установлении принципа, согласно которому английский военно-морской флот должен иметь постоянный перевес над силами двух самых крупных морских держав. Хотя эти державы прямо не назывались, при обсуждении закона многие ораторы говорили о Франции и России. В дальнейшем этот список видоизменился, но предусмотренное преобладание неукоснительно поддерживалось. Принятие морского закона 1889 г. оказалось сигналом к новому этапу гонки морских вооружений. После принятия на вооружение в 1905 г. линкора «Дредноут» начался новый виток строительства сверхмощных дредноутов. Перевооружение флота сопровождалось принятием в январе 1905 г. новой стратегической концепции, согласно которой британский флот должен был и в мирное время находиться в полной боевой готовности, с тем чтобы в любом пункте земного шара в течение 24 часов после получения приказа открыть военные действия и первым нанести неожиданный удар. Вслед за Англией и другие морские державы начали ускоренно переоснащать свои флоты линкорами нового типа. Это стало одним из слагаемых обострения международных противоречий, усиления морского соперничества и ухудшения обстановки в мире.

Утверждение принципов свободы слова

В XIX в. пали последние преграды, сдерживавшие развитие английской прессы, и окончательно сложилась нормативная база, регулировавшая условия и порядок ее деятельности. Со времени парламентской реформы 1832 г. значительно расширилась свобода слова, печати, манифестаций. Принятый в 1843 г. закон о клевете позволял обвиняемому доказывать, что публикация оспариваемого «клеветнического» материала была в интересах общества. Были сняты финансовые барьеры, сдерживавшие развитие газетного дела: в 1851 г. отменили налоги на публикации и объявления, в 1855 г. упразднили так называемый штемпельный сбор в 4 пенса с каждого экземпляра газеты, в 1861 г. уничтожили налог на газетную бумагу. Нравственные принципы издательского производства определил акт 1857 г.: судьям предписывалось арестовывать порнографические книги и картины. Этот закон был дополнен актом 1888 г., по которому в отчетах о судебных процессах запрещались сведения богохульного и безнравственного характера, даже если они и были оглашены во время судоговорения. В 1881 г. законом отменили ответственность редакторов и наборщиков газет за диффамацию в печати и сообщение неточных сведений в отчетах о публичных собраниях, судебных и иных заседаний – за ложные утверждения, оскорбительные замечания и догадки к судебной ответственности могли быть привлечены только допустившие их ораторы. Специальным законодательным актом установили, что возбуждение уголовного преследования против собственников газет требует предварительного разрешения судьи Высшего суда. В 1866 г. лидер консерваторов Дизраэли рекомендовал королеве Виктории отвести определенные места, где народ мог бы осуществлять свое право на публичные митинги. В Лондоне им стал Гайд-парк.

Развитие народного образования

Одним из наиболее значимых социальных мероприятий явилась проведенная парламентом по инициативе кабинета Гладстона школьная реформа. Английская общественность настоятельно добивалась ее, потому что отчетливо обнаружилось отставание Великобритании в области народного образования. Даже в школах, имевших государственные субсидии, обучение было неудовлетворительным, поскольку сводилось к заучиванию наизусть некоторых правил веры и нравственности. Если дети и умели читать, то часто плохо понимали прочитанное. Частные школы были еще хуже: большинство из них представляли собой детские приюты, в которых «за детьми присматривали прогнанные слуги, ветхие старики, калеки или бывшие клиенты домов для бедных… часто сами учителя не умели читать»[140]. Перепись 1851 г. установила, что «708 учителей и учительниц частных школ и 35 учителей общественных школ вместо подписи ставили крест, так как не умели писать»[141]. В 1861 г. из 2,5 млн детей только 1,5 млн получали хоть какое-то образование. В связи с этим определились задачи национального масштаба: обеспечить всеобщее начальное образование как инструмент воспитания трудолюбивых и законопослушных граждан и подготовки работников, способных трудиться в условиях фабричного машинного производства.

По принятому в августе 1870 г. закону вся Великобритания разделялась на школьные округа, соответствовавшие гражданским приходам. В них налогоплательщики, включая женщин, избирали школьные советы. Они пользовались довольно широкими полномочиями: открывать новые школы; делать представление местным властям о взимании школьного налога; решать, должно ли быть посещение школ детьми в возрасте от 5 до 13 лет обязательным и бесплатным; утверждать учебный план; назначать учителей. Определили требования к школьному обучению, касавшиеся доступности, благоустроенности помещения, состава учителей и предметов обучения. Школы получили государственные субсидии. Реформа 1870 г. дала импульс к развитию начального образования, в последующие годы были предприняты дополнительные меры. В 1876 г. принятый парламентом закон повысил возраст обязательного обучения до 14 лет. На основании закона родители, не заботившиеся о посещении детьми начальных школ, и работодатели, принимавшие детей без учета школьных законов, наказывались штрафом. Но и при этих усилиях в 1895 г. школы посещали 14 % детей относительно ко всем внесенным в списки.

Медленное вовлечения детей в школы побудило принять дополнительные меры по развитию народного образования. С 1891 г. по инициативе консервативного кабинета Солсбери все школы стали получать субсидии в размере 10 шил. в год на каждого ребенка. Это сделало начальное обучение фактически бесплатным. О результатах школьной реформы можно судить по тому, что с 1873 по 1893 г. число мужчин, не умевших подписаться при бракосочетании, уменьшилось с 18,8 до 5 % и женщин – с 24,5 до 5,7 %.

Потребовала изменений и система среднего образования. Школы повышенного уровня не были унифицированными учебными заведениями. Наибольшим престижем пользовались 260 частных школ наподобие тех, что были в Итоне, Винчестере, Регби, Харроу. В них проходили обучение 4 % школьников, но они концентрировали аристократическую и буржуазную элиту английского общества. Здесь социальным барьером выступала высокая стоимость пребывания. В этих школах приобретение научных знаний считалось второстепенным делом: до середины XIX в. кроме древних языков преподавалась одна математика. В числе учебных предметов не было ни истории, ни географии, ни даже английского языка. Жесткие и строгие порядки должны были закалить дух и тело, поощрялись занятия спортом, проступки влекли телесные наказания розгой. Главной целью считалось воспитание на аристократических традициях. Поэтому невысокий уровень познаний, обеспечиваемый элитными общественными школами, никак не снижал авторитета этих учебных заведений. Из стен Итона, например, вышло 18 премьер-министров.

Если в привилегированных школах обучение было недостаточным, то в основной массе так называемых общественных школ – и того хуже. Архаичность системы среднего образования требовала ее реформирования. В 1868 г. парламент принял закон о средних школах. Он предусмотрел, что стипендии и бесплатные места в них должны предоставляться по результатам экзамена, к которому допускались выходцы из различных социальных слоев. В школах наряду с классическими стали создавать так называемые новые отделения. Если в первых главными предметами были древние языки, то во вторых доминирующее место заняло преподавание новых языков, математики и естественных наук. Дух реформ затронул привилегированные учебные заведения. В «общественные школы» уровня упоминавшихся Итона, Винчестера и Харроу стали принимать не только отпрысков аристократии, но и детей из буржуазных кругов.

Индустриализация промышленного производства и механизация сельского хозяйства требовали специалистов, компетентных в технической сфере, способных сохранить и приумножить английскую промышленную гегемонию. Другого пути, как расширение в рамках среднего образования цикла естественно-математических дисциплин и даже открытия профилированных школ, не было. В 1889 и 1891 гг. парламент принял законы о техническом образовании, под которым понималось не получение узкой профессии, а обучение естественным наукам, математике, техническому рисованию, современным языкам, необходимым для освоения высокотехнологичного производства. Органы самоуправления, советы графств и городов получили право собирать налоги для финансирования преподавания этих предметов, а также выплаты стипендий и оплаты обучения.

Все эти меры на протяжении второй половины XIX в. не привели к кардинальному позитивному изменению положения школьного среднего образования. Школ, дававших выпускникам право поступления в университеты, было недостаточно даже в крупных городах. Причин этому было несколько. С одной стороны, государство не регулировало процесс развития школьного среднего образования, предоставляя его частной инициативе и ограничивая свою роль устранением явных недостатков. С другой – в обществе не сложилось представление о необходимости среднего образования как предпосылке карьерного роста. Юристы, врачи, учителя и многие другие специалисты могли приобрести необходимые навыки в специальных школах профессиональных корпораций и даже на практике, что давало возможность занять соответствующие должности и без окончания университета, а потому родители не побуждали своих детей к получению завершенного среднего образования. Успех в торговом или промышленном бизнесе связывали с ранним, в 15–16 лет, вступлением в деловую жизнь, поэтому среднее и университетское образование рассматривали только в плане престижных соображений. Лишь в начале XX в. в британское общественное сознание начинает внедряться понимание значения образования как необходимой предпосылки достижения успеха.

18 декабря 1902 г., когда у власти находился консервативный кабинет Бальфура, парламент принял новый закон о народном образовании. Он упразднил школьные советы и передал дело просвещения в руки советов графств, которые создавали комитеты по народному образованию. Их компетенция распространялась на все начальные и средние школы. Впервые в истории Англии среднее образование стало делом государства. Социальные последствия этого выразились в возможности для менее обеспеченных людей дать детям за умеренную плату или даже бесплатно такую же общеобразовательную подготовку, какую получали дети джентри и крупных буржуа. Кроме того, закон устранял существовавшие до тех пор различия между государственными и частными, фактически церковными, школами. Англиканские и католические учебные заведения, чтобы получить государственные субсидии, должны были согласиться на контроль комитетов по народному образованию за назначением учителей и преподаванием светских предметов.

Социальные преобразования

В связи с расширением избирательного права возросла политическая роль народных масс. Заинтересованные в голосах избирателей и под их давлением консервативная и либеральная партии должны были дать определенные гарантии повышения уровня жизни и расширения трудовых и социальных прав. Прежде всего это касалось свободы деятельности профессиональных союзов – тред-юнионов. Предоставление значительным слоям рабочего класса возможности участвовать в избирательном процессе не согласовывалось с парадоксальной ситуацией, когда профсоюзы были лишены статуса юридического лица. Закон 1825 г. ограничивал деятельность профсоюзов вопросами заработной платы и продолжительности рабочего дня. Однако общественная кампания в поддержку реформы 1867 г. показала возросшую политическую роль профсоюзов как организаторов масс. При этом стало очевидным, что профсоюзы не несут угрозу основам государственного строя страны – образованная в 1867 г. парламентская комиссия по исследованию деятельности профсоюзов не нашла никаких нарушений закона. Ввиду этого чрезвычайно важным шагом на пути к демократизации общественных отношений была проведенная в 1871 г. либеральным большинством парламента легализация профсоюзов. Профсоюзы впервые получили официальное признание в общегосударственном масштабе. Отныне тред-юнионы нельзя было объявить противозаконными, они могли регистрировать свои уставы, защищать денежные фонды, определять внутреннюю структуру и распорядок деятельности, организовывать выступления трудящихся. Улучшила правовое положение трудящихся отмена в 1875 г., на этот раз консерваторами, «Закона о хозяевах и слугах», по которому нарушение контракта рабочим считалось уголовным преступлением и наказывалось тюремным заключением на срок до 3 месяцев. На его основе в период с 1858 по 1875 г. суды ежегодно возбуждали до 10 тыс. дел против рабочих. В то же время невыполнение обязательств владельцем предприятия каралось небольшим штрафом. Теперь же предприниматели и работники несли одинаковую ответственность за досрочное расторжение договора о найме. В 1876 г. рабочие получили право на запрещенное ранее пикетирование, что существенно расширило возможность защищать свои интересы.

Аграрный кризис

На протяжении XVIII в. мелкое английское землевладение, поглощенное крупными поместьями, которые заняли доминирующее положение в английском сельском хозяйстве, практически исчезло. Имения сдавались в аренду – целиком или частями. Но с ростом населения сельское хозяйство оказалось не в состоянии удовлетворить потребность в хлебе, и в стране только на протяжении 1797–1820 гг. распахали 3,3 млн акров общинных земель. Последствия этого оказались совсем не те, на которые надеялись. С одной стороны, сохранившиеся еще фригольдеры и копигольдеры, владевшие мелкими участками, остались без общинных выпасов. С другой же, введенные в сельскохозяйственный оборот новые огороженные земли были малопригодны, давали низкий урожай, а потому обработка их приносила выгоду лишь при высокой цене на хлеб. Она и установилась, когда в условиях войн с Наполеоном и особенно континентальной блокады зерновой импорт прекратился. Окончание войн с наполеоновской Францией и прекращение континентальной блокады привели к падению цен: хлебный спрос армии и флота упал, а предложения фермерских хозяйств в связи с чрезмерным введением в севооборот огороженных земель не уменьшились. При хорошем урожае хлеб падал в цене вследствие его избытка, в неурожайные же годы цена повышалась, что давало возможность зарубежным поставщикам в короткий срок ввезти зерно в количестве, вновь сбивавшем цену до крайне низкого уровня.

Падение хлебных цен вынудило остававшихся еще мелких землевладельцев продать свои участки. В трудное положение, вплоть до разорения, попали фермеры, оказавшиеся не в состоянии уплачивать вдвое и даже втрое увеличившуюся в период бума хлебных цен арендную плату. С 1851 по 1871 г. только в 17 графствах прекратили хозяйствовать 9404 фермы, каждая площадью до 300 акров, зато на 629 увеличилось число ферм с большими по размеру земельными угодьями. Многие фермеры были замещены, по словам одного из современников, «ловкими, предприимчивыми и денежными людьми, доступными новым идеям, готовыми использовать новые открытия, способными к новым экспериментам»[142]. Это следует понимать как способность удешевить производство и улучшить качество сельскохозяйственной продукции, сделать ее конкурентоспособной. И действительно, с 1848 по 1878 г. сельское хозяйство Великобритании получило 15 млн ф. ст. капиталовложений, из которых три четверти пошли на мелиорацию. В большом количестве стали применять сельскохозяйственную технику: многокорпусные плуги, культиваторы, молотилки. Увеличили внесение в почву минеральных удобрений, улучшили технологию выращивания полевых культур на базе научно обоснованных севооборотов. К тому же арендная плата за фермы в 1879–1894 гг. понизилась по пахотным землям на 30–55 %. Но эти меры не спасли английское земледелие.

На европейские рынки хлынула дешевая пшеница из США, Канады, Аргентины, Австралии, что стало возможным благодаря массовым и регулярным перевозкам через океаны. К концу XIX в. цена выращенной в Англии пшеницы составляла около 37 шил. за квартер[143], а зерна, произведенного за океанами и доставленного в Англию, значительно меньше: канадского – 21 шил., австралийского – не более 24 шил. 4 пенсов, из США – 24 шил. 4 пенса. Противостоять конкуренции заокеанского зерна английские фермеры не смогли. Производство пшеницы в Великобритании, в 1870–1874 гг. достигавшее в среднем за год 52,7 млн ц, в 1900–1904 гг. упало до 27,1 млн ц. Соответственно импорт возрос с 46 млн ц до 108,4 млн ц. Можно сказать, что каждые 8 булочек из 10 выпекались из привозного зерна.

К этому добавился интенсивный отток в города сельскохозяйственных рабочих. Невозможность найти рабочие руки и низкие цены на продукцию обрекали фермеров на разорение. Те же, кто еще держался, убеждали своих сыновей бросить занятие сельским хозяйством. Следствием этих процессов было резкое уменьшение численности сельского населения, которое по переписи 1891 г. составляло всего 23 %. Не спас положение принятый в 1908 г. закон, который предоставлял советам графств право выкупать у лендлордов землю по рыночной стоимости и передавать ее мелкими участками безземельным фермерам в пожизненную аренду.

Аграрный кризис привел к переориентации сельского хозяйства. Пахотное земледелие было замещено скотоводством. Накануне Первой мировой войны в Великобритании площадь пахотных земель составила 25 %, а лугов и пастбищ – 36 % всей поверхности страны. При этом применялось не только подножное кормление скота, но и стойловое его содержание, что побуждало к развитию кормовой базы – посадкам трав и кормовых корнеплодов. Как заметил один из современников, «эта страна становится с каждым десятилетием все менее и менее фермой и более и более лугом, садом и местом для игр»[144].

Промышленное развитие

К началу 70-х гг. XIX в. Великобритания добилась наибольших успехов в своем промышленном развитии. В это время она все еще была подлинной «мастерской мира», поскольку занимала первое место в нем по объемам производства в текстильной, угольной, металлургической, судостроительной, машиностроительной промышленности, давая почти треть мировой промышленной продукции – больше чем любая другая взятая в отдельности страна (США – 23 %, Германия – 13, Франция – 10, остальной мир – 22 %).

На протяжении последующего периода, вплоть до Первой мировой войны, промышленность продолжала устойчиво развиваться. С 1870 по 1913 г. добыча угля возросла в 2,6 раза, выплавка чугуна и потребление хлопка – в 1,7 раза, судостроение – в 3,5 раза. Появились новые отрасли производства: автомобилестроение, электротехническая и химическая промышленность.

Успешно осваивались новые технологии, типы машин и двигателей не только на основе мирового опыта, но и на базе собственных научно-технических достижений. Г. Бессемер в 1855–1860 гг. создал новый способ передела чугуна в ковкое железо и сталь. С. Томас в 1878 г. предложил технологию использования перенасыщенной фосфором и серой железной руды. Дж. Витворт внедрил в машиностроение измерительные калибры и впервые стандартизировал резьбу на винтах, что впоследствии явилось основой внедрения унифицированных деталей и узлов машин. Выдающимися были достижения в коммерческом и военном судостроении. Пассажирские лайнеры «Лузитания» и «Мавритания» (1907) имели невиданные до того 44,6 тыс. т водоизмещения, однотипные «Олимпик» (1911) и «Титаник» (1912) – по 53 тыс. т. Два последних могли принять более 2,5 тыс. пассажиров каждый. За 1870–1913 гг. тоннаж построенных в Англии судов более чем утроился – страна продолжала оставаться мировым извозчиком и мировым торговцем. Англия уверенно сохраняла роль законодателя в военно-морском строительстве: в 1907 г. вступил в строй линкор «Дредноут». Это название стало нарицательным, обозначившим новый подкласс линейных кораблей, по всем показателям превосходивших броненосцы додредноутного типа.

Для английской экономики конца XIX – начала XX в. характерна концентрация производства. Еще в 60-х гг. был принят закон, разрешавший создание акционерных компаний, что позволяло объединять капиталы и организовывать крупномасштабный выпуск продукции. В тяжелой промышленности заметное место занял созданный в 1891 г. концерн «Армстронг – Витворт», располагавший многочисленными предприятиями по изготовлению вооружения и строительству военных кораблей. У. Левер основал концерн «Юнилевер», сделавший ставку на массовое производство мыла[145]. Крупным картелем было объединение владельцев пароходных линий: всего 7 компаний монополизировали все перевозки к востоку от Суэца.

И тем не менее Англия начала уступать США и Германии по темпам промышленного развития, а во многих отраслях и по объемам производства. В 1913 г. английская металлургия дала 10,3 млн т чугуна, но в США его выплавили 31 млн т, в Германии – 19,3 млн т. Одной из причин этого явилось то, что в старых отраслях промышленности процесс монополизации шел медленно. В 1913 г., например, 3289 шахт находились во владении 1600 компаний. Отчетливо наметившееся отставание привело к изменению положения Англии в мировой системе хозяйства: ее удельный вес в мировом промышленном производстве сократился с 32 % в 1870 г. (1-е место) до 14 % в 1913 г. (3-е место после США и Германии). Англия перестала быть «мастерской мира». Причины замедления экономического развития страны таились в ряде неблагоприятно сложившихся обстоятельств. [146]

Английская промышленность прежде всего резко отстала в техническом отношении. Ее материальная база, сложившаяся в конце XVIII – начале XIX в., не могла обеспечить таких высоких темпов роста, которые были характерны для американской и германской промышленности, использовавшей достижения технической революции, завершившейся в более поздний период – в последней трети XIX в. Английский историк А.Л. Мортон заметил в связи с этим: «Раннее промышленное развитие Великобритании само по себе служило теперь серьезной помехой… Если раньше Великобритания была ведущей в техническом отношении страной, теперь ей приходилось довольствоваться старыми достижениями, и в одной отрасли за другой британская индустрия становилась отсталой и устарелой. В Великобритании наблюдалась сильная тенденция скорее использовать устаревшие заводы и методы, чем пойти на крупные капитальные затраты, связанные с модернизацией. С другой стороны, новая промышленность за границей естественно развивалась на базе современного оборудования. Таким образом, в техническом отношении уже с XIX в. Великобритания на целое поколение отставала и поныне отстает от США в области методов массового производства; в отношении производства синтетических красителей, хотя начало здесь было положено британским изобретением в 1856 г., инициатива перешла к Германии, что создало базу для создания там крупной химической промышленности. Ту же картину можно наблюдать в отношении текстиля, горного дела и других важных отраслей промышленности; в результате новые конкуренты Великобритании начали повсюду вытеснять ее с мировых рынков»[147].

Немаловажное значение имел недостаток сырьевых ресурсов. Необходимость ввоза сырья (например, руд цветных металлов, каучука, нефти и др.) также вела к утечке капитала, тормозя развитие обрабатывающей промышленности. Так, на протяжении 1911–1913 гг. английский импорт ежегодно составлял 632,2 млн ф. ст., а экспорт – только 488,9 млн ф. ст.; это значит, что дефицит торговли в расчете на год равнялся 143,3 млн ф. ст. Английскую промышленность подрывала иностранная конкуренция в связи с изменившимся режимом торговой политики на мировом рынке. Он характеризовался все большим отходом от политики свободной торговли и переходом к протекционизму. США, Германия, другие страны высокими таможенными пошлинами ограждали свою промышленность от конкурентов, в том числе английских. В то же время Англия сохраняла фритредерство. Но уже в 80-х гг. это стало вызывать большие затруднения в связи с германским проникновением на английские рынки не только в метрополии, но и в ее колониях, а также в тех странах, где раньше доминировали британские товары. В конце века в Англии появилось множество памфлетов с характерными названиями: «Как нас бьют на международных рынках», «Падение английской промышленности» и др. Исключительный резонанс получила книга Уильямса «Сделано в Германии», пафос которой состоял в утверждении, что Германия вступила в намеренное и смертельное соперничество с Англией и со всей силой ведет борьбу за уничтожение британского преобладания. В 1887 г. был принят закон, по которому все немецкие товары, ввозившиеся в Англию, должны были иметь клеймо «Сделано в Германии». Это была попытка организовать бойкот немецких товаров, но воспрепятствовать их проникновению на английский рынок не удалось.

Отставание английской промышленности непосредственно связано и с кризисом сельского хозяйства, состояние которого рассмотрено выше.

Негативные явления в развитии экономики не уменьшили роль Англии как международного финансового центра. Лондонский Сити – район банков и страховых компаний – продолжал оказывать влияние на экономическую жизнь не только Англии, но и всего мира. Элиту Сити составляли финансисты масштаба М. Ротшильда, А. Беринга, Дж. Ллойда. Активно шел процесс централизации капитала. К 1913 г. более 70 % вкладов концентрировались всего в 12 крупнейших банках страны. Чрезвычайно быстро и в огромных объемах росли инвестиции в зарубежные страны и собственные зависимые территории. К 1913 г. зарубежные капиталовложения достигли почти 5 млрд ф. ст. и давали держателям ценных бумаг до 200 млн ф. ст. годовой прибыли. Накануне Первой мировой войны объем капитала, экспортированного из Англии, превышал суммарный объем немецкого и французского вывоза капитала.

Неиссякаемым источником прибылей был доход английских компаний от посреднических торговых и банковских операций за границей, платы иностранных морских перевозчиков за пользование услугами портов, страхования и фрахта морской торговли. Последний был особенно значим: вплоть до

Первой мировой войны Англии принадлежала почти половина тоннажа мирового морского флота. Указанные источники в 1911–1913 гг. ежегодно приносили 152,6 млн ф. ст. Выше говорилось об отрицательном балансе торговли в связи с превышением импорта над экспортом. Доход же от зарубежных инвестиций, услуг и судоходства перекрывал потери от торговли и создавал значительные накопления, позволяя Англии оставаться одной из богатейших стран.

Во внешнеэкономических связях Великобритании исключительную роль играли имперские территории. В 1885 г. 67 % экспортировавшегося капитала вкладывалось в страны империи. Здесь прибыли были выше. Колониальные власти гарантировали твердый процент по займам, освобождали предпринимателей от налогов, предоставляли концессии. Капиталисты могли выгодно использовать экономическую конъюнктуру, эффективно распоряжаться рабочей силой, гибко учитывать уровень цен. Ввиду этого предприниматели боролись за наиболее выгодные сферы вложения капитала.

Страны империи занимали важнейшее место в торговле с метрополией, обеспечивая значительную часть торгового оборота Англии. В 1913 г. британский импорт из подчиненных территорий составлял: по продовольствию – 30,3 %, по сырью – 34,5 %, прочий – 24,9 %. В свою очередь из Англии в общем объеме экспорта в доминионы и колонии вывозилось изделий: из хлопка – 51,7 %, из шерсти – 33,5 %, из железа – 50 %, машин – 25 %. Особое место в торговле занимала Индия. В 1870 г. 54 % ее экспорта шло в Англию, а английские товары составляли 85 % индийского импорта. Индия, поглощая значительную часть английской торговли и капиталовложений, являлась жемчужиной империи. Эта роль Индии, равно как и других территорий, входивших в Британскую империю, формировала понятие британского колониального империализма, определяла многие направления колониальной экспансии. Одно из них было связано со стремлением установить господство в Афганистане.

Войны в Афганистане

Англия в стремлении обеспечить выход в Среднюю Азию и к Каспию должна была овладеть Афганистаном. Эту задачу можно было решить только военной силой, и в 1839 г. Англия развязала войну с Афганистаном. 12-тысячному экспедиционному корпусу удалось занять Кандагар и Кабул. После этого основные силы англичан вернулись в Индию, оставив в Кабуле дипломатического резидента и оккупационный корпус. Кульминацией афганского сопротивления стало восстание в Кабуле, начавшееся в ноябре 1841 г. Британские войска численностью в 4500 человек в январе 1842 г. попытались уйти в Индию, но по пути были уничтожены почти полностью. Англичане, чтобы вернуть утраченные позиции, направили в Афганистан карательную экспедицию, вновь овладели Кабулом, в отместку разграбили его и взорвали там главный базар, но в стране не удержались и вынуждены были вернуться назад.

В конце 70-х гг. Афганистан вновь стал объектом острой борьбы соперничающих за сферы влияния держав. На протяжении 1872–1875 гг. между Россией и Англией велись переговоры в форме обмена нотами об Афганистане и Средней Азии. В 1878 г. обе стороны подтвердили прежние соглашения. Главным в них было положение о том, что оба правительства будут поддерживать целостность Афганистана, который рассматривался как независимое государство вне сферы действия России. Таким образом, Афганистан включался в зону английского влияния.

Несмотря на обязательство уважать целостность Афганистана, Англия в 1878 г. предприняла еще одну попытку покорить эту страну. В ноябре 1878 г. Англия начала войну, а в декабре этого же года Б. Дизраэли известил парламент о захвате трех главных горных перевалов, связывавших Индию с Афганистаном. Английские войска заняли Кандагар, Джелалабад и приблизились к Кабулу. Война завершилась заключением 26 мая 1879 г. Гандамакского договора, согласно которому Хайберский проход на границе с Индией и область Кандагара отошли к Великобритании. В Кабуле водворялся постоянный английский резидент, располагавший вооруженной охраной. Великобритания, получившая также право контролировать внешнюю политику Афганистана, фактически установила над ним протекторат.

Но вскоре обстановка изменилась в неблагоприятную для Англии сторону. В августе 1879 г. в Кабуле выступили солдаты местного гарнизона, затем вспыхнуло народное восстание, которое охватило всю страну. Пришедший на смену Дизраэли Уильям Гладстон предпочел отказаться от затяжной борьбы, и в 1881 г. английские войска вернулись в Индию. Зависимость Афганистана от Англии, хотя и сохранилась, но значительно ослабла[148].

Англо-бурская война (1899–1902)

На протяжении XIX в. Великобритания вела борьбу за утверждение своего господства в Южной Африке. Предыстория ее завоевания уходит в середину XVII в., когда нидерландская Ост-Индская компания в 1652 г. основала на южном побережье Африки Капскую колонию. Голландские колонизаторы – буры — расширили ее путем вооруженного захвата земли, принадлежавшей коренному населению. В конце XVIII в. внедряться в Южную Африку начала Англия, между бурскими и английскими колонизаторами развернулась ожесточенная борьба за господство в этой части континента. В конечном счете Англия аннексировала Капскую колонию, а Венский конгресс 1814–1815 гг. признал ее английским владением.

В 30 – 40-х гг. XIX в. буры, теснимые англичанами, покинули Капскую колонию и устремились в сопредельную с ней огромную территорию, расположенную между реками Оранжевая, Вааль и Лимпопо. Здесь буры создали две республики: Свободное Оранжевое государство (Оранжевая Республика) – в 1854 г. и Южно-Африканскую Республику (Трансвааль) – в 1856 г. Англия признала их.

Главной отраслью экономики бурских республик было скотоводство, но оказалось, что недра Оранжевой Республики и Трансвааля таили богатейшие запасы золота и алмазов. Английский капитал с вожделением смотрел на них. Кроме того, захват бурских республик входил составной частью в план создания сплошной полосы английских владений в Африке от Каира на севере до Кейптауна на юге. В связи с этими планами еще в 1877 г. консервативное правительство Б. Дизраэли аннексировало Трансвааль и приказало оккупировать важнейшие центры страны. Но буры подняли восстание ив 1881 г. разгромили англичан. В конце 1895 г. по инициативе активнейшего колонизатора Африки Сесиля Родса и самого правительства вооружейный отряд во главе с Л. Джемсоном вновь предпринял попытку захватить власть в Трансваале, окончившуюся полной неудачей. Акты прямой агрессии сопровождались «мирным» проникновением в бурские республики. Экономическая экспансия привела к увеличению количества выходцев из Англии, постоянно проживавших в бурских республиках. В 1899 г. из 200 тыс. поселенцев, так называемых уитлендеров, обосновавшихся в Трансваале, 159 тыс. являлись англичанами. Они настойчиво добивались предоставления экономических привилегий и политических прав.

Вследствие обострявшегося с каждым годом кризиса англобурских отношений и неизбежной в ближайшей перспективе войны бурские республики в 1896 г. заключили между собой военный союз, закупили оружие и боеприпасы. Не желая пассивно ожидать развития событий, 11 октября 1899 г. буры перешли границу Натала – британской колонии, расположенной юго-восточнее Трансвааля. Буры не имели постоянной армии, но каждый бур в возрасте от 16 до 60 лет считался военнообязанным. Специального военного обучения они не проходили, но были прекрасными наездниками и стрелками. Общая численность бурской армии в начале войны составляла 45–60 тыс. человек. Она имела современное оружие, включая новинку того времени – пулеметы системы «Максим». Буров поддерживали чуть более 1000 иностранных добровольцев, усматривавших в них подлинных борцов за свободу, но игнорировавших колонизаторский характер политики бурских республик в отношении местного коренного населения.

Превосходство англичан в военной силе отразилось на ходе военных действий. В марте 1900 г. английские войска вступили в Блумфонтейн и в июне этого же года – в Преторию. Падение столиц бурских республик дало основание английскому правительству Солсбери заявить об аннексии Трансвааля и Оранжевой Республики. Но война не закончилась. Буры изменили тактику и уже в конце марта 1900 г. создали первые партизанские отряды. В правящих кругах Англии утверждали, что действия бурских партизан являлись самым изнурительным для английских солдат и наиболее истребительным методом ведения войны.

Чтобы сломить сопротивление буров, англичане прибегли к жестокому террору против населения, которое в массовом порядке заключали в концентрационные лагеря. В конце войны в них содержались 110 тыс. буров и около 100 тыс. африканцев. Английские войска захватили почти весь принадлежавший бурам скот и запасы продовольствия, сожгли тысячи ферм. Сражавшиеся буры были обречены на голод, а загнанные в концлагеря узники, прежде всего женщины и дети, – на вымирание.

Тяготы бурских партизан усугублялись нападениями ненавидевших колонизаторов африканцев. Этот фактор коренного африканского населения при оценке характера и исхода войны нельзя не учитывать. Африканцы таили глубокую вражду к белым и того, и другого лагеря. Поэтому английских и бурских колонизаторов, которые вели между собой войну за передел африканской территории, страшила возможность освободительной борьбы африканцев против колониального гнета белых.

К началу 1902 г. буры исчерпали возможность дальнейшего сопротивления. 31 мая 1902 г. в Претории был подписан мирный договор. Трансвааль и Оранжевая Республика были аннексированы. Вся Южная Африка оказалась под властью Англии, использовавшей для победы ресурсы огромной колониальной империи. Однако опасения нового подъема антибританского движения буров побудили английских колонизаторов поделиться с ними властью ради укрепления своего господства на юге континента. В 1906 г. Трансваалю и в 1907 г. Колонии Оранжевой реки предоставили самоуправление. В 1909 г. английский парламент принял Акт о Южной Африке, провозгласивший образование доминиона Южно-Африканский союз. В его состав вошли бывшие английские самоуправляющиеся Капская колония и Натал, а также Трансвааль и Колония Оранжевой реки. 31 мая 1910 г. считается днем его официального провозглашения. На выборах в парламент победу одержала Бурская южно-африканская партия. Буры немедленно принялись за осуществление принципов расового общества на всей территории Союза. В этом они нашли поддержку англоязычного белого населения.