Развитие конституционализма в Европе

Процесс утверждения конституционного строя в Европе проходил разновременно, в одних странах раньше, в других позже, но повсеместно. Среди европейских государств по давности и прочности конституционных традиций ведущее место занимала Великобритания, где конституционность складывалась веками. Конституция этой страны представляет собой сочетание накапливавшихся из века в век неписаных обычаев и документально оформленных законодательных норм. Но подобное оформление конституционного строя стало исключением. Во всех остальных странах конституции являли собой иногда комплекс конституционных законов (конституцию Австрии составили Февральский патент 1861 г. и четыре дополнивших его закона, принятых в 1867 г.; конституцию Франции 1875 г. – пять законов (три конституционных и два органических), а в большинстве случаев – единый нормативный документ.

Введение конституций находилось в прямой связи с переломными моментами в истории европейских стран. Для Швеции это было низложение в 1809 г. короля Густава IV Адольфа и падение абсолютизма. Нидерланды получили конституцию в результате образования королевства в 1815 г., а Бельгия – вследствие революции 1830 г., освободившей страну от голландского господства. Вообще говоря, каждая из множества революций XIX в. влекла за собой и конституции, отражавшие политические реалии своего времени. На таком фоне конституции принимались в Испании (1812, 1837, 1845, 1869, 1876), Португалии (1822, 1911), Франции (1830, 1848, 1852, 1875), Венгрии (1848), Пруссии (1848), Дании (1849).

Конституции декларировали политическое устройство государств, возникших в результате успехов национально-освободительных (Греция, Сербия, Румыния, Болгария) и объединительных (Италия, Германия) движений. Так, с завершением консолидации Италии в единое государство на его территорию распространили конституцию Сардинского королевства, так называемый Альбертинский статут 1848 г. За объединением Германии сначала в форме Северогерманского союза, а затем и Германской империи также последовало принятие их основных законов, причем конституция Германской империи 1871 г. сохранила принципиальные положения своей предшественницы.

Одни из принятых конституций имели недолгую жизнь, другие действовали, пока существовали государства, в которых они были созданы. Это относится к конституциям Германской империи, Габсбургской монархии, Третьей республики во Франции. Конституции ряда стран (Швеции, Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии, Италии, Швейцарии, Греции) оставались основными законами своих стран далеко за пределами Нового времени, Бельгии, например, – до 1993 г.

Конституции XIX – начала XX в. определили государственное устройство стран европейского континента в двух формах: республик и конституционных монархий. Республиканский строй был установлен во Франции, Португалии, Швейцарии, Сан-Марино[89]. Конституционные монархии выступали как империи (Наполеона III во Франции – до 1870 г., в Германии – после ее объединения в 1871 г., Габсбургская монархия) и королевства. Статус великого герцогства сохранил Люксембург. Россия и Черногория до 1905 г. оставались абсолютными монархиями.

Главой государства являлись: в республиках – избиравшиеся президенты, в монархиях – наследственные императоры или короли. Конституции провозглашали принцип неприкосновенности монарха: принимавшиеся им юридические акты скреплял своей подписью один из министров – этим он брал ответственность на себя.

Монарх возглавлял исполнительную власть (по конституциям Бельгии, Голландии, Италии, Австрии, Германии). Его наделили правом назначать и смещать правительства (Бельгия, Дания, Швеция, Италия, Венгрия, Австрия Германия), командовать вооруженными силами (Голландия, Швеция, Италия, Австрия, Германия), заключать договоры, созывать и распускать парламенты. Во многих странах (Бельгии, Голландии, Дании, Швеции, Италии, Германии) монархи разделяли с парламентами законодательную власть путем законодательной инициативы, утверждения или отклонения принятых ими законов. В Дании король в перерывах между сессиями сам мог издавать временные законы с последующим представлением их в риксдаг (парламент), а австрийский император – указы, имевшие силу временных законов. Таким образом, королевская власть в странах Европы все еще представляла реальную политическую силу.

Вместе с тем наметилась тенденция к сужению королевских прерогатив. Датская и шведская конституции вообще квалифицировали свои монархии как ограниченные, а в Швеции к тому же король был лишен доступа на заседания почти всех комитетов риксдага. В Норвегии король имел по отношению к законодательной деятельности лишь право приостанавливающего вето. Постепенно стала размываться монополия королевской власти на контроль за политикой правительств. В Англии монарх назначал премьер-министра, но исключительно из числа лидеров партии, имевшей большинство в Палате общин. С 1884 г. в Норвегии ис 1888 г. в Сербии стал действовать принцип ответственности правительства перед парламентом. Он полностью возобладал в республиканских конституциях – французской, швейцарской, португальской.

По европейским конституциям XIX в. законодательная власть принадлежала парламентам, состоявшим, как правило, из двух палат. Однопалатная система нашла применение лишь в Болгарии и Греции, ее предпочли примерно треть германских государств периода Германского и Северогерманского союзов, сохранивших конституции и после объединения в империю.

Формирование верхних палат во многих государствах несло отпечаток абсолютистских традиций, сохранившихся как наследие прошлого (например, в Англии), а там, где подобного опыта не было, – введенных в политическую практику в качестве новых юридических норм ради обеспечения гегемонии правивших классов. В Англии Палата лордов являлась наследственной, а также пополнялась за счет королевских пожалований. В Италии Сенат составлялся из пожизненно назначавшихся королем членов, круг которых ограничивался принцами королевского дома, представителями высшей церковной иерархии, чиновничества, генералитета, крупных собственников. В Австрии Палата господ формировалась из принцев, принадлежавших к императорской династии, наследственных членов – глав дворянских родов, владевших обширными вотчинами, архиепископов и епископов княжеского ранга, а также других лиц, пожизненно назначавшихся императором. В Пруссии и других германских государствах верхние палаты также образовывались из лиц, получивших место по наследству, отобранных по должности и назначенных монархами.

В ряде стран конституционная мысль и политическая практика уже в рассматриваемое время отказали верхним палатам в функции представительства господствовавших элит и, наоборот, возложили на них задачи обеспечения интересов отдельных территорий и частей государств. Это предопределило и порядок формирования верхних палат. В Голландии – избранием провинциальными штатами, в Швеции – областными собраниями (ландстингами). Германская конституция предусмотрела составление Союзного совета (бундесрата) из представителей отдельных государств, вошедших в империю. И тем более республиканские конституции обеспечивали делегирование в верхние палаты представителей территорий. Каждый кантон Швейцарии назначал в Совет государств по два депутата. По португальской конституции 1911 г. Сенат избирали члены муниципальных советов, а по французской 1875 г. – коллегии выборщиков, в число которых входили депутаты Национального собрания, генеральные и окружные советники, делегаты от муниципалитетов, избранные от той территории, которую должен был представлять сенатор.

Иной концепции придерживалась бельгийская конституция 1831 г. Она установила, что депутаты обеих палат представляют нацию в целом, а не ту провинцию, которая их выбирала. Поэтому к формированию верхней палаты были допущены непосредственно избиратели, хотя и с определенными ограничениями. Сенаторов избирали граждане, достигшие 30-летнего возраста (право голоса на выборах в палату депутатов получали в 25 лет), и лишь частично назначали провинциальные советы. Конституция Дании предусмотрела такой же порядок выборов в верхнюю палату, как и в нижнюю, но состав избирателей также ограничивался более высоким возрастным цензом: 35, а не 25 лет. Норвежская конституция по существу исходила из той же предпосылки представительства всей территории: парламент (стортинг) после избрания разделялся на две палаты.

Депутаты однопалатных и нижних палат двухпалатных парламентов в рассматриваемое время проходили процедуру избрания мужским населением. Но, как во всякую эпоху становления новых общественных институтов, избирательные системы варьировались от сохранивших консервативно-феодальные принципы до буржуазно-демократических, отвечавших требованиям и условиям своего времени. Ввиду этого европейские избирательные системы условно можно разделить на четыре группы, которые обеспечивали:

• выборы по куриям, непрямые и неравные;

• выборы по куриям, прямые, неравные;

• выборы прямые, неравные, по округам;

• выборы по округам, прямые, равные и всеобщие.

Выборы по куриям, непрямые и неравные сохранились в Пруссии. Здесь мужчины, достигшие 30-летнего возраста, причислялись к одной из трех курий в зависимости от суммы податного обложения. Каждая курия в совокупности уплачивала третью часть налоговых платежей и выбирала одинаковое число выборщиков, которые в свою очередь избирали открытым голосованием депутатов ландтага. Эта система при ее введении в 1849 г. позволила включить в первую курию 153 тыс. наиболее богатых избирателей, составлявших 4,7 % от их общего числа, во вторую – 409 тыс. менее обеспеченных (12,6 %) и в третью – 2,6 млн (82,7 %) граждан, облагавшихся незначительными налогами или вообще освобожденных от них. Это означало, что решающее влияние на исход выборов оказывали крупные собственники: 17,3 % избирателей, входивших в первые две курии, посылали две трети депутатов, а составлявшие абсолютное большинство 82,7 %, объединенных третьей курией, – только треть.

Выборы неравные, по куриям, но прямые, имели место в Австрии, где избиратели делились на четыре курии, каждая из которых отдельно избирала депутатов по разным нормам представительства: от 24 крупных промышленников; от 53 крупных землевладельцев; от 4 тыс. избирателей общегородской курии; от 12 тыс. избирателей сельских общин. Только в 1907 г. Австрия получила всеобщее избирательное право для мужчин с 24-летнего возраста.

Большинство стран отказалось от архаической сословно-куриальной системы и ввели выборы по округам, прямые, хотя все еще неравные. Великобритания реформами 1832, 1867 и 1884–1885 гг. расширила круг избирателей и установила единые условия получения избирательного права всеми жителями городов и графств. Воспользоваться им могли плательщики налога на бедных, но владельцы домов, расположенных в разных избирательных округах, могли голосовать во всех, т. е. один избиратель мог иметь несколько голосов. В Бельгии для участия в выборах депутатов существовал высокий имущественный ценз. Мало того, поправка 1893 г. к конституции ввела множественный вотум для ряда категорий граждан. Дополнительный голос предоставили отцам законных детей, платившим не менее 5 фр. налога на жилье; собственникам недвижимости стоимостью не ниже 2000 фр.; лицам с годовым доходом не менее 100 фр., источником которого была государственная рента или вклад в сберегательную кассу. Два добавочных голоса имели окончившие высшие учебные заведения и некоторые чиновники. В Саксонии в 1909 г. провели реформу, также основанную на неравенстве избирателей. Каждый саксонский гражданин, достигший 25 лет, имел один голос. Окончание средней школы давало второй. Получавшие годовой доход в 1800 марок располагали тремя голосами. Лица свободных профессий: врачи, писатели, журналисты, адвокаты, равно как и владельцы земельных участков в 15 га, – четырьмя, а по достижении 50 лет – пятью. Нижняя палата голландского парламента формировалась путем голосования, в котором участвовали плательщики прямых налогов: в городах не менее 160, а в деревнях – более 20 флоринов.

Реалии XIX в. более всего учли те страны, которые ввели прямое, равное и всеобщее избирательное право без имущественного ценза для всех мужчин лишь с ограниченными изъятиями относительно военнослужащих и отдельных категорий граждан. Такого уровня всеобщности достигли: Швейцария – с 1848 г., Греция с 1864 г., Германия – с 1871 г. (кроме военных, а также лиц, находившихся под опекой и получавших пособие по бедности), Франция – с 1848 г. (конституция 1875 г. исключала военнослужащих и не допускала недееспособных), Австрия – с 1907 г., Италия – с 1912 г. (все достигшие 30 лет, а в возрасте между 21 и 30 годами – грамотные и те из неграмотных, кто отбыл воинскую повинность), Португалия – с 1911 г. (кроме солдат и лиц, не имевших средств к существованию), Голландия – с 1917 г. (исключая военных, осужденных, недееспособных).

Избирательные системы, предусмотренные конституциями европейских стран или принятыми в их развитие законами, позволили постепенно, медленными темпами, но неуклонно расширять электорат. В 1831 г. доля избирателей в общей численности населения старше 20 лет составляла в Великобритании 3,8 и во Франции 0,8 %, а в 1900 г. соответственно 28,5 и 42,6 %. Э. Хобсбаум полагает, что электорат насчитывал 30–40 % взрослого населения, которое могло бы участвовать в выборах при условии введения всеобщего избирательного права[90]. Тем не менее до всеобщего избирательного права было еще далеко: им не пользовались женщины. В Европе раньше других дискриминацию устранила Финляндия, которая избирательным законом 1906 г. распространила избирательное право на женщин. Из суверенных европейских государств первенствовали Норвегия, Дания и Россия, в которых женщинам право голоса предоставили соответственно в 1913, 1915 и 1917 гг.

Постепенное движение от сословного к имущественно-цензовому, а от него – к всеобщему избирательному праву явилось показателем реализации населением одного из важнейших гражданских прав. Наряду с ним в европейских странах на базе конституционности утверждаются свобода личности, слова, собраний, союзов, вероисповедания и т. п. Инструментом народного волеизъявления становятся референдумы. Обязательный конституционный референдум был признан французскими конституциями 1793, 1795 и 1799 гг. Плебисцит по поводу проводимых реформ и проекта конституции провел Наполеон III. В связи с проектом Конституции Гельветической республики 25 мая 1802 г. швейцарский народ впервые принял участие в референдуме по вопросу о ее принятии. В ходе конституционных преобразований 1831 г., затронувших 12 кантонов, институт референдумов был возрожден. Швейцарские конституции 1848 и 1874 гг. сделали референдумы обязательными во всех кантонах. Саму конституцию 1874 г. приняли на референдуме голосами граждан. Введение народного волеизъявления обусловливалось стремлением уравновесить передачу союзным властям полномочий, которые раньше принадлежали кантонам. По требованию 30 тыс. граждан или 8 кантонов из 22 (по поводу пересмотра конституции – 50 тыс.) законы или конституционные инициативы должны быть представлены народу для одобрения или отклонения.

Демократизация политических систем вызвала к жизни новое явление: рост числа избирателей усиливал их роль в политической жизни своих стран, что побуждало к привлечению масс на сторону соперничавших за власть политических сил, мобилизации электората для проведения выборов. Это в свою очередь влекло за собой организацию массовых политических и конфессиональных движений, блоков и партий, развитие прессы как инструмента пропаганды, разработку методов политической риторики и демагогии в ходе избирательных кампаний.

В крушении установившегося в посленаполеоновской Европе неоабсолютизма, прогрессе гражданского равноправия, распространении политических свобод и народного представительства, росте гражданской активности прежде приниженных классов и угнетенных народов, утверждении парламентской демократии как наиболее приемлемой формы государственного устройства, гарантирующей экономическую и политическую стабильность капиталистической системы, состоит один из важнейших итогов XIX в.