Франция

Вторая империя

Наполеон III на протяжении всего царствования стремился возродить величие империи и добиться процветания страны. Многое в этом направлении ему удалось осуществить. Быстро прогрессировала промышленность. Число предприятий на протяжении 1852–1870 гг. возросло в 3,5 раза. Среди них были очень крупные: к началу 70-х гг. XIX в. металлургические заводы Шнейдера в Крезо насчитывали 10 тыс. рабочих. Росту промышленности и торговли способствовало интенсивное строительство железных дорог, протяженность которых в 1870 г. составила почти 18 тыс. км. Морской торговый флот уступал только английскому. Увеличение с 1848 по 1870 г. длины каналов на 900 км улучшило внутреннее судоходство. Французский капитал в сочетании с организаторским талантом Фердинанда Лессепса обеспечил строительство в 1859–1869 гг. Суэцкого канала. Развитие транспорта стимулировало обрабатывающую промышленность. К началу войны с Германией французская экономика с 10 % мирового промышленного производства была одной из наиболее развитых, заняв 4-е место после Англии, США и Германии.

Развитию промышленности способствовала экономическая политика правительства, подписавшего в 1860 г. торговый договор с Англией. Со всех английских товаров сняли запреты, замененные пошлинами в размере до 25 % стоимости товаров. В свою очередь французские изделия освобождались в Великобритании от всяких пошлин, за исключением сборов, которыми были обложены те же товары местного производства. Затем аналогичные соглашения заключили с Германским таможенным союзом, Бельгией, Италией, Швейцарией и другими странами. Поскольку все они подписали договоры друг с другом, англо-французский договор 1860 г. положил начало общеевропейской либеральной торговой политике. Но значительная часть крупной французской буржуазии (владельцы металлургических заводов и копей, текстильных предприятий) были недовольны в связи с необходимостью обновлять устаревшее оборудование, чтобы противостоять английской конкуренции. 40-миллионная правительственная субсидия, сокращение ввозных пошлин на текстильное сырье и уменьшение стоимости перевозки грузов по воде не примирили их с Наполеоном III.

Определились некоторые направления социальной политики. Возникло множество благотворительных учреждений, детских приютов и яслей, богаделен, обществ взаимопомощи, страховых касс для выплаты пенсий престарелым рабочим. Правительство пыталось организовать врачебную помощь городскому и сельскому населению. В крупных городах поощрялось строительство рабочих кварталов. На протяжении 1852–1859 гг. префект Парижа Жорж Эжен Оссман реконструировал столицу Франции: запутанные лабиринты узких улиц выпрямлялись и расширялись, прокладывались новые магистрали, застраивавшиеся величественными зданиями и дворцовыми ансамблями. Город получил подземные водопроводные и канализационные коммуникации, стал благоустроеннее, но и оставлял меньше возможностей для баррикадных уличных боев, столь часто сотрясавших и даже низвергавших правившие режимы. Перестраивались и многие другие города: Марсель, Гавр, Лион, Лилль, Бордо.

Стремлению поднять популярность династии, усилить блеск и могущество империи отвечали планы Наполеона III вернуть потерянные территории, расширить колониальную периферию. Поэтому основным инструментом внешней политики Франции стала бесконечная череда войн и колониальных экспедиций. Еще будучи президентом, Наполеон в 1849 г. направил армию на подавление Римской республики и после штурма Рима оставил в городе гарнизон, который затем более 20 лет «защищал» там Папу Римского. Это стало источником постоянного недовольства итальянцев. В 1854 г. Франция включилась в начавшуюся годом раньше и продолжавшуюся до 1856 г. Крымскую войну.

Чтобы удовлетворить территориальные притязания на юге Европы, Наполеон III вместе с Сардинским королевством в 1859 г. начал войну с Австрией: Наполеон III за обещанные ему Савойю и Ниццу обязался предоставить военную помощь в освобождении Ломбардии и Венеции от австрийского владычества и согласился на создание североитальянского государства во главе с сардинским королем. Австрийские войска терпели поражение за поражением, но Наполеона III испугал рост итальянского патриотического движения, и он пошел на прекращение военных действий. Подписанные на мирной конференции в Цюрихе мирные договоры предусмотрели переход Ломбардии к Сардинскому королевству, но Австрия сохранила Венецию. В 1860 г. в Турине Франция и Сардинское королевство заключили еще один договор, по которому Савойя и Ницца перешли к Франции, а последняя признала присоединение государств Центральной Италии к Сардинскому королевству. Наполеон III добился своей цели, но неосмотрительная политика восстановила против него общественное мнение. Некоторых возмутило вероломство императора. Католиков – его совместное выступление с Пьемонтом, которое объективно было направлено против Папы, не заинтересованного в усилении Сардинского королевства. Итальянских патриотов и им сочувствовавших – согласие на оставление Венеции в составе Австрии и сохранение французского гарнизона в Риме, что обеспечивало поддержку противившегося объединению Италии Папы.

Сильнейший удар по престижу империи и самого Наполеона III нанесла мексиканская авантюра. Под предлогом взыскания международных долгов Наполеон III в 1862 г. направил в Мексику экспедиционный корпус[91]. Он намеревался образовать здесь зависимую от Франции империю с австрийским эрцгерцогом Максимилианом Габсбургом в качестве императора. Однако ожесточенное сопротивление мексиканских республиканцев и дипломатическое давление США вынудили французских колонизаторов к середине марта 1867 г. покинуть Мексику. Брошенного ими Максимилиана республиканцы взяли в плен и расстреляли. Сами французы потеряли убитыми и умершими от ран и болезней около 20 % воевавшей армии. Материальные затраты составили 1 млрд фр. Один из журналов, отражая доминировавшую в обществе реакцию, писал: «Франция совершенно напрасно пожертвовала своими солдатами и своими миллионами»[92].

Обременительной для страны была колониальная экспансия империи в различных частях мира. В 1856–1858 и в 1860 гг. Франция вместе с Англией вела так называемые опиумные войны в Китае; не ограничившись неравноправными договорами и контрибуцией, соучастники в 1860 г. разграбили и сожгли жемчужину архитектуры – Дворец богдыхана около Пекина. Пропало огромное количество драгоценностей, уникальных произведений искусства и ремесла из многих стран Азии. В 1858 г. французская армия вторглась во Вьетнам и к 1867 г. захватила ее южный район – Кохинхину. В 1863 г. она заставила Камбоджу признать протекторат Франции. В 1860 г., после того как фанатики-мусульмане устроили христианский погром в Дамаске, французские войска вошли в Сирию и Ливан, и хотя по настоянию Англии и других держав император их отозвал, эти страны остались в сфере влияния французского капитала.

Войны и колониальные походы Наполеона III соответствовали желаниям и интересам верхушки армии, которая превратилась в главную опору режима. Новые захваты находили поддержку и у крупной буржуазии, но ее все больше тяготили возраставший государственный долг, ухудшавший экономическую ситуацию, авантюрная внешняя политика, обрекавшая Францию на международную изоляцию, и наконец, при формальном наличии конституции – паралич гражданских свобод и фактическое отрешение от власти в связи с чрезмерной концентрацией властных полномочий в руках императора. На выборах исполнительная власть перекраивала в ущерб оппозиции избирательные округа, выдвигала официальных кандидатов, принуждала их присягать на верность императору. Избранные в таких условиях депутаты Законодательного корпуса отличались послушанием, а если бы и захотели проявить политическую самостоятельность, то не смогли бы этого сделать, так как не обладали ни властью, ни даже возможностью донести свои взгляды до избирателей, поскольку стенограммы парламентских дебатов не публиковались. Не существовала свобода личности, печати и собраний. После того как 14 января 1858 г. четверо итальянских террористов во главе с Фелине Орсини бросили под карету императора несколько бомб, убивших и ранивших 156 человек, но не нанесших вреда Наполеону III, уже 1 февраля был принят закон об общественной безопасности. Его использовали, чтобы возобновить преследования против французских республиканцев, не имевших никакого отношения к этому действительно бессмысленному, жестокому и кровавому покушению.

Естественным ответом на установление режима личной власти императора явилось оживление оппозиции, а затем и активные выступления его противников на политической арене. В Законодательном корпусе созыва 1857 г. впервые со времени коронации Наполеона III образовалась республиканская фракция. Демократическую оппозицию представляли 5 депутатов, в том числе Жюль Фавр, Эмиль Оливье, Эрнест Пикар — каждый из них в недалеком будущем сыграет заметную роль в политической истории Франции. Но уже к очередным выборам 1863 г. оппозиция усилилась. На почве общего недовольства империей буржуазные республиканцы, орлеанисты и легитимисты объединились в Либеральный союз. Республиканцы помогли пройти в Законодательный корпус орлеанисту Адольфу Тьеру и другим монархистам, последние в свою очередь – республиканцам Жюлю Фавру, Жюлю Симону и их соратникам. Всего кандидаты оппозиции получили 28,6 % голосов избирателей и 35 мест, из которых 17 заняли республиканцы.

Отражением дальнейшего усиления антиавторитарных тенденций явилось постепенное складывание и окончательное оформление в 1867 г. Третьей партии — парламентской группировки, ядро которой составил Либеральный союз. Ее политическая платформа нашла выражение в формуле «прогресс путем свободы без революции», что означало требование конституционного преобразования империи.

Накануне выборов 1869 г. активизировало деятельность левое крыло буржуазно-либерального лагеря. Резко критиковал бонапартистский режим журналист Анри Рошфор, издававший еженедельник «Лантерн» («Фонарь»), а после его закрытия – ежедневную газету «Марсельеза». Адвокат Леон Гамбетта, называвший себя «радикальным демократом», вступил в избирательную борьбу под лозунгами так называемой Бельвильской программы[93]. Этот документ содержал перечень требований, в числе которых важнейшими были:

• всеобщее избирательное право на общефранцузских и муниципальных выборах;

• свобода личности, которая должна находиться под защитой закона, а не зависеть от произвола администрации;

• свобода печати, собраний и ассоциаций;

• отделение церкви от государства;

• обеспечение обязательного бесплатного и светского начального образования;

• уничтожение постоянных армий;

• преобразование налоговой системы, предусматривающее единый налог вместо многих.

Предполагалось, что реформирование страны в этом направлении приведет к замене бонапартистского государственного строя республиканским.

Выборы 1869 г. все еще дали в Законодательном корпусе большинство мест бонапартистам, но и противники империи укрепили свое представительство: за них проголосовали 42,1 % пришедших на избирательные участки. Это довело оппозиционную фракцию в Бурбонском дворце до 90 депутатов, из которых 40 относились к непримиримым врагам Наполеона III. Вторая империя потерпела моральное поражение, тем более что преданность ей была уже не столь безоговорочной и среди многих депутатов правительственного большинства.

Но не только Законодательный корпус выходил из послушания. В стране множились забастовки рабочих, добивавшихся увеличения заработной платы, отмены штрафов, сокращения рабочего дня. Хотя стачечное движение имело экономический характер и не выдвигало политических требований, выступления пролетариата усиливали негативное отношение к империи.

Изменение политического баланса сил являлось несомненным признаком нарастания кризиса Второй империи. Это побуждало Наполеона III искать пути к стабилизации обстановки. Средством решения этой задачи стало постепенное размывание авторитарной формы правления, придание ей либеральной окраски. Уже с начала 60-х гг. Наполеон III начинает маневрировать, отказываться от наиболее вопиющих ограничений. Перестали привлекать к ответственности стачечников. В 1864 г. отменили запрет на забастовки и объединения рабочих, установленный еще в 1791 г. законом Ле Шапелье. С начала 1865 г. в ряде городов возникли секции Интернационала. В 1869 г. французские профсоюзы объединились в Федеральную палату рабочих обществ. Был ослаблен контроль за печатью. Закон от 12 мая 1868 г. упразднил систему предварительных разрешений, предостережений, административных приостановок и запрещений периодических изданий, хотя и сохранил средства давления на прессу: высокие денежный залог и гербовый сбор, подсудность исправительному трибуналу, а не суду присяжных. Закон от 6 июня 1868 г. разрешил публичные собрания, но тоже с оговорками: обсуждение политических вопросов допускалось только в период избирательных кампаний и в присутствии полицейского комиссара с обязательной записью выступлений. В 1869 г. Законодательный корпус получил наряду с императором право законодательной инициативы, самостоятельного избрания руководства палаты, голосования бюджета по статьям. Была введена ответственность министров перед палатами. Декабрь 1869 г. ознаменовался еще одной переменой: правительство возглавил Эмиль Оливье, когда-то участник оппозиционной «группы пяти» в Законодательном корпусе.

Но подобные полумеры уже не могли удовлетворить либеральную буржуазию и все демократические круги. Когда 12 января 1870 г. в Париже проходили похороны журналиста Виктора Нуара, убитого на дуэли племянником императора принцем Пьером Бонапартом, в них приняли участие более 100 тыс., а по другим данным, почти 200 тыс. парижан. Это был вызов империи.

Наполеону III не оставалось другого выбора, как ускорить реформы. 20 апреля 1870 г. был опубликован проект новой конституции и на 8 мая того же года назначен плебисцит, в ходе которого французский народ должен был ответить на вопрос: одобряет ли он осуществленные императором либеральные реформы и новую конституцию, которая их закрепляет. Из числа участвовавших в плебисците 69,6 % ответили утвердительно, 14,8 % высказались против и 15,6 % воздержались. В результатах голосования Наполеон III увидел восстановление престижа империи внутри страны. Он полагал необходимым закрепить успех победой над внешним врагом, что к тому же дало бы возможность расширить территорию страны на востоке и усилить роль императора в международных делах.

Франко-прусская война[94]

Образование Северогерманского союза и реальную возможность завершения воссоединения Германии под главенством Пруссии Наполеон III рассматривал как несомненную угрозу Франции. Предотвратить появление на ее границах единого немецкого государства и восстановить французскую гегемонию в Европе могла только победоносная война. Она могла решить и еще одну задачу: возвращение потерянных в соответствии с постановлениями Венского конгресса территорий по левому берегу Рейна, в том числе Ландау, Саарбрюкена, Люксембурга и Бельгии. Но здесь французским намерениям противостояли планы Отто фон Бисмарка — канцлера Северогерманского союза и главы прусского правительства. Бисмарк исходил из того, что южногерманские государства Бавария, Баден, Вюртемберг и Гессен-Дармштадт войдут в Германскую империю лишь в ходе общей национальной войны против Франции[95]. При этом, по замыслу Бисмарка, германские государства должны были стать жертвой французской агрессии, которая подтолкнула бы их к объединению: нужен был повод для войны, и он был создан.

Когда в 1870 г. в ходе революции королева Изабелла отреклась от трона, правительство Испании предложило его принцу

Леопольду Гогенцоллерну[96]. Бисмарк в расчете на столкновение с Францией рекомендовал принять приглашение. Он не ошибся: французский министр иностранных дел Антуан де Грамон в Законодательном корпусе пригрозил Пруссии, что Французская империя «без малейших колебаний начнет войну против той державы, которая посмеет сделать попытку воскресить империю Карла V»[97]. Леопольд не принял предложение, и, казалось, конфликт был исчерпан. Однако Наполеон III под влиянием сторонников войны императрицы Евгении, Грамона и военного министра Эдмона Лебёфа обострил обстановку. Посла Франции при прусском короле Винсента Бенедетти уполномочили провести переговоры с Вильгельмом /, который в то время находился на отдыхе в Эмсе. Французский император добивался, чтобы Леопольду формально запретили занимать испанский престол. Более того, Вильгельм I должен был дать письменное обещание не вредить в будущем интересам Франции. Подобные домогательства представляли собой немыслимую в дипломатической практике дерзость и оскорбление. Тем не менее Вильгельм I оставил возможность дальнейших переговоров в Берлине. Тогда же информацию о произошедших событиях по телеграфу направили Бисмарку. Он, получив заверения начальника генерального штаба Гельмута фон Мольтке и военного министра Альбрехта фон Роона в победоносном исходе возможных боевых действий, откорректировал в унизительном для Франции духе эту «эмскую депешу» и приказал опубликовать ее в печати. Франция 19 июля 1870 г. ответила объявлением войны. Бисмарк полностью реализовал свой замысел. И он, и Наполеон III одинаково стремились к войне, а в глазах общественного мнения агрессором предстал лишь французский император. Одним из важных следствий этого явилось вовлечение в вооруженный конфликт государств Южной Германии.

Накануне войны Лебёф заверял: «Мы готовы, вполне готовы, у нас в армии все в порядке, вплоть до последней пуговицы на гетрах у последнего солдата»[98]. Действительность опровергла его опрометчивое заявление. К началу войны действующая армия не превышала 300 тыс. солдат и офицеров. Помимо действующих (постоянных) войск в составе сухопутных сил имелся резерв. В него входила Мобильная гвардия, которая комплектовалась отслужившими в регулярной армии резервистами и с началом войны предназначалась для обороны крепостей, несения караульной службы и поддержания порядка в крупных городах. Третьей составляющей армии являлась с теми же функциями Национальная гвардия. В ней 5-летний срок службы проходили все военнообязанные, освобожденные по разным причинам от службы в постоянной армии и резерве. В случае войны «мобили» и национальные гвардейцы не представляли существенной силы, поскольку их обучение ограничивалось 15 днями в году. Армия имела на вооружении лучшие на то время ружья системы Шаспо и митральезы — прообраз пулемета[99]. Однако артиллерия устарела, пушки заряжались с дульной части. Французский генеральный штаб не справился с планированием развертывания и боевых операций армии. Солдаты и офицеры были недостаточно обучены. Снабжение войск было плохим. Командование всех уровней плохо представляло реальную обстановку и намерения противника. К тому же Наполеон III принял командование на себя, хотя не имел для этого необходимых данных.

Несравненно лучше подготовились к войне германские государства. Объединенная немецкая армия насчитывала 1 млн солдат и офицеров против 300 тыс., которыми располагала Франция. Было обеспечено централизованное руководство войсками. Главнокомандующим номинально считался король Вильгельм, но фактически командовал генерал-фельдмаршал Г. фон Молыпке. Военный министр генерал-фельдмаршал А. фон Роон ведал подвозом провианта и боеприпасов. Комплектование на основе всеобщей воинской повинности повышало боеспособность частей. Высокой эффективностью отличалась разведка. Немецкие стальные пушки Альфреда Крупна, впервые примененные в боевых действиях, имели вдвое большую, чем бронзовые французские орудия, дальнобойность и не имели равных по меткости, кучности стрельбы и скорострельности. Особенностью стратегии Мольтке было быстрое сосредоточение больших армий на поле сражения благодаря максимальному использованию железных дорог.

Вследствие всех этих обстоятельств немцы диктовали условия борьбы. В ряде сражений, состоявшихся на протяжении 14–18 августа 1870 г., они разгромили французскую Рейнскую армию. Затем 170 тыс. солдат из ее состава по вине командующего маршала Ашиля Франсуа Базена оказались блокированными в крепости Мец. Шалонская армия, при которой находился император Наполеон III, вследствие бездарного командования маршала Мак-Магона[100] была отброшена к г. Седану. Здесь, зажатая в узком пространстве между рекой Маас и бельгийской границей, она 1 сентября вступила в бой, а уже на следующий день, не выдержав ураганного артиллерийского обстрела, по приказу Наполеона III сложила оружие. 3 тыс. убитых, 14 тыс. раненых, 83 тыс. пленных, включая самого императора[101], – такими оказались масштабы военной катастрофы, постигшей Вторую империю.

Революция 4 сентября 1870 г. и установление Третьей республики

Лишенная поддержки армии, империя тотчас рухнула. Интернирование императора и побег сразу после этого императрицы Евгении в Англию создали вакуум власти. 4 сентября толпы парижан захватили резиденцию Законодательного корпуса, но политическую инициативу перехватили буржуазные республиканцы. В городской ратуше Жюль Фавр провозгласил республику. К вечеру 4 сентября было сформировано «правительство национальной обороны». Его возглавил губернатор Парижа генерал Луи Трошю, пост министра иностранных дел получил Фавр, внутренних дел – Леон Гамбетта. Полномочия правительство должно было сохранять до избрания Учредительного собрания. После того как с 19 сентября 1870 г. немецкие войска установили блокаду Парижа, реальная власть кабинета распространялась только на территорию города, а управление провинцией осуществляла правительственная делегация с местопребыванием сначала в Туре, а затем в Бордо. 9 октября Турскую делегацию возглавил Гамбетта, перелетевший линию фронта на воздушном шаре.

Созданное в условиях продолжавшейся войны, правительство генерала Трошю взяло обязательство действовать под знаменем «национальной обороны», что отразилось в его названии. Чтобы компенсировать потерю кадровых армий и продолжить борьбу, правительство прежде всего поставило под ружье новобранцев. Гамбетта и его помощник Шарль де Фрейсине быстро создали новую Луарскую армию. Она насчитывала 238 артиллерийских батарей и 600 тыс. солдат и офицеров. 16-тысячную Вогезскую армию собрал Джузеппе Гарибальди. В самом осажденном Париже гарнизон составляли более полумиллиона вооруженных бойцов, в том числе 14 тыс. моряков, армейские полки, 90 батальонов мобилей, батальоны Национальной гвардии, 60 из которых правительство организовало после 4 сентября. Наконец, в Меце располагалась армия Базена.

Внешне Франция все еще располагала достаточными ресурсами для продолжения войны, но поспешно созданные формирования не могли заменить кадровую армию. Французский историк А. Шюке замечает в связи с этим: «И разве могли устоять против сметливого, ловкого в передвижениях, самоуверенного и выносливого врага, воодушевленного своими успехами, эти маршевые полки, эти батальоны мобилей, эти ополченцы – все новые, необученные, недисциплинированные войска, порывисто-отважные, но неспособные долго терпеть усталость, стойко переносить лишения и упорно добиваться решительных результатов, обескураженные, подавленные, недоверчивые и, вопреки ожиданию, не привыкшие к войне, хотя и воевавшие беспрерывно?» В объяснение плохой профессиональной выучки и низких морально-волевых качеств новых французских частей Шюке приводит мнение Бисмарка: «Как бы ни был велик патриотизм нации, она не в силах разом создавать армии, и если бы можно было, дав гражданину в руки ружье, превратить его тем самым в солдата, глупо было бы тратить наибольшую часть народного богатства на содержание постоянных армий»[102]. Нелестно характеризует Шюке боевые качества парижского гарнизона. По его оценке, лишь четвертая часть маршевых полков была до некоторой части обучена. Мобили были недисциплинированны, две трети батальонов Национальной гвардии не имели ни малейшей привычки к службе и ни малейшего желания сражаться [103].

К этому следует добавить, что первоначальные мотивы, побуждавшие воевать, исчезли: с падением империи сама собой отпала задача укрепления ее престижа, оказались неосуществимыми планы присоединения новых прирейнских территорий и предотвращения окончательного объединения Германии. Многие высшие руководители Франции потеряли веру в возможность закончить войну победой. Генерал Трошю, которого Наполеон III называл самым талантливым из своих генералов, не верил в успех, считал оборону героическим безумием, сопротивлялся лишь во имя чести и долга. Маршал Базен, не признавший Третью республику, и вообще совершил акт государственной измены: 27 октября 1870 г. капитулировал, сдав немцам крепость Мец с огромными боевыми запасами и всю свою 200-тысячную армию. Еще до этих событий, 28 сентября 1870 г., после шести недель обороны сдалась крепость Страсбург. За Страсбургом и Мецем пало большинство остальных крепостей. Некоторые почти не сопротивлялись – они не располагали для защиты достаточными укреплениями, а гарнизоны были лишены моральной стойкости. Другие сложили оружие, исчерпав все возможности устоять. Верден первый приступ отбил 23 августа и капитулировал лишь 8 ноября, когда на окружающих холмах немцы развернули более сотни артиллерийских орудий. Фальсбург, атакованный 10 августа, сдался 12 декабря, после того как не стало хлеба и треть города была разрушена артиллерийским огнем. И лишь одна только крепость Бельфор, выдержав 73-дневную бомбардировку, продержалась до перемирия.

При названных объективных и субъективных обстоятельствах предпосылок к успеху не было. Луарская армия под командованием д’Орелля де Паладина 9 ноября 1870 г. выиграла сражение при Кульмье, овладела Орлеаном и начала продвигаться к Парижу с целью его деблокировать, но вскоре в ряде сражений потерпела поражение и вновь оставила Орлеан. Из остатков Луарской армии создали две новые: Вторую луарскую и Восточную, однако и их преследовали неудачи. Командующий Второй луарской армией генерал Антуан Шанзи, не терявший надежды освободить Париж от блокады, 6—15 января 1871 г. был разбит в ожесточенном сражении при Мансе. Восточная армия генерала Шарля Бурбаки, проиграв ряд боев, укрылась на территории Швейцарии, где и была интернирована. Оказались безуспешными предпринятые Трошю попытки бросить на прорыв часть сил парижского гарнизона, которым предписывалось соединиться с Луарской армией, а затем совместно разблокировать Париж.

Не могли оказать существенную помощь действующей армии вольные стрелки-партизаны, потому что немецкие оккупационные войска парализовали их выступления жесточайшими репрессиями против мирного населения. За убийство или ранение немецкого военнослужащего сжигались селения, где это случалось. Каждый акт диверсии карался наложением контрибуции, взятием заложников и даже их расстрелом.

Провалилась дипломатическая миссия Адольфа Тьера, который по поручению правительства в сентябре – октябре 1870 г. вел переговоры в Англии, России, Австрии и Италии, пытаясь добиться вмешательства великих держав в пользу Франции или их посреднической помощи в заключении мира. Никто не пожелал это сделать, вследствие чего Франция так и осталась в состоянии международной изоляции.

С каждым месяцем ухудшалось положение осажденного Парижа. 20 ноября закончились говядина и баранина, 15 декабря установили норму отпуска конины 30 г в день, 15 января паек хлеба с примесью овса, ячменя или риса уменьшили с 500 до 300 г. Зима наступила рано, уже к концу ноября температура упала до 15° мороза, а топлива не хватало. В декабре парижский гарнизон потерял от морозов больше, чем от военных действий, но и бои не давали передышки. Немецкая артиллерия с конца декабря точным и массированным огнем громила парижские форты и сам Париж. 19 января 1871 г. 100-тысячная группировка парижского гарнизона совершила последнюю вылазку, но немцы ее отбили. Надежд на помощь извне после поражения Луарской армии не осталось, и правительство генерала Трошю пошло на прекращение войны.

23—28 января 1871 г. Фавр в Версале, где находилась главная ставка германского командования, провел переговоры с Бисмарком и подписал условия перемирия на три недели. Немецким войскам передавались почти все форты, артиллерия, ружья, боеприпасы мобильной гвардии и регулярных войск. Вместе с тем Национальная гвардия сохранила свое оружие, включая пушки. Предусматривалось также, что 8 февраля пройдут выборы в Национальное собрание, которое и решит вопрос о заключении мира или отказе от него. Однако все понимали, что война закончилась. Предстояло лишь закрепить ее результаты международно-правовым соглашением.

Политическая борьба в Париже после установления Третьей республики

Вновь возникшая республика оказалась терпимой, скорее всего вынужденно, к политическим свободам. Только в Париже начали выходить 40 новых газет демократической ориентации. Функционировали различные политические группировки и профессиональные союзы. В Париже бланкисты, неоякобинцы, члены Интернационала, представители других организаций беспрепятственно вели агитационную работу на многочисленных собраниях и в клубах, многие из которых имели постоянный состав участников. Действовавшие во всех батальонах и почти в каждой роте Национальной гвардии выборные так называемые семейные советы политизировали эти формирования. Демократизация общественной жизни не могла не привести к возникновению организаций, отражавших интересы городских низов, поддержавших в обстановке войны правительство национальной обороны, но не доверявших ему.

5 сентября 1870 г. собрание Федеральной палаты рабочих обществ и Федерации парижских секций Первого Интернационала[104] приняли решение о создании в каждом из городских округов комитетов бдительности. По четыре представителя от каждого из них вошли в Центральный комитет (ЦК) 20 округов. Эти выборные органы наблюдали за деятельностью властей, а подчас и подменяли их: занимались распределением оружия и продовольствия, брали на себя полицейские функции. Усиливавшееся недовольство ходом войны и ухудшением условий жизни в осажденном городе естественным образом подвело ЦК 20 округов к необходимости сформулировать программу народных требований. Ее разработали, отпечатали и 15 сентября расклеили по всему Парижу в виде листовки – «Первая красная афиша»[105]. Она определяла мероприятия по организации обороны Парижа и провинции, обеспечению общественной безопасности, проведению продовольственной и жилищной политики в интересах трудящихся, упразднению всех ограничительных законов в отношении свободы слова, печати, собраний и ассоциаций. Правительство отказалось рассматривать эти предложения, что усилило уже вызревавшее стремление поставить вопрос о создании такой власти, которая будет учитывать интересы народных масс. 22 сентября ЦК 20 округов в своем новом манифесте, повторив прежние требования, выдвинул принципиально важный лозунг: «Суверенная Коммуна, которая революционными методами разгромит врага, а затем облегчит гармоническое сочетание различных интересов, и прямое управление, осуществляемое самими гражданами»[106]. Идея Коммуны как органа городского самоуправления начинает все больше овладевать широкими массами.

Первую попытку образовать Коммуну революционным путем ее сторонники предприняли 31 октября 1870 г. Повод к стихийному выступлению дали капитуляция армии Баз ена в Меце, неудачная операция под Парижем, приведшая к утрате деревни Ле-Бурже, намерение правительства провести переговоры о перемирии. Практически неуправляемая толпа, среди которой было много национальных гвардейцев, захватила Ратушу и сместила собравшееся здесь правительство. В общей сумятице инициативой овладели бланкисты, объявившие список правительства из признанных революционеров и демократов: Бланки, Флуранса, Ранвье, Делеклюза и др. Но у них не было плана дальнейших действий, да и согласия между собой. Единственное, что им удалось сделать, – это договориться с остававшимися в Ратуше министрами (самого Трошю освободили верные правительству национальные гвардейцы) о роспуске обоих правительств, выборах Коммуны 1 ноября и создании после ее созыва нового правительства.

Однако на следующий день правительство Трошю отказалось от своих обещаний, отменило «коммунальные» выборы, начало аресты участников восстания и назначило на 3 ноября плебисцит. На голосование был поставлен вопрос: «Подтверждает ли население полномочия правительства?» В его поддержку высказались 558 тыс., против – 62,5 тыс. парижан. Значение этого волеизъявления состояло не только в фактическом осуждении попытки переворота, но и в том, что впервые правительство национальной обороны получило некоторую легитимность, хотя и в масштабах одной только столицы.

После 31 октября в радикальных кругах Парижа сохранилось убеждение в необходимости организации Коммуны путем вооруженного восстания. Новое выступление произошло 22 января 1871 г. Между собравшимися на площади Ратуши несколькими батальонами Национальной гвардии и правительственными войсками началась перестрелка, повстанцы были рассеяны. Обезопасив себя от угрозы гражданской войны, правительство развязало руки для переговоров о перемирии.

В соответствии с его условиями 8 февраля 1871 г. состоялись выборы в Национальное собрание. В нем монархисты (легитимисты, орлеанисты, бонапартисты) преобладали над республиканцами в соотношении 2:1. Собрание открыло свои заседания 11 февраля в Бордо. В связи с этим 13 февраля прекратило существование правительство национальной обороны генерала Трошю. 17 февраля Собрание избрало главой исполнительной власти Адольфа Тьера, который сформировал коалиционный кабинет из трех республиканцев (Фавр, Пикар, Симон), четырех орлеанистов, по одному легитимисту и бонапартисту. Такой состав кабинета явился результатом «Бордоского пакта» – соглашения между республиканцами и монархистами, которое обеспечивало политическое равновесие, поскольку на данном этапе монархисты вынуждены были отложить борьбу с установившимся республиканским строем. 1 марта 1871 г. Национальное собрание приняло решение о низложении династии Бонапартов, а 10 марта – о перенесении своего местопребывания в Версаль, чтобы быть поблизости от столицы, но не в неспокойном Париже.

26 февраля в Версале Бисмарк, Тьер и Фавр подписали прелиминарный мирный договор, который предусматривал отторжение от Франции значительной части Лотарингии с крепостями Мец и Тионвиль, а также всего Эльзаса, за исключением крепости Бельфор. Франция обязывалась уплатить контрибуцию в размере 5 млрд фр. Германия гарантировала поочередный вывод оккупационной армии по мере ее выплаты. Кроме того, немецким войскам предоставлялось не вызывавшееся необходимостью, но унижавшее французов право занять район Елисейских полей Парижа. Они вошли в столицу 1 марта и покинули ее 3 марта одновременно с ратификацией Национальным собранием мирного договора. Подписанный во Франкфурте-на-Майне 10 мая 1871 г. окончательный договор завершил юридическое оформление итогов войны. В 1873 г. Франция выплатила контрибуцию, и немецкие войска были выведены с ее территории. Результаты Франко-прусской войны сделали неизбежным противостояние двух великих держав, повлекшее в будущем новые столкновения.

Нарастание политического кризиса. Парижская коммуна

Деятельность Национального собрания и правительства Тьера характеризовалась шагами, которые объективно являлись следствием окончания войны, но затрагивали интересы значительной части населения и потому вызвали негативную реакцию. Жалованье национальным гвардейцам в 1,5 фр. в день сохранили только неимущим, сумевшим доказать отсутствие других доходов. Национальное собрание отказалось рассматривать проект закона о дальнейшей отсрочке платы за квартиры и наем торговых помещений. 10 марта 1871 г. депутаты приняли закон об отмене моратория на платежи по векселям, введенного в начале войны. В связи с этим должники обязаны были вернуть в кассу Французского банка 800 млн фр. В одном лишь Париже и только с 13 по 17 марта опротестовали около 150 тыс. векселей. Мелким и средним предпринимателям, торговцам грозило разорение, что революционизировало эти слои собственников.

Обстановка в крупных городах оставалась нестабильной. В Париже к 15 марта завершился вывод Мобильной гвардии и регулярных войск. В городе остались только 12 тыс. солдат и 3 тыс. жандармов. Резко уменьшился состав буржуазных батальонов Национальной гвардии, так как после перемирия из города выехали от 60 до 100 тыс. зажиточных граждан. И наоборот, стремительно возрастало политическое влияние национальных гвардейцев из рабочих кварталов. 15 и 24 февраля, а затем 3 марта 1871 г. на собраниях представителей батальонов были созданы Федерация Национальной гвардии и ее руководящий орган – Центральный комитет Национальной гвардии. Он консолидировал и возглавил оппозицию Национальному собранию и правительству Тьера. Авторитет ЦК Национальной гвардии особенно возрос в связи с его ролью накануне и в дни кратковременной (1–3 марта) оккупации части Парижа. Горожане были готовы начать уличные бои, однако ЦК Национальной гвардии призвал их сохранять спокойствие и ограничиться мерами по сохранению тяжелого вооружения. Национальные гвардейцы переместили артиллерийские орудия, отлитые в дни осады на добровольные пожертвования парижан, в восточные округа, в том числе на Монмартр и в Бельвиль, где им ничто не угрожало.

Осознав свою силу, ЦК Национальной гвардии вышел из-под контроля правительства. Без всякого противодействия со стороны правительства и военного министерства национальные гвардейцы захватили крупные склады вооружения и боеприпасов. Все свидетельствовало о складывании ситуации двоевластия. Первым изменить развитие событий попытался Тьер. Вместо эвакуированных из города деморализованных частей в Париж с согласия Германии ввели свежие войска общим числом в 15–20 тыс. человек. 17 марта правительство рассмотрело план овладения артиллерийскими парками Национальной гвардии и ареста членов ее ЦК, а также ЦК 20 округов, Федерального совета Интернационала. В ночь с 17 на 18 марта правительственные войска предприняли попытку захватить артиллерийские орудия, размещенные на Монмартре и в Бельвиле, но из-за плохой организации операция полностью провалилась, войска отступили. Днем Тьер, а затем и его министры бежали в Версаль. Из Парижа ушли оставшиеся верными правительству войска; город остался без власти. Застигнутый врасплох нападением, ЦК Национальной гвардии к полудню 18 марта начал овладевать положением, и на протяжении вечера и ночи его батальоны заняли здания правительственных учреждений, в том числе Ратушу. Собравшийся здесь ЦК возложил на себя правительственные полномочия. В последующие дни основные усилия он направил на организацию выборов в Коммуну, которые состоялись 26 марта.

28 марта приступил к деятельности Совет Коммуны, состоявший из 86 депутатов. Но часть из них по разным причинам (17 представителей различных слоев буржуазии и интеллигенции отказались от полученных мандатов, Бланки находился под арестом, Дюваль и Флуранс погибли в бою с версальцами) не приняли участия в его работе. Поэтому 16 апреля провели дополнительные выборы, и в окончательный состав Совета вошел 81 депутат[107]: 33 рабочие, занимавшиеся в основном ручным немеханизированным трудом, 11 служащих (бухгалтеры, конторские, банковские и торговые работники, фармацевт), 3 мелких предпринимателя, 2 офицера, 32 представителя интеллигенции (писатели, журналисты, адвокаты, врачи, учителя, художники).

Состав Совета Коммуны зеркально отражал социально-политическую структуру населения Парижа. Депутаты принадлежали к различным политическим группировкам, которые, однако, не были организационно оформлены и объединяли участников лишь в силу совпадения идейной платформы:

• 26 человек являлись бланкистами и вслед за Бланки придерживались концепции диктатуры меньшинства в целях свержения революционным путем власти капитала и установления коммунистического строя;

• 23 члена Совета, выступая как последователи Пьера Жозефа Прудона, стремились устранить государство из общественных отношений и видели путь к социализму в создании народных банков, рабочих кооперативов, организаций взаимопомощи;

• Огюст Серрайе и Лео Франкель — были близки к марксистам;

• Гюстав Клюзере — к бакунистам;

• 9 депутатов разделяли воззрения неоякобинцев, буржуазных демократов, добивавшихся утверждения республики во имя торжества принципов свободы, равенства и братства;

• 20 депутатов не входили ни в одну из указанных группировок.

В Совет Коммуны избрали более 30 членов Интернационала. В числе депутатов были и масоны, участие которых в деятельности Коммуны, по оценке К. Маркса, «было далеко не малым»[108]. «Вольные каменщики» сделали несколько попыток мирного урегулирования отношений с Версалем, а после отказа Тьера пойти на компромисс до 6 тыс. из их числа сражались на баррикадах.

Расхождения в оценке сущности Коммуны то ли как органа власти одного Парижа, то ли правительства всей Франции, противоречия во взглядах по всем основным проблемам организации управления, создания вооруженных сил, развития экономики и культуры привели к постоянным столкновениям политических фракций Совета Коммуны. В нем сложились два блока: бланкисты и неоякобинцы составили большинство, прудонисты —меньшинство. Нескончаемая полемика между этими течениями ослабляла Коммуну, не позволяя оперативно находить согласие по неотложным вопросам.

Отъезд правительства в Версаль, бегство высших чиновников и саботаж оставшихся побудили Коммуну найти форму государственного управления. В составе Совета образовали 10 комиссий: исполнительную; военную; общественную безопасности; юстиции; продовольствия; финансов; труда, промышленности и обмена; общественных служб; просвещения; внешних сношений. В дальнейшем исполнительную комиссию пополнили руководителями остальных комиссий, придав ей тем самым статус правительства. Членов Коммуны поставили во главе окружных мэрий. Таким образом, Совет Коммуны соединил функции законодательной и исполнительной власти. В масштабах одного города это дало положительный эффект.

С первых дней перед Коммуной возникали практические задачи, без решения которых невозможно было само ее существование. Следовало заменить не признавших новую власть чиновников и заполнить многочисленные вакансии в органах управления за счет людей, не связанных со старой бюрократией. Этой цели служил принятый 1 апреля декрет об установлении максимального оклада государственным служащим, включая членов Коммуны, в размере не свыше 6 тыс. фр. в год[109]. Необходимость обеспечить общественную безопасность и готовность к назревавшей вооруженной борьбе с Версалем обусловили появление декрета от 29 марта о замене Национальной гвардией армии и полиции, которым Коммуна имела все основания не доверять. Коммуна предусмотрела учреждение суда присяжных и выборность судей. Декларированное Коммуной отделение церкви от государства не только обеспечивало свободу совести, но и снимало с государства заботу о содержании церкви, а также намечало секуляризацию имущества религиозных конгрегаций[110].

Коммуна принимала меры по улучшению материального положения рабочих, интеллигенции, буржуазии. Декрет от 29 марта освобождал всех квартиронанимателей, не исключая и крупную буржуазию, от внесения платы за жилье с октября 1870 по июнь 1871 г. С населения Парижа списали долг в 400 млн фр. 27 апреля Коммуна запретила штрафы и произвольные вычеты, от которых особенно страдали рабочие. Декрет от 21 мая повысил в 2–4 раза оклады учителей и их помощников, установив их соответственно в 2000 и 1500 фр. в год, причем мужчинам и женщинам в одинаковом размере. Увеличили зарплату рядовым служащим. Коммуна предписала ломбарду безвозмездно вернуть владельцам заложенное имущество стоимостью до 20 фр., что было ощутимой материальной помощью наиболее нуждавшимся семьям трудящихся.

Важнейшее направление деятельности Коммуны составляло восстановление торговли и промышленности. 17 апреля депутаты, спасая предпринимателей и торговцев от разорения, приняли декрет о рассрочке на 3 года уплаты долгов по векселям. Осада Парижа немецкими войсками, а затем и революция 18 марта привели к остановке многих предприятий, брошенных бежавшими из города хозяевами. Рабочие остались без работы, а Париж – без необходимой продукции. Чтобы наладить производство, Коммуна 16 апреля решила провести учет и инвентаризацию этих мастерских, а затем передать их в управление рабочим кооперативным ассоциациям. Предполагалось в последующем определить условия окончательного перехода обобществленных мастерских в собственность кооперативов и размер компенсации, которую следовало выплатить бывшим [109] владельцам. С другой стороны, сохранению экономических и политических позиций буржуазии способствовал отказ Коммуны от конфискации средств Французского банка, держателями акций которого являлись 15 тыс. человек. Этот банк, в котором хранились деньги и ценности на 3 млрд фр., обслуживал не только крупных промышленников, но и мелких клиентов, поэтому в его стабильности было заинтересовано большое количество собственников. Объективно экономическая политика Коммуны учитывала интересы всех социальных слоев французского общества.

Деятельность Коммуны протекала в условиях полной блокады. Немецкие оккупационные войска контролировали 9 фортов и на расстоянии 1–5 км от крепостной стены образовали сплошную линию заграждений в восточной и северо-восточной части окрестностей Парижа. Южное, западное и северо-западное предполье города заняли версальцы. Их силы быстро увеличивались. Бисмарк вернул взятых в плен солдат разгромленных армий, что позволило Тьеру к середине мая иметь 130-тысячную армию. Ее возглавил освобожденный из плена маршал Мак-Магон. Значительно меньшими были ресурсы Парижской коммуны. В боях участвовало 40–50 тыс. бойцов Национальной гвардии. Непосредственные военные действия начались 2 апреля нападением правительственных войск. Национальная гвардия 3–4 апреля ответила вылазкой в направлении Версаля, но командовавшие операцией Дюваль и Флуранс попали в плен и были расстреляны, а их отряды разбиты. Весь апрель и три недели мая Коммуна вела оборонительные бои. С усложнением военной обстановки Исполнительную комиссию 1 мая заменил Комитет общественного спасения из пяти членов. Он получил самые широкие полномочия. Командующими армиями Коммуны стали Ярослав Домбровский и Валерий Врублевский. Но организационной перестройки управления и стойкости коммунаров было недостаточно, чтобы устоять перед артиллерийским обстрелом и натиском версальцев. 21 мая они вошли в Париж. Неделю продолжались уличные бои. Вынужденные отступать, коммунары расстреливали заложников, подожгли Тюильрийский дворец, Ратушу, префектуру полиции, Дворец правосудия. 28 мая пала последняя баррикада, а на следующий день версальцы захватили Венсенский форт – последнее убежище коммунаров за пределами Парижа. Разгром Коммуны сопровождался расстрелами и арестами. В августе 1871 г. начались судебные процессы над коммунарами, продолжавшееся вплоть до 1877 г.

Парижская Коммуна представляла собой власть всего населения Парижа, включая и пролетариат. К этой власти была допущена и буржуазия, но наиболее состоятельная ее часть Коммуну не приняла. Многие буржуа вообще покинули город, а их единомышленники, избранные в Совет Коммуны, отказались от полученных мандатов. Не смогла воспринять народоправство в форме Коммуны и вся Франция того времени. Коммуны, провозглашенные в Лионе, Марселе, Сент-Этьенне, Тулузе, Норбонне, Бордо, Крезо, продержались всего по несколько дней и в течение 22–26 марта были подавлены. Не поддержало Коммуну в Париже и ее аналоги в других городах крестьянство. Неблагоприятную роль сыграло присутствие на территории страны немецких оккупационных войск. Изолированность Коммуны, отсутствие опоры вне и внутри страны не позволили успешно противостоять версальскому правительству и стали решающей причиной ее гибели.

Попытка реставрации монархии

Основное содержание политической эволюции Франции в последней трети XIX в. составляла борьба за упрочение республики и ее демократизацию. Это обусловливалось тем, что республиканский строй, установленный 4 сентября 1870 г., нельзя было считать окончательно утвердившимся. Национальное собрание, избранное в феврале 1871 г., политически не было однородным. Левое крыло составляли республиканцы. Их возглавляли Л. Гамбетта, Ж. Симон, Ж. Греви, Ж. Фавр. Центр представляли бывшие монархисты наподобие А. Тьера и А. Дюфора, готовые примириться с республиканским строем при условии его максимальной консервативности. Но эти группы составляли меньшинство. В общем составе депутатов из 650 мест 150 принадлежали легитимистам, 250 – орлеанистам, 30 – бонапартистам. Общей целью этих групп являлась реставрация королевской власти, но наличие влиятельного республиканского крыла в Национальном собрании и обостренная политическая ситуация в стране в связи с итогами войны и событиями Парижской коммуны вынуждали монархистов маневрировать, идти на временные компромиссы. 31 августа 1871 г. Национальное собрание приняло так называемую Конституцию Риве, – закон, получивший название по имени разработчика проекта.

В соответствии с этим законом учреждалась должность президента республики, ответственного перед Национальным собранием. Этот пост занял Тьер. Но все парламентские группировки были в оппозиции к президенту. Республиканцев не устраивало стремление Тьера установить режим «консервативной республики», монархистов – хотя и консервативной, но республики. Поэтому монархисты, обладая большинством в Национальном собрании, без помех со стороны республиканцев в марте 1873 г. добились отставки Тьера. Заменой главы государства Национальное собрание сделало первый шаг по пути реставрации монархии. 24 мая 1873 г. Национальное собрание избрало президентом маршала Мак-Магона, убежденного сторонника королевской власти. Он получил полномочия для реализации своих и тех, кто за ним стоял, политических замыслов. План реставрации монархии оказался возможен, потому что отмена летом 1871 г. закона об изгнании членов царствовавших домов позволяла вернуться во Францию претендентам на трон.

Однако идеолого-политические основы будущей монархии различные фракции монархистов представляли по-разному. Легитимисты выдвигали на трон графа Анри Шарля Шамбора, внука последнего короля из династии Бурбонов Карла X. Они отвергали все завоевания революции 1789–1799 гг., прежде всего республику, демократию, светскость, исповедовали традиционалистский консерватизм и вытекающий из него реакционный клерикализм. Орлеанисты добивались воцарения графа Парижского, внука короля Луи Филиппа Орлеанского, свергнутого февральской революцией 1848 г. Орлеанисты стремились к восстановлению конституционной монархии британского образца, отстаивали принципы классического либерализма, политического и экономического господства не аристократии, а новой, буржуазной, знати. Бонапартисты, не потерявшие надежд на возвращение Наполеона III (а после смерти бывшего императора в 1873 г. – его сына принца Наполеона Эжена Луи), выступали против парламентаризма и либерализации общества, требовали установления режима авторитарной диктатуры.

Предполагалось, что граф Шамбор станет королем Франции под именем Генриха V, а граф Парижский будет ему наследовать. Однако реставрация монархии не состоялась. Между монархическими партиями обнаружились непреодолимые разногласия. Граф Шамбор усматривал истоки королевской власти в божественном предначертании, а потому отказывался принять власть из рук парламента и был согласен признать только дарованную им самим конституцию с полным сохранением королевского суверенитета и ограничениями лишь в области законодательства и налогообложения. Но в Национальном собрании сторонников неограниченной монархии было немного. Наоборот, орлеанисты поддерживали концепцию светской парламентской монархии, основанной на «общественном договоре» короля с гражданами. Безвыходность ситуации побудила монархистов отложить реставрацию до того времени, когда противоречия между ними отпадут естественным образом. Несговорчивость графа Шамбора позволила республиканцам консолидировать своих сторонников, сохранить, а затем и укрепить республиканские институты.

Монархисты не отказались от своих намерений. 20 ноября 1873 г. Национальное собрание приняло «Закон о персональном септеннате», который на семь лет вверял исполнительную власть маршалу Мак-Магону с титулом президента республики и учредил комиссию для пересмотра конституционных законов. Свою деятельность Мак-Магон направил на активную борьбу с республиканцами. Прошла кампания массового изгнания чиновников-республиканцев и замещения их монархистами. Оказавшись не в состоянии возродить монархию, ее сторонники взяли курс на создание республиканского по форме режима (глава государства не наследственный король, а избираемый на определенный срок президент; ответственность министров перед парламентом), но при сохранении всех институтов парламентарной монархии (таких как неподотчетность главы государства и его право роспуска нижней палаты, законодательная инициатива, отлагательное вето; двухпалатная система законодательной власти). Подобная система открывала возможность в будущем в зависимости от расклада противоборствующих сил либо установить режим конституционной монархии, либо сохранить республику.

Конституция 1875 г. Укрепление Третьей республики

Неудача реставрации побудила Национальное собрание выполнить обещание – выработать новую конституцию. Она была принята в 1875 г. в виде трех отдельных конституционных законов:

• об организации Сената;

• об организации государственных властей;

• об отношениях государственных властей, а также двух так называемых органических законов:

• об избрании сенаторов;

• об избрании депутатов.

Конституция наделила законодательной властью Национальное собрание, состоявшее из Палаты депутатов и Сената. Сенат представлял интересы не аристократической элиты, как Палата лордов в Англии, а соответствующих территорий. Палата депутатов и Сенат работали раздельно, собираясь вместе только для изменения конституции и избрания президента. Работа депутатов и сенаторов оплачивалась, однако их лишили возможности занимать государственные должности. Исключение делалось только для министров, послов, руководителей судебных органов, высших священнослужителей. Устанавливалась независимость депутатов и сенаторов от избирателей. Обе палаты обладали одинаковым правом законодательной инициативы и утверждения законов. Различия в полномочиях палат состояли лишь в том, что Палата депутатов имела приоритет в очередности рассмотрения бюджетных вопросов. В случае разногласий между ними применялась специальная процедура согласования. Палата депутатов была уполномочена отдавать под суд президента и министров, но судить их мог только Сенат, который указом президента мог быть преобразован в верховный суд для суда над лицами, виновными в покушении на безопасность государства.

Выборы сенаторов проводили коллегии выборщиков, создававшиеся в каждом департаменте. В их состав входили избранные от департамента депутаты Национального собрания, функционировавшие в департаменте генеральные и окружные советники, делегаты от муниципалитетов – по одному от каждой коммуны. После двух туров голосования избранным считался получивший абсолютное число голосов, но не менее четверти всех внесенных в список выборщиков. В третьем туре считалось достаточным относительное большинство, а в случае равенства голосов избранным считался старший по возрасту. Первоначально конституция предусматривала, что четверть сенаторов избирались пожизненно. В 1884 г. институт пожизненных сенаторов отменили. Срок полномочий в Сенате установили в 9 лет, но каждые 3 года треть сенаторов подлежали переизбранию. Это обеспечивало сохранение преемственности в работе Сената.

В выборах в Палату депутатов участвовали без ограничения каким-либо цензом мужчины, достигшие 25 лет, дееспособные и не лишенные избирательных прав из-за недостойного поведения. Военнослужащие и женщины к голосованию не допускались. Применялась мажоритарная система (от франц. majorite – большинство). Избранным считался кандидат, получивший более половины поданных голосов, составлявших не менее четверти от количества внесенных в списки избирателей. Во втором туре избрание обеспечивало относительное большинство. При равенстве голосов прошедшим в палату признавался старший по возрасту. Палата депутатов избиралась на 4 года и обновлялась в полном составе.

Принятая избирательная система привела к существенному увеличению политического влияния мелкой буржуазии. В начале XX в. в стране общая численность средних слоев города и деревни более чем вдвое превосходила количество промышленных рабочих и в еще большей степени – крупной буржуазии. Высокая избирательная активность этого слоя электората позволила выходцам из мелкой буржуазии обеспечить преобладание в Палате депутатов. Промышленно-финансовая буржуазия соглашалась с такой расстановкой сил, поскольку политико-экономический курс Третьей республики отвечал ее коренным интересам.

Президента избирали на совместном заседании палат сроком на 7 лет, но он мог быть переизбран на любой новый срок. Президент с одобрения Сената мог досрочно распустить Палату депутатов, назначать министров, высших служащих, командный состав армии, распоряжался вооруженными силами, рассматривал вопросы помилования, вносил в палаты законопроекты, обнародовал принятые законы, контролировал и обеспечивал их исполнение, представлял республику в международных делах, заключал международные договоры с последующей ратификацией их палатами, объявлял с согласия палат войну. В то же время все документы, предложенные президентом, могли войти в силу только после скрепления их подписью соответствующего министра. Конституция лишила президента возможности лично участвовать в заседаниях Национального собрания, его сношения с палатами осуществлялись посредством посланий, зачитываемых с трибуны одним из министров. С течением времени реальная власть президента сократилась. После Мак-Магона ни один президент не распускал Палату депутатов, ни разу не осуществлял президентское вето, полномочия по руководству внутренней и внешней политикой полностью перешли к правительству.

Конституция не предусмотрела пост премьер-министра и не определила функции, задачи и объем полномочий правительства. Однако необходимость представлять позицию президента в Национальном собрании повлекла появление в структуре исполнительной власти должности главы правительства. Так возникло разделение полномочий между главой государства и главой правительства. Важным нововведением явилось установление принципа солидарной ответственности министров перед палатами за общую политику правительства. Хотя премьер-министр и министры назначались президентом, при выраженном палатами вотуме недоверия правительство уходило в отставку. Начиная с правительства Тьера и до 1913 г. в стране действовало 50 кабинетов. Их многочисленность объясняется тем, что пестрота политических группировок в парламенте не давала возможности опираться на устойчивое депутатское большинство, что и приводило к частой смене правительств. В то же время и сами правительства, сформированные на коалиционной основе, отличались неоднородностью, что лишало их внутренней прочности и стабильности. Но и это их свойство использовалось на пользу режиму Третьей республики. Смена правительств позволяла смягчить общественную критику непопулярных мер. При этом регулярно возникавшие правительственные кризисы заканчивались простым перераспределением министерских портфелей внутри сравнительно узкого круга партийных лидеров. В каждом очередном правительстве его глава стремился сохранить баланс сил и интересов различных партийных групп в соответствии с их возможностью обеспечить поддержку в парламенте при голосовании правительственных законопроектов. Поэтому министры редко сходили с политической арены: Шарль де Фрейсине с 1876 по 1893 г. входил почти во все правительства и 4 раза был премьер-министром; Морис Руеье 9 раз назначался министром, в том числе дважды – премьер-министром; Аристид Бриан 11 раз возглавлял правительство и 25 раз – министерства.

Конституция 1875 г. представляла собой компромисс между республиканцами и монархистами. Первые добились закрепления в конституции основных республиканских институтов, вторые – выгодных формулировок относительно Сената и полномочий президента. Конституция не регламентировала деятельность судебной системы, местных органов власти, не зафиксировала такие важнейшие демократические институты как принцип народного суверенитета, право на референдум, перечень и объем прав граждан. Это повлекло необходимость пересмотра и дополнения некоторых ее положений, что и было сделано в будущем. Конституция 1875 г., задуманная как временная, оказалась долговечной. Она действовала до 1940 г., пока существовала сама Третья республика.

Конституционные законы 1875 г. юридически оформили государственный строй парламентарной Третьей республики. Поскольку переход от Второй империи к Третьей республике обошелся без полномасштабной гражданской войны, террора и эмиграции, в правящую элиту Третьей республики влилась значительная часть административно-политического аппарата Второй империи. Оказавшаяся у власти новая политически активная и влиятельная элита обеспечила преемственность зародившихся в прошлом парламентских традиций, создала институциональную базу, позволившую даже борьбу монархистов и республиканцев за власть направить в мирное парламентское русло. Это придало политическую устойчивость Третьей республике, поколебленную лишь военным поражением 1940 г.

Приняв конституцию, Национальное собрание 31 декабря 1875 г. сложило полномочия. Проведенные в 1876 г. выборы дали в Палате депутатов большинство республиканцам; в Сенате, напротив, преобладание получили монархисты. Воспользовавшись этим, Мак-Магон развязал репрессии против республиканских организаций и антимонархически настроенных чиновников и всего лишь через полтора года после выборов распустил Палату депутатов. Однако на новых выборах республиканцы победили вновь. Президент ответил подготовкой к государственному перевороту: командирам армейских корпусов были даны соответствующие инструкции. Но вскоре выяснилось, что армия выступает за сохранение республики. К тому же частичные выборы в Сенат, состоявшиеся в январе 1879 г., изменили соотношение сил в нем в пользу республиканцев. Вследствие потери поддержки Мак-Магон должен был, как говорил Гамбетта, «подчиниться или уйти». Он выбрал второе и 30 января 1879 г. подал в отставку до истечения срока президентства.

Новым президентом избрали председателя Палаты депутатов Жюля Греви, умеренного республиканца по политическим взглядам. Приход к власти президента-республиканца, республиканское большинство в Палате депутатов и Сенате означало поражение монархистов и упрочение республики. Произошли изменения и в монархическом лагере. После смерти в 1883 г. графа Шамбора часть легитимистов признала претензии графа Парижского, но сами орлеанисты в своем большинстве смирились с республиканской формой правления. Франция перестала быть «республикой без республиканцев», «республикой герцогов», наоборот, предстала как «республика республиканцев». Политическая власть перешла непосредственно к буржуазным группировкам, которые еще нельзя было назвать партиями в современном понимании, но они уже имели постоянный состав и признанных лидеров.

Монархические и республиканские партии Третьей республики

Во Франции главным классифицирующим отличием политических партий и группировок являлась их идентификация как «левых» и «правых», терминологически восходящая к революции конца XVIII в., когда в Учредительном собрании слева от председателя разместились прогрессивные, радикальные депутаты, а справа – консервативные, реакционные. С того времени понятия «левые» и «правые» прочно вошли в политический лексикон. Во Франции различие между «левыми» и «правыми» партиями в 70—90-х гг. XIX в. состояло в диаметрально полярных подходах к актуальным для того времени проблемам:

• государственности страны с позиций сохранения республики или реставрации монархии;

• защиты или отрицания авторитета республиканских институтов власти;

• подавления монархических настроений в армии и ее демократизации;

• признания и законодательного закрепления гражданских прав и свобод;

• взаимоотношений государства, школы и церкви, ликвидации духовного диктата церкви.

Монархические группировки после провала плана реставрации монархии оказались не в состоянии создать единую организацию. Они по-прежнему разделялись на легитимистов – сторонников династии Бурбонов, орлеанистов – приверженцев

Орлеанского дома и бонапартистов. Но политические цели этих фракций монархического лагеря различались как династическими пристрастиями, так и отношением к политическим процессам, участниками которых они являлись. Легитимисты продолжали линию на отказ от всех завоеваний революции конца XVIII в., прежде всего отрицали республиканский строй, демократические институты, светскость. Их идеалом являлись авторитарная монархия и клерикализм. Эту идеологию, с одной стороны, исповедовали преимущественно крупные земельные собственники, представители титулованной знати, провинциальное дворянство. С другой стороны, орлеанисты в большей мере отражали интересы той части дворянства, которая основывала свое благополучие не только на земельной собственности, но и на капиталистическом предпринимательстве – операциях с акциями банков, страховых обществ, железнодорожных компаний, промышленных предприятий. Они признавали революционное наследие, демонстрировали свою приверженность к либерально-парламентским формам правления, стремились к установлению конституционной монархии английского типа, основанной на «общественном договоре» монарха с гражданами. Но в своем отношении к действительности орлеанисты проявляли большую гибкость. Осознав неудачу реставрации монархии, они сохранили позиции политического центра, по многим вопросам сотрудничали с республиканцами, в то же время играли на противоречиях правых (легитимисты, бонапартисты) и левых (республиканцы) партий. Наконец, бонапартисты добивались замены утвердившегося в стране парламентаризма режимом диктатуры. Последняя в их политических установках представлялась как гарант национального величия, социальной справедливости, увенчивалась ореолом беспристрастного арбитра в классовых конфликтах. Бонапартистская программа находила отклик у части промышленной буржуазии, стремившейся обрести государственную защиту экономических интересов на внутреннем и международном рынках.

Продолжавшийся раскол и усиление республиканских настроений в массе электората привели к резкому падению влияния монархистов. На всеобщих выборах 1881 г. они получили в Палате депутатов только 90 мест. К тому же была утрачена персонифицированная цель борьбы. Не стало признанного претендента у легитимистов: в 1883 г. умер граф Шамбор, не оставивший прямых наследников. Потеряли своего кандидата на трон орлеанисты: в 1886 г. вынужденно эмигрировал в Англию граф Парижский, с упадком буланжизма он вплоть до смерти в 1894 г. не занимался активной политической деятельностью. Лишились надежд бонапартисты: еще в 1873 г. в изгнании скончался бывший император Наполеон III, а его сын Наполеон Эжен Луи, служивший офицером английских колониальных войск, в 1879 г. погиб в войне с зулусами. Вследствие изменения политической ситуации большая часть легитимистов, орлеанисты и бонапартисты образовали Союз правых.

Буржуазно-республиканские объединения, начиная с выборов 1876 г., обеспечили прочное большинство в Палате депутатов и овладели монополией на руководство страной. Поначалу многочисленные и разобщенные, со временем, под влиянием политических обстоятельств, они трансформировались в партии парламентского типа, зачатком которых стали три объединения.

В Левый центр во главе с Адольфом Тьером и Арманом Дюфором входили бывшие орлеанисты, по необходимости переориентировавшиеся в республиканцев. Их социальную основу составляли финансовая олигархия, верхушка крупной буржуазии.

Республиканская левая отражала взгляды «деловой буржуазии», нуворишей, свободных от монархистско-клерикальных традиций. Отличалась от «Левого центра» антиклерикальной направленностью, исповедовала умеренно-республиканские взгляды. Один из ее лидеров Жюль Ферри, став главой правительства, заявил: «Невозможно каждое утро делать революции, нельзя каждый день изобретать новости».

Республиканский союз (PC) во главе с Леоном Гамбетта был наиболее влиятельной политической организацией, опиравшейся на широкие слои средней и мелкой буржуазии. Политические требования PC согласовывались с Бельвильской программой (см. выше), но чем ближе PC подходил к власти, тем более умерял свои требования. Сам Гамбетта стал призывать к благоразумию, осторожности, умению распознавать, от чего следует воздержаться. Новые веяния стали ассоциироваться с оппортунизмом – под ним стали подразумевать политику, основанную на компромиссах, кулуарных парламентских интригах, а термин «оппортунисты» стал синонимом умеренных республиканцев.

К началу 80-х гг. на основе указанных течений сложилась Умеренная республиканская партия (УРП), лидерами которой стали Л. Гамбетта и Ж. Ферри. Умеренные республиканцы стремились обеспечить эволюционное развитие общества, устранение политического радикализма и авторитаризма, гражданскую консолидацию и примирение враждующих группировок на основе компромиссов, нейтрализацию влияния церкви на государство и школу. Вместе с тем УРП не стремилась больше к реализации социальных требований Бельвильской программы, следствием чего и явилось дальнейшее размежевание республиканского лагеря.

Те, кто выражал несогласие с ограниченностью политической линии умеренных республиканцев, сформировали радикальную «Крайне левую партию», предшественницу будущей

Партии радикалов и радикал-социалистов^. Признанным лидером радикалов был Жорж Клемансо. В противовес оппортунистам – умеренным республиканцам – он позиционировал себя радикалом, верным Бельвильской программе. Как полагал Клемансо, республика должна не только утвердиться политически, она призвана кардинально решить насущные проблемы в интересах народа. Радикалы требовали пересмотра конституции с целью упразднения поста президента и Сената, поскольку эти институты власти избирались недемократически – косвенным, а не всеобщим голосованием, устранения влияния клерикализма и разрыв конкордата с Ватиканом, проведения экономических и социальных реформ, в том числе выкупа железных дорог, установления прогрессивного подоходного налога, введения пенсионного обеспечения, сокращения рабочего дня, запрещения детского труда, введения обязательного светского и бесплатного начального обучения. Социальную базу радикалов составили городская средняя и мелкая буржуазия, крестьяне, рабочие. В Палате депутатов созыва 1881 г. радикалы впервые образовали самостоятельную фракцию, а на всеобщих выборах 1885 г. и вообще выступили отдельным списком, завоевав 180 против 200 мест у умеренных республиканцев. Цементирующим компонентом радикалов (впрочем, как и умеренных республиканцев) стали масонские ложи. Именно в них в конце 80 – начале 90-х гг. были [111] сформулированы политические требования радикалов: антиклерикализм и светскость республики, налоговая реформа, улучшение положения трудящихся и т. п.

Партийные группировки в организационном отношении представляли собой аморфные и неустойчивые образования. Формального членства не предусматривалось. Само существование партии обозначалось наличием постоянно действовавшего центра, преимущественно выполнявшего функции избирательного комитета. Низовые подразделения активизировались лишь во время избирательных кампаний. В их проведении решающую роль играли местные нотабли — авторитетные в избирательном округе персоны. Они организовывали финансирование выборов из частных источников, поддерживали своим влиянием кандидатов. Именно на нотаблей опиралось партийное руководство. Парламентские и муниципальные выборы становились основным полем борьбы левых и правых партий. С окончанием избирательной кампании деятельность партий концентрировалась в Палате депутатов и Сенате. Но и при этом партийные фракции были слабо организованы, поскольку первоначально депутатам официально было запрещено собираться на заседания фракций, пользоваться зданием и техническими службами парламента для их проведения и публикации принятых решений.

Лишь с течением времени, особенно после объединения социалистических партий, буржуазные партии вынужденно осознали необходимость организационного укрепления партийных структур, парламентских фракций, внепарламентских форм деятельности. К началу XX в. во Франции окончательно выкристаллизовалась многопартийная парламентская система. Она обеспечивала партиям различных фракций буржуазии возможность находить компромиссы, вступать в парламентские и правительственные блоки, лавировать, выдвигать на авансцену деятелей и группировки, которые по политическим взглядам и методам решения практических задач наиболее соответствовали ситуации конкретного момента.

Конституционные реформы умеренных республиканцев

Отставка 30 января 1879 г. Мак-Магона – и избрание президентом республики Ж. Греви означали завершение в пользу республиканцев очередного этапа борьбы за предотвращение реставрации монархии и упрочение республики. Различные фракции республиканцев в том или ином сочетании отныне обеспечивали политическое руководство страной на протяжении всего оставшегося времени существования Третьей республики.

Необходимость закрепить политические перемены и продвинуться по пути либеральных преобразований побудила умеренных республиканцев провести на протяжении 1879–1885 гг. ряд буржуазно-демократических реформ, символизировавших укрепление республиканского строя. День взятия Бастилии (14 июля) провозгласили национальным праздником, «Марсельезу» признали гимном республики. 11 июля 1880 г. объявили полную амнистию коммунарам. Отменили богослужение в начале работы палат, что толковалось как утверждение республиканизма. Приняли закон 1880 г. о замещении должностей в Генеральном штабе по конкурсу с предпочтением для офицеров, окончивших Высшую военную школу. Таким ограничением стремились в перспективе освободить важнейший военный орган от сторонников королевских и императорской династий.

Существенным достижением республиканцев стали преобразования, связанные с изменением конституции. 22 июля 1879 г. приняли закон о возвращении Палаты депутатов, Сената и исполнительной власти из Версаля, где они находились в соответствии с конституцией, в Париж. Приняли превентивные меры, чтобы обезопасить республику от посягательств монархистов. «Конституционный закон об организации государственных властей» дополнили статьей, не допускающей изменения республиканской формы правления и исключающей членов царствовавших во Франции династий из числа возможных претендентов на президентских выборах. Этой конституционной нормой окончательно закрепили республиканскую форму правления. 9 декабря 1884 г. Национальное собрание ликвидировало институт пожизненных сенаторов. Осуществить это решение намеревались естественным образом со смертью ранее избранных пожизненных членов верхней палаты. Последняя вакансия, образовавшаяся таким путем, была заполнена в 1917 г. Отмена пожизненного избрания лишала монархическую фракцию Сената возможности законсервировать свою монополию на политическое влияние. Республиканское большинство учло, что до частичных выборов 1879 г. в Сенате доминировали монархисты, и приняло предупредительные меры, исключающие возвращение опасной для республики ситуации.

Провозглашение свободы слова

Умеренные республиканцы значительно расширили границы гражданских прав и свобод. В этом плане важнейшим достижением стали законодательные гарантии функционирования средств массовой информации. Благодаря политической воле умеренных республиканцев в 1881 г. был принят принципиально важный Закон о свободе печати. В его основе лежал фундаментальный принцип, согласно которому на администрацию возлагалась лишь функция регистрации, но не разрешения издания. Желавшему основать газету или журнал следовало сообщить их название, адрес издательства и типографии – на случай возможного судебного преследования. Ответственность печатного органа наступала в строго определенных случаях: если в публикациях усматривались призыв к совершению убийства, грабежа, поджогов, преступлений против безопасности государства; оскорбление президента республики; сообщение ложных известий, сфабрикованных, фальсифицированных или приписываемых третьим лицам; оскорбление «добрых нравов», продажа и распространение непристойных рисунков, гравюр, картин, изображений. Со времени принятия этого закона во Франции остаются незыблемыми основополагающие права прессы. Французский закон о печати послужил образцом для аналогичного законодательства ряда европейских стран.

В июне 1881 г. Национальное собрание приняло Закон о свободе собраний. Для их организации отныне не требовалось разрешения властей. Следовало лишь предварительно подать заявление префекту полиции или мэру с указанием инициаторов, места и времени проведения. На собрании мог присутствовать государственный или судейский чиновник, но распустить его он мог только по просьбе президиума или в случае беспорядков. Заявленной целью собрания могли быть лекция, публичная дискуссия или предвыборный митинг. В отношении митингов было введено ограничение: на них могли присутствовать только избиратели соответствующего округа, депутаты обеих палат, кандидаты и их доверенные лица. Единственным оставшимся серьезным изъятием из принципа свободы собраний был сохраненный запрет на деятельность клубов.

Реформирование народного образования

На одно из первых мест в политике умеренных республиканцев вышла проблема образования. Важнейшим шагом в реформировании школы стал закон от 1882 г., вводивший бесплатное и обязательное обучение детей 6-13-летнего возраста. Закон передал школы в ведение государства, освободил их от церковной опеки, исключил из преподавания религиозные дисциплины, т. е. сделал полностью светскими. Обучение Закону божьему проводилось по желанию родителей вне здания школы. С 1886 г. преподавание поручалось исключительно светским учителям. Окончание начальной школы не давало права поступления в среднюю. Проведенная в 1902 г. школьная реформа не преодолела этот недостаток, так как не устранила разрыв в учебных планах начальных и средних школ. Среднее образование давали лицеи и колледжи, отличавшиеся лишь источниками финансирования. После успешной сдачи экзаменов выпускники получали степень бакалавра. Но платность обучения делала доступным среднее образование лишь детям из обеспеченных семей. Еще раньше, в 1880 г., приняли закон о среднем образовании для девушек, предусматривавший организацию женских средних учебных заведений. Зачисляли в них по результатам вступительных экзаменов, но обучение преследовало цель не подготовки к поступлению в высшее учебное заведение, а воспитание прилежной и элементарно обученной домохозяйки.

Антиклерикальная политика

Органическая связь монархистов с католической церковью поставила умеренных республиканцев перед необходимостью проведения антиклерикальной политики. С одной стороны, церковь рассматривалась как источник и носитель реакционных постулатов, прежде всего общественно-политического и культурного характера:

• неприятие республиканского государства и отказ от участия в его делах, включая выборы;

• убеждение в приемлемости для христиан только монархической формы правления;

• отрицание светской культуры, образования и науки.

Демократически настроенные слои общества не могли признать и принять опубликованный в декабре 1864 г. Папой Пием IX «Перечень важнейших заблуждений нашего времени». Содержавшиеся в нем постулаты осуждали многие явления духовной жизни и общественные институты, ставшие реалиями своего времени. С другой стороны, в церкви не без оснований видели стойкого союзника и опору монархии, а следовательно, врага республики.

Острие антиклерикальной политики было направлено против конгрегаций, занимавшихся проповеднической деятельностью, а также занимавшихся обучением детей. Правительство 29 марта 1880 г. издало декреты о «недозволенных конгрегациях». Первый из них предписал Обществу Иисуса (иезуитам) распустить свои организации и очистить занимаемые ими помещения. Второй установил, что всякая недозволенная конгрегация должна получить одобрение своих уставов и разрешение на право пользования помещениями. Иезуиты отказались выполнить предписания декретов, поэтому их организации разогнали, а самих монахов насильно выдворили из помещений школ. Иным было отношение к конгрегациям, специализировавшимся в области здравоохранения и призрения. Они получили шанс зарегистрироваться и продолжить необходимое для общества дело по обеспечению работы больниц и приютов.

Легализация профсоюзов

Умеренные республиканцы реализовали право граждан на профессиональные объединения. Они в 1884 г. обеспечили утверждение Национальным собранием закона, согласно которому профессиональные союзы предпринимателей и рабочих получили статус юридического лица. Закон установил, что профессиональные союзы могут создаваться свободно, без предварительного разрешения, но заниматься политикой профсоюзы не могли: сфера их деятельности ограничивалась изучением и защитой экономических, промышленных, торговых и сельскохозяйственных интересов своих членов. Легализация привела к оживлению профсоюзного движения. Если в 1890 г. профсоюзы объединяли 2,2 % трудящихся к числу занятых в промышленности, то в 1912 г. – 14,4 %.

Кризис правления умеренных республиканцев

На протяжении второй половины 80 – 90-х гг. Франция пережила череду политических кризисов. Первые их симптомы проявились в ходе парламентских выборов 1885 г., когда монархисты получили 202 из 600 мест в Палате депутатов. Это свидетельствовало о широком общественном недовольстве состоянием дел при правлении умеренных республиканцев. Самых разнообразных поводов для него было более чем достаточно. В 1884 г. впервые после подавления Парижской коммуны правительство Ферри двинуло войска против бастовавших рабочих угольных копей Казимира Перье, в 1886 г. военную силу вновь применили против горняков Деказвилля – это будоражило пролетариат. Роспуск конгрегаций вызывал протесты духовенства и значительной части верующих. К тому же в 1887 г. вспыхнул скандал в окружении президента Греви, переизбранного двумя годами раньше на второй срок. Его зять, депутат парламента Даниель Вильсон, торговал орденами Почетного легиона и протекциями. Греви вынужденно ушел в отставку. Новым президентом избрали Сади Карно.

На этом фоне развернулось движение, получившие название буланжизм — по имени его центральной фигуры генерала Жоржа Буланже. Впервые на политической арене он появился в 1885 г., когда по рекомендации Клемансо стал военным министром. Стремясь завоевать популярность, Буланже афишировал свои симпатии к республике, провел в демократическом духе некоторые преобразования в армии, в том числе добился сокращения военной службы с 5 до 3 лет, улучшения бытовых условий рядовых и унтер-офицеров, призыва в армию священнослужителей. Буланже активно выступал с антигерманскими реваншистскими призывами, однако Франция еще не была готова к войне. Буланже удалили из правительства и направили в Клермон командовать корпусом. Тем не менее он не прекратил политическую деятельность: несколько раз успешно выдвигал свою кандидатуру на дополнительных выборах в Палату депутатов, хотя по закону как военный и не имел права это делать. Нарушение генералом конституции дало основание для увольнения его из армии. Теперь ничто не мешало Буланже полностью отдаться политике. Его целью стало установление личной диктатуры.

В марте 1888 г. буланжисты создали организацию Комитет национального спасения, а сам Буланже изложил свою политическую программу. Она отличалась расплывчатостью, но содержала требование роспуска парламента и созыва учредительного собрания для пересмотра конституции в духе ограничения парламентаризма, ликвидации многопартийности, создания государственной системы, очищенной от коррумпированной элиты Третьей республики. Эти лозунги могли найти приверженцев в различных политических лагерях. Поэтому вокруг Буланже объединились многочисленные, но разнородные элементы, все, кто был недоволен режимом и политикой правительства. Буланжистское движение объединило всех, кто видел в Буланже не того, кем он был на самом деле, а воображаемого кумира – человека, который, придя к власти, осуществит благотворные перемены: заменит режим умеренных республиканцев иным (каждый представлял его в соответствии со своими убеждениями), покончит с коррупцией, обеспечит экономическое процветание, вернет Эльзас и Лотарингию. Так авантюрист и демагог приобрел популярность. Ею попытались воспользоваться различные политические силы: республиканцы-радикалы надеялись при помощи Буланже прийти к власти, националисты – уничтожить режим парламентской республики, монархисты – реанимировать идею реставрации королевской власти. Лишь социалисты заняли нейтральную позицию: в специальном манифесте Рабочая партия заявила, что не станет ни на сторону реакции, ни на сторону республиканцев.

Легитимисты, орлеанисты и бонапартисты, объединенные в оппозиционный Союз правых, на выборах 1885 г. увеличили представительство в Палате депутатов. В то же время частичный успех показал не только масштаб недовольства правлением умеренных республиканцев, но и невозможность коренным образом переломить ситуацию на выборах в пользу клерикально-монархической реакции. Достичь большинства в Палате депутатов блок монархистов уже не мог. Более того, активизация монархистов вызвала в качестве ответной меры изгнание из Франции всех принцев королевских домов. Опубликованный 23 июня 1886 г. закон объявил территорию республики запретной для глав царствовавших во Франции фамилий и их прямых наследников. Правительству предоставили право высылать из страны и других членов «владетельных домов». Всем им запретили служить в армии и флоте, занимать выборные и общественные должности. Поэтому монархисты попытались использовать буланжистский кризис для низвержения республики путем государственного переворота. В этих целях лидеры монархической оппозиции выделили средства на буланжистскую политическую кампанию.

В стране уже с середины 80-х гг. усилились националистические тенденции, требования возвращения Эльзаса и Лотарингии и реванша за поражение в войне с Германией. Правительства умеренных республиканцев считали это преждевременным. Примирительная по отношению к Германии внешняя политика умеренных республиканцев вызывала у националистов решительное неприятие. Набиравшее силу националистическое движение не устраивал и политический режим страны. В парламентаризме видели причину ослабления государственной власти и подрыва национального единства, а потому требовали упразднить парламентский режим. Громко звучали призывы к усилению исполнительной власти. Республику критиковали в связи с вызывавшей возмущение коррупцией. Националистическое движение достаточно быстро стало организованным и направляемым из единого центра: в 1882 г. писатель Поль Дерулед и историк Анри Мартэн создали Лигу патриотов. Она ставила целью «развитие физических и моральных сил нации» в интересах победоносной войны против Германии (в середине 80-х гг. насчитывала свыше 180 тыс. членов). Националисты в борьбе против режима умеренных республиканцев ставку сделали на генерала Буланже.

На частичных выборах в Палату депутатов 27 января 1889 г. Буланже получил 242 тыс. голосов против 165 тыс. у соперника. Значительное превосходство в голосах избирателей, поддержка в армии и полиции расценивались националистами как сигнал к перевороту. Однако Буланже отказался от решительных действий, рассчитывая на предстоявших всеобщих выборах провести своих сторонников в парламент. Более того, испугавшись преднамеренно распущенного слуха о якобы намечавшемся аресте, Буланже бежал в Бельгию. Его заочно судили и приговорили к изгнанию. Судебному преследованию подвергли руководителей националистического движения, впрочем, приговоры были мягкими. На процессе выяснились связи Буланже с монархистами; все это оттолкнуло приверженцев генерала. Весомым последствием кризиса был роспуск Лиги патриотов. Движение, названное именем Буланже, быстро пошло на убыль и вскоре исчезло из политической жизни. Сам Буланже в 1891 г. покончил жизнь самоубийством.

Из буланжистского кризиса республиканцы извлекли ряд уроков. Первый из них состоял в пришедшем понимании необходимости объединения перед лицом возникшей угрозы со стороны реакции. Умеренные республиканцы и радикалы, чтобы защитить конституцию, забыли, хотя бы на время, о разногласиях и консолидировали свои силы. На всеобщих выборах, прошедших в сентябре 1889 г., буланжисты потерпели поражение и провели в Палату депутатов всего 38 своих сторонников.

Буланжистский кризис показал, что угрозу политическому режиму может создать несовершенство законодательной базы, в частности порядка выборов депутатского корпуса. Принятый 16 июля 1885 г. закон отменил выборы по одномандатным округам и ввел голосование по департаментским спискам, что давало возможность кандидатам баллотироваться по многим округам. Этим воспользовались генерал Буланже и его сторонники. И этот урок был учтен. Объединение сил умеренных республиканцев и радикалов позволило изменить систему выборов. 13 февраля 1889 г. приняли закон, восстановивший одномандатные округа, а 17 июля 1889 г. – закон, запрещавший кандидатам в депутаты выдвигать свою кандидатуру более чем в одном избирательном округе.

Кризис побудил и самих радикалов изменить отношение к сложившейся форме парламентской системы. Радикальная партия осознала, что стабильность республиканского строя напрямую зависит от незыблемости конституции, сняла требование о ее пересмотре и в последующих политических коллизиях решительно защищала конституционные законы 1875 г. Это позволило радикалам наряду с умеренными республиканцами занять место второй основной парламентской партии.

Сделали надлежащий вывод и умеренные республиканцы. Для них он состоял в переходе к более активной социальной политике, без чего трудно было рассчитывать на расширение электоральной базы как самой партии, так и республиканизма в целом. Располагая вместе с радикалами большинством в Палате депутатов и Сенате, умеренные республиканцы провели ряд реформ в интересах трудящихся. В 1892 г. был принят и с 1 января 1893 г. вступил в силу Закон о труде детей, девушек и женщин на промышленных предприятиях, действие которого распространялось на все виды производства и строительства. В соответствии с ним разрешалось принимать на работу детей с 12 лет, если они получили свидетельство о начальном образовании, и с 13 лет – без такового. Рабочий день рабочих и работниц, не достигших 18 лет, а также женщин определялся в 11 часов в день с обязательным одним или несколькими перерывами на отдых продолжительностью не менее 1 часа. Запрещалось использование детей, несовершеннолетних девушек и женщин на ночных работах, а также в шахтах, рудниках и карьерах. Не допускалось принуждать женщин любого возраста, детей и подростков до 18 лет работать более 6 дней в неделю. 9 апреля 1898 г. приняли Закон об ответственности за несчастные случаи на производстве. В случае наступления полной и постоянной нетрудоспособности в результате производственной травмы рабочие и служащие получили право на пособие за счет предприятия в размере двух третей годовой заработной платы. В случае смерти предусматривалась выплата пенсии жене (20 % заработной платы погибшего мужа) и пособие детям (от 15 до 40 % в зависимости от количества детей).

Но вместе с тем после буланжистского кризиса умеренные республиканцы сочли угрозу монархической реставрации исчерпанной и посчитали необходимым придать своей политической линии черты еще большей компромиссности. Это в первую очередь нашло выражение в отказе от борьбы с клерикализмом. Умеренных республиканцев привлекла новая политика Ватикана по отношению к государственной власти. В ряде энциклик[112] (от греч. enkyklios – общий, круговой) (1885, 1888, 1890 гг.) Папа Лев XIII (ISIS—1903) заявил о признании любых форм государства и всех политических систем, если они соответствуют принципам разумности и справедливости, действуют в рамках законности, обеспечивают уважение религии, свободную деятельность и неприкосновенность прав церкви. Предложенная Папой новая модель взаимоотношений с обществом и светской властью означала отказ от ориентации только на монархию в ее неоабсолютистской форме, признание буржуазного государства и парламентской демократии, позитивных сторон либерализма с его постулатами свобод и прав человека. Папство пошло на сближение с буржуазным государством и обществом. В этой связи Папа Лев XIII 16 февраля 1892 г. обратился к французским католикам с энцикликой, в которой призвал признать республику и прекратить борьбу с ней. Для монархического движения новая политика Ватикана имела то последствие, что начал теряться главный политический ориентир – перспектива реставрации королевской власти. Подчиняясь энциклике, часть католиков отделилась от Союза правых и основала 3 марта 1892 г. Партию присоединившихся (подразумевалось – к республике). «Присоединившиеся» (в Палате депутатов созыва 1893 г. их было около трети из 90 монархистов) активно сотрудничали с умеренными республиканцами, что открывало перспективу «врастания» монархических группировок в парламентарно-республиканскую систему, преодоления перманентного конфликта с республиканцами.

Еще одним политическим потрясением стал грандиозный финансовый скандал, связанный с так называемой панамской аферой. В 1879 г. Фердинанд Лессепс создал компанию под названием «Общество для прорытия Панамского канала». Акции этого предприятия, сулившие владельцам баснословные прибыли, раскупались нарасхват. Между тем шло время, строительство затягивалось. Одной из причин этого была огромная смертность – от болезней умерло 25 тыс. рабочих. К 1888 г. компания получила 1,4 млрд фр., а канал не был прорыт и на треть. В декабре этого же года общество объявило себя банкротом: разорилось огромное число акционеров. Когда же выяснилось, что из указанной суммы на строительные работы пошла едва половина, началось расследование. В преддверии парламентских выборов 1893 г. монархисты, желая разоблачить своих политических соперников – республиканцев, особенно усердствовали в публикации компрометирующих фактов. Палата депутатов вынуждена была создать следственную комиссию. Она получила неопровержимые доказательства подкупа множества должностных лиц и газет. Взятки исчислялись суммами в сотни тысяч франков. В скандале оказались замешанными не менее трети министров, сенаторов, депутатов. Однако к суду привлекли лишь пятерых, но и они были оправданы за исключением одного, министра Байо, который имел неосторожность признаться в получении взятки в 375 тыс. фр. Под суд отдали также руководителей компании, в том числе и инженера Александра Гюстава Эйфеля, знаменитого строителя башни, названной его именем. Все они были оправданы.

Панамское дело имело для Франции серьезные последствия. Оно подорвало доверие к государству, дискредитировало управлявших страной людей. Скандал показал глубину коррупции государственного аппарата, продажность прессы. Ряд видных буржуазных деятелей, среди них и Клемансо, скомпрометированных в глазах избирателей, лишились депутатских мандатов.

Серьезно изменился состав Палаты депутатов, избранной в 1893 г. В ней монархисты получили 58 мест, «присоединившиеся» – 35, различные фракции умеренных республиканцев – 311, радикалы – 122. Но главное – явно наметился сдвиг общественного мнения влево. В Палате депутатов впервые образовалась фракция из 49 представителей социалистических партий и независимых социалистов. В их числе были такие видные деятели, как Жюль Fed, Эдуард Вайян, Жан Жорес, Александр Мильеран, Рене Вивианы. Социалистическое крыло в парламенте представляло значительную политическую силу. Часть радикалов, чтобы противостоять социалистам и сохранить электорат, образовала в Палате депутатов отдельную радикал-социалистическую фракцию, действовавшую параллельно с фракцией радикалов. В нее вошли 74 депутата-радикала. Новая фракция в радикальном течении, включив в свое название в качестве одного из характеризующих признаков определение «социалисты», вкладывала в него особый смысл. Радикал-социалисты представляли социализм как строй неколлективистский, обеспечивающий свободу личности при сохранении частной собственности; отрицали теорию и практику классовой борьбы и революции, которым противопоставляли эволюционное развитие. Полагали необходимым в союзе с социалистами обеспечить проведение реформ, основное содержание которых должно составить социальное законодательство, вмешательство государства в социально-экономическую сферу. В отличие от них радикалы выступали против предоставления государству приоритетной роли во всех областях общественной жизни, включая экономику. Другими словами, если радикалы исповедовали идеи классического либерализма, то радикал-социалисты подошли к восприятию идеологии социального либерализма.

К 1894 г. относится начало еще одного острейшего политического кризиса, поводом к которому явилось дело Дрейфуса. Французская контрразведка получила сведения о том, что из генерального штаба произошла утечка секретных документов, попавших к немецкому военному атташе. На основании некомпетентного, а может быть и предвзятого, анализа почерка перехваченного документа в измене обвинили капитана Дрейфуса, еврея по национальности.

Сын богатого фабриканта из Эльзаса, Альфред Дрейфус и сам был состоятельным человеком, его поведение не отличалось ничем предосудительным с точки зрения норм, принятых в офицерском корпусе. Лишь его происхождение превратило ничем не примечательного капитана в объект политической провокации, позволившей разжечь националистическую кампанию, поднять во Франции волну антисемитизма. По оценке Э. Хобсбаума, «в представлении обывателей евреи олицетворяли собой капитализм; более того, они были теми ярыми капиталистами (банкирами, владельцами универмагов и складов, дилерами), которые сильно потеснили мелких ремесленников и торговцев; хуже того: евреи часто были безбожниками-социалистами и вообще “умниками”, подорвавшими старые традиции и поставившими под угрозу все нравственные и семейные ценности»[113]. Благоприятную почву для усиления антисемитизма создала панамская афера, в которой оказались замешанными некоторые еврейские дельцы. Разжигавшиеся националистической прессой погромные настроения находили достаточно широкий отклик.

Дрейфуса приговорили к пожизненному заключению, но он и его сторонники не смирились с обвинением. В 1897 г. его брат направил военным властям письмо, в котором доказывал невиновность Дрейфуса. Одновременно новый начальник контрразведки полковник Пикар установил, что действительным изменником является не Дрейфус, а майор Эстергази, венгерский авантюрист, служивший в австрийской армии, а затем перешедший на французскую службу и ставший офицером генштаба. Однако военное командование не пожелало исправить ошибку. Пикара отправили в Африку, а затем и вообще уволили. Эстергази военный суд оправдал. Более того, реакция использовала расправу над Дрейфусом для новых попыток дискредитации республики. Газета Анри Рошфора, некогда прогрессивного журналиста, опубликовала статью «Дрейфус и Вильгельм II». В ней утверждалось, что Дрейфус как выходец из Эльзаса принял германское подданство, по личному распоряжению кайзера был зачислен в германский генштаб и т. д. Подобные абсурдные домыслы подогревали страсти реакционных милитаристских и шовинистически настроенных слоев общества.

Сведения, установленные Пикаром, стали оружием в руках демократов. Действия военных властей они расценили как покушение на гражданские права и свободы. Первым выступил Эмиль Золя (он уже завершил серию романов, известную под общим названием «Ругон-Маккары», был в зените славы и известей во всем мире). Поверив в невиновность Дрейфуса, Золя 13 января 1898 г. опубликовал открытое письмо президенту республики, озаглавленное «Я обвиняю». Письмо Золя произвело огромное впечатление не только во Франции, но и за ее пределами. Сторонники пересмотра дела Дрейфуса – дрейфусары – объединили в своих рядах представителей различных политических сил и течений, сплоченных приверженностью к идеалам демократии, антиклерикализму, неприятием национализма и милитаризма. В начале 1898 г. они организовали Лигу прав человека, включавшую шедших за Ж. Жоресом социалистов, радикалов, масонов, противников военщины и религиозного засилья.

Правительство привлекло Золя к суду. Приговоренный к годичному тюремному заключению, он бежал в Англию. Осуждение писателя реакционные элементы восприняли как призыв к наступлению против демократических ценностей. На улицах начались бесчинства, погромы, нападения на редакции прогрессивных газет. Их вдохновителями выступили возникшие в 1898 г. шовинистические организации, стоявшие на позициях национализма, преклонения перед армией, сторонники хотя и республиканской, но авторитарной формы правления. Это были возрожденная Деруледом Лига патриотов, Антисемитская лига, Французское действие (Аксьон франсэз), Лига французской родины. Только последняя насчитывала в своем составе до полумиллиона членов.

Ситуация еще больше обострилась, когда в феврале 1899 г. скоропостижно скончался президент Феликс Фор. Противники республики, обвинив сторонников пересмотра дела Дрейфуса в организации отравления главы государства, попытались совершить государственный переворот. Теперь во главу угла был поставлен вопрос не только о реабилитации Дрейфуса, но прежде всего о защите демократических институтов, оказавшихся под угрозой разгрома. Против реакции поднялись демократические силы Франции: активно участвовал в борьбе Клемансо, с огромной энергией и смелостью выступал Жорес. В стране сложились лагери дрейфусаров и антидрейфусаров. В политическую борьбу втягивались все более широкие слои населения, уличные манифестации сторонников и противников Дрейфуса сменяли одна другую. Столкновения грозили выйти из-под контроля, что побудило враждующие лагери пойти на компромисс. Через 42 часа после смерти Фора Национальное собрание голосами радикалов и левых избрало президентом Эмиля Лубе, слывшего сторонником пересмотра дела Дрейфуса.

В июле 1899 г. был создан так называемый кабинет республиканской концентрации. Его возглавил известный и авторитетный политический деятель, умеренный республиканец Пьер Вальдек-Руссо. В правительство вошли представители всех политических сил, выступавших в защиту законности и порядка, от бывшего адъютанта Наполеона III, одного из усмирителей Парижской коммуны генерала Гастона Галифе до независимого социалиста Александра Мильерана. Вхождение социалиста в буржуазное правительство породило так называемый казус Мильерана, вызвавший острую борьбу в международном социалистическом движении. Но именно этому правительству, действовавшему необычно долго – три года, предстояло остановить нарастание политического противостояния. Разрешение кризиса, связанного с делом Дрейфуса, означало окончательное торжество и упрочение Третьей республики[114].

Франция в начале XX в. Реформистский курс партии радикалов и радикал-социалистов

Предстоявшие в 1902 г. всеобщие выборы в Палату депутатов должны были стать решающей схваткой между дрейфусарами и антидрейфусарами. Накануне выборов все политические движения провели ревизию и организационное укрепление своих сил. В отличие от прежних аморфных и непрочных политических группировок, представлявших собой объединения депутатов и сенаторов, возникли четко структурированные политические партии, не только контролировавшие парламентские фракции, но и охватывавшие сеть местных комитетов, сохранявшие тесную связь с избирателями между выборами. Политический кризис 90-х гг. ускорил складывание политических партий. Этому способствовал принятый в июле 1901 г. правительством Вальдека-Руссо закон об ассоциациях. Он устанавливал уведомительный порядок регистрации и свободу действий общественных объединений, в том числе политических партий, если только они не посягали на целостность национальной территории и республиканскую форму правления.

Одним из последствий дела Дрейфуса стало размежевание умеренных республиканцев. Участники лагеря дрейфусаров в конце 1901 г. образовали Демократический альянс, наиболее видными членами которого были Луи Барту, Раймон Пуанкаре, Жозеф Кайо, Александр Рибо. Те из умеренных республиканцев, кто в период кризиса поддержал антидрейфусаров, создали Республиканскую федерацию. Ее лидерами стали Жюль Мелин, Шарль Дюпюи, Шарль Менуа (эту партию отличали национализм, выступления против антиклерикальной политики).

Радикалы также признали необходимым консолидировать свои силы и летом 1901 г. провели в Париже общенациональный съезд. На нем образовали как единую структуру Республиканскую партию радикалов и радикал-социалистов. Как свидетельствует само название партии, она стремилась к объединению всех левых сил, разделявших идеалы демократической республики. Руководящим органом стал исполнительный комитет, были установлены членские взносы и карточки для тех, кто их платил. Партия радикалов и радикал-социалистов предоставляла широкую самостоятельность индивидуальным и коллективным членам. В их число входили и масоны: уже на первом съезде партии присутствовали представители 155 масонских лож, а в 1903–1904 гг. председателем партии был глава ложи Великого Востока Франции Ж Лафер. Новой программы учредительный съезд не принимал. По-прежнему требованиями радикалов были:

• сплочение против врагов республики;

• борьба с клерикализмом и отделение церкви от государства;

• переход к светскому образованию;

• ограничение монополий;

• введение прогрессивного всеобщего подоходного налога;

• реформа армии и сокращение срока военной службы.

В концентрированном виде цели радикалов сводились к формуле: «Светскость – против клерикализма; демократия – против диктатуры; социальное действие – против нищеты». В то же время радикалы полностью стояли на почве защиты частной собственности. При этом радикалы не были против национализации некоторых монополий «в интересах национальной обороны и производства», а также предоставления собственности на средства производства трудящимся, «каждому индивидуально». Умеренно-реформистский характер программы привлекал прежде всего средние слои общества – мелких собственников, интеллигенцию, служащих. Созданное съездом объединение стало первой буржуазной партией в общепринятом понимании этого термина. Вслед за радикалами структурировались и другие политические группировки.

На выборах 1902 г. победили левые партии. Радикалы получили 195 мест, умеренные республиканцы – около 180, социалисты – 46. Монархисты смогли провести 147 депутатов, немало, но недостаточно для контроля над Палатой депутатов и влияния на формирование правительства. Эти выборы оказались переломными: начиная с них, радикалы доминировали в Национальном собрании вплоть до выборов 1914 г. Приход к власти радикалов означал, что во Франции окончательно и наиболее последовательно утвердилась парламентская демократия.

Во внутренней политике правительство во главе с Эмилем Комбом главную задачу видело в придании государству светского характера. Наиболее общая причина обращения к проблеме взаимоотношений с церковью в начале XX в. состоит в активизации политики буржуазного реформизма, типичной для развитых стран. Антиклерикализм французских радикалов был не религиозным, а политическим конфликтом. Он был связан с позицией самой церкви, проявившей себя как авангард реакции во время дела Дрейфуса. Нейтрализация влияния католической церкви лишала противников республики мощной поддержки и, наоборот, укрепляла демократические институты республиканского режима. Кроме того, опасным казался рост экономического могущества католических организаций, стоимость недвижимого имущества которых к 1900 г. превысила 1 млрд фр. Нежелательным считали и широкое распространение церковных школ.

Первый удар был нанесен по религиозным конгрегациям, разогнанным в годы революции конца XVIII в., но постепенно восстановившим влияние и богатство. Они содержали школы, медицинские учреждения, приюты для детей, богадельни для инвалидов и престарелых, занимались проповеднической деятельностью, держали в своих руках католическую прессу. Многие конгрегации специализировались на хозяйственной деятельности. Подчинение Римской курии, строгая иерархическая структура превращали конгрегации в своего рода государства в государстве.

Правительство решительно проводило в жизнь Закон об ассоциациях (1901), который гарантировал право граждан на объединения, но функционирование религиозных конгрегаций ставил в зависимость от специального разрешения. На протяжении 1902–1903 гг. были закрыты подведомственные монашеским конгрегациям школы и отказано в регистрации проповедническим и преподавательским конгрегациям. В стремлении полностью устранить религиозное воспитание детей и молодежи радикалы пошли на решительное отделение церкви от школы. 7 июля 1904 г. Национальное собрание приняло закон, запрещавший конгрегациям заниматься обучением детей в школах всех ступеней. Образование становилось полностью светским. Ввели и другие ограничения: монахиням запретили оказывать помощь пациентам военных госпиталей, военнослужащим – посещать собрания религиозных обществ, духовным лицам – получать университетские степени. Идеологическое влияние церкви значительно сократилось. В иной ситуации оказались конгрегации, в ведении которых находились приюты, богадельни, больницы: обслуживавших их сестер-монашенок некем было заменить. Были распущены и производственные конгрегации, их имущество распродавалось по низким ценам.

Наступление на духовные конгрегации резко обострило отношения между французским правительством и Ватиканом. Когда в 1904 г. президент Франции Эмиль Лубе прибыл с визитом в Рим, Папа Пий X заявил протест. Вскоре после этого дипломатические отношения с папским престолом были прерваны, что приблизило отделение церкви от государства. Принятый в 1905 г. закон вступил в силу с 1 января 1906 г. Во Франции устанавливалась свобода совести и равноправие всех культов. Церковное имущество становилось государственным и передавалось в безвозмездное и бессрочное пользование ассоциациям светских лиц. Католическая церковь была лишена государственной финансовой поддержки. Несмотря на резкое недовольство законом, церковь была вынуждена со временем примириться с ним, что в перспективе сняло проблему антиклерикализма. Решив задачу отделения церкви от государства, радикалы реализовали одну из важнейших частей своей программы.

В 1906 г. на парламентских выборах вновь победили радикалы. В правительство вошел в качестве министра внутренних дел, а затем, в октябре 1906 г., и возглавил его Жорж Клемансо. Новому правительству предстояло действовать в условиях роста социальной напряженности. Обострилась забастовочная борьба трудящихся: рабочих главным образом волновала низкая заработная плата и высокая продолжительность рабочего дня. Силовое давление на власть и общество побуждало ускорить социальные реформы. Чтобы облегчить их проведение, Клемансо привлек к сотрудничеству независимых социалистов Аристида Бриана и Рене Вивиани, учредил министерство труда во главе с Вивиани. Радикалы провели через парламент свое давнишнее требование об установлении прогрессивно-подоходного налога, а также добились одобрения в феврале 1906 г. Палатой депутатов законопроекта о пенсионном обеспечении. Однако Сенат принял его только весной 1910 г. Закон предусмотрел выплату пенсий всем занятым в промышленности, торговле, сельском хозяйстве, прислуге, лицам свободных профессий, служащим по достижении 65 лет. Пенсионный фонд составлялся из государственных субсидий, отчислений нанимателей, ежегодных взносов самих работников. Однако те из них, кто ежегодно получал свыше 3 тыс. фр., не могли рассчитывать на пенсию. В результате подобных ограничений пенсиями по старости были охвачены: в 1900 г. – 13%ив 1915 г. – 11 % трудящихся. Социальные меры радикалов на этом этапе были крайне ограниченными, но они предвещали более полное решение социальных проблем в будущем.

В предвоенные годы правительства, пост главы которых поочередно делили между собой левые республиканцы и независимые социалисты Раймон Пуанкаре (1912–1913), Аристид Бриан (1913), Луи Барту (1913), Гастон Думерг (1913–1914), Рене Вивиани (1914–1915), интенсивно готовили Францию к войне. В стране насаждался культ армии. В 1911 г. ввели должность главнокомандующего, которым стал генерал Жоффр. В 1912 г. Национальное собрание утвердило программы создания военной авиации и строительства военно-морского флота. Установленный в 1905 г. двухлетний срок военной службы в 1913 г. вновь увеличили до 3 лет, что связывали с намного меньшими сравнительно с Германией темпами прироста населения, из-за чего французская армия не получала достаточные контингенты солдат. Это позволило увеличить численность армии мирного времени с 540 до 700 тыс. человек. В 1913 г. президентом Франции избрали Раймона Пуанкаре. В своей деятельности он исходил из неизбежности войны и необходимости в связи с этим подготовить к ней страну. К 1914 г. затраты на военные нужды достигли 1,5 млрд фр., что составляло 38 % всех бюджетных расходов.

Сельское хозяйство

Во Франции после революции 1789–1799 гг. сложились условия для сосуществования двух форм буржуазной собственности – крупнокапиталистической и мелкокрестьянской. На протяжении последующего столетия параллельно развивались два процесса: с одной стороны, шло укрепление крупнокапиталистических аграрных хозяйств, с другой – дробление крестьянских владений, чему способствовало земельное право, которое предусматривало их раздел между наследниками. В результате в стране стали преобладать парцеллярные и мелкие хозяйства. В 1908 г. доля парцелярной собственности (до 1 га) составляла 37,9 %; мелких хозяйств (1-10 га) – 45,8 %; средних (10–40 га) – 13,6 %; крупных (более 40 га) – 2,7 %.

Эффективность крупных поместий определялась прежде всего широким использованием наемного труда. Доля постоянных и временных наемных рабочих в самодеятельном населении, занятом в сельском хозяйстве, составляла в 1862 г. 52,2 %, тогда как в 1892 г. – 42,0 %. Преимущества крупных хозяйств состояли в лучшей оснащенности механизмами и возможности применения более совершенной технологии производства. Уже к 1862 г. во французском сельском хозяйстве использовались 5700 сеноворошилок, 9400 сенокосилок, 10 900 сеялок, 8900 жнеек, 97 800 молотилок, 2900 паровых молотилок и локомобилей.

Что касается мелкого крестьянского землевладения, то его живучесть может показаться парадоксальной. Во всяком случае, по представлениям основоположников научного коммунизма, мелкое крестьянство в ходе капиталистического развития обречено на экономическое уничтожение. Ф. Энгельс прямо указывал: «Мы предвидим неизбежную гибель мелкого крестьянина» ^ Французская действительность конца XIX – начала XX в., казалось бы, подтверждала этот вывод. Если сумму ипотечного долга по состоянию на 1820 г. принять за 100 %, то в 1906–1910 гг. она возросла до 264 %. К концу века 96 % землевладельцев были обременены долгами. Мелкое крестьянство не могло применять на своих участках более или менее сложную машинную технику. Подобного рода обстоятельства должны были повлечь за собой массовые разорения и спад производства. Но этого не произошло (о стабильности мелкого крестьянского хозяйства свидетельствуют приведенные выше данные). Продуктивность земледелия в свою очередь продолжала расти. С конца XVIII в. до Первой мировой войны стоимость сельскохозяйственной продукции (в сопоставимых ценах) выросла примерно в 3–3,5 раза. Сельское хозяйство не было в застое, хотя и не избавило страну от импорта сельскохозяйственной продукции.

При объяснении причин жизнеспособности мелких и мельчайших хозяйств нельзя не учитывать ряд обстоятельств. Франции присущ благоприятный климат: почти половина страны лежит на широте Крыма. Современники отмечают также исключительное трудолюбие и любовь к своей земле французских крестьян. Оптимальной с учетом природных условий и размеров участков была специализация сельского хозяйства. Огородничество, садоводство, виноградарство оказались наиболее приемлемыми формами земледелия в условиях мелкого по площади, но эффективного по результатам производства. Один из участков в Бургундии, где с XIII в. возделывался виноград, идущий на приготовление вина «Романея-Конти», занимал менее 2 га. Урожая хватало на изготовление всего 6–8 тыс. бутылок в год, три четверти из которых шло на экспорт. Это было очень дорогое вино: цена одной бутылки достигала уровня минимальной месячной заработной платы французского рабочего, что и обеспечивало высокую рентабельность хозяйства. Разумеется, другие участки могли не быть столь прибыльными, но приведенный пример позволяет судить о хозяйственных возможностях небольших ферм.

Следует принять во внимание и еще один фактор стабильности мелкого производства. Устоять ему помогла сельскохо– [115] зяйственная кооперация, которая во Франции приняла форму синдикатов. Первые 5 синдикатов были образованы в 1884 г., в декабре 1906 г. их было уже 3553 и они включали более 667 тыс. членов. Синдикаты принимали всех причастных к аграрному производству: крупных собственников, крестьян, фермеров, арендаторов, сельских рабочих, агрономов и других специалистов сельского хозяйства, даже священников и школьных учителей.

На первичном уровне синдикаты создавались в коммунах, они соединялись в кантональные, а затем и в департаментские союзы. В 1886 г. был учрежден Центральный союз земледельческих синдикатов Франции. Примерный устав, разработанный Центральным союзом в 1907 г., ставил перед синдикатами задачу «привязать сельское население к их жилищам и земле, пользуясь всеми находящимися во власти синдиката средствами для восстановления достоинства земледельческого труда и для увеличения его доходности»; «действовать в качестве посредников в интересах своих членов при заключении ими сделок и содействовать улучшению хлебопашества и скотоводства»; «организовать коллективную покупку сельскохозяйственных материалов всякого рода – семян, удобрений, орудий и т. д. для обеспечения выгодных цен и доброкачественности предметов»; «учреждать… всякого рода кооперативные общества, общества взаимного страхования или предусмотрительности и другие общества взаимопомощи»[115].

Хороший климат, оптимальная специализация земледелия, широкое распространение кооперации – все это способствовало устойчивости мелкого крестьянского хозяйства, но не гарантировало от серьезных потрясений. С конца 80-х гг. XIX в. и вплоть до 1909 г. французское виноделие переживало глубокий кризис, так как бичом для виноградарей стала болезнь лозы – филлоксера, которая в той или иной степени поразила все виноградники страны. Крестьянину-виноделу было гораздо труднее переносить последствия кризиса, чем владельцу поликультурного хозяйства, ибо единственным источником его доходов являлась выручка от продажи вина. К тому же крупные виноторговцы увеличили ввоз итальянских вин, составлявших конкуренцию французским. Поэтому именно в винодельческих районах в начале 90-х гг. XIX в. и особенно в 1907 г., в периоды [116] наибольшего обострения кризиса, вспыхивали грандиозные крестьянские волнения.

Промышленное развитие

Еще в годы Второй империи был заложен прочный фундамент индустриализации. Число предприятий в 1910 г. достигло 63 135, почти в 2,8 раза больше, чем в 1870 г. Усилился процесс концентрации производства и координации отраслевой промышленной политики. В химической промышленности крупным монополистическим объединением стала компания «Сен-Гобен». В 1892 г. возникло «Центральное объединение шахтовладельцев», в 1900 г. – «Объединение горнометаллургических предприятий», в 1903 г. – «Центральный комитет французских судовладельцев». В начале XX в. синдикат «Комите де форж» (Комитет тяжелой промышленности) объединил около 250 металлургических компаний, производивших почти 75 % чугуна и стали во Франции. Крупнейшим объединением был военный концерн «Шнейдер Крезо». Автомобильные фирмы «Рено» и «Пежо» овладели рынком сбыта автомобилей.

Оборудование многих предприятий соответствовало мировому уровню. Появились фабрики, работавшие на электрической энергии. Шел процесс переоснащения предприятий новейшей техникой, в том числе созданной в самой Франции. Французская изобретательская мысль обогатила мировой технический прогресс. С 1851 по 1900 г. прошли 10 Всемирных промышленных выставок, 5 из них состоялись в Париже. На них были представлены многие выдающиеся достижения французской техники. На Парижской выставке 1867 г. демонстрировались изделия из стали, выплавленной по новой технологии, предложенной Пьером Мартеном. Выдающимся техническим сооружением стала Эйфелева башня высотой в 305 м, построенная в Париже к очередной Всемирной промышленной выставке 1889 г. Ее успех был столь велик, что городские власти отказались от первоначального намерения демонтировать башню после завершения работы выставки.

Изобретатели Франции проявили себя и во многих других областях техники. Им принадлежит приоритет в разработке способа получения железобетона (Ж. Монье), разработке конструкции телеграфного аппарата (Ж. Бодо). С изобретением автомобиля французские инженеры активно включились в его усовершенствование. Л. Рено заменил цепной привод карданным валом, на его автомобилях впервые появилось рулевое колесо. Э. Лавассор предложил новую компановку автомобиля, при которой двигатель располагался впереди. Становлению авиационной промышленности способствовали рекорды летчиков. На европейском континенте впервые полет совершил на самолете собственной конструкции А. Сантос-Дюмон, преодолевший 23 октября 1906 г. расстояние в 60 м. Самолеты совершенствовались, и 25 июля 1909 г. Л. Блерио впервые перелетел через Ла-Манш. На том этапе Франция была лидером европейского воздухоплавания.

Росту промышленности благоприятствовала правительственная политика. В бюджетах 1878–1890 гг. предусматривались кредиты на сумму около 5 млрд фр. на строительство 18 тыс. км железных дорог, оборудование 10 тыс. км водных путей и модернизацию морских портов. Ассигнования на укрепление границ и восстановление армии к 80-м гг. достигли 3 млрд фр. в год. В 1913 г. военные расходы Франции в расчете на душу населения были на треть выше аналогичных затрат Германии и почти на 20 % – Англии. На протяжении 1870–1914 гг. выросли объемы промышленного производства по всем основным показателям. Добыча каменного угля увеличилась с 13,2 до 40,8 млн т, или более чем в 3 раза. Выплавка чугуна возросла с 1,2 до 5,2 млн т, или в 4,3 раза. Но другие страны увеличили свой потенциал в еще большей степени: за это же время США увеличили производство угля в 17,2 и чугуна в 18,2 раза, Германия – соответственно в 7,2 и 13,7 раза. Как следствие, удельный вес Франции в мировом промышленном производстве уменьшился с 10 % в 1870 г. до 6 % в 1913 г.

Франция не смогла набрать темпы промышленного развития, равные американским или германским, в силу ряда причин. Тяжело отразилось на экономике поражение в войне с Германией. Оккупация опустошила целые области. Немецкие войска контролировали 43 департамента. Здесь систематически проводились реквизиции. В Германию вывозилось оборудование промышленных предприятий. В ряде мест были вырублены почти все леса. Германия получила контрибуцию в размере 5 млрд фр., а вся стоимость войны выражалась огромной для того времени суммой ВІЗ млрд фр. Чтобы выплатить контрибуцию, правительство провело подписку на «заем освобождения», что повлекло введение новых налогов более чем на 800 млн фр., необходимых для уплаты процентов по займу. В 1872 г. правительство установило налог на импортируемое сырье в размере 10–20 % его стоимости, что понижало конкурентоспособность французской промышленности. Невосполнимой потерей была аннексия Германией Эльзаса и Лотарингии. Франция потеряла территорию в 145 тыс. кв. км с населением в 1,5 млн человек. Из сельскохозяйственного оборота выбыло 677,1 тыс. га пахотных земель, 210,3 тыс. га лугов, 32,7 тыс. га виноградников. Промышленность лишилась развитой сети предприятий и, главное, – значительной части железорудных богатств. Потеря последних в тот момент не сказывалась на экономике Франции: лотарингская руда была перенасыщена фосфором и серой, использовать ее не умели. Однако после того как английский металлург С. Томас в 1878 г. нашел способ в ходе плавки освобождать металл от вредных примесей, руда этого бассейна пошла в дело. Франция, естественно, могла добывать ее на территории своей части Лотарингии. Другая ее часть, аннексированная немцами, стала одним из главных источников сырья для промышленности Германии. Таким образом, война отбросила французскую экономику далеко назад, и ей понадобилось значительное время для восстановления.

Более низкий промышленный потенциал Франции обусловливался также структурой ее индустрии. Значительное место занимало производство средств потребления. Даже к концу XIX в. 94 % всех промышленных предприятий принадлежали к числу мелких с количеством рабочих до 10 человек. Распыленными и технически отсталыми продолжали оставаться многие отрасли производства, например шелковая промышленность. В Лионе и его окрестностях даже в начале XX в. ручных станков было больше, чем механических. Городом мелких предприятий по-прежнему оставался Париж с его трехмиллионным населением.

Расширение и модернизация многих производств требовало крупных капиталовложений, но они не были сделаны в достаточном количестве, несмотря на наличие средств. Так, в течение 20 лет, с 1891 по 1910 г., во Франции денежные накопления составили 52,5 млрд фр. Из них в промышленность и торговлю было инвестировано 11,3 млрд фр., т. е. чуть больше 20 %. Как распорядились остальными средствами, иронично свидетельствует М.Н. Покровский: «Поместить деньги в промышленное предприятие? Мы видели, что французы не любят риска; но даже если бы они побороли эту боязнь, французская промышленность до последнего времени развивалась слишком медленно, чтобы поглотить все сбережения французских мелких производителей. Поместить в заграничные предприятия… Тут уже начинается настоящий, не шуточный риск… Одна из первых биржевых афиш, которую довелось увидеть пишущему эти строки по приезде в Париж в 1909 г., приглашала французов покупать акции Сибирско-Американской железной дороги через Берингов пролив, яркими красками живописуя великое значение этого “мирового пути”. Жаль, что расписания поездов этой дороги найти трудновато»[117]. Не только частные лица, но и банки опасались вкладывать деньги в промышленность: такие инвестиции считались чистой спекуляцией. Для этого были определенные основания. В 1886 г. злоупотребления привели к краху финансового учреждения «Кредит движимого имущества», основанного в 1852 г. специально для кредитования промышленных проектов, в 1888 г. объявило себя банкротом «Общество для прорытия Панамского канала», следствием чего было разорение огромного числа акционеров.

По указанным причинам владельцы денег предпочитали вкладывать их в облигации государственных займов, прежде всего иностранных. Облигации только российских займов в 1918 г. имели 1,6 млн французов. Во Франции образовался значительный слой рантье, число которых достигало примерно 2 млн при 40 млн населения. При этом к 1914 г. из 104 млрд фр., в которые оценивались ценные бумаги на французском финансовом рынке, лишь 9,5 млрд приходилось на национальную промышленность. Остальная масса ценных бумаг представляла ссудный капитал. У вкладчиков был резон так распоряжаться своими средствами. Доходность иностранных вложений составляла 4,2 %, тогда как доходность внутренних ценных бумаг только 3,1 %. Общая сумма дохода в виде процентов, полученных по французским иностранным инвестициям в 1913 г., достигла 2,3 млрд фр.

Высокая финансовая активность населения способствовала созданию разветвленной системы банков. В 1908 г. их насчитывалось 266. Из них только первая пятерка сконцентрировала вклады на 8 млрд фр. из общей суммы в 11 млрд. Располагая многочисленными отделениями в провинции, они могли привлекать капиталы из самых отдаленных районов страны. Банки приобрели огромное влияние. Французский банк концентрировал финансовый капитал в национальном масштабе. Его крупнейшие акционеры, так называемые 200 семейств, составляли верхушку французской финансовой олигархии. В совете этого банка были представлены крупнейшие банковские и промышленные монополии, которые контролировали Шнейдер, Вандель, Пежо, Оттингер, Ротшильд.

Создание французской колониальной империи

К последней трети XIX в. объектом колониальных притязаний многих европейских держав, в том числе и Франции, явилась Африка. При всех сменявших друг друга политических режимах Франция в первую очередь постаралась утвердиться в Алжире. Его завоевание началось еще в 1830 г. при Карле X и продолжалось до 1883 г. Колонизация Алжира привела к образованию крупных земельных владений. Арабское крестьянское хозяйство в результате французского завоевания было разорено. Правами граждан пользовались только французы. Арабы и берберы считались «подданными». Они не могли избирать своих представителей в парламент, для них выработали «туземный кодекс».

Алжир явился плацдармом для захвата соседнего Туниса, имевшего огромное значение в борьбе за господство в Средиземноморском бассейне. На обладание Тунисом претендовала и Италия. Исход схватки решился в пользу Франции благодаря позиции Англии и Германии. Английское правительство еще в дни Берлинского конгресса 1878 г. обещало не возражать против французской аннексии Туниса в обмен на согласие Франции признать захват Англией Кипра. Что касается Германии, то она поощряла французскую аннексию по двум соображениям. Первое состояло в надежде отвлечь Францию от европейских дел, а значит, получить благоприятные условия для установления военно-политической гегемонии Германской империи на Европейском континенте. Второе исходило из предположения, что захват Францией Туниса «бросит в объятия» Германии Италию, поскольку та поймет обреченность своей колониальной политики без германской поддержки.

Помимо выгодной международной обстановки к захвату Туниса побуждала открывшаяся возможность наживы. Многие лидеры умеренных республиканцев были лично заинтересованы в подчинении Туниса. Дело в том, что еще в 1863 и 1865 гг. французы навязали тунисскому бею два кабальных займа на 60 млн фр. Поскольку бей неаккуратно платил проценты по долгам, акции займа упали с 500 фр. номинальной стоимости до 75 фр. Именно по этой цене большую часть ценных бумаг скупил Франкоегипетский банк, в котором участвовали многие видные политики, в том числе брат премьер-министра Ш. Ферри, Л. Гамбетта и др. Если бы Тунис попал под власть Франции, она взяла бы на себя гарантию займа, и акции получили бы свою первоначальную стоимость. Когда захват Туниса стал реальностью, Франкоегипетский банк «заработал» от 15 до 20 млн фр.

В 1881 г. правительство, возглавляемое умеренным республиканцем Ж. Ферри, под видом «помощи» тунисскому бею в подавлении столкновений кочевых арабских племен направило в Тунис экспедиционный корпус, который оккупировал важнейшие центры страны. Бею предложили подписать договор о признании протектората Франции, что тот под жерлами орудий и вынужден был сделать 12 мая 1881 г. Бей, считавшийся до этого губернатором турецкого султана, стал «суверенным монархом». В действительности власть перешла к генеральному резиденту Франции в Тунисе.

На западе Африки располагалось одно из самых старых французских владений – Сенегал. Эта территория явилась плацдармом для экспансии в бассейне рек Сенегал и Нигер. После нескольких завоевательных походов Франция в 1895 г. объединила Сенегал, Французский Судан, Мавританию, Французскую Гвинею, Берег Слоновой Кости, Дагомею и Верхнюю Вольту в одну колонию под названием Французская Западная Африка. В центральной части Африки на протяжении 1883–1885 гг. Франция захватила часть Конго и Чад. К 1910 г. колонии Габон, Среднее Конго, Чад и некоторые другие образовали Французскую Экваториальную Африку.

В результате войн 1885 и 1894–1895 гг. против Мадагаскара Франция и этот остров объявила своей колонией. На протяжении 70—90-х гг. она продолжала начатые еще в конце 50-х гг. колониальные захваты в Индокитае. Здесь образовалось огромное колониальное владение – Французский Индокитай, включавший Вьетнам, Камбоджу и Лаос.

Даты французских захватов в Африке и Азии свидетельствуют, что именно Третья республика создала колониальную империю. Почти 85 % всех французских колониальных владений, бывших налицо к 1914 г., завоеваны за период 1880–1914 гг. и менее 15 % существовали до ее установления. К началу Первой мировой войны французская колониальная империя охватывала 10,6 млн кв. км, которые населяли 53,4 млн человек. Ввиду этого Франция проявляла особенную чувствительность к попыткам стран «молодого капитализма», прежде всего Германии, начать передел колоний и активно защищала свои колониальные интересы.