Принципы ударной обработки изотропных пород
Экспериментальное научение способов оббивки галечных орудий, производившееся на морских и речных галечниках Крыма, Кавказа, pp. Немана и Нериса, приводит к представлениям о широком круге материалов, с которых могли начинать обработку камня древнейшие предки человека. Рубящее орудие возникало после двух-трех ударов оббивки и было вполне пригодно для грубой обработки дерева или раскалывания костей. Для этого подходили многие горные породы: кремень, кварцит, кремнистые известняки, глинистые и известковые сланцы, граниты, диабазы, мелкозернистые песчаники и т. д. Любая галька могла быть как-то использована. Однако форма гальки оказывала влияние на приемы ее оббивки. Крайне трудно оббивать шаровидные гальки. На поверхности таких галек нет площадок для нанесения ударов, каждый ее участок представляет часть сферы. Их можно раскапывать пополам, нанося сильный удар в центр. При косом ударе отбойник скользит но их поверхности. Не менее затруднительна и оббивка яйцеобразной гальки. Сферические и яйцеобразные гальки раскалывались на каменной «наковальне» благодаря действию контрудара.
Оптимальными формами галек для выработки простейших рубящих орудий были овально уплощенные. Из них сравнительно легко вырабатывались орудия типа чопперов различной формы. Оббивка таких галек начиналась с более узкого конца. Первый фас на гальке создавал условия для следующих актов оббивки. На фасе благодаря раковистой его форме возникали по крайней мере две точки, благоприятные для ударов. Они находились на противолежащих краях и позволяли вести двустороннюю оббивку гальки. С каждым новым ударом возрастало число таких ударных площадок (рис. 2).
П. Биберсон[80] среди четвертичных оббитых галек в Марокко нашел преобладание плоско-овальных форм. Прослеживая способы оббивки, он разделил их на несколько групп по принципу нарастания числа фасов. Им была обнаружена оббивка не только на конце галек, но и по боковым краям, имеющая как бы целью образование и скобелей, и орудий с функциями резания. Показана эволюция обработки талек и формирование пирамидальных нуклеусов.
Определенную роль играла форма гальки, служившей отбойником. При первичной оббивке механический эффект обеспечивали пальцеобразные формы, удлиняющие траекторию удара, наносимого по касательной. Они предпочитались шаровидным, яйцевидным и дискообразным формам, которыми приходилось работать, применяя почти отвесный удар с короткой траекторией, а потому маломощный. Шаровидным отбойником труднее было наносить и точно направленные удары в фиксированную точку по причине неопределенности его рабочей части.
Рис. 2. Орудия из галек. Получены экспериментальным способом оббивки (последовательное нарастание числа ударов — актов оббивки).
Оббивка галек малого и среднего веса (до 2 кг) производилась без упора на землю или наковальню, над землей, в положении, когда одна из рук играла роль держателя и амортизатора.
При оббивке галек из сланцев и вулканических пород не следовало наносить много ударов в одну точку. Ударная часть отбойника и точка удара на оббиваемой гальке сминались и крошились. Эти части покрывались слоем пыли или мелкой крошки, которые гасили силу удара. Необходимо было менять рабочее положение отбойника и гальки. Поэтому при первичной обработке галек с мягкой или зернистой структурой очень важно было иметь отбойник из более твердого материала с гладкой поверхностью. При ударной обработке кремневого ручного рубила необходимо было применять отбойник из более мягкого камня (рис. 3). Это существенное различие при обработке кремня, обсидиана и кварцита, с одной стороны, и зернистых пород, имеющих шероховатую поверхность излома, — с другой, являлось одним из важнейших условий, определявших развитие техники уже в древнем палеолите. Обработка галек служила одним из путей получения орудий в разные эпохи,[81] когда других материалов не было под руками.
Рис. 3. Кремневое ручное рубило обработанное двусторонней оббивкой с помощь отбойника из мягкого камня.
Кремень, кварцит, обсидиан и другие минералы и горные породы, обладающие одинаковыми физическими свойствами по всем направлениям внутри тела, нуждались в особых приемах обработки. Каждый удар оббивки ручного рубила или другого предмета из этих материалов был своего рода творческим актом, от которого зависел исход всего процесса. Каждый удар требовал тщательного выбора точки удара в соответствии с общей моделью (формой) и ходом обработки. Результат первого удара мог подкрепить или изменить намеченный план действия. Каждый следующий удар зависел от предыдущего.
Необходим был не только оптимальный удар из многих возможных, но и подбор отбойника по общей форме, по весу, форме рабочей части. Важна была позиция обрабатываемого предмета: гальки, желвака, нуклеуса и т. д.
Одним из технических требований был точный расчет удара по отбивной площадке в силовом отношении. Всякое отклонение от оптимума в ту или другую сторону приводило к неожиданным последствиям. Требовался расчет расстояния точки удара от края площадки. Удаление или приближение этой точки в отношении края решительным образом влипло не только на величину отщепа, толщину его сечения, но и на успех самого акта скалывания. Неудачный выбор расстояния мог обесценить весь нуклеус: расколоть его пополам или испортить всю отбивную площадку, в лучшем случае — часть ее.
Удар в намеченную точку необходимо было наносить один раз, но с достаточной силой. Если скалывание не происходило от одного удара, второй удар по тому же месту чаще всего не оказывался удачным, тем более 3-й, 4-й, 5-й удары. После первого удара возникала трещина, с которой не совпадала скалывающая от следующих ударов. Всякая лишняя трещина ухудшала качество. Рано или поздно она давала о себе знать, обесценивая нуклеус.
Важным условием скалывания отщепов с нуклеуса была подготовка поверхности площадки в точке приложения удара. Углы, бугорки, ребра и прочие неровности затрудняли скалывание, а иногда делали его невозможным. Углы и бугорки дробились ударом отбойника, поглощали силу удара. Поэтому подправка площадки для удара входила в технику скалывания как необходимый прием, исторически возникающий в древнем палеолите. Ф. Бордом предложены приемы описания и классификация отбивных (ударных) площадок для отщепав и пластин мустьерско-леваллуазских типов. Прослеживается постепенное усовершенствование подправки края нуклеуса. Начиная с гладкой площадки, покрытой желвачной или галечной коркой, и следующей за ней, подправленной одним легким актом ретуши, картина подправки все усложняется. В конечном итоге мы видим на отщепах и пластинах площадки, тонко испещренные мелкими фасетками, имеющие выпуклую форму. Очевидно, некоторые формы выделенных Ф. Бордом площадок не имеют значения в прогрессе мустьерско-леваллуазской обработки камня, сохраняя узкоклассификационное значение. Вместе с тем тенденция к улучшению отбивной площадки в целях получения более тонкого и правильного отщепа здесь понята правильно. Именно выпуклая, тонко фасетированная площадка позволяла нанести точно рассчитанный удар по намеренно подготовленной точке. Этой точкой была самая высокая часть выпуклости. Ударом по ней некоторым образом предопределялось направление скалывающей для получения отщепа тонкого поперечного сечения и должной длины.
В процессе скалывания, был ли то пирамидальный нуклеус или другой предмет, площадку, по которой наносился удар, требовалось держать не горизонтально, а наклонно, под углом в 30—40°. Такая позиция позволяла наносить удары наиболее сильные и результативные. Когда же отбивная площадка нуклеуса находилась в горизонтальном положении, удар не был достаточно силен.
Если скалывание производилось с плоского (дисковидного) нуклеуса, последний было целесообразно держать скалываемой (рабочей) стороной в опрокинутой позиции.
Опытами установлено, что лучшие результаты скалывания леваллуазско-мустьерских отщепов получались тогда, когда мастер держал нуклеус в руке без опоры. В таком положении сила удара отбойником целиком тратилась на акт скалывания. Если нуклеус лежал на земле, а тем более на твердой опоре, значительная часть ударной силы расходовалась безрезультатно благодаря действию контрудара.
Не менее существенным был и угол края площадки в отношении вертикальной оси нуклеуса. Этот угол должен быть не более 95°, но лучше, если он был 90—85°. При угле площадки более чем 95° и даже при 95° необходимое скалывание не происходило.
Кроме угла отбивной площадки, необходимо было учитывать вертикальный профиль нуклеуса со стороны скалывания. При оптимальном угле площадки (90—85°) профиль нуклеуса не должен был иметь излишнюю выпуклость или вогнутость, В первом случае скалывающая могла не преодолеть массу лежащего на пути материала, и на нуклеусе оставалась только трещина. Во втором — скалывающая часть могла получить выход по кратчайшей кривой. В профиле нуклеуса, готового к скалыванию, требовалось удалять все излишки материала, затрудняющие скалывание.
Помимо вертикального профиля нуклеуса, важно было принимать во внимание и поперечное сечение его. Скалывающей обеспечивался тем более благоприятный выход» чем уже был нуклеус на шесте скалывания. На этом принципе основан переход от древнепалеолитической техники скалывания к позднепалеолитическому расщеплению призматического нуклеуса.
Качество отщепа определялось также и углом падения отбойника. Известно, что сила удара распространяется в массе кремня концентрически волнообразно, как и во всяком изотропном теле. Очень часто это можно наблюдать на кремне в форме конуса, возникшего от удара, нанесенного на расстоянии от край площадки нуклеуса. Скалывающая здесь выражена в виде замкнутой кривой вокруг глазка — точки удара. На конусе можно проследить едва заметные или хорошо обозначенные концентрические волны очень малой длины. Конус — идеальная форма скалывающей, замкнутой линии в твердой среде изотропного тела. Скалывание, расщепление и ретушь кремня основаны на умелом использовании принципа волнообразно-концентрического распространения силы удара.
Если удар нанесен в центр площадки нуклеуса, скалывающая распространяется равномерно, кругообразно-конически. Это будет симметрически замкнутая кривая, глубина которой зависит от силы удара. Если удар нанесен вблизи края площадки нуклеуса, вся сила удара будет вложена только в часть кривой, а скалывающая, захватив край нуклеуса, пойдет вглубь его. Скалывающая может расколоть нуклеус но диагонали или отколоть отцеп в зависимости от того, под каким углом будет нанесен удар надлежащей силы. Отщеп может получиться длинным или коротким, скалывающая может оказаться волнообразной. Некоторые особенности скалывающей, а следовательно и форма отщепа, до сих пор не имеют полного объяснения. Но уже сейчас остается вполне достоверным роль в этом деле угла падения отбойника и формы отбивной площадки.
Величина, т. е. длина и ширина, отцепов целиком определяется весом и величиной отбойника. Легким отбойником можно сколоть малый отщеп. Для скалывания крупного отщепа требуется соответственно тяжелый отбойник. Для скалывания крупных отщепов необходимо не только соответствие веса отбойника, но и величины его. Тяжелым, но малым по объему отбойником нельзя отколоть хороший большой отщеп. Нужен отбойник, у которого ширина рабочей части пропорциональна весу и объему.
Эксперименты по скалыванию крупных отщепов от тяжелых нуклеусов около 5 кг весом показали, что необходим отбойник в треть этого веса. В результате опытов под Волковыском последовательными пятью ударами было сколото 5 крупных отщепов. Отбойником служит булыжник весом более 1.5 кг. Отбивная площадка на конкреции была получена после удаления «шапки» свыше 1 кг весом. Площадка в процессе скалывания отщепов находилась в наклонном положении, а вся конкреция лежала на куче рыхлого песка, игравшего роль амортизатора.
При употреблении каменного отбойника из твердого материала (кремня, кварцита) удар отличался большей резкостью, облегчающей скалывание, но качество отщепов ухудшалось. Последние имели укороченные пропорции и большую кривизну профиля. При использовании отбойников из материала, поверхностный слой которого дробился и сминался от удара, отщеп получался более длинный и более прямой в профиле. Резкость удара была смягчена, скорость замедлена, а скалывающая отличалась более плавной волной. Поэтому для окалывания тонких отщепов леваллуазского типа требовался отбойник из более мягкого камня.
После того как Ф. Борд на основании своих опытов отвел большую роль дереву в обработке каменных орудий, возникли попытки проверить его выводы экспериментальным путем. Работы Крымской опытной экспедиции 1958 г. не подтвердили эффективности деревянных отбойников. Дуб и кизил оказались недостаточно твердыми для скалывания е кремневого нуклеуса отщепов мустьерского типа, не говоря о других, более сложных операциях. Деревянные отбойники из мягких пород (ели, сосны, липы, осины и др.) были совершенно не пригодны для обработки кремня. Сухая древесина березы, в особенности карельской, позволяла производить некоторые весьма ограниченные операции по ударному ретушированию кремневых ручных рубил ашельского типа. Однако в этих операциях древесина березы очень быстро сминалась и размочаливалась. Даже сухой дуб и кизил не годились для скалывания крупных отщепов с нуклеусов. Ими нельзя было расколоть кремневый желвак или сбить с него верхушку для получения отбивной площадки. Такие операции приходилось производить каменным отбойником. От удара деревом получались тонкие в сечении отщепы. Требовалось большое усилие при нанесении удара. В работе каменным отбойником усилие требовалось значительно меньшее, а эффект был лучший.
В 1964 г, самшитовым отбойником удалось в опытах получать более крупные отщепы и даже пластины неправильной формы. Тяжесть этого материала, твердость и большая амплитуда взмаха благодаря длине отбойника в 25—30 см позволяли достигать значительного силового эффекта. В результате сколотые пластины отчасти напоминали некоторые леваллуазские формы небольшого поперечного сечения, но имели широкую отбивную площадку.
Однако для получения таких отщепов требовалась подготовительная работа с помощью каменного отбойника: раскалывание кремня, подготовка отбивной площадки, удаление массивных выступов, ибо эти операции нельзя было получить при помощи самшитового отбойника. Рабочая часть последнего покрывалась вмятинами, выщербинами от ударов по кремню. Приходилось менять рабочую часть на отбойнике, поворачивая последний по оси.
Недостаток скалывания самшитовым отбойником заключался еще и в том, что благодаря большой амплитуде удар пе был прицельным и достаточно точным. При ударе возникали большие отклонения от точки прицела и как следствие этого — частые заломы, преждевременно обесценивающие нуклеус. Тонкие отщепы, близкие по сечению к пластинкам, разбивались на части в момент скалывания.
Отщепы и пластины, скалываемые самшитовым отбойником, имели свои морфологические особенности, отличающие их от отщепов и пластин, сколотых каменным отбойником. На них были слабее выражены отбивные бугорки в верхней части брюшка. Редко встречалась на этом бугорке характерная фасетка. А главное, на отбивной площадке отщепа или пластинки отсутствовал «глазок», представлявший круговую трещинку около 1—3 мм в диаметре, которая, как правило, возникает дочти на всех площадках при ударе каменным отбойником. По этому важному признаку всегда можно без тщательного анализа формы определить, каким отбойником работал мастер древнего палеолита. Глазок уловим и на типичных леваллуазскнх отщепах с фасетированной площадкой.
Бели твердость сухой древесины молодого дуба и кизила принять за 1, а самшита за 1.5—1.8, то твердость рога и кости близка к 2.5—3. Такое свойство рога делает его материалом, более пригодным для обработки камня как техникой удара, так и давления. Все же археология не дает нам пока надежных указаний на применение в эпоху палеолита роговых отбойников, в то время как костяные и роговые ретушеры известны уже с мустьерской эпохи. Экспериментальное изучение этого вопроса приводит к мысли, что кость и рог могли быть использованы в палеолите для ударной обработки каменных орудий. Твердость, плотность и вес рога благородного оленя и лося вполне подходили для этих целей. Однако возможности рога в такой работе были ограничены. Роговые, а тем более костяные отбойники не годились для разбивания и раскалывания галек и конкреций. Эффект их действия состоял в скалывании отщепов тонкого сечения при ударах по краю, подготовленному каменным отбойником, как и в оббивке деревом. В таком узком назначении они даже были незаменимы, например в ударном ретушировании ашельских бифасов. Ударами рогового отбойника можно выравнивать в прямую линию боковые лезвия этих орудий, снимая материал тонкими плоскими отщепами. Роговые отбойники превосходили деревянные весьма важным качеством: они изнашивались постепенно, теряя маленькие частицы рогового вещества, а изношенная поверхность не утрачивала своего рабочего назначения. Это были износостойкие орудия, в то время как поверхность деревянных быстро вылущивалась и размочаливалась. Повышенная плотность и вес рогового вещества имели преимущество и в ударном ретушировании мелких кремневых орудий.
Переход от приемов двусторонней обработки каменных орудий к леваллуазско-мустьерской технике получения заготовок с нуклеуса, хотя был подготовлен предшествующей эпохой, все же является достижением новой эпохи. В ашеле нередко оббивка сопровождалась скалыванием, когда бифасы делались из крупных или мелких отщепов. Но практика подсказывала необходимость превращения этого вспомогательного приема работы в основной способ обработки. Преимущества способа скалывания заготовок с нуклеуса были очевидны, но не сразу стали несомненными в представлении неандертальского человека. Отщеп, сколотый с нуклеуса, имел тонкое сечение, которого нельзя было достигнуть двусторонней обработкой. А заготовку с тонким сечением легче было превратить в орудие с острым лезвием — нож или наконечник копья. Скребла и скобели из отщепов но всем своим рабочим признакам были целесообразнее подобных орудий из бифасов. Исходный материал расходовался экономно, сокращались отходы на оббивку и ретушь. Эти акты вторичной обработки сводились к подправке отщепов путем удаления лишних участков, притупления нерабочего края и подретушевки края, предназначенного к использованию. Следствием более деликатного отношения к тонколезвийным отщепам объясняется и возникновение отжимной ретуши при помощи каменного или костяного ретушера в новую эпоху. К ударным приемам присоединялись приемы давления на край подправляемого лезвия. Труд по изготовлению каменных орудий постепенно приобретал прецизионный характер.
Однако возникновение нуклеуса не явилось чем-то неожиданным. В развитии нуклеусов прослеживается несколько этапов. К ранним формам принадлежали такие нуклеусы, в которых не было выработанной системы скалывания. Удары наносились беспорядочно, превращая в отбивную площадку любой фас. При получении отщепов не ставились задачи экономии материала, достижения определенной формы заготовки (ее длины, ширины, толщины). Фасы носили характер глубокораковистых граней, нуклеусы не имели определенной формы. К этой категории относились гальки, оббитые ради получения отщепов, шаровидные и кубовидные типы (дотпелль, шелль, ранний ашель).
На следующем этапе возникли дисковидные нуклеусы, в которых наметилась определенная ориентировка при скалывании. Нанося удары от периферии к центру (радиальные), человек стремился к получению
а
нескольких отщепов с одной или с обеих сторон нуклеуса. Таким приемом обеспечивались более плоские отщепы с лучше выраженными лезвиями. В качестве исходного материала подбирались линзовидные и плоскоовальные гальки и желваки.
Несколько позднее начинали свое развитие пирамидальные нуклеусы, выражающие тенденцию к получению ножевидных отщепов и пластин как почти готовых орудий. Прямолинейность, тонкое сечение, ограненность спинки, листовидная или треугольная форма заготовок, наличие отбивных площадок, специально подготовленных перед скалыванием, — таковы основные черты получаемых с пирамидальных нуклеусов заготовок. В лучших своих образцах эти заготовки имеют трех- и даже четырехгранную спинку. Появление этой техники связывают с серединой ашеля, а расцвет — с мустьерской эпохой.
Из пирамидального нуклеуса как логическое завершение наметившейся тенденции получения наиболее совершенной заготовки вырастает нуклеус призматический. Повседневная практика многих тысячелетий убеждала человека в преимуществах удлиненной, прямолинейной пластинки. Именно такая заготовка позволяла максимально и наиболее экономно использовать материал. Узкие, прямые, параллельно снимаемые пластинки, площадки которых малы, объем скупо рассчитан, оказывались универсальными заготовками. Техника, зародившаяся в конце мустьерской эпохи и сделавшая серьезные завоевания в позднем палеолите, открыла человеку возможность резко умножить состав его орудий при скромных запасах сырья, дифференцировать производство. Наконечники дротиков, ножи разных типов, концевые скребки, проколки, сверла, вкладыши и другие орудия приобрели специализированные функции.
Рассмотренные нами механические принципы первичной ударной обработки изотропных пород преимущественно касались оббивки и скалывания без опоры, когда обрабатываемый предмет поднят над землей. Что касается ударной обработки на опоре (камень, кость, дерево, земля), то, хотя указанные правила остаются в силе и здесь, сам процесс несколько усложняется действием силы контрудара.[82] Особенно значителен контрудар в процессе работы на каменной наковальне. На основании опыта можно заключить, что действие сил удара и контрудара не должны совпадать по своим направлениям. В противном случае скалывающая резко деформируется и дает мелкий осколок с волнистой поверхностью. Действие контрудара в значительной мере ослабевает, если скалывание ведется с пирамидального нуклеуса, нижний конец которого, упирающийся в наковальню, не противостоит точке удара на отбивной площадке.
У нас пока нет сведений, пользовались ли люди древнего или среднего палеолита каменными наковальнями. Под этим углом зрения археологический материал еще не изучен. Что касается костяных наковален, то такого рода данные уже выявлены. Имеются в виду кости от стопы мамонта из грота Кош-Коба (Крым) со следами обработки на них каменных орудий. На промежуточной кости (Os intermedium dextra) правой кисти мамонта обнаружены глубокие угловатые вдавленности, свидетельствующие своей формой и ориентировкой об установке на ее плоскую поверхность неандертальским человеком кремневых нуклеусов для скалывания с них отщепов.[83]
Об использовании каминных наковален при ударной обработке кремня говорят позднепалеолитические материалы Европы, Азии и Африки. Этот способ широко применялся аборигенами Австралии. Археологами Аделаиды древние каменные наковальни обнаружены на о. Кенгуру. Этнографы работу туземцев с каменными наковальнями отметили в разных частях континента. Но чаще всего австралийцы скалывали отщепы и пластинки с опорой нуклеуса о землю.
Преимущество скалывания отщепов и пластин с нуклеусов на шоре заключалось в возможности более надежно ориентировать предмет обработки и значительно точнее наносить удар отбойником. Если же эта опора была пластичной, ослаблявшей силу контрудара, как в случае опоры на землю, скалывание могло достигнуть некоторого прогресса.
Как о том свидетельствуют австраловеды, туземец брал кусок кварцита или мелкозернистого песчаника около 20 см длиной и 15 см в диаметре, на котором для образования отбивной площадки один конец был сбит поперечным ударом. Заготовку такого нуклеуса он острым концом упирал в землю и, придерживая ее левой рукой, начинал наносить удары кварцитовой галькой, зажатой в правой руке.[84]
1) Первый удар наносился в точке X и отделял отщеп по линии А—В. Второй удар наносился в точку Y и отделял отщеп по линии С—D. Оба отщепа имели только спинку, покрытую коркой, и брюшко. Если сколотые таким образом два отщепа создавали на нуклеусе две пересекающиеся внизу грани, как показано на рис. 4, то третьим ударом, нанесенным в точку Z, отделялась уже пластинка. Она имела две или три грани на спинке (рис. 4).
Рис. 4. Последовательные этапы (X, Y, Z) нанесения ударов отбойником по нуклеусу при скалывании пластин-отщепов (Leilira) у австралийцев.
На практике очень редко хорошая ножевидная пластинка получалась после третьего удара. Как форма, так и размеры пластинок во многом зависели от случая и удавались только опытному мастеру. Такие пластинки-отщепы или клинки выделывали у аранда, варраманга, кайтиш и других племен. Их применяли в качестве наконечнике копий, ножей,[85] заключая тупым кондом в смоляную рукоятку (рис. 5), которая в некоторых случаях имела с противоположного конца маленькую плоскую деревянную дощечку, нередко расписанную желтой, белой и черной красками. Смола на рукоятке покрывалась красной охрой.
Рис. 5. Кварцевый нож австралийцев в смоляной рукоятке.
Готовый нож обычно держали в ножнах, сделанных из тонко нарезанных полосок коры, обмотанных шерстяными или растительными волокнами и обмазанных белой глиной. На конце ножен был прикреплен пучок перьев эму.
Крупные пластины до 20 см длины, которые скалывались в бассейне р. Кунер-Крик, служили ножами, пригодными для двуручного строгания дерева. Такие ножи использовались и в поединках как оружие. Рукояточная часть их обертывалась в шкуру опоссума мехом наружу. Они нередко служили наконечниками копий после дополнительной обработки или без нее, если пластина была прямая и заостренная. Из массивных экземпляров в центральных областях часто делали топоры-клевцы. По словам Спенсера и Гиллена, было трудно определить, какое назначение получит такая заготовка (ножа, наконечника, клевца), пока она не скреплена с рукояткой. Из мелких пластинок австралийцы изготовляли ножички, проколки, скребки, ланцеты.[86]
Кроме ножей из пластин-отщепов и пластинок, у австралийцев существовала древняя форма каменных ножей, очень грубо и наскоро обработанная. Она напоминала лучшие образцы тасманийских орудий и употреблялась больше в качестве скобеля. Рукояточная часть покрывалась смолой.
Топоры-клевцы из отщепов обычно скреплялись с рукояткой двумя способами: 1) каменное орудие вставлялось в расщеп прямой палки, вырезанной из мульги или камедного дерева, размерам около 46—50 см длины; место соединения скреплялось смолой; 2) рукоятка изготовлялась из продольной половинки расщепленной палки длиной 90—100 см, которая разогревалась на огне и складывалась пополам плоскими сторонами внутрь; на месте изгиба помещалось орудие, схваченное гибкой рукояткой, которая в этом месте обмазывалась смолой, а далее связывалась растительными волокнами или женскими волосами.
В Новом Южном Уэлсе, Виктории и других областях из кремня, кварца и кварцита тем же ударным способом отщеплялись микропластинки, из которых делались полулуния, трапеции, треугольники, острия, служившие вкладышами для копий, ножей и гарпунов.[87]
Ударная обработка кремня находит свое завершение в производстве нешлифованных топоров-транше, известных в Европе с мезолита. Ф. Сальмой раньше других заинтересовался орудием типа транше и определил его в качестве топора, вызванного к жизни изменившимися природными условиями.[88] С открытием этих орудий в Кампиньи возникло представление о том, что здесь мы имеем «первое проявление лезвия без ретуши, помещающегося на конце инструмента», играющего роль топора.[89] Такой вывод подкреплялся находкой транше в деревянной рукоятке на торфяных разработках в Дании. Рукоятка имела изогнутую форму и была расколота в процессе употребления. Ж. Дешелетт, А. Брейль и другие авторы пришли к выводу, что транше (предшествует шлифованному топору, являясь его прототипом.[90]
Характерной особенностью топора типа транше была техника его изготовления, основанная на использовании ровных и гладких поверхностей, получаемых при обработке кремня усовершенствованным скалыванием. Заготовками для транше служили крупные кремневые отщепы или плоские конкреции, обработанные оббивкой и ретушью так, чтобы орудие имело более или менее широкое лезвие, образуемое одной или двумя боковыми плоскостями, Лезвие, образуемое одной плоскостью, ретушировалось с противоположной стороны. Лезвие, образуемое двумя плоскостями, не ретушировалось.
Опыты показывают, что кремневые топоры типа транше могли служить для обработки дерева в течение продолжительного времени, если лезвие было образовано боковыми плоскостями, расположенными под углом 50—60°. Более тонкое лезвие скорее ломалось. Для получения широких боковых плоскостей на нешлифованном топоре древние мастера пользовались боковым сколом, наносившимся под утлом 90° к вертикальной оси топора. Боковым сколом иногда пользовались и для подновления затупленного топора.
Трудность шлифовки кремня заставляла некоторые древние племена Европы эпохи неолита пользоваться топорами типа транше в течение долгого временя, почти до возникновения металлов. Отдельные авторы полагают, что односторонние топоры-транше предшествовали двусторонним топорам-транше.[91]