Неолит

В северной половине Восточной Европы и Азии археологи устанавливают три главных типа неолитических жилищ: 1) полуземлянки, 2) жилища на бревенчатых настилах и 3) свайные постройки.

Вариантом первого типа может служить землянка Вой-Наволок, расположенная на берегу Онежского озера. По данным Н. Н. Гуриной, она имела круглые очертания и уходила вглубь на 0.80—1.0 м. Площадь не достигала 3.10?4.30 м, уменьшаясь в глубину. Очаг был расположен близ входа, обращенного в сторону озера. Опираясь на этнографические данные, Н. Н. Гурина допускает, что крыша землянки строилась конической формы, была сложена из шестов, шкур и засыпана землей. Наиболее глубокая часть ямы предназначалась для сна. Возможно, были сени. Следы от опорных столбов не прослеживаются.[345]

Другим вариантом землянок, существовавших к юго-востоку от Карелии, в Горьковской области является жилище на Саконовской неолитической стоянке. Здесь строители вырыли котлован в песчанистом грунте до слоя плотного суглинка, содержащего известковый щебень. Максимальная глубина котлована от современного уровня достигала 0.8 м. Контуры жилья близки к прямоугольным, вытянутой формы. Коридорообразный выход обращен к реке. Длина жилища достигала 24 и, ширина — 7—9 м. Оно могло быть перекрыто двухскатной крышей и разделено на три помещения. В полу видны следы от опорных столбов, очагов и хозяйственных ям.[346] По мнению А. Е. Алиховой, жилище Саконовской стоянки напоминает крупные жилища срубной культуры. Это бесспорно поздненеолитическая постройка, близкая к эпохе ранних металлов, когда возникает жилище из бревен.

Столь же поздними для неолита следует считать жилища, обнаруженные в Зауралье. На древнем поселении Калмацкий Брод, расположенном но берегу р. Исети близ г. Свердловска, а также на Линчинском и Андреевском (район между pp. Турой и Исетью) П. А. Дмитриевым[347] с 1925 но 1934 г. установлено существование разных типов землянок по плану. В Калмацком Броде полуподземные жилища, относящиеся к шигирскому времени, были овальной формы (7.5?6.5 м), на Линчинском и Андреевском поселениях и более поздних — прямоугольными (4.5?3 м в среднем). На обоих типах поселений находилось не более чем но 12—15 жилищ. Вблизи землянок установлены хозяйственные ямы и остатки наружных очагов. Находки в жилищах таких предметов, как нуклеусы и шлифовальные плиты, говорят, что работы по камню производились в землянках, вероятно, в зимнее время.

Предварительные исследования археологов дают основания считать, что очень рано на азиатском севере строились подземные жилища из наклонно вкопанных столбов с шатровым покрытием. Этнографы, собиравшие материалы на Оби в XVIII—XX вв., подтверждают существование таких жилищ у хантов и манен. Вход в наиболее глубокие жилища, вероятно, шел через крышу, как это известно на Дальней Востоке, у гиляков. В дальнейшем подземное и полуподземное жилище поднимается на поверхность земли, и постепенно через промежуточные этапы взамен шатровых возникают двухскатная и плоская крыши.

На Баркановом мысу, к востоку от устья р. Колымы, были раскопаны землянки, относимые к I тыс. н. э. Стены здесь были поставлены из наклонно вкопанных в землю столбов, тесно прилегающих один к другому. Найденные китовые кости, очевидно, применялись в качестве стропил и балок для крыши.[348] Входом в жилое помещение служил коридор, по сторонам которого располагались хозяйственные кладовки. Общая площадь жилища составляла около 100 м².

По мнению Д. Н. Эдикта и других авторов, деревянная постройка, раскопанная в Горбуновском торфянике (Среднее Зауралье), принадлежала не к жилым, а к культовым сооружениям. Об этом говорят многочисленные произведения искусства и незначительное количество хозяйственных предметов.

В. М. Раушенбах считает эту постройку неолитическим болотным поселением, построенным на берегу озера, обитатели которого занимались интенсивным рыболовством.[349] Жилища здесь были поставлены на бревенчатом настиле. Эти настилы представляли небольшие площадки от 2.5?3.5 до 6.1?7.5 м, образованные из плотно уложенных жердей, бревен и плах, которые были укреплены с боков кольями, вбитыми в торф. О характере жилищ, возведенных на этих площадках, трудно сказать что-нибудь определенное. Вероятно, здесь мы имеем переходную форму к свайным постройкам.

Открытое А. Я. Брюсовым в Вологодской области свайное поселение расположено на мысу, образованном слиянием р. Модлоны и р. Перечной, причем на низкой, топкой ее части.[350] Место, выбранное для поселения, имело значение водного узла, откуда можно было но системе реки попасть в Балтийское и Белое моря. Как полагает А. Я. Брюсов, это поселение состояло из четырехугольных домиков со стенами из переплетенных прутьев. Двухскатные крыши покрывались в несколько слоев берестой, придавленной крупными камнями. С южной стороны перед домиками были поставлены легкие платформы, от которых шли к другим постройкам узкие платформы из бревен. Всего на поселении стояло 8—10 жилищ. О внутреннем устройстве жилищ и других подробностях судить трудно. Есть признаки устройства мостиков, ведущих от жилища к берегу, на котором находилась примитивная пристань в виде маленького плотика из 5 бревен, соединенных двумя поперечинами и прикрепленных к берегу при помощи сваи.

Особое место в типах построек неолита и ранней бронзы занимают комплексы сообщающихся жилищ умеренной зоны и крайнего севера.

Неолитическое жилище, раскопанное в 1946—1949 гг. в Володарском районе Горьковской обл.,[351] располагалось на высокой части древней дюны.

Оно имело прямоугольную форму. Размер его составлял, если судить по пятну в верхней части, 9.5?8.5 м. С западной стороны в жилище вел входной коридор около 3 м длиной. Другой коридор соединял это жилище с соседним, расположенным на юго-восточной стороне. Следы от четырех столбов указывают на двухскатную крышу. Эта полуземлянка в свое время была погружена в землю не менее чем на 1 м.

На р. Каме в эпоху бронзы землянки строились прямоугольной формы и соединялись между собой подземными ходами, как это выяснено раскопками Н. А. Прокошева[352] на первой надпойменной террасе близ слияния pp. Камы и Чусовой.

Такой способ объединения нескольких жилищ в единый «блок» практиковался и у эскимосов, которые группировали свои куполообразные снежные хижины («иглу») под защитой скалы и соединяли одну с другой внутренними проходами. Один выход обслуживал всю группу жилищ, разделяемых по хозяйственному назначению. Скалы, у которых ютились эти убежища, играли ветрозащитную роль.

Эскимосское зимнее куполообразное жилище складывалось из снеговых прямоугольников, вырезанных в плотном насте. Процесс кладки и заделки щелей между блоками шел одновременно. Когда хижина была сложена, внутри ее зажигались две жировые лампы. В результате нагревания внутреннего воздуха происходило постепенное оплавливание внутренней поверхности постройки. После того как жир выгорал, внутренность остывала и снеговые стены покрывались тонким слоем льда, закрывавшим поры в снеговой массе. Жилище становилось воздухонепроницаемым, а вентиляция осуществлялась только через верхний люк.[353]

Дымоход, игравший роль и вентиляционного люка, прорезался в куполе на подветренной стороне, а световое окно — в самом центре. Это окно заделывалось тонкой пластиной льда, а края заливались водой, чтобы получить прочное соединение. В летнее время, когда дневное и полуночное солнце светит круглые сутки, эскимосы ставили себе шалаши из плавника, прибитого к берегам волной, и обтягивали их тюленьими шкурами.

Эскимосские зимние жилища в районе залива Нортона[354] строились в виде прямоугольных полуземлянок, опущенных вглубь до 1 м. Опорную роль играли столбы до 4 м высоты, на которых покоилась крыша двухскатного типа, лежащая на стропилах. Стены набирались из плах (расщепленных бревен), а крыша из досок. Материалом служил плавник. Все строение засыпалось землей и приобретало вид холма. Внутрь жилища вел коридор до 4 м длиной, который тоже заваливался землей. Пол застилался досками или циновками из травы. Очаг помещался в центре, а по сторонам размещались нары.

В какой мере физико-географические условия влияли на характер жилища, могут служить примером ранненеолитические поселения на севере КНР. Здесь жилище строилось в виде ям, вырытых в лёссовом грунте. В плане ни придавали круглую или эллиптическую форму, достигавшую 4 м в диаметре, углубляя их в землю на 2—2.5 м.[355] Это ямное жилье не отличалось простором. Но обитатели его были защищены от холода. Лёсс порист и тем самым сохраняет тепло и вентилируется. Вместе с тем он обладает способностью очень плохо пропускать в глубь своей толщи влагу, что предохраняло жилье от сырости. Лёсс пронизан мелкими порами и вертикальными пустотами в виде тоненьких трубочек, оставшихся после истлевших растительных корешков. Эти поры и пустоты наполнены воздухом. Но там, где лёсс хотя бы слегка перемыт водой и уплотнен, он образует водонепроницаемую преграду, ибо состоит из мельчайших кварцевых песчинок, наполовину перемешанных с частицами глины и извести,

В наиболее ранних поселениях ямное жилье почти не возвышалось над землей. Покрытие было плоское и состояло из настила жердей, засыпаемых землей или обложенных дерном. Никаких боковых входов еще не существовало. Не употреблялись и дверные камни, которыми пользовались в более поздних лёссовых жилищах. В ямное жилье обитатели проникали сверху через отверстие, закрываемое звериными шкурами.[356]

Как свидетельствуют раскопки неолитического поселения в долине р. Феньхе (Шанси), это жилье с течением времени было несколько усовершенствовано. Яма уходила в глубину только на 1—1.5 м. Жилище частично возвышалось над землей в виде конуса. Чтобы рыхлый лёсс не осыпался со стен, внутренность землянки укреплялась обмазкой из глины или из того же лёсса, замешанного на воде. Земляной пол обитатели выстилали матами из тростника или же полосами древесной коры. Внутри и снаружи землянки был устроен очаг, где в зависимости от времени года и от погоды обитатели варили себе пищу. Для хранения пищевых продуктов по соседству с жилищем выкапывались небольшие ямы. В ямах также содержались и запасы дождевой воды, если в непосредственной близости не было речки. Родниковая вода, как известно, на лёссовых отложениях почти не встречается.

В эту эпоху поселения еще не ограждались ни земляной стеной, ни частоколом. Военные столкновения между племенами случались очень редко. Возможно, что поселения были защищены только плетнями из ююбовой колючки, которую можно было видеть на верхушках глиняных стен у современного жилья в районе древнейшего поселения на р. Феньхе.

Ямные поселения, очевидно, не были местом жительства в течение круглого года. Есть основания думать, что обитатели покидали их в летнее время, когда наступала пора полевых работ. По крайней мере, так поступали китайцы эпохи самых ранних династий, когда уже сложилось классовое общество, но хозяйственная жизнь еще хранила обычаи каменного века. От весны до осени они жили у своих посевов, укрываясь под навесами или в шалашах, и оберегали поля от зверей и птиц.

Во времена ранних династий ямное жилище еще продолжало существовать для бедных слоев населения. Об этом сообщают древние письменные источники.

Весьма почтенный возраст имеют в КНР искусственные пещеры, вырытые в лёссе. До сих пор в усовершенствованных пещерах живет несколько миллионов земледельческого населения провинции Ганьсу.

О глубокой древности этого жилья свидетельствует иероглиф (Hs?eh), являющийся первоначальной формой современного знака и означающий логовище или пещеру. Он хранит в своем начертании линии свода и дымовой скважины пещерного жилища, вырытого в лёссе.

Неолитические жилища культуры Ян-Шао в долине Желтой реки изучались на поселении Баньпо (Сиань).[357] Это были круглые и четырехугольные, наземные и полуподземные постройки из лёсса и дерева, площадью в среднем около 20 м². Крыша, вероятно, имела коническую форму. Стены и крыша поддерживались столбами и балками от 8 до 15 см диаметром, пол обмазывался илом, смешанным с соломой. Очаг помещался посередине дома. Жилища числом около 200 с населением до 600 человек группировались вокруг центра поселения, охватывая 30 000 м² площади. Все поселение окружал ров до 6 и глубины. За рвом располагалось кладбище. Внутри поселения находилось много ям-кладовок, расширяющихся книзу.

В начале II тыс. до н. э. мы стоим перед фактом заселения приморских областей в нижнем течении р. Хуанхе. На равнинах, лежащих не выше 200 м над ур. м., возникли многочисленные поселения с дометаллической, но более высокой, чем в Ян-Шао, культурой. Остатки такого поселения под названием Чень-Цзы-Яй[358] впервые были открыты в 1928 г. ученым Вю в провинции Шандунь близ г. Люн-Шан-Чена. Затем совместными усилиями ряда ученых было обнаружено еще около 70 мест в Шан-дуне и Хенани, где оказались следы этой культуры, названной люншанской.

Размеры поселений были весьма различны. Самые мелкие ограничивались площадью в 600 м². Самые большие охватывали территорию до 360 000 м², приближаясь к масштабам небольших городов. Преобладали средние селения площадью около 90 000 м², что почте равнялось размеру современных деревень на севере КНР. Большей частью они лежали на мягком склоне у самого подножия возвышенности и, как правило, вблизи или на самом берегу реки. Выбор такой слегка наклонной местности диктовался необходимостью иметь естественный дренаж для удаления излишней дождевой влаги.

Поселения здесь были расположены еще более компактно, чем на плато. Например, в окрестностях г. Аньяна, на берегу р. Хуай, протяженней в 16 ли, что равно около 8 км, были установлены остатки от 19 поседений.

В некоторых местах жители вынуждены были превращать свои поселения в крепости, обнося их земляными стенами. Стены в Чень-Цзы-Яй имели в плане вид четырехугольника площадью 450?390. Они были построены из плотно утрамбованных слоев земли, смешанной с камнем. В глубь грунта стены уходили на 1.5 м. В свое время они обладали довольно внушительным видом. Весьма возможно, что их первоначальная высота достигала 5 м, сверх чего еще возвышался крепкий частокол. Но за истекшие тысячелетия земля осыпалась и на поверхности местами остались валы высотой до 3 м.[359]

Относительно типа жилой постройки мы можем лишь отчасти судить по остаткам поселений люншанской стадии на севере Хенани. Здесь обычным видом жилище были круглые мазанки с полом, покрытым тонким слоем извести, и с печкой на обожженной глины в центре. Внутренний диаметр жилища имел в среднем 4 м. Печка продолговатой формы была снабжена несколькими дымоходами, лежащими параллельно продольной оси, а с противоположного конца находилась топка. Для хранения продуктов во всех поселениях, как и в поселениях стадии Ян-Шао, были в употреблении круглые плоскодонные ямы.

На лёссовых отложениях Восточной Европы ранние земледельцы трипольской культуры тоже начинали строительство своих жилищ с землянок. Это были ямы глубиной до 1.5—2 м, имевшие подбой в одной из стенок для очага. Надземная часть, вероятно, состояла из двухскатной крыши на коньковой основе, хотя археологически этот вопрос остался открытым. На второй стадии землянка уступает место полуземлянке с полом, лежащим на 0.7—1.0 м ниже поверхности. На третьей — возникает вполне наземное жилище с настилом для пола из плах и глины. Плато высокого правого берега Днепра, от г. Киева до г. Черкасс, было заселено неолитическими земледельческими племенами. Поселение у Халепья под Киевом, подобно многим другим, располагалось на плато в частично спускалось по восточному пологому склону небольшого оврага, где имеются выходы грунтовых вод. Поселение состояло из 39 прямоугольных жилищ, расположенных по двум не вполне правильным концентрическим кругам. Оно имело 170 м длины и 160 м ширины. На строительной площадке укладывался слой расколотых дубовых плах, располагавшихся параллельно друг другу и перпендикулярно по отношению к продольной оси воздвигаемого сооружения; дубовое основание покрывалось слоем глины, смешанной с мелкораздробленной соломой и мякиной. Слой глины обжигался сверху специально разводимыми кострами. Так делался фундамент. Стены были плетеными, обмазанными необожженной глиной. Внутри жилища устанавливались два продольных ряда столбов; они поддерживали стропила двухскатной крыши, крытой соломой.

Вслед за фундаментом изготовляли глиняный пол. Для этих целей использовали хорошо отмученную чистую глину. В одних случаях глина намазывалась на фундамент и обжигалась тут же на месте, в других — глиняные плитки изготовляли и обжигали где-то на стороне и затем в готовом виде раскладывали по полу жилища, скрепляя раствором из необожженной глины.

Все население дома составляло единый хозяйственный коллектив и нуждалось в отдельных помещениях для выполнения некоторых совместных работ и для хранения общих запасов. Поэтому одна часть дома часто отводилась под помещения для хранения и обработки зерна. На обожженном глиняном полу в чашевидных углублениях в больших глиняных сосудах всю зиму хранилось зерно. Здесь же его размалывали на каменных зернотерках. Все население дома, вероятно, подразделялось на ряд парных семей. Одна или несколько семей имели свои особые помещения и свои собственные глиняные печи.

Дом постепенно разрастался, глиняные полы перекрывались новыми слоями, к прежним жилым ячейкам пристраивались новые. Поэтому в поселении имелись дома различных размеров и разного устройства. Одни из них были небольшими односемейными и одноочажными постройками, другие — многосемейными и многоочажными большими домами, до 25 м длины и до 7—8 м ширины. Если судить по раскопкам во Владимировке, размеры жилища имели 14.5 м длины ж 4 м ширины.[360] Жилища были расположены по кругу, внутри оставалось свободное от построек пространство — площадка поселения.

Неолитические поселения на территория Греции представляли небольшие круглые хижины, плетеные и обмазанные глиной, судя по поселениям культуры Сескло, открытым в Фессалии, Средней Греции и Пелопоннесе.

Немногим отличались и первые жилища Мальты Дориона. Стены до высоты 0.60—0.80 м были сделаны из камней, выше шло простое плетение, обмазанное глиной. Одна из стен была прямой, и все сооружение имело форму апсиды. В одном углу располагался очаг из камней, в другом — большой сосуд для хранения запасов. Круглые плетеные хижины в Греции являлись древнейшей местной формой домостроительства.

Но вскоре они сменились прямоугольными жилищами на столбах, с двухскатной крышей, и вместе с тем сложились новые, более совершенные приемы строительной техники: стены возводились из обожженных на солнце кирпичей. В Олинфе древнейшие хижины еще представляли небольшое трапециевидное строение с плетеными стенами на каменном фундаменте. Последний состоял из беспорядочно расположенных и скрепленных глиной речных галек. Жилище не имело никакого внутреннего деления и было лишено очага.

В Таангли (Центральная Фессалия) уже в самых поздних слоях большого «жилого холма» встречаются прямоугольные дома со стенами из сырцовых кирпичей на каменных фундаментах. Они не имеют выраженного внутреннего деления, хотя выделяются кладовки, возвышенные помосты и лежанки. Ряд столбов посередине дома и выступы стен поддерживают стропила и балки двухскатной крыши. Вместе с новой строительной техникой усваивается и новое, характерное для более развитых форм домостроительства, внутреннее деление дома.[361] В поселении у Сескло возле примитивных плетеных хижин располагаются прямоугольные дома, у которых все стены сплошь состоят из камней, скрепленных глиной. Некоторые из этих домов разделены на два или на три помещения, имеют особые входные части и представляют тип, близкий мегарону. Жилища этого типа уже давно были известны в Малой Азии и на о. Крит, их появление всюду сопровождает сложение патриархальных отношений.

В Южной и Центральной Греции около 2600 лет до н. э. произошел переход от неолита к «бронзовому веку» и начался новый этап исторического развития, известный в археологии под именем «древнеэлладского периода» (2600—1900 лет до н. э.). На о. Крит появились первые поселения городского типа.[362] На территории материковой Греции люди продолжали жить в почти незащищенных деревнях, но жилище изменилось.

В Евтрезине, где прежде строили круглые плетеные хижины, теперь сооружаются настоящие прямоугольные дома. Они возводятся на каменных фундаментах, причем введена своеобразная кладка камней, соответствующая расположению камней в троянских постройках. Плоские крыши опирались на стены из сырцовых кирпичей. Из открытого вестибюля через деревянную дверь, вращающуюся на каменном подпятнике, можно было попасть внутрь дома, разделенного на два или три помещения. В одном из в их располагался очаг, в другом сосуды для хранения запасов, зернотерки, глиняная скамья или алтарь для служения домашним богам; третье могло быть простыми сенями и т. д. В Мальте Дорион простейшие апсидные дома также постепенно сменялись прямоугольными постройками. Последние становились все более сложными и дополнительно подразделялись на несколько небольших камер. В самом центре поселения на высокой месте возводился такой дом, причем одна его половина делилась на три, а другая — на два маленьких помещения. Там, возможно, жил со своей семьей вождь всего поселения. Другие жилища, как всегда сооруженные из камней, располагались отдельными группами, довольно беспорядочно рассыпанными по плато. Здесь нет еще ни улиц, ни кварталов, ни оборонительных сооружений.

Другой характер имело поселение у Агна Космос близ Афин. Оно выросло на выдвинутом в море мысу с низким песчаным перешейком. В древности, когда во время стоянки суда вытаскивались на берег, мелководные бухты с песчаным грунтом были наиболее удобны для мореплавания. Морская торговля была, вероятно, одним из важных занятий обита-тел ей мыса. Поселение здесь состояло из нескольких кварталов, отделенных узкими проходами («улицами»), вымощенными плитчатыми камнями и керамическим боем. Из вымощенного дворика небольшая дверь с возвышенный порогом веда внутрь дома, разделенного на две или больше камер.

Древнейшие фессалийские поселения[363] находились на значительном расстоянии от моря. Сообщение между ними было сухопутное, как и у одновременных поселений, встречающихся в западной части Македонии. В древнеэлладском периоде впервые устанавливались непосредственные морские связи Греции и Малой Азии. О них говорит сходство многих изделий, проникновение греческих вещей в Трою и троянских образцов в Грецию. Если раньше древнее население Фессалии и Македонии имело сношения преимущественно со Средней и Южной Грецией, то теперь, со второй четверти III тыс. до н. э., устанавливаются прямые связи через Дарданеллы с противоположным берегом Малой Азии. Это нашло отражение в быте, даже домашней утвари фессалийских и македонских племен, а также в земледельческой культуре, основы которой заложены в предшествующий период. В этом отношении наиболее показательно поселение на холме у Динини близ залива Волос в юго-восточной Фессалии.[364] Холм был обнесен концентрическими кругами каменных стен, ограждавших двор с одним основным строением. Постройки, меньшие по размерам и назначению, помещались между каменными стенами. Стены, сооруженные из грубых камней, уложенных в ил или глину, достигали 1.5 м толщины и 3 м высоты.

Земляные площадки, насыпанные с внутренней стороны стен, облегчали защиту поселка во время осады. Ворота всегда делались небольшими и открывались в узкие проходы, где легче было оказывать сопротивление. В центр вело только два входа. Там стоял один довольно большой прямоугольный дом. Стены его были сооружены из камней, внутренняя их поверхность — оштукатурена. Крыша поддерживалась стенами и деревянными столбами. Два таких столба стояли в открытом портике перед входом. Дверь вращалась на стержне, укрепленном в выдолбленном камне. Она вела в большую комнату, 5—6 м в длину и ширину. В центре располагался очаг из камней, пол был вымощен мелким булыжником. Из этой большой комнаты можно было попасть в заднюю, 3—4 м длины и ширины. Там стояла полукруглая печь и находилось круглое, огороженное каменными штатами место, вероятно, предназначенное для хранения плодов или фруктов.

Строительные методы, выработанные на территории западной Греции, распространились еще дальше на запад Средиземноморья. Об этом говорит известное поселение у Мольфетти, ставшее центром древней Апулии с середины III тыс. до н. э.

В Мольфетте небольшие прямоугольные постройки тоже постепенно сменили предшествующие им круглые хижины. Они сооружались из дерева и глины. Пол был покрыт деревянными плахами и глиной; стены были составлены из деревянных кольев, бревен, плетения и глиняной обмазки. На нескольких столбах, стоящих в центре и по углам, укреплялась крыша. Перед домом располагались открытые сени, где стояли глиняные цистерны для дождевой воды. Оттуда небольшая дверь вела внутрь жилища. Дома стояли друг возле друга и ограждали улицы, вымощенные каменным бутом.

Неолитическое население горных областей Центральной. Европы, перейдя к земледелию и животноводству, сохраняло охоту и рыболовство в качестве важных отраслей деятельности. При этом некоторая часть населения заняла берега горных озер и приступила к строительству свайных жилиц. Исследованиями П. Вуга[365] установлено, что поселения вначале возникали на берегах озер, а не на воде. Дома ставили на сваях во избежание наводнений, так как в горных областях часто повышался уровень воды. Разумеется, такое объяснение не является единственным для понимания причин, приведших древние общества к строительству столь трудоемких жилищ. Как и другие заметные исторические события, сооружение палафитов имеет под собой совокупность вызвавших их условий и причин.

Если судить по свайным постройкам на Робенгаузенскоы озере (Швейцария), величина каждого жилища редко превосходила 6?7 и, что соответствовало 40 м² площади в среднем. Учитывая выступы кровли, следует думать, что оно занимало на свайном помосте площадь до 60 м². Кроме того., здесь были некоторые пристройки к жилью, а также и незастроенные места. Следовательно, на общей площади Робенгаузенского свайного поселения 6000 м² могло разместиться около 60—70 домов с населением 300—400 человек.[366]

Для свай служили разные деревья, даже с искривленными стволами. Однако в первые этапы существования озерных поселений совсем не было отбора материала по качеству. Очень часто употреблялась мягкая древесина как для свай, так и для настила. В дальнейшем сваи стали делать из дуба, а настил из ели. Время вырабатывало и закрепляло технический опыт.

Какое количество свай требовалось для всего поселения? На каждом квадратном метре поселения было в среднем обнаружено около трех свай. При общей площади поселения 6000 м² это составит до 20000 свай. Но вбивались они неравномерно. Там, где ставились сваи из сосны, ели, клена, их требовалось на единицу площади вдвое больше, чем дубовых. В случаях нарушения этого соотношения приходилось впоследствии вносить исправления.

Длина свай была около 3.5 м, толщина — от 12 до 18 см. В меловой грунт озерного дна свая вбивалась на глубину,! м. В мелководной части озера было 1.5 м воды. Следовательно, над водой свая поднималась на 1 м. Никаких следов обугливания на заостренных концах не было обнаружено, и предположение Г. Мессикоммера о рубке свай в лесу с помощью огня не получило подтверждения. Конус заострения имел примерно 30 см. Кора со стволов не удалялась. Процесс забивания свай мог производиться с двух лодок, стоявших одна против другой, а также с помоста. В качестве баб, по-видимому, служили короткие обрубки толстых стволов с сучками для захвата руками. Удары по свае такими бабами могли вести 3—4 человека, работавшие согласованно (рис. 58).

Настил помоста состоял не из плах, которые делались путем раскалывания бревен на две половины, а из круглого леса. Нет признаков, по которым археологи могли бы судить о способах крепления бревен настила к сваям. Остается только догадываться, что пастил накатывался на предварительно закрепленные поперечные балки способом привязывания. Так возводились и возводятся до наших дней свайные постройки Меланезии.

Настил покрывали слоен глины, смешанной с песком и гравием, и только на этот водоизоляционный пласт накладывался пол жилой площадки.

Свайные дома, как правило, были прямоугольные. Есть повод думать, что опорные столбы для фронтона крыши имели длину до 6.5 м. Их нижние. концы погружались Для устойчивости в дно озера, верхние имели развилки для укладки коньковой балки. Вместе с боковыми столбами, но более короткими, они создавали для жилищ Робенгаузена достаточно солидный скелет.

^{Рис. 58. Забивание свай в дно озера  на  палафитах (реконструкция).} 

Судя по обуглившимся остаткам уничтоженного пожаром поселения, покров крыш состоял из соломы или древесной коры. То и другое найдено на дне озера. Края крыш опускались, очень низко, защищая обитателей от длительных холодов и в штормовую погоду. В дополнение к таким предохранительным мерам вокруг жилья ставилась еще невысокая ограда из столбиков, переплетенных ветками, обмазанная слоем глины в 2—3 см. На это указывают остатки обмазки с отпечатками хвороста. При изготовлении обмазки строители подмешивали в глину связующие вещества — траву и солому.

Вход в жилище, располагавшийся с южной стороны, имел деревянные двери. Была найдена широкая еловая доска, отколотая от большого дерева. Она имела длину 145 см при ширине 40 и 55 см и толщине 4 см. Доска была хорошо отесана, имела на торце боковой штырь, служивший вертикальной осью. Посередине двери оказались два отверстия, которые рассматриваются в качестве приспособления для укрепления засова.

В таком прямоугольном по плану жилище очень экономно использовалось внутреннее пространство. Правый угол от входа занимал ткацкий станок. Было отведено место и для кладовой, где хранились запасы хлеба, сушеных яблок, орехов, льна и т. д. Был хлев для коз. Толстый слой глины, в которую вмазывались каменные плиты, отделял очаг от пола. Существовало место для зернотерки, для работы в зимнее время и для сна. Последнее выделялось присутствием весьма заметного слоя из меха, буковых листьев и соломы. Предполагается, что рядом с дверью находилось окно. Дымоход в жилье отсутствовал. Дым выходил через дверь и щели. В стены вделывались деревянные крючки дня подвешивания разных предметов. Освещением служили сосновые лучинки, богатые смолой. Посуда употреблялась глиняная и деревянная.

Своеобразную цепь развития болотных жилищ, возникших в мезолите Европы, с одной стороны, и свайных — с другой, продолжают жилища, возводимые на торфе. Основание этих жилищ состояло из древесных стволов или плах, которые шли параллельно друг другу, поперек всего сооружения. По двум широким сторонам продольно расположенные бревна ограничивали этот древесный помост. Если помост постепенно погружался в торф, то его систематически возобновляли, накладывая друг на друга до восьми слоев бревен. Помост дополнительно закреплялся по углам несколькими вбитыми в грунт кольями. Бревна, ограничивающие помост с обеих узких сторон, имели еще и отверстия для боковых столбов, служащих опорой стен. Столбы представляли основу для плетения, которое затем обмазывалось глиной. Иногда снизу стены еще закреплялись кладкой из камней. Одна из длинных сторон иногда как будто не имела стены, и крыша здесь, следовательно, непосредственно соприкасалась с полом. Основание было покрыто слоем глины толщиной от 7 до 12 см. Жилище было разделено на два помещения, причем в меньшем из них располагался очаг из обмазанных глиной камней.

Мы имеем дело, следовательно, с такими же прямоугольными и двучленными, с фронтальной двухскатной крышей строениями, как и свайные постройки. Разница заключается в том, что торфяные жилища обычно были меньше свайных, их длина не превышала 6.5 м, ширина — 5 м. Отдельные дома располагались правильными рядами, все поселение разделялось узкими бревенчатыми улицами и часто окружалось палисадом.

Небольшие прямоугольные дома, внутреннее деление жилищ на два помещения, одно из которых является кухней, расположение жилищ несколькими параллельными рядами («улицами»), группировка жилищ вокруг одного большого «дома для собрания» — вот, следовательно, то новое, что отличает поселения рассматриваемой стадии развития. По ряду стратиграфических наблюдений эти торфяные жилища относились к несколько более позднему времени, чем свайные.

Вооруженные столкновения в это время становятся все более частыми. Усиливается производство оружия, а поселения окружаются рвами и валами. Похищение стад скота было важнейшей причиной вооруженных столкновений. Резкое увеличение войн является одним из проявлений процесса распада родового строя. Европа покрывается сетью городищ — укрепленных поселений или убежищ военного времени.

Примером поздненеолитических городищ Центральной Европы является поселение у Альтгейма на р. Изаре. Оно имело 40 м в диаметре и было окружено тремя рвами, разделенными частоколом. Враждебные племена взяли приступом и сожгли это поселение. До сих пор во рвах встречаются наконечники стрел и каменные палицы вместе с человеческими костями. Технически и стратегически были более совершенными городища у племен, населявших бассейны pp. Рейна и Мааса. Городище у Майена на Рейне имело форму овала, 360 м в длину и 22 м в ширину. Оно было окружено одним рвом и валами по обеим его сторонам, а за ними деревянным палисадом. В городище вело семнадцать ворот, н, очевидно, в семнадцати местах прерывались ров и палисад. Ворота имели дополнительную защиту. В случае опасности все окрестное население со всеми своими стадами укрывалось в этом городище, поэтому оно должно было иметь много входов для того, чтобы можно было бы быстро в него проникнуть.

Городище-убежище у Урмитца имело четыре линии обороны: два рва с одним валом между ними, а внутри деревянный палисад. Все линии были расположены в виде дуги, в соответствии с формой городища. Хорду этой дуги образовывал высокий обрывистый берег Рейна, она достигала 1275 м длины. Как и в Майене, в городище вело много входов, но так, что 4—5 воротам во внутреннем рве соответствовало двое ворот в наружном. Нападающие, проникнув за первую линию укреплений, попадали в ловушку. Осажденные выходили им навстречу через множество ворот во внутреннем рве, а нападающим оставалось значительно меньше выходов для отступления, чем их противникам для атаки. Тем не менее обилие ворот было наиболее уязвимым местом всей системы этих укреплений. И в тех воротах внутреннего рва, которые соответствовали перерывам в наружной линии укреплений, устанавливались специальные деревянные башни из вертикально поставленных балок. Башни эти замыкались только в военное время. Нападающие встречали перед собой сплошную стену из земляного вала и деревянных башен. Во время опасности в городище могло укрыться до 20 000 человек.

Но все рейнские городища были только временными убежищами. В городище у Михельсберга обнаружены следы постоянных жилищ, частично углубленных в землю. Жилища эти располагались рядами (кварталами), внутри жилищ и между ними выкапывались ямы для погребения умерших.

В городищах найдено много каменных и костяных орудий, предметов утвари и украшений, глиняных сосудов. Керамика производит впечатление примитивных изделий и даже служила основанием для отнесения населения этих городищ с их земледелием, скотоводством и медными предметами к раннему неолиту. Глиняная посуда здесь снова получала круглое или острое дно вследствие изменения образа жизни и появления систематических перекочевок, сезонных передвижений от пастбища к пастбищу. На кратковременных остановках довольствовались шалашами-землянками и походной посудой. Но при этом всегда сохранялись постоянные поселения в качестве исходных баз и надежно укрепленных убежищ.

Близкий путь развития проходили земледельческие племена, населяющие территорию современной Франции. В бассейнах pp. Соммы, Севы и Роны к середине III тыс. до н. э. сложилось земледельческое хозяйство. Люди жили или в пещерах, или в небольших полуземлянках в мирных оседлых поселениях.

Во второй половине III тыс. до п. э. повсеместно строятся городища. Они создаются в древнейших земледельческих районах Франции: в бассейне pp. Соны и верхней Роны (Кен-де-Шассей), французской Юре и северо-западной части страны. Кен-де-Шассей располагалось на возвышенности, имело 744 м длины и от 110 до 205 м ширины. Два противоположных ее конца, северо-восточный и юго-западный, были защищены земляными валами.

Городище Фор-Арруар[367] является одним из типичных. Оно занимало изолированную возвышенность площадью в 7 га. С юга, востока и запада крутые склоны делали эту возвышенность труднодоступной, и только с севера они мягко, переходили в плато. Поэтому только там был выкопан глубокий ров, имеющий 260 м в длину. Его сопровождал высокий вал. С востока и юга склонам возвышенности была искусственно придана равномерная крутизна, и по самому краю их был насыпан вал из земли или меловых блоков. Выровненная дорога вела из долины наверх в поселение. При раскопках внутри городища были открыты остатки жилищ-полуземлянок и найдены орудия из камня и кости, глиняные сосуды, пряслица и женские статуэтки. Как и другие городища северо-западной Франции, Фор-Арруар был основан во второй половине III тыс. до н. э.

В это время область распространения земледельческих племен на территории современной Франции заметно расширилась, городища появились на юго-западе страны. Примером является неолитическая крепость у Пе Ричарда в устье р, Гаронны. Укрепление занимало изолированный бугор, доминирующий над окружающими его долинами. Общая площадь его достигает 6 га. Оно было окружено двумя широкими рвами. Рвы отделялись друг от друга валом. Эта первая линия укреплений имела четыре входа, вымощенные небольшими камнями и огражденные внутренними рвами. Концы рвов были укреплены стенками из камней, выступающими над уровнем земли. Вершина бугра была окружена еще одним рвом. Оборонявшиеся имели возможность укрепляться за вторым рвом, если нападающие перешли первый, и за третьим, если был взят второй.

Оказывало ли влияние на развитие жилища изменение хозяйства в одинаковых природных условиях? На этот вопрос отвечает изменение конструкции неолитических жилищ в Центральной Европе, относящихся к дунайской культуре. Д. Брэдфорд прослеживает три стадии. Наиболее ранние из них представляют крупные, грубопрямоугольные сооружения до 32 и длиной. На следующей стадии возникает двухкомнатный дом, близкий по типу к мегарону. На третьей — жилища уменьшаются в масштабах до однокомнатной постройки.[368]

Примером ранних построек могут служить жилища из поселения Кёльн-Линденталь. Дома здесь строились из вертикально поставленных плах, иногда перевитых плетнем. Крыша делалась двухскатной на коньковой основе. Изнутри крышу поддерживали многие столбы, упираясь верхними развилками в центральную балку. Они шли тремя параллельными рядами. Поскольку в этих домах не обнаружено очагов, предполагают, что жилая их половина имела пол, поднятый над землей. По размерам дома почти не отличались друг от друга, за исключением дома вождя. По соседству с домами находились хранилища для зерна. Эти житницы были поставлены на столбах, приподнимаясь слегка над землей. Все поселение, состоящее из двух-трех десятков жилых и хозяйственных построек, окружали палисад и ров.

В жилищах третьей стадии дунайской культуры (Гольдберг) мы имеем почти квадратное помещение на столбах, двухскатную крышу, две комнаты, из которых передняя была меньшего размера. Уменьшение жилищ до масштаба почти однокомнатной хижины в 4.5 м² объясняется влиянием пастушеского животноводства. Стены ставились из тонких шестов, вкопанных в землю и, возможно, связанных наверху, как в шалаше.

Направляясь от Дунайского бассейна к северу, в Ютландию, мы встречаем особый тип большого неолитического жилища, известного по раскопкам в Тролдебиерге. Здесь установлено существование длинных жилищ, растянувшихся на расстояние от 30 до 70 м. Покрывались постройки двухскатной крышей, высотой около 3 м. Крыша с одной стороны спускалась до земли, а с другой опиралась на двухметровую стену.

Эти крупные коммунальные жилища, напоминающие дома ирокезов или индейцев Британской Колумбии, разделялись, как полагают, на две половины, из которых одна служила родовым жильем, а другая являлась хлевом для домашних животных.

Важную роль в строительстве неолитических деревянных жилищ здесь играла береза, и не только стволы, расколотые на плахи и доски, сучья и ветки, но и кора. Последнюю использовали для настила на полу жилья, как влагоизоляционный материал для крыш, как сырье для смолы, клея и факелов. Однако настоящих срубных бревенчатых изб ни здесь, ни в других областях Европы еще не было. Они появляются только в конце эпохи бронзы.

Из немногих неолитических жилищ, открытых археологами в Англии, следует отметить раскопки в Халдон Хилле близ Эксетера. Здесь был прямоугольный дом длиной 6 м с очагом в юго-восточном углу и входом в северо-восточном. Стены могли быть из земли или дерна на каменном основании, но их должны были поддерживать легкие столбы.

Неолитические поселения на юге страны носили укрепленный характер. Их окружали палисады и рвы для защиты скота и запасов хлеба. Такие поселения чаще располагались на холмах. Промером может служить Уиндмилл Хилл, лежащий недалеко от Эйвбери. Вершина холма была окружена тремя плоскодонными рвами, которые сохранились до сих пор. Есть признаки частокола закрывавшего доступ внутрь круглой площади с диаметром 80—120 м. Типы жилищ остаются невыясненными. Возможно, укрепления типа Уиндмилл Хилла выполняли функции убежища только на время нападения неприятеля. В мирный период население могло ставить свои легкие жилища близ посевов и пастбищ, где-нибудь ниже укрепленных холмов.

На Оркнейских островах, где отсутствовал лес, в конце неолита строили жилища из каменных плит, укладываемых горизонтально. Жилища были прямоугольные, с округлыми углами. Длина их достигала 6.3 м, ширина 3.3 м, высота около 3 м. Стены покрывал ступенчатый (ложный) свод — ранняя форма каменного свода. Сильные северные ветры, суровый климат заставляли древних обитателей поселений Скаро Брей и Райнио на этих островах ставить свои жилища очень тесно, соединяя их низкими крытыми ходами или туннелями. Как свод, стены, так и туннеля, очевидно, сверху засыпались землей для утепления. Кроме очага, обложенного камнями, была сложена из плит печь. Для строительных целей нередко применялись китовые кости, заменявшие дерево. Места для сна были разгорожены, у стен устраивались ниши и полки для хранения домашних вещей. Ящики, столы и скамейки делались из сланцевых плит.[369]

При колонизации Исландии и Гренландии этот способ соединения каменных жилых построек крытыми коридорами в сплоченные комплексы, напоминающие своим планом лабиринты, был еще более необходим в условиях арктического климата.

Неолитическое жилище в долине р. Нила возводилось на столбах, поддерживающих стены из плетенок, обмазанных илом. Об этом говорят остатки поселения в Меримде[370] (западная часть дельты Нила) и в Бадари[371] (верхний Египет). На поселении Меримде, занимающем площадь в 600?400 м², очевидно, вначале ставились легкие шалаши, от которых уцелели лишь очаги и ямы с мусором. На следующем этапе, если судить по следам от столбов, жилища имели в плане овальную или подковообразную форму и, как сказано выше, состояли из плетеных стен с обмазкой. Позднее земледельческое население Меримде по тому же плану возводило массивные глиняные хижины с дворами.

Остатки круглых жилищ с небольшим углублением пола сохранились от ранних этапов додинастического периода. А от среднедодинастического времени уцелела глиняная модель дома (Эль-Амра) представителей зажиточной группы населения. Она говорит уже о четырехугольных постройках со стенками из плетенки, обмазанной илом. Размеры дома определяются в 8?5 м. Внутрь дома вела дверь в дощатой раме.

О тростниковых жилищах в додинастическом Египте и в эпоху ранних династий свидетельствуют их изображения на различных предметах. На кости из Абидоса вырезано куполообразное жилище с прямоугольной дверью, судя по некоторым признакам, сплетенное не только из тростинка, но и жилок пальмовых листьев. Тростниковый шалаш изображен и на булаве из Гиераконполиса. В центре фигура царя или вождя, обрамленная тростниковыми стенами с трех сторон. Над открытой частью шалаша выступает вперед крыша, поддерживаемая колонками из пучков тростника или папируса. Верхушки папируса связывались таким способом, что это в дальнейшем послужило стилевым мотивом для развитой архитектуры.

Недостаток дерева и камня в долине Двуречья вынуждал население эпохи неолита строить жилища из тростника и речного ила. Крупные стебли тростника, 6—8 м высоты, являлись хорошим строительным материалом. Жилище бедняков южного Ирака до сих пор строятся из тростника. Длинные стебли связываются в крепкие пучки, которые ставятся друг против друга, пригибаются и соединяются вершинами вместе. Получается полуцилиндрическая или полусферическая форма жилья, дополнительно прикрытая циновками или обмазанная глиной. В болотистых местах основанием жилища служил толстый настил из того же материала, отличающегося слабой влагопроницаемостью.

Строительство легкого жилища из озерного камыша было проведено Карельской опытной экспедицией (1960 г.). Постройка возводилась на каркасе из ивовых шестов и веток. Старый камыш вылавливался из воды и сушился на солнце. К каркасу его привязывали пучками при помощи гибких прутьев и лыка. Конический шалаш 3 и в диаметре и 4 и высоты занял 8 часов работы. Доступность и обилие материала, простота конструкции и ее выполнения, видимо, позволяло ставить такие жилища в разных географических широтах (рис. 59).

Тростник, плетень, глина применялись в неолитических жилых постройках Переднего Востока в зависимости от условий. Там, где камень преобладал, например в Палестине, еще в эпоху мезолита из него складывались стенки на террасах, преграждающие вход в пещерное жилище. Первые натуфийские постройки представляли круглые или овальные хижины из камня. Раскопки раннего неолитического поселения укрепленного типа в Иерихоне,[372] где еще не было керамической посуды, показывают, что строительство из сырцового кирпича и камня восходит к VIII—VII тыс. до н. э.[373] Глиняные дома Иерихона имели сырцовые стены на каменном фундаменте, полы, обмазанные слоем глины. В плане они были овальной или круглой формы, пол в ряде случаев лежал несколько ниже поверхности земли. Поселение было окружено стеной, сложенной из камней и глины. Открыты остатки круглой башни с каменными ступенями внутри, достигавшей более 8 м высоты. Число обитателей определяется в 2000 человек.

Позднее глиняные дома были усовершенствованы применением более правильной формовки сырцового кирпича, планировки жилищ и примыкающих дворов, которые приобретают более прямоугольные формы. Больше возникает хозяйственных пристроек, клетей, чуланов, складов. Полы жилищ покрывали штукатуркой, содержащей известь, иногда окрашивая их в розовый и кремовый цвета. Штукатурка выглаживалась и лощилась.

^{Рис.  59.  Камышовый  шалаш,  построенный Карельской опытной археологической экспедицией в 1960 г.} 

На о. Кипр развитие ранненеолитических домов в VI тыс. до н. э., судя по раскопкам поселения Кирокития,[374] шло по линии улучшения круглых жилищ. На базе стен, сложенных из местного известняка, возводились куполообразные крыши, что придавало постройке форму толоса. Диаметр основания имел от 4 до 8 м. В больших домах иногда было два этажа, а пол верхнего этажа поддерживался массивными каменными столбами. Дорога к реке и дворы были вымощены плитняком. Поселение Кирокития было очень большим, возможно, в несколько сот домов. Пока раскопано лишь 48.

Постройка глинобитных жилищ с тростниковыми полами установлена на поселении Джармо, открытом на отрогах Курдского плоскогорья.[375]

Этот памятник относится к VII—VI тыс. до н. э. Он расположен на возвышенном месте и застроен глинобитными домами с жилой площадью около 12 м². До 3 м² занимали хозяйственные чуланы и ниши. Двери вращались на каменных подпятниках. Всего на территории поселения Джармо устанавливается до 25 жилых помещений с населением около 150 человек. Постройка жилищ производилась из глины, замешанной на рубленой соломе.

В Хаосуне (Ассирия), поселении VI—V тыс. до н. э., глинобитные постройки представляли дома из трех-четырех комнат, группировавшихся вокруг внутреннего двора. Двери домов были сделаны из досок и вращались на вертикальных осях. Запасы зерна хранились в больших глиняных сосудах, поставленных в особые огороженные места. Сосуды вылеплены из необожженной глины, в которую примешивалась солома, а наружная поверхность покрывалась слоем битума. Во дворе жилищ или в домах помещались хлебопекарные печи.[376]

В Сиалке I (Западный Иран), поселении V тыс. до н. э., строились жилища из плетенки, обмазанной глиной,[377] Следы таких построек найдены в Эль-Убенд близ Ура. Опорные функции здесь несли столбы, вкопанные в грунт. О существовании дверей на вертикальной оси говорят каменные подпятники, обнаруженные при раскопках.

Каждое жилище на неолитическом поселении Джейтун в Туркм. ССР представляло квадратное однокомнатное помещение с прилегающим к нему небольшим огороженным участком с подсобными строениями, вероятно, кладовыми. В среднем площадь жилого помещения составляла 23 м², достигая в отдельных случаях 30—39 м². Стены глинобитные. Зернохранилища считались, по-видимому, общественными и находились в северной части поселения.[378] Общей, вероятно, была и гончарная печь. Всего на этом поселении построено около 35—40 жилищ. Каждое жилище занимала одна парная семья из 5—6 человек. Всего население поселка могло достигать 200—250 человек.

Близкую картину поселений и техники строительства дают раскопки Дашлыджи-Депе, самого раннего поселка на территории оазиса Геоксюр. Но здесь масштабы жилищ еще меньше. Некоторые из них занимали площадь только 7—10 м². Население исчисляется в 50—60 человек.

Несколько отличаются остатки жилищ других древнейших поселений Средней Азии. Раннее поселение Ялангач-Депе, раскопанное в оазисе Геоксюр, окружала стена из сырцового кирпича. Внутри этого ограждения размещались круглые жилища площадью в 11—12.5 м², с очагами. Центральное место занимали три дома большей площади (от 28 до 37 м²), игравшие, очевидно, общественную роль, если судить по остаткам двухчастных очагов-подиумов в двух из них. По соседству располагались хозяйственные постройки, включая и помост для хранения зерна. Предполагается, что все население оазиса Геоксюр в ялангачское время достигало 4000—5000 человек, считая все поселения данной эпохи.

В следующую эпоху раннеземледельческих обществ Средней Азии профиль строительства домов резко изменяется. Вместо небольших однокомнатных домов возникают крупные многокомнатные постройки, являющиеся жилыми и хозяйственными комплексами. Эти дома-кварталы разделялись узкими проходами-улицами. Таковы Кара-Депе, Геоксюр I.

В стенах глинобитных построек Передней и Средней Азии в эпоху неолита и позднее создавались мелкие коморки, отсеки и ниши, служившие местами хранения хозяйственных вещей и продуктов. Глинобитные сооружения позволяли устраивать такие хранилища и тайники как в стенах, так и в полу жилищ.

Интересно отметить, что использование глины и плетенок наблюдается не только в странах Северной Африки, Передней и Средней Азии, Южной Европы, но в Средней Европе, где не было недостатка в лес» для бревенчатых построек. Такие факты едва ли полностью объясняет гипотеза о культурном влиянии более передового Востока. По-видимому, лес Средней Европы, состоящий, если не брать горные зоны, из таких пород, как дуб, бук, клен, тополь, не был подходящим материалом для срубных построек.