Неолитическая охота по археологическим данным в южных и северных областях Африки, Азии и Средней Европы
Аллювиальные долины великих рек Африки и Азии, черноземные и лёссовые равнины Европы, горные плато Америки являлись первыми очагами растениеводства и животноводства. Территории тропических лесов, саванны, пампасы, прерии, все леса северной зоны трех материков, Австралия оставались на уровне охотничьего хозяйства, рыболовства и собирательства.
В странах раннего земледелия охота продолжала существовать, сохраняя подсобное значение. В Египте охотились на антилоп, диких свиней, диких коз, гиппопотамов, львов, ловили черепах и рыбу. Охоту на диких свиней и львов вели ранние земледельцы-скотоводы Двуречья. В Средней Азии в это время били безоарового козла, дикую свинью, барана (Ovis orientalis), джейрана, волка, лисицу.[625]
Продвигаясь к югу от субтропической зоны раннего земледелия, мы убеждаемся, что роль охоты возрастает и она сохраняет доминирующее положение в балансе неолитического хозяйства. На поселениях Яуа и Эс-Шахейнаба близ Хартума в Судане вместе с остатками прирученных коз и собак рядом с керамикой и полированными орудиями обнаружены многочисленные кости буйволов, антилоп, кабанов, жирафов, обезьян, дикобразов, черепах, крокодилов, питонов, рыб. Из охотничьих орудий найдены цилиндрические и плоские гарпуны, крючки. Возраст Эс-Шахейнаба 3110±450 и 3490±380 лет до н. э.[626] Здесь фактически еще господствовали охота и рыболовство.
В раннем неолите Индокитая и Индонезии мы находим повсеместно признаки охоты, рыболовства и собирательства. Об этом говорят пещерные стоянки Бакшона в ДРВ, пещеры Явы (Гува-Лава)[627] и других островов. Никаких признаков земледелия или животноводства еще нет. На стоянках Бакшона[628] (Фо-Бинь-зя, Ha-Те, Бин-Лотаг, Ву-Муанг, Ланг-Люк, Ланг-Вань и др.) есть пришлифованные топоры, песты для растирания зерен диких растений. Встречаются украшения из раковин, зубов животных, глины, камня, охра, железистые конкреции для изготовления краски. Среди многочисленных остатков различных моллюсков часто попадаются разбитые кости носорога, слона, дикой свиньи, быка, буйвола, оленя, тибетского медведя, обезьян (макак) и других животных. Об орудиях охоты судить труднее. Каменных наконечников не установлено — вероятно, были бамбуковые. С крылатыми к листовидными наконечниками из камня мы встречаемся лишь в пещере Гува-Лава. Мелкие наконечники указывают на применение стрел с луками. У более поздних насельников этой пещеры для охоты служили костяные и роговые наконечники — об этом свидетельствует инвентарь верхнего слоя. Охотники Гува-Лава принадлежали к австралоидным и папуасским типам.
Нет доказательств, что в позднем неолите уменьшается роль охоты, рыболовства и собирательства. Это вытекает из изучения стоянок Ханг-Рао и Ке-Тонг в ДРВ.[629] Добыча охотников состояла из носорогов, тибетских медведей, оленей, кабанов, больших макак и других животных, принадлежащих к современным видам. Несколько иную картину дает дюнная стоянка Бау Чо в 1.8 км от деревни Там-Тоа.[630] Здесь широко использовались ракообразные, моллюски, рыбы, черепахи, водоплавающие птицы и дюгони. Из наземных — кабан, олень и хищники. Здесь мы видим преобладание рыболовства, прибрежного собирательства и охоты на морского зверя. Охота в Индокитае утратила значение там, где условия вели к земледельческому хозяйству. Памятником такого рода можно считать поселение Сомрон-Сен в Камбодже, расположенное на мощных отложениях дельты Меконга.[631]
В целом охота, рыболовство и собирательство в Юго-Восточной Азии оказываются более стабильными, чем на Переднем Востоке, в Индии, КНР, а в ряде областей продолжает существовать до наших дней.
К северо-западу от древнейших очагов земледелия снова наблюдаем усиление роли охоты. Пещерные земледельцы Сьерра Себольера в Кастилии (Испания) наряду с разведением домашних быков, свиней, коз и собак вели охоту на оленей, косуль, лошадей, кабанов, лисиц. В Сицилии, Южной Италии (Апулия) и других областях Средиземноморья наблюдаем не менее существенную роль охотничьего хозяйства.
Но охота начинает терять значение там, где общество окончательно перешло к земледелию и животноводству. Лишь первое время в Джейтуне преобладают остатки диких животных. Позднее, как показывают раскопки Чопан-Депе, охота уступает место животноводству, сохраняя вспомогательную роль.[632]
Интересное явление реверсии охотничьего хозяйства наблюдается в альпийской области. Исследования Л. Реверденом костных остатков из неолитического свайного поселения Сент-Обен на Невшательском озере относились к двум горизонтам. Нижний из них имел возраст древнего неолита, а верхний — среднего.[633]
Древний слой содержал 198 особей животных: 192 млекопитающих, 4 птицы и 2 рыбы. Всего здесь оказался 21 вид, из которых 16 принадлежали к диким животным, а 5 к одомашненным. Однако эти 5 видов составили 78.1% от всего количества млекопитающих, а 21.9% падало на кости диких животных.
Если мы примем во внимание, что одомашненными животными были быки, собаки, свиньи, козы и бараны, дающие больше мяса, чем дикие, то убедимся, что в древнем неолите охота давала меньше 1/5 мясной пищи. К диким животным относились олень, косуля, лисица, лось, бобер, зубр, медведь, барсук, выдра, куница, дикая кошка, кабан, волк и заяц.
Казалось бы в более поздних слоях роль охоты в хозяйственном балансе палафитов должна была еще более упасть. Но средний неолитический слой Сент-Обена не дает ожидаемой картины. Здесь количество костей диких животных составило 38.4%, а одомашненных — 61.6%. По-видимому, исторический процесс вытеснения охоты земледелием в животноводством протекал не прямолинейно. Это подтверждалось и раскопками палафита Сипплинген на Боденском озере.[634] На этом поселении, соответствующему нижним слоям Сент-Обена, было обнаружено 207 особей животных, из коих 46 принадлежало к диким, а 161 — домашним. Последние могли дать 78% мясной пищи, если исходить из валового подсчета по числу животных.
Большую роль в охоте здесь играли кабан (24.5%) и олень (17%). Район Сипплингена был благоприятен для жизни кабана своими дубовыми лесами. Олень, хотя и оказался здесь на втором месте, вообще имел преимущественное значение для охотников свайных поселений. Об этом говорят раскопки палафитов не только Невшательского, но и Констанцского озер. Из числа найденных остатков в Сипплингене после оленя преобладают косуля и бурый медведь. Остальные животные (лисица, дикая кошка, выдра и бобер, лось, дикая лошадь) представлены в малом количестве. Незначительны остатки и птиц.
О роли оленя, косули и кабана в охотничьем хозяйстве эпохи говорят исследования Л. Пфайффера[635] и Л. Рютимейера.[636] Р. Фогель и Л. Рютимейер установили, что олень эпохи палафитов был крупнее современного. Птицы представлены уткой, лебедем, цаплей, аистом, водяной курочкой, диким голубем и рябчиком. Встречаются немногие остатки костей королевского орла, коршуна и ястреба.
Орудиями охоты на оленя и косулю служили лук и стрелы.[637] Луки были двух типов, имевших, вероятно, разное назначение. Один из них, длинный, достигал 175—185 см, другой, короткий, — только 125—155 см. Сделаны они были из тисса и принадлежали к категории простых. Защитные пластинки для левой руки делались из камня. Почти все наконечники для стрел были изготовлены из кремня, лишь немногие экземпляры — из кости, горного хрусталя и нефрита. За неолитический период формы кремневых наконечников изменились. К наиболее раннему типу принадлежали треугольные, которые в дальнейшем приобрели вогнутое основание. Развитой формой отличались наконечники с черенком.[638] Изменение наконечников было направлено на улучшение способов прикрепления их к древкам.
Охота на кабана велась при помощи копья с кремневыми и костяными наконечниками. Употреблялись дротики, боевые концы которых были обожжены на огне и заострены. Бобра и выдру, очевидно, били гарпунами, изготовленными из оленьих рогов. Дополнением охотничьего снаряжения был кремневый кинжал на деревянной рукоятке.
Лук и стрелы, если судить по сводке Г. Кларка,[639] достигают в неолите Европы (Англия, Шотландия, Голландия, Дания, Швейцария) большого разнообразия и высоких технических достоинств. Мастерам хорошо было известно, какая древесина, какие слои ствола обладают эластичностью, какой необходим изгиб, как крепить тетиву.
В неолитическую эпоху охота вместе с рыболовством остается основным хозяйством в северной зоне. На Ладожской стоянке[640] тюлени и бобры дают большую половину добычи. За ними следуют лоси, кабаны, северные олени, косули, туры (Bos latifrons), бурые медведи и мелкие животные — лисицы, зайцы (беляк), соболи, куницы, хорьки, выдры, водяные крысы. Вероятно большую часть мелких животных убивали ради их меха. Из птиц представлены: утки, гуси, глухари, тетерева, лебеди, гагары, чайки и др. Преобладают кости уток. Материал стоянки дает лишь приближенное представление о составе охотничьей добычи.
Оленеостровский могильник свидетельствует об охоте на лося, северного оленя, бобра, бурого медведя, волка, птиц.[641] Орудиями служили копья с наконечниками из рога лося с шипами и вкладышами, а также лук и стрелы с кремневыми наконечниками. Для добивания раненого зверя употреблялись роговые кинжалы с кремневыми вкладышами по краям.
О луках Прибайкалья дают представление роговые обкладки от 34 до 87 см в длину, придававшие луку упругость. В сечении они имели плоско-выпуклую форму. Выпуклая наружная сторона была гладко отшлифована, а плоская внутренняя имела параллельные извилистые штрихи, специально нанесенные для более надежного приклеивания к наружной стороне деревянной основы лука.[642] Роговые обкладки играли для луков такую же роль, что и ременные или сухожильные растяжки и обмотка в эскимосских луках. Кремневые наконечники для стрел имели выемку у основания, иногда шип, но чаще всего черенок для крепления к древку. Встречались костяные — с утолщением на конце.
Для метания в зверя на короткой дистанции в Прибайкалье применяли копья с крупными кремневыми наконечниками из плитчатого кремня (серовский тип) и роговые — с вкладышами.[643] Последние, по-видимому, насаживались на длинные древки, служившие для прикалывания оленей во время «поколюги». Они могли употребляться и в индивидуальной охоте на лося с лодки в водоемах. Ломкие наконечники серовского типа для этого не были пригодными. На значение лося в охотничьем хозяйстве указывают наскальные изображения на р. Верхней Леве (Шишкинские скалы), на р. Ангаре, костяная скульптура из Базаихи и др.
Очень рано как автоматическое средство охоты, распространенное от Италии до Норвегии, возникает капкан со створками.[644] Капкан изготовлялся из крепких пород дерева, например из дуба, и работал на силе упругости. Он защемлял ногу мелких животных и крупных птиц, наступавших на чеку. Длина достигала 60 и даже 90 см, ширина — 12—26 см. Устанавливался в местах, посещаемых животными, и маскировался в траве. Некоторые авторы находят этот тип капканов среди наскальных изображений в Экеберге и Скогервейне, датируемых неолитом.[645] Другой тип капканов изображен на скале Слеттерда[646] и в пещере Пиндаль. Однако вполне надежного истолкования их возраста не существует.
Капканы орочей (тазов) — «оленьи башмаки» делались в форме квадратной рамки с костяными или металлическими шипами, обращенными остриями вниз и образующими конус. Помещали их на оленьих тропах конусом в ямку. На рамку сверху еще набрасывалась петля из веревки, привязанной к палке. Попав ногой внутрь калкана, олень пытался освободиться от снаряда, причиняющего ему боль острыми шипами. Если ломался капкан, то нога, затянутая петлей с цепляющейся за кусты и деревья палкой, по-прежнему оставалась несвободной. Раны кровоточили, оставляя след, по которому охотник находил свою добычу и добивал ее.[647]
Нельзя не отметить, что там, где охота удерживает свое значение, сохраняются и коллективные способы, несмотря на значительный прогресс в орудиях и средствах. На фризе Бингена в Нордфиорде (Норвегия) длиной в 1000 м изображено около 400 оленей, размещенных группами, вероятно, перед облавой, имеющей целью сбросить их со скалы.[648]
Другим памятником коллективной охоты может служить сцена, известная среди петроглифов «Залавруги» в Карелии. Лоси изображены бегущими с трех сторон в одну точку. Позади — фигурки людей, одна из них с луком.[649]
Охота на диких быков изображена в ущелье Зараут-Сай на Гиссарском хребте (Узб. ССР).
Охотники с метательными палицами, копьями, пращами, луком и стрелами нападают на животных. Некоторые замаскированы под дроф.
Puc. 70. Коллективная охота на носорога в Индии. Изображение на степах пещеры Хармангур (Мирзапур).
На стене пещеры Хармангур (провинция Мирзапур) в Индии[650] дана группа из шести охотников, вооруженных копьями с гарпунными наконечниками, окружившая носорога. Один подброшен в воздух бивнем носорога, который обороняется и ревет, о чем можно судить по раскрытой пасти. Археологи относят изображение к эпохи энеолита (рис. 70).