Поздний палеолит

В позднем палеолите круг добываемого материала раздвинулся шире не только по ареалам, но и по своему составу. Наряду с породами (кремень, кварцит и т. д.), из которых человек выделывал свои основные орудия (ножи, скребки, резцы, проколки и т. д.), мы теперь встречаемся и с другими породами (гранитами, песчаниками, сланцами, кальцитами, белемнитами, охрами, железняками), которые служили ему отбойниками для пикетажа, плитами и пестами для растирания зерен и красок, ретушерами, камнями для очагов, для выкладки пола и оснований для стен, материалом для изготовления украшений и т. д. Если ему приходилось пользоваться породами в залежах, то он брал их из слоя в местах выходов, в обрывах, на берегах оврагов и рек, еще не производя сколько-нибудь значительных углублений в склонах этих обнажений. Ломка залеганий, в случае необходимости, велась у самой поверхности.

Это объясняется тем обстоятельством, что охотничий строй жизни, значительная роль собирательства в хозяйстве и перемена места жительства не способствовали развитию техники эксплуатации месторождений, требовавшей условий оседлой жизни. Потребность в количестве полезного камня при таком быте была еще невелика.

Тем не менее в позднем Палеолите добывание нужных пород не было простым повторением уже известных способов. Мы знаем, что в позднем палеолите в Европе и Африке наряду с подъемным галечным материалом систематически использовался желвачный меловой кремень. Если судить но превосходным пластинам группы стоянок в Костенках, Авдееве, Елисеевичах, Супоневе, Тимоновке, он обладал всеми свойствами породы, не лежавшей на поверхности долгое время, а извлеченной из меловой постели на месте залегания. Желваки, испытавшие воздействие солнца, дождя, ветра и колебаний температуры, как правило, отличаются трещиноватостью. Желвачная меловая корка на них носит размытый и выветренный характер.

Меловой кремень (рис. 1) залегает в толще мергеля или чистого мела цепочками конкреций несколькими ярусами. Цепочки верхнего яруса, находящиеся недалеко от поверхности, земли, в местах смыва всех надмеловых отложений, могли быть доступными для извлечения их без шахтовой проходки. Роговые и бивневые мотыги, существовавшие в позднем палеолите, могли значительно облегчить производство небольших углублений в меловой породе. Однако следы от неглубоких ям не сохранялись в местах меловых залежей, так как уничтожались более поздними разработками.

^{Рис. 1. Конкреции мелового кремня из туронских отложении Крыма. Гора «Мыльная» в 14 км от г. Симферополя.}

Потребность в камне более высокого качества вытекала из новой техники его обработки. Получение призматических пластин из таких пород, как базальт, диорит, диабаз, порфир, крупнозернистый кварцит, андезит, было делом трудным. В неолите, когда эта техника была доведена до высокой степени совершенства, мастера умели получать призматические пластины даже из некоторых названных и им подобных материалов. В позднем палеолите техника отщепления призматических пластин еще только формировалась. Поэтому там, где было возможно, исходный материал предпочитался мелкозернистый, с хорошими свойствами изотропности.

Археологический источник пока нам не говорит о существовании обмена в верхнем палеолите, к которому охотничьи группы прибегали для получения необходимых пород камни в тех случаях, когда таковые отсутствовали в районе стоянок. Все же нельзя отрицать возможности снаряжения специальных отрядов для доставки кремня из далеких районов, как это мы знаем по подобным мероприятиям у австралийцев. Диоритовые месторождения на горе Вильям в Виктории и в горах Макдоннелль (Центральная Австралия) служили местами, куда направлялись посланцы различных племен, обитавших за сотни километров.[37]

Обмен породами в сыром виде, казалось бы, был нерационален но причине больших отходов в процессе обработки и трудностей транспортировки. Однако в Австралии обмен не ограничивался только готовыми изделиями из камня: ножами, наконечниками дротиков, топорами, плитами для растирания зерен дикорастущих злаков.[38] Обмен производился и необработанным камнем.

Кварцитовые наконечники выделывались в восточной и северной частях Арнхемленда (Северная Австралия), на р. Уолкер, впадающей в залив Блю-Мед, и на р. Ливерпуле, впадающей в Арафурское море. Здесь находились выходы породы, где работали группы людей из местных племен. Они совершали обмен с представителями других областей.[39] На р. Викторин, впадающей в Тиморское море, встречались залежи кремня.

Для топоров употреблялся порфир, диорит, диабаз, базальт, лава, метаморфический песчаник, твердый мелкозернистый песчаник, плотный кварцит, риолит, трахит, эпидиорит, долерит, роговик, зернистый кварцит.[40] Предпочитались порфир и диорит. Лучшие топоры делались только из диорита. Некоторые племена, употреблявшие для топоров гальки твердых метаморфических пород, которые встречаются в изобилии в руслах рек, почти не вступали в меновые отношения с племенами, среди которых были распространены диоритовые топоры. Другие широко пользовались материалом своих соседей или посылали отряды за ним в дальние походы.

Выламывание горной породы производилось кольями из крепкого дерева. Куски, подходящие по размерам, оббивались на месте отбойником, роль которого иногда выполнял старый топор. Эти заготовки туземцы укладывали в веревочные мешки и уносили к месту своего жилья. Иногда в тех местах, куда они собирались вернуться, выкапывали тайники; в них прятали не только куски сырья, но и полуготовые и даже готовые изделия.

О том, что законченные и полузаконченные изделия переносились на большие расстояния, в области, где не было технически нужных пород, и даже служили предметами обмена, свидетельствуют факты отсутствия отходов в некоторых местах, где располагались лагери аборигенов. Здесь были найдены преимущественно готовые топоры.

Наряду с топорами из «импортного» базальта и диорита то же племя нередко делало топоры похуже, но из имеющегося у себя песчаника. Кроме того, туземцы выменивали материал или готовые орудия через вторые руки у близких к ним племен, получавших эти предметы в свою очередь у соседей, например у племен, живших к северу от р. Меррей. Это было не посредничеством в обмене, а скорее передаточной функцией.

Доставка К месту обитания сырья из далеко расположенных месторождений не всегда себя оправдывала. Расщепление желваков на пластинки могло дать большой брак, и издержки экспедиции оказались бы неоправданными. Если судить но наблюдениям, сделанным в Костенках, кремень доставлялся к месту обитания не в виде сырья, а в заготовках,

В Костенках не обнаружено большого количества нуклеусов, а еще меньше — желвачной корки. Мелкие осколки, чешуйки, обломки и прочие отходы, которые здесь археологи находит, говорят о том, что на стоянках производилась вторичная обработка нуклеусов и пластин, доставленных сюда в готовом виде. Мастерские, где велась первичная обработка кремня, не найдены в районе Костенок. Существует лишь предположение, что они могли быть на берегах Оскола.

Иной материал употребляли обитатели стоянки Гагарине, открытой С. Н. Замятниным в верховьях р. Дона в 160 км от Костенок. Здесь кремень добывался на месте в непосредственной близости к стоянке. Это был меловой кремень темно-серого цвета, извлекаемый со дна оврагов, где он залегал в виде валунов в моренах максимального оледенения. Дополнением к этому материалу служили роговик, кварцит и тонкозернистый песчаник.[41]

В северной Азии, где отложения мелового кремня отсутствуют, палеолитические охотники пользовались различными породами камня, находимыми в галечниках. Охотники бассейна р. Енисея употребляли гальки лидита, диорита, порфира, порфирита, кварца, известняка, окремненного песчаника и др. Раскалывая речные гальки, они получали отщепы, шедшие затем во вторичную обработку. Иногда приготовлялись мелкие нуклеусы для отщепления с них микропластинок.

Некоторым исключением следует считать исходный материал стоянки Мальты на р. Белой близ г. Иркутска. Здесь галечный кварцит, диорит, кремнистый сланец составляют лишь 10% используемого материала. Главный состав каменных орудий падает на своеобразный темный яшмовидный кремень, залегающий в мощных отложениях кембрийского известняка. Этот материал находился в непосредственной близости от охотничьего стойбища.

В конце позднего палеолита, особенно в эпохи мезолита и неолита, начинают входить в хозяйственный обиход материалы, которые прежде использовались очень мало. Их применение было вызвано микролитизацией некоторой части рабочего инвентаря. Выработка мелких нешлифованных орудий (наконечники стрел, вкладыши ножей и кинжалов, пилки, скребки, сверла, резцы, серпы и т. д.), если судить по неолиту Индии и многих других стран, производилась из полудрагоценных минералов (халцедона, агата, оникса, горного хрусталя, яшмы, лидита, граната, кровавика, роговика), собираемых в виде жеодов, галек и даже миндалин. Отличаясь скрытокристаллической структурой, плоскораковистым изломом, твердостью 7—8 по системе Мооса, эти камни являлись хорошим материалом для скалывания и отжимной ретуши. Такие минералы редко встречаются крупными образованиями. Их можно отобрать среди речных галечников и россыпей. Но в материнском залегании они заполняют трещины, пустоты в магматических породах (базальтах, траппах, мелафирах, порфирах), где возникают в виде пропластков, прожилок, натеков, Происхождение их очень древнее, залегание глубинное. Извлечение их затруднительно даже в местах выхода пород.