Особисты в армии
6 февраля 1919 года ВЦИК утвердил «Положение об особых отделах при Всероссийской Чрезвычайной Комиссии». Они должны были бороться с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте.
Но ввиду высокого положения и авторитета наркомвоенмора Троцкого подчеркивалось, что особые отделы будут действовать под контролем Реввоенсовета Республики (это положение отменят в 1931 году, и с этого момента военная контрразведка окончательно выйдет из подчинения армии).
Так появилась военная контрразведка, которая не только выявляла шпионов и предателей, но и следила за военачальниками, изучала настроения в армии.
Кроме того, поскольку при ВЧК еще не было Иностранного отдела, Особый отдел должен был заниматься разведывательной работой за границей и на территориях, занятых Белой армией и иностранными державами.
Особые отделы изначально формировались за счет партийцев с большим стажем и с опытом подпольной работы, потому что военная контрразведка появилась как реакция на измену военачальников, которые ушли к белым.
Троцкому постоянно предъявляли обвинения в том, что он назначает потенциальных предателей на высокие посты.
Председатель Реввоенсовета ответил так:
«У нас ссылаются нередко на измены и перебеги лиц командного состава в неприятельский лагерь. Таких перебегов было немало, главным образом со стороны офицеров, занимавших более видные посты. Но у нас редко пишут о том, сколько загублено целых полков из-за боевой неподготовленности командного состава… И если спросить, что причиняло нам до сих пор больше вреда: измена бывших кадровых офицеров или неподготовленность многих новых командиров, то я лично затруднился бы дать на это ответ».
В военной контрразведке, в отличие от других чекистских подразделений, с самого начала был низкий уровень образования, поскольку для работы в армии этого и не требовалось.
Первым начальником Особого отдела стал Михаил Сергеевич Кедров, который до этого (с сентября 1918 года) руководил Военным отделом ВЧК. В марте 1919-го Кедрова сделали членом коллегии ВЧК, но уже в мае его отправили особоуполномоченным на фронт. Он вообще в ВЧК не задержался. В 1920-м его включили в правительственную комиссию по расследованию злодеяний интервентов и белогвардейцев на Севере. Потом он работал в наркомате просвещения…
В августе 1919-го руководить Особым отделом ВЧК Центральный Комитет партии поручил самому Дзержинскому.
Но уже 15 сентября в Особом отделе ВЧК появился Вячеслав Рудольфович Менжинский, будущий глава госбезопасности. Для начала его назначили особоуполномоченным. Через полгода он — уже заместитель начальника отдела, а еще через несколько месяцев возглавил особистов. В июле 1922-го его утвердили членом коллегии ВЧК.
Менжинский докладывал о работе особых отделов, о ситуации в армии (и не только в армии) и Дзержинскому и Троцкому. Причем Троцкий был куда более важной фигурой, чем председатель ВЧК. Поэтому военные чувствовали себя уверенно и не боялись чекистов. Лишь после ухода Троцкого из армии ситуация радикально изменится. А в Гражданскую войну разгневанный командарм запросто мог арестовать начальника Особого отдела, если у них не складывались отношения.
Менжинский был исключительно лоялен по отношению к наркому по военным и морским делам. Троцкий вспоминает:
«Он явился ко мне в вагон с докладом по делам особых отделов в армии.
Закончив с официальной частью визита, он стал мяться и переминаться с ноги на ногу с той вкрадчивой своей улыбкой, которая вызывает одновременно тревогу и недоумение. Он кончил вопросом: знаю ли я, что Сталин ведет против меня сложную интригу?
— Что-о-о? — спросил я в совершенном недоумении, так как был далек тогда от каких бы то ни было мыслей или опасений такого рода.
— Да, он внушает Ленину и еще кое-кому, что вы группируете вокруг себя людей специально против Ленина…
— Да вы с ума сошли, Менжинский, проспитесь, пожалуйста, а я разговаривать об этом не желаю.
Менжинский ушел, перекосив плечи и покашливая. Думаю, что с этого самого дня он стал искать иных осей для своего круговращения».
Доверительность отношений Менжинского с Троцким не стоит переоценивать. Тут не было ничего личного. Начальник Особого отдела ответственно исполнял свои обязанности, не более того.
На посту начальника Особого отдела ГПУ — ОГПУ Менжинского сменил Генрих Григорьевич Ягода, который позже возглавил и все секретно-оперативное управление, то самое, которое занималось борьбой с антисоветскими элементами.
Едкий в оценках наркомвоенмор Троцкий так характеризовал приходившего к нему на доклад нового начальника Особого отдела: «Ягода очень точен, чрезмерно почтителен и совершенно безличен. Худой, с землистым цветом лица (он страдал туберкулезом), с коротко подстриженными усиками, в военном френче, он производил впечатление усердного ничтожества».
Троцкий, как это бывало с ним часто, недооценивал других. Генрих Ягода не был ничтожеством.
А традиция докладывать высшему руководству о политической ситуации и о поведении политиков, как мы видим, заложена была в органах госбезопасности еще в те годы.
2 марта 1920 года ЦК направил циркулярное письмо «Всем губернским комитетам Р.К.П. и Политотделам армий и флотов»:
«Особое внимание контрреволюционеры направляют на Красную Армию, стремясь внести как можно больше дезорганизации в дело транспорта, обслуживание больных, раненых красноармейцев, снабжение и формирование войсковых частей, чтобы вызвать тем самым в тылу и на фронте волнения, восстания и массовый переход на сторону противника…
Для более быстрого и рационального уничтожения контрреволюции и в этой области Ц.К., во-первых, вменяет в обязанность всем комиссарам и коммунистам, работающим в Армии, быть постоянными осведомителями Особоотделов. Во-вторых, предлагает всем Политотделам Армии и флота, а также Политуправлению Республики и крупным партийным организациям для работы в Особоотделах командировать наиболее ответственных, испытанных и старых партийных работников».
Война заканчивалась, но чекисты уверяли, что врагов становится больше. Все проявления недовольства среди населения сваливали на козни скрытых врагов и изменников, которых следовало вскрывать и разоблачать.
Чекисты были недовольны тем, что решение ЦК плохо исполняется. После совещания начальников особых отделов фронтов и армий летом 1920 года ВЧК направило циркулярное письмо всем особоотделам фронтов, армий и губчека:
«Все сведения с мест, полученные за истекший период, говорят о том, что письмо ЦК РКП в большинстве случаев в жизнь не проведено. Одни сообщения говорят, что оно не проведено в жизнь благодаря неправильному толкованию задач Особых Отделов партийными организациями на местах, другие — что сами руководители Особых Отделов не усвоили себе понятия, какими путями нужно это письмо использовать…
Так, например, в одном Особом Отделе, основываясь на письме ЦК, партийных товарищей, находящихся на службе в советских учреждениях, заставляли переодеваться, чуть ли не гримироваться и заниматься слежкой за контрреволюционными элементами…
Прежде всего нужно помнить, что альфой и омегой нашей работы является информация, к сожалению еще до сих пор слабо поставленная, но если принять во внимание, что кадр осведомителей будет при помощи письма ЦК усилен преданными делу Революции товарищами, то ясной станет вся существенность помощи партийных сил. Все учреждения, предприятия, части войск и населенные пункты будут освещены в желательном отношении партийными товарищами, находящимися в них, но для этого нужно, чтобы все партийные комитеты и все члены партии точно знали всю важность нашей работы…»
Это были первые шаги по созданию системы полного контроля над обществом, всеобщего доносительства, в том числе и в армии.