3.2.20. Коминтерн и международная политика СССР в 1930-е гг

Мировой экономический кризис 1929–1933 гг. открыл Коминтерну и прочим левым движениям неожиданные возможности. В годы безработицы у себя дома, попутчики и «прогрессисты» были зачарованы «великим экспериментом» в СССР, где нет ни безработицы, ни крахов на бирже, а строится «новый, лучший мир».

В ответ на вызов Коминтерна, в Италии и Германии граждане высказывают предпочтение фашисту Муссолини, окончательно утвердившему в эти годы свой режим, и нацисту Гитлеру. Национальные диктатуры менее жесткого типа возникли между мировыми войнами как реакция на коммунистический экспансионизм в Албании, Болгарии, Венгрии, Греции, Испании, Латвии, Литве, Польше, Португалии, Румынии, Турции, Эстонии, а также в Японии и Китае.

В самом конце 20-х гг. внимание Коминтерна и большевицкого Наркоминдела было в первую очередь приковано к Дальнему Востоку, где в то время резко обострились отношения между китайскими властями Маньчжурии и СССР. В мае 1929 г. маньчжурские военные власти с согласия Чан Кайши с применением силы нарушили неприкосновенность советского генерального консульства, изъяли массу документов, свидетельствовавших о подрывной деятельности СССР против Китая, и выслали более ста сотрудников консульства из Харбина, а через два месяца захватили находившуюся под управлением СССР Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД). В ответ на это в июле Сталин разорвал дипломатические отношения с Китаем, а в октябре-ноябре Отдельная Дальневосточная армия под командованием В.К. Блюхера, без объявления войны вошла в Маньчжурию и в район китайского Трехречья. Против нее с китайской стороны выступили регулярные войска и русские добровольцы.

Коминтерн срочно выдвинул лозунг «защиты СССР», обязав даже компартию Китая поддержать его. Дело в том, что после революции 1925–1927 гг., разочаровавшись в способности КПК «коммунизировать» Китай, кремлевский диктатор начал целенаправленно превращать ее в обыкновенного исполнителя своей политики. Точно так же Москва стала теперь относиться и ко всем другим коммунистическим партиям. И в этой связи события на КВЖД явились для коммунистов Китая проверкой на благонадежность. Безоговорочная защита СССР могла подорвать влияние КПК в массах, в целом настроенных патриотически. Но влияние китайской компартии в народе Сталина уже не заботило: зарубежные коммунистические организации отныне нужны были ему главным образом как инструменты в его глобальной политике.

Несмотря на то, что конфликт был урегулирован, очаг напряженности на Дальнем Востоке не погас. К 1932 г. обстановка здесь даже ухудшилась в связи с оккупацией Маньчжурии японской Квантунской армией. Опасаясь войны с Японией, Сталин сразу же принял меры к восстановлению отношений с Китаем (декабрь 1932 г.). Он надеялся подтолкнуть Чан Кайши к войне с Японией, однако когда это не удалось, Сталин передал КВЖД японцам: открытого столкновения с Японией он боялся. Японская угроза продолжала беспокоить Сталина на протяжении всех 1930-х гг.

Историческая справка

Для проведения международной политики Сталину требовалась иностранная валюта, которой катастрофически не хватало. Одним из любимых его методов была прямая уголовщина, пущенная в ход и в данном конкретном случае.

«Как раз в эти годы (1928–1932. – Отв. ред.) земной шар оказался опутан густой сетью фальшивых долларовых банкнот Федеральной Резервной системы Соединенных Штатов. Они начали проникать, а затем хлынули потоком в казначейство США через Шанхай и Сан-Франциско, Хьюстон и Нью-Йорк, Монреаль и Гавану, через Варшаву, Женеву, Бухарест, Берлин Вену, Софию, Белград. Пустил в обращение по всему миру примерно сто миллионов фальшивых долларов не кто иной, как Сталин. Факт этот интересен не только сам по себе, но и потому, что иллюстрирует весь примитивизм умственных обыкновений нашего грузина – его неведение современных мировых условий, его готовность всякий раз в момент кризиса прибегать к методам прямой уголовщины… Дело заключалось в том, что Сталин сам организовывал сеть фабрикации долларов и сам руководил ею, что печатные устройства были упрятаны в глубочайших недрах ОГПУ, а распространителями фальшивок были специальные советские агенты. Купюры печатались на специальной бумаге, привезенной из США, и были подделаны таким великолепным образом, что даже американские банковские эксперты принимали их за подлинные в течение многих лет после их первого появления… Советские агенты работали совместно с преступным подпольным миром, например, в Берлине – с шайкой американских рэкетиров, действовавших в Восточной Европе, в Чикаго – с известными там гангстерами. Это установлено бесспорно многими полицейскими расследованиями, что же касается самих агентов-распространителей, они действовали по чисто политическим мотивам, бескорыстно. Они хотели помочь Советскому Союзу». В. Кривицкий. Я был агентом Сталина. С. 85–86.

Однако данная акция провалилась. Все дело было в том, что фальшивые банкноты печатались не на американском оборудовании, и эксперты Федерального резервного банка США обнаружили несоответствие в цифре «100» на стодолларовых купюрах, и к началу февраля 1930 г. был выпущен циркуляр, дезавуирующий сталинскую авантюру. В результате средства, потраченные на выпуск фальшивых денег, намного превысили эффект от данной операции. Работники ОГПУ, отвечавшие за ее проведение, были репрессированы.

В центре международной политики СССР в те годы по-прежнему оставалась Германия. Мировой экономический кризис 1929 г. сильно ударил по ее экономике. К 1932 г. промышленное производство Германии сократилось на 40 %, число безработных возросло до 6 млн человек. Драматическая ситуация сложилась и в других европейских государствах, а также в США. Все это оживило надежды Сталина и Коминтерна на возможность нового революционного подъема в мире: в условиях резкого снижения уровня жизни в некоторых странах, прежде всего в Германии, начало расти влияние коммунистов. Наряду с этим стал возрастать и авторитет национал-социалистов, но к ним Сталин не относился с должным вниманием.

Главным своим врагом Сталин считал мировую социал-демократию («социал-фашистов» – так именовали их в Коминтерне). А потому вменял в обязанность германским коммунистам изо всех сил бороться именно с ними. Зачастую коммунисты и нацисты выступали единым фронтом против социал-демократов. В итоге в январе 1933 г. к власти в Германии пришел Гитлер. Он не стал разбираться в нюансах разногласий между социал-демократами и коммунистами, отправив и тех и других за решетку.

На Сталина это произвело сильное впечатление. Новый очаг напряженности, на этот раз в центре Европы, был для его гегемонистских планов совсем некстати: антикоммунистические планы Гитлера, изложенные в «Майн Кампф», были Сталину отлично известны.

Но поддержка к Сталину пришла из США. Вновь избранный президент демократ Франклин Делано Рузвельт, не менее, чем Сталин, опасавшийся Гитлера и японцев, объявил о намерении официально признать СССР. В ноябре 1933 г. Советский Союз и Соединенные Штаты установили дипломатические отношения. Вслед за тем, с начала 1934 г., большевицкое правительство стало прилагать усилия по созданию системы коллективной безопасности в Европе и на Дальнем Востоке. Энергичным проводником этой политики был М.М. Литвинов, в 1930 г. сменивший Чичерина по посту наркома по иностранным делам.

В сентябре 1934 г. СССР вступил в Лигу Наций, откуда как раз незадолго до того вышли Япония и Германия. А в мае 1935 г. заключил договоры о взаимной помощи, в том числе и ограниченной военной (в случае нападения агрессора) с Францией и Чехословакией.

В том же году, в июле-августе, резкий поворот в тактической линии совершил и Коминтерн. Под давлением Сталина VII и последний конгресс этой организации принял курс на образование единых фронтов компартий со всеми демократическими и либеральными силами. Коммунистам приказано было не пугать людей мировой революцией, а строить «народные фронты» против «фашизма». «Фашизмом» большевики называли любой авторитарный режим антикоммунистического толка. В народные фронты Коминтерн зовет теперь всех трудящихся – даже социал-демократов. На Западе такой фронт должен был стать антифашистским, а на Востоке – антияпонским. В Европе народные фронты проявили себя во Франции и в Испании. Правительство народного фронта во Франции сформировал в июне 1936 г. Леон Блюм.

Дипломатия Сталина была, однако, обречена на поражение. Большинство мировых политиков относились к инициативам СССР настороженно, что было неудивительно. И даже если и шли на переговоры и заключение соглашений с «Советами», делали это вынужденно. Никакого доверия к агрессивным большевикам у них не было, да и быть не могло. Слишком уж недвусмысленно сталинский режим стремился к мировому господству под лозунгами коммунизма. Обмануть и заставить поверить в свое миролюбие большевики могли только простаков-обывателей, но никак не искушенных западных политиков.

Коминтерн не имел возглавления с отставки Бухарина в 1929 г. и до 1935 г., когда генеральным секретарем Исполкома Коминтерна Сталин назначил болгарского коммуниста Георгия Димитрова, который не опирался на большую партию у себя на родине и не пользовался никаким влиянием в большевицкой верхушке в Москве. Но и не имея формального возглавления, Коминтерн активно действовал как всемирная террористическая организация, руками которой большевицкое политбюро сводило счеты с политическими противниками и устраивало революции, восстания и беспорядки по всему земному шару. Агентами Коминтерна были такие известные лица, как Рихард Зорге и Рудольф Треппер – будущий шеф резедентуры Разведуправления РККА в Западной Европе.

В противовес Коммунистическому интернационалу, сторонники изгнанного из СССР Л.Д. Троцкого учредили в Париже в 1938 г. IV Интернационал. Его поддержали во многих странах мира несколько десятков тысяч коммунистов-троцкистов. Но лишенный государственной опоры и финансовой базы, пронизанный большевицкой агентурой, IV Интернационал так и не смог стать альтернативой Коминтерну. Председателем его русской секции стал Марк Зборовский, как позднее выяснилось – агент НКВД.

Литература:

Советская внешняя политика 1917–1945 гг. Поиски новых подходов. М., 1992.

А.Ю. Ватлин. Коминтерн: идеи, решения, судьбы. М.: РОССПЭН, 2008.

В. Кривицкий. Я был агентом Сталина. М.: Тера, 1998.

С. Дюллен. Сталин и его дипломаты: Советский Союз и Европа, 1930–1939 гг. М.: РОССПЭН, 2009.

Цзян Чжунчжэн (Чан Кайши). Советская Россия в Китае. Воспоминания и размышления в 70 лет. М.: Посев, 2009.