Побеждённый и победитель

Несмотря на известия из Иены и Ауэрштедта^{86}, всю серьёзность положения жители Кёнигсберга осознали только тогда, когда в декабре королевская чета прибыла в город, а ещё больше, когда больная королева, невзирая на зимнюю стужу, 3 января 1807 года покинула Кёнигсберг и через Куршскую косу подалась в Мемель. Битва при Пройсиш-Айлау^{87} принесла Кёнигсбергу 12 тысяч раненых и больных русских, которых разместили в школах, церквах, ложах и частных домах. Так как армии в то время ещё не имели лазаретов и медицинской службы, то этим людям неоткуда было ждать помощи, кроме как от граждан. Те охотно и деятельно помогали, тем более, что король и королева, которые в апреле вернулись в город, своим примером воодушевили других. Когда союзники в Пройсиш-Айлау остановили победное шествие Наполеона, в Кёнигсберге появилась новая надежда. Молодёжь заразилась романтическим патриотизмом. Шенкендорфф и его друг Фердинанд фон Шрёттер основали в июне журнал «Веста»^{88}, который с полным правом стал известен как заря нового времени. Под давлением Наполеона Фридрих Вильгельм Ⅲ в декабре 1807 года вынужден был его запретить.

Через 10 дней после выхода в свет первого номера «Весты» французы стояли у стен Кёнигсберга. Генерал Рюхель приказал по всем правилам тогдашнего военного искусства сжечь всё, что находилось перед валами южной стороны: районы Нассэр Гартен и Диттриховские ветряные мельницы, — и отверг требование о сдаче города. Через несколько дней — между тем произошла битва под Фридландом, — он получил приказ покинуть Кёнигсберг и присоединиться со своими немногочисленными частями к отступающим русским. Утром 16 июня маршал Сульт победителем вошёл в Кёнигсберг. Наполеон прибыл только 10 июля, через день после заключения Тильзитского мира^{89}.

Кёнигсберг был занят французами только в течение 39 дней. За исключением нескольких эксцессов французы соблюдали хорошую дисциплину. Офицеры, среди них много немцев с Рейна^{90}, посещали театры и концерты; правда, они делали огромные расходы, которые должны были оплачивать побеждённые. Больше огорчений доставляло французское интендантство. У Наполеона стало принципом, чтобы в любой войне все её расходы нёс побеждённый. В результате французское интендантство конфисковало не только порох, свинец и оружие стрелковой гильдии, но и все общественные кассы, запасы янтаря и все русские, шведские и английские товары как имущество противника. Кроме того, оно потребовало огромное количество продуктов питания, напитков и одежды, оборудования для лазаретов и полевых пекарен, поставку большого числа повозок. Оно конфисковало весь замок. Прусские учреждения вынуждены были искать временные квартиры, но тем не менее они оставались, в отличие от времени русской оккупации, королевскими прусскими, и даже газета продолжала выходить с прусским орлом. Государственным и городским учреждениям вменялось в обязанность в любой момент выполнять приказы французских военных властей.

Более тяжёлым бременем стала военная контрибуция, которую Наполеон наложил на город, а его интендант Дарю определил её в сумму в 20 миллионов франков. Пятая часть должна была быть выплачена в течение нескольких дней. Когда горожане, оказавшиеся в затруднении, послали в Тильзит к Наполеону депутацию, тот снизил эту сумму до 12 миллионов, из которых три четверти Кёнигсберг и провинция были обязаны выплатить наличными. Одну четверть, натурой и поставками, должен был платить сам город. Поставки натурой магистрат уже считал выполненными, но ему пришлось ещё раз почувствовать, что победитель считает иначе, чем побеждённый, и что только победитель считает правильно. Введение военного налога, закладных писем, займов и векселей, выдаваемых двенадцатью самыми известными торговыми домами Кёнигсберга, позволило в срок выполнить требования французов. Облигации, выпущенные городом, он должен был погасить до 1814 года. Но фактически погашение длилось до 1 января 1901 года, ещё 30 лет после победоносной войны 1870 года!^{91}

Торговля Кёнигсберга понесла огромные убытки, причинённые английскими каперами^{92} и континентальной блокадой, хотя это и было несколько смягчено благодаря контрабанде и разрешению на ограниченный ввоз. Старые фирмы разорялись, новые, сумевшие использовать момент, набирали силу.