Основание крепости и трёх городов: Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа
Взору купца, добиравшегося с юга две тысячи лет назад привычным ему торговым путём по восточному побережью Фришгафа до долины Прегеля, открывалась с высокого берега, на котором располагалось прусское селение Понарт, широкая долина древнего русла реки, летом покрытая зеленью трав и кустарников, зимою скованная льдом и снегом, весною и осенью залитая паводковыми водами и представлявшая собою череду труднопроходимых водоёмов и болот. Он видел степенно несущую по долине свои полные воды реку, между двумя рукавами которой — северным, самландским, и южным, натангенским — располагалось три острова. Через средний, из всех трёх самый маленький остров под названием Кнайпхоф, в то время ещё действовала паромная переправа, позднее дорога вела через мосты Грюне Брюке и Кремербрюке. Здесь южная оконечность Самландского плато подступала к реке ближе, чем где-либо в другом месте, своим северным обрывистым берегом, покрытым дубравами и изрезанным оставшимися на месте ручьёв балками. Севернее острова Кнайпхофа над долиной возвышалась на двадцать метров широкая округлая вершина горы, именуемой Твангсте. На ней находилось городище, приют для беженцев, в котором жители окрестных прусских деревень, возможно, собирались на свои веча, а также для жертвоприношений. У подножия горы с возвышающимся на ней укреплением купец мог выбрать одну из трёх дорог. Если он хотел попасть на самландский Янтарный берег, ему следовало держаться западнее Твангсте и двигаться вверх по ущелью в сторону сегодняшних Рольберга и Штайндамма, а если его целью была Литва, то в этом случае он мог воспользоваться не заливаемой паводками дорогой, ведшей вдоль склона мимо прусского селения Закхайм на восток. Если же путь его лежал через Куршскую косу на север, то он должен был воспользоваться дорогой, ведшей восточнее Твангсте по ущелью, где позднее возникли Мюленгрунд, Россгартен и улица Францёзише Штрассе. Там, где на верхней окраине Мюленгрунда дорога выходила на возвышенность, севернее горы с возвышающимся над ней укреплением, на месте позднейших улиц Юнкерштрассе и Постштрассе, пролегала связующая дорога к Штайндамму.
Вся округа была малонаселённой. На берегу выше Твангсте располагалась небольшая рыбацкая деревня Лип, на возвышенности в пределах позднейшей городской черты Кёнигсберга находилась, кроме Закхайма, одна лишь деревня Трагхайм, обе были выстроены на выкорчеванных лесных полянах. Наряду с горой с возвышающимся над ней укреплением было ещё два других места, придававших переправе через Прегель особое значение — рынок, располагавшийся северо-западнее укрепления, там, где встречаются старинные торговые пути Штайндамм и Постштрассе, и порт, расположенный ниже по течению у подножия горы. Это был, вероятно, даже не порт, а скорее пристань, и где она была расположена, неизвестно. Но уже в стародавние времена сюда, несомненно, заходили с моря парусные суда. И викингам, как позднее и любекским мореплавателям это место было известно. С них и начинается история возникновения города Кёнигсберга.
История Кёнигсберга начинается не с легенды о его возникновении, а с грамоты. Тевтонский рыцарский орден по поручению императора и папы Римского, этих столпов христианского мира, и с согласия польского герцога Мазовецкого приступил в 1231 году к захвату земель языческих пруссов и обращению последних в христианство. Рыцари, двигаясь из Торна вниз по течению Вислы и Ногата, заложили в 1237 году Эльбинг, в 1239 году Балгу и в 1241 году Браунсберг и приблизились к нижнему течению Прегеля. И тогда в 1242 году магистрат города Любека обратился к членам Ордена, как раз в это время пребывавшим в городе, с идеей основания в устье Прегеля «дочернего» свободного города наподобие Риги. В своём письме, отправленном 31 декабря 1242 года из Торна в Любек, ландмейстер Генрих фон Вида одобрил этот план. Частности хотели согласовать следующей весной. Гохмейстер находился в то время в далёкой Акке, и ландмейстеру были развязаны руки. Он не мог не радоваться любой поддержке в предстоящем захвате Самландии, этого густонаселённого прусского края. Однако цена была высокой. Новый город должен был быть основан не Орденом, а Любеком, наделён богатыми землями и правами самоуправления, стать форпостом любекского влияния на Балтике.
Однако, прежде, чем плану смогли последовать дела, вспыхнуло восстание пруссов. Мысль о покорении Самландии необходимо было временно оставить. Когда в марте 1246 года двое посланцев Любека прибыли в Пруссию, то ландмейстер Поппо фон Остерна отошел от обещаний своего предшественника. Епископ Хайденрайх Кульмский, будучи председателем третейского суда, вынес 10 марта 1246 года решение, послужившее фундаментом для намеченного основания города в устье Прегеля. Его предполагалось построить с помощью любекцев, но основателем должен был считаться Орден, и управляться он должен был на основе действовавшего в то время на территории Ордена «Кульмского права»{1}, а не на основе законодательств Риги или Любека. Орден должен был построить в выбранном им месте крепость и стать таким образом хозяином города в военном и политическом плане. Посланцы Любека пошли на эти условия.
После союза с Любеком Ордену пришлось вести спор с церковью, точнее, с бывшим настоятелем Бременского собора Альбертом Зуэрбеером из Кёльна, только что ставшим архиепископом Пруссии, Ливонии и Эстляндии. Вначале его резиденция находилась по-прежнему в Любеке, но он стремился укорениться в Пруссии, возможно, как раз в городе у устья Прегеля. Там уже существовало «castrum Pregore», Прегорское укреплённое поселение, в котором жили принявшие христианство пруссы. Вероятно, они были обращены в христианство и крещены ещё епископом Кристианом, когда тот находился у них в плену. После смерти Кристиана Альберт добился у папы грамоты, открывшей ему путь в это укреплённое поселение и во все вотчины Кристиана. Ордену, однако, удалось не допустить Альберта в Пруссию. В 1251 году центром архиепископства избрали Ригу. Спустя два года Альберт отправился в Ригу и в 1255 году был утверждён там папой в сане. В этом же году приступили к строительству крепости Кёнигсберг.
Лишь через десять лет после начала переговоров по поводу основания города в устье Прегеля Орден смог приступить к покорению самов.
Война против язычников считалась богоугодным делом, участие в крестовом походе способствовало духовному спасению. А войны против пруссов также являлись крестовыми походами. На рубеже 1254—1255 годов в Эльбинге под флагом гохмейстера, бывшего ландмейстера Ордена Поппо фон Остерна, собралось значительное число крестоносцев. Самыми знатными из них были богемский король Оттокар и его шурин, маркграф Отто Бранденбургский. Оттокар, по материнской линии внук императора Фридриха Барбароссы, а по отцовской линии отпрыск старинного чешского королевского рода Пржемысловичей, был в зените своей власти. Он и его шурин Отто из Асканского{2} рода основали немало городов в своих землях, Отто пожаловал Берлину «Немецкое городское право». Положение Оттокара было столь значительным, а его войско, вероятно, столь большим, что гохмейстер, вопреки обычному правилу, назначил его командующим войском крестоносцев. В январе крестоносцы оседлали коней и двинулись от Эльбинга в Балгу, оттуда по льду Фришгафа в Самландию, которую в течение нескольких дней прошли и разорили, как это было принято на войне. В обратный поход они теперь отправились уже не через Фришгаф, а через Прегель выше его устья. Гохмейстер знал эти места только по переговорам с Любеком. Он и король Оттокар ещё не бывали здесь, но опытным взглядом солдата они отметили, что крепость, с помощью которой они намеревались укрепиться в покорённой Самландии, необходимо построить именно на том месте, где, благодаря выгодному положению острова Кнайпхофа, уже в стародавние времена действовала переправа через реку, а укрепление пруссов на Твангсте так и напрашивалось на закладку орденской крепости. Пребывание крестоносцев было здесь столь непродолжительным — 17 января они были уже снова в Эльбинге, — что Оттокар не основал ни города, ни крепости. И если гохмейстер назвал крепость, строительство которой начали после отступления холодов, в честь своего королевского сподвижника, то это было актом дипломатической вежливости. Таким образом чех стал патроном Кёнигсберга, и город всегда чтил его память.
Хотя все источники связывают название Кёнигсберга с богемским королём, все же было решено проверить, не восходит ли оно к орденской крепости Mont Royal (Королевская гора) в Сирии или к Кёнигсбергу{3} в провинции Новая Марка, принадлежавшей маркграфу Отто. Заимствование названий не было чем-то из ряда вон выходящим. Хотя этим предположениям и нет доказательств, не исключено, что Орден, известный своим дипломатическим мастерством, при выборе наименования Кёнигсберг учёл все три интереса: пожелания своих двух знатных крестоносцев и собственную привычку. Чьим бы то именем ни был назван Кёнигсберг, одно известно точно: со строительством крепости начинается новый отсчёт времени. Крепость орденских рыцарей лишь локально является преемницей языческого укрепления Твангсте, где гонимые находили пристанище. Сами люди, их происхождение, образ мыслей и устремления были совсем иными. С 1255 года начинается история города Кёнигсберга как части немецкой и западноевропейской истории. Такой она оставалась до 1945 года на протяжении 690 лет.
Начало было скромным. Вместе с верными пруссами рыцари построили на месте прусских построек на юго-восточном склоне Твангсте небольшую, уходящую в землю деревянную крепость. Но уже с самого начала они намеревались соорудить на просторном западном плато горы большую каменную крепость, к строительству которой они приступили через несколько лет. От Прегеля дорога в крепость вела вверх по упомянутому ущелью с ручьём. Этот ручей, называемый Катцбах, рыцари у входа в крепость перекрыли, получив таким образом пруд, названный впоследствии Шлосстайх, из которого они отвели воду в крепостной ров и одновременно использовали энергию воды для привода в движение мельниц, которые они соорудили в ущелье, позднее названном Мюленгрунд.
У северо-восточного угла крепости, в том месте, где располагалась старая рыночная площадь, возле Янтарной дороги в Самландию возникло поселение с неравномерной планировкой. Это был ещё не город и даже не ядро запланированного любекцами торгового города, но уже civitas, укреплённое поселение, населённое дружинами и мастеровым людом Ордена и обращёнными в христианство пруссами. На его северной стороне возвышалась старейшая церковь Кёнигсберга, небольшая церковь св. Николая в Штайндамме. Вопреки своему святому патрону она была церковью не мореплавателей, а пруссов-христиан для крещения и отпевания. Так как в этом месте поселилось и несколько любекцев, из этого поселения мог бы возникнуть настоящий город, если бы не крупное восстание пруссов, резко прервавшее такое развитие.
Через пять лет после покорения Самландии — главная крепость Кёнигсберг ещё не была достроена, но с её помощью уже можно было держать оборону — пруссы восстали против людей, представлявших опасность для их свободы и веры. Сигналом послужило поражение Ордена у озера Дурбен{4} в Курляндии в битве против язычников-литовцев. Подготовленное в большой секретности восстание вспыхнуло в сентябре 1260 года. Пруссы перебили всех попавшихся им под руку христиан, захватили врасплох множество крепостей и окружили те немногие, которые оказывали сопротивление. В отличие от прежних сражений, на этот раз нам известны имена их предводителей: самов Гланде и Налубе, эрмландца Глаппо и натангенца Геркуса Монте, который хотя и получил в Магдебурге христианское воспитание, но хотел, как своего рода прусский Арминий или Верцингеторикс{5}, вернуть своему народу утраченную свободу. После того, как восставшие разбили отряды крестоносцев в Самландии и Эрмландии, они окружили в феврале 1261 года крепость и поселение Кёнигсберг. Им удалось захватить и разрушить недостаточно сильно укреплённый район Штайндамм. Часть населения укрылась в крепости, взять которую пруссам было не под силу. Другая часть была убита. Однако попытка перегородить Прегель ниже крепости провалилась. Водный путь оставался свободным. Таким образом, окружившим крепость отрядам не удалось заморить осаждённых голодом. О том, почему была снята осада, нам ничего не известно. В 1265 году пруссы без видимых причин отступили. Возможно, к тому их побудило приближение новых отрядов крестоносцев, а может быть, и сознание того, что немецких рыцарей невозможно изгнать. Напрасно предводители восставших, эти симпатичные реакционеры, противостояли такому ходу событий, которым суждено было вписать их родину в широкий контекст западноевропейской истории.
Ещё во время сражений в Кёнигсберге произошло важное изменение. Уже в 1243 году папский легат Вильгельм Моденский решил церковные дела Пруссии таким образом, что необходимо было основать четыре епископата, и один из них в Самландии. В результате после того, как епископат после начальной путаницы всё же был образован, гору с крепостью разделили между Орденом и епископом таким образом, что Орден оставил за собой место с главной крепостью, а место старейшего сооружения и кое-какие земельные владения вместе с правом совместного пользования крепостной мельницей уступил епископу. Поскольку епископ во время восстания не имел от своих владений никаких доходов, а одни только расходы, то в 1263 году он согласился на их обмен. За 50 хуф{6} в надёжной кульмской стороне и обещание оказать содействие при постройке в Самландии замка — его возвели в Фишхаузене — он передал свои владения в Кёнигсберге и в округе Ордену. В обменном договоре сказано, что гохмейстеру эта земля нужна для основания города во славу Христа и для защиты только что обращённых в христианство. Беспорядочно застроенное поселение Штайндамм восстанавливать не стали.
Город заложили на выгодном в транспортном и военном отношении, но неблагоприятном для застройки месте между крепостной горой и Прегелем. Прежде, чем на территории заложили уличную сеть в форме решетки с чётко разделёнными кварталами для построек, необходимо было осушить землю и укрепить берег. Улица Ланггассе в Альтштадте вместе с двумя параллельными улицами — Бергштрассе, проходящей по береговому склону, и Вассергассе у Прегеля — образовывала продольную ось города. Их пересекало множество коротких поперечных переулков. Два незастроенных квартала образовывали рыночную площадь Марктплатц, у которой возвышалась ратуша (рынок Альтштедтишер Маркт). Один квартал на северо-западной стороне оставили для церкви и погоста (площадь Кирхенплатц, названная позднее площадью Кайзер-Вильгельм-Платц). С южной стороны, обращённой к реке, а также с западной и восточной стороны город укрепили, но с северной, обращённой к крепости, он не был защищён. Город имел лишь трое ворот: Штайнтор на западе, Лёбенихтшес Тор на восточном конце улицы Ланггассе и Кремертор, или Коггентор, называемые ещё воротами св. Георга, через которые имелся выход к мосту Кремербрюке, старейшему в Кёнигсберге. Этот мост был собственностью Альтштадта, но находившиеся на нём лавки принадлежали Ордену. Маленькие калитки вели к рыбным мосткам Фишбрюке у Прегеля и наверх к крепости. К Альтштадту относились Штайндамм и большой участок земли вниз по Прегелю вплоть до Лавскена, на котором выросли относившиеся к городу поселение Хуфен и подворье старшего священника, названное позднее Ратсхофом; далее Лаак и Ломзе. На ещё не застроенном острове Кнайпхофе горожанам разрешили основать ластадию (от среднелатинского lastagium, что означает корабельный балласт), то есть складировать лес, сено и зерно. Город был также наделён правом рыбной ловли вверх и вниз по Прегелю вплоть до Пайзе и правом пользоваться принадлежавшим Ордену лесом.
Свой город жители строили, наверное, на протяжении примерно двадцати лет, однако вплоть до 28 февраля 1286 года нам об этом почти ничего не известно. В этот день ландмейстер Конрад фон Тирберг в торжественной обстановке вручил в крепости горожанам грамоту об основании города, в которой были закреплены права граждан, в особенности их право на самоуправление по «Кульмскому городскому праву», и которая являлась городской Конституцией. Тотчас была сформирована администрация с бургомистром во главе, муниципальным Советом и судом. 12 марта она выпустила своё первое постановление, извещавшее о штрафах за воровство. Среди первых граждан — к сожалению, нам известны имена лишь немногих — были представители известных родов, традиционно представленных в любекском магистрате, однако они были не основателями города, не партнёрами Ордена, как это было задумано ранее, а его подданными, гражданами города, основанного Орденом. Большинство новых граждан города переселилось сюда из Нижней Саксонии и Вестфалии, кроме того, были выходцы из Померании и Мекленбурга, Силезии, Приэльбских земель и прусских городов. Языком общения был, по всей видимости, нижненемецкий, однако не сохранилось ни одного документа, написанного на этом языке. Администрация пользовалась либо латинским, либо средненемецким — официальным языком Ордена.
Нет сведений и о том, был ли герб присвоен городу или он выбрал его себе сам. Герб представлял собой разделённый горизонтальной чертой щит, на верхней белой половине которого была изображена красная корона, а на нижнем красном поле — белый крест. Цвета красный и белый были, с одной стороны, общими для свободных городов, но, с другой стороны, и цветами Богемии. Красная корона была короной богемских королей, белый крест был антиподом чёрного орденского креста. На старейшей из сохранившихся печатей Альтштадта виден одетый в доспехи рыцарь с короной на голове и жезлом с лилией, не без основания считающийся изображением короля Оттокара.
Хотя резиденция епископа Самландского находилась в Фишхаузене, капитул и кафедральный собор должны были оставаться в Кёнигсберге. Поэтому Орден в своей грамоте отдал капитулу Соборной церкви юго-восточный угол Альтштадта южнее улицы Ланггассе и территорию на восточной стороне улицы Бадергассе. Капитул воздвиг там в честь святого Адальберта, покровителя Пруссии, первый кёнигсбергский Кафедральный собор, по всей видимости, деревянное строение; хроме того, построили Соборную школу и жилища для каноников. Тут же располагался и госпиталь «К Святому Духу».
Если первые городские укрепления представляли собой, видимо, один лишь земляной вал с деревянным частоколом, то в период между 1333—1350 годами жители Альтштадта приступили к замене их каменной стеной с бойницами. Стена была в среднем двухметровой ширины и девятиметровой высоты, нижняя часть её была выложена из валунов, верхняя, где была проложена оборонительная галерея, из кирпича. Примерно к 1370 году сооружение было готово. Вскоре после этого горожанам разрешили присоединить к укреплённому городу участок, находившийся западнее города (за улицей Коггенштрассе). Каменные ворота Штайнтор снесли, новую западную сторону укрепили особенно прочно и снабдили пятью массивными башнями и тремя воротами. Через ворота Штайндаммер Тор, или по-другому Николайтор, дорога вела по мосту через городской ров к Штайндамму и церкви св. Николая; ворота Ботентор, или Лаакентор, в конце продлённой улицы Ланггассе вели в Лаак; находившиеся в юго-западном углу ворота Ластадиентор с башней Пфайфентурм вели к альтштадтской ластадии. Из всех ворот и башен Альтштадта сохранилась лишь Жёлтая башня, одна из башен северо-западной стороны. Площадь Гезекусплатц, на которой она стояла, появилась много позже.
Пока горожане строили и укрепляли свой город, члены Ордена возвели свою монастырскую крепость. В отличие от существовавшего порядка застройки, здание Конвента выстроили не рядом с входной частью крепости, так называемой форбург, разделив их рвом, а внутри основных крепостных сооружений. Восточная часть, ранее принадлежавшая епископу, стала входной частью крепости и служила кроме того для хозяйственных нужд. Основные крепостные сооружения, имевшие форму вытянутого с запада на восток прямоугольника, занимали всё плато горы. Внешнее укрепление состояло из двойного кольца каменных стен с пархамом{7} между ними, с девятью чуть выступающими башнями и четырьмя угловыми башнями — двумя с северной стороны и двумя с южной. Из этих башен до новейших времён сохранилась лишь одна — восьмигранная башня Хабертурм на северо- восточном углу. Часть каменной стены сохранилась в качестве внешней стены позже перестроенного южного флигеля и нижнего этажа башни Шлосстурм. Та, в свою очередь, одиноко возвышалась над южным пархамом. В качестве сторожевой и колокольной башни и репрезентативного венца всего крепостного ансамбля она была построена, вероятно, в конце ⅩⅣ века, то есть в пору расцвета Ордена. К внешним укреплениям относилась и внушительных размеров башня Данцкер, возвышавшаяся у юго-западного угла на четырёх каменных опорах над крепостным рвом и соединённая с крепостью ходом. Здания во дворе крепости примыкали к внутреннему кольцу крепостной стены: госпиталь и приют для престарелых ветеранов Ордена — герренфирмария, а также большой амбар и другие помещения.
В западной половине большого двора возвышался замок — здание Конвента, Конвентхауз. С трёх сторон он был окружён двором, но не был отделён о него стеной и рвом. О том, что он из себя представлял, мы можем судить лишь по раскопкам 1926 года. Он имел как раз к тому времени разработанную форму прямоугольного укреплённого замка и содержал во всех своих четырёх крылах все важные для крепости помещения, прежде всего посвящённую Деве Марии капеллу и трапезную. В центре внутреннего двора находился колодец, как раз в том месте, где в 1945 году стоял насос. Подземных ходов, столь часто приписываемых легендами крепостям, в Кёнигсберге не было, если в качестве таковых не рассматривать водную канализацию. Однако герренфирмария и Конвентхауз были соединены между собой подвальным ходом под крепостным двором и переходным мостом над ним. Когда после переезда гохмейстера в Мариенбург в 1309 году была произведена реформа администрации Ордена, а Кёнигсберг стал резиденцией орденского маршала, то поверх больших погребов, впоследствии вместивших прославленное виноторговое заведение «Блютгерихт»{8}, построили так называемый маршальский дом с жилыми и служебными помещениями для маршала и его писарей. Но когда в 1457 году в эти помещения вселился гохмейстер, то весь корпус, простоявший до 1944 года, получил название гохмейстерский флигель. Позже в нём расположились восточно-прусские высшие ведомства: придворный суд, бюджетное министерство, палата военных и государственных имуществ, государственный архив. В последние годы до разрушения там хранилось выставочное собрание Кёнигсбергской государственной библиотеки.
Всякий город на землях Ордена с самого начала закладывался для определённого количества граждан. Его территория равномерно делилась на дворовые участки, и когда на плане все клетки были заняты, город считался как бы построенным. Ни путём деления дворов, ни с помощью расширения города нельзя было увеличить количество его граждан. Вновь прибывающие могли снять жильё в городе или же временно обосноваться непосредственно у его ворот, однако гражданских прав они тем самым не приобретали. Для этого необходим был новый правовой акт правителя, т. е. рядом со старым городом необходимо было заложить новый. Так было принято на землях Ордена, таков же был порядок и за пределами Пруссии, и не надо видеть в этом положении одно только недоверие по отношению к слишком быстрому росту города. Оно отвечало представлениям того времени о порядке. В Кёнигсберге основание нового города стало необходимостью уже через четырнадцать лет после вручения Альтштадту учредительной грамоты.
По обе стороны дороги, ведшей через принадлежащую крепости нижнюю мельницу к Прегелю, то есть на землях Ордена, поселился мелкий люд, и среди них множество ткачей, переселившихся сюда, видимо, из Торна. Кёнигсбергский комтур пожаловал поселению своей грамотой от 27 мая 1300 года городские права и хотел назвать его Нойштадт, то есть Новым городом, но верх взяло всё же прусское наименование Лёбенихт. Как и Альтштадт, новый город получил «Кульмское городское право», кроме того, скромные земельные владения, право рыбной ловли и пользования лесом. Герб изображал золотую корону между двумя серебряными звёздами на синем фоне. Город лежал не на берегу Прегеля, а на склоне горы. Такое местоположение заставило отказаться от обычной планировки. Продольную ось на месте литовского торгового тракта образовала улица Лёбенихтская Ланггассе. Она являлась продолжением не Альтштадтской Ланггассе, а улицы Бергштрассе, а так как та заканчивалась стеной без единых ворот, то Лёбенихтская Ланггассе должна была сделать крутой изгиб (улица Крумме Трубе), прежде чем влиться в восточное окончание Альтштадтской Ланггассе. У этого изгиба располагались маленькая рыночная площадь и ратуша. Ланггассе тянулась на восток до ворот Кольтор, или иначе Закхаймер Тор. Через них дорога вела к деревне Закхайм и далее в Литву. Эти ворота не следует путать с построенными позже воротами Закхаймер Тор на восточной окраине пригорода Закхайм. Улица Обергассе, заканчивавшаяся у ворот Крёнхентор, или иначе Росстор, являлась главной улицей Оберштадта, Верхнего города. Там находилась городская церковь, строительство которой началось в 1334 году. У неё было два покровителя: Иоанн Креститель, заступник ткачей, и св. Барбара, особо почитаемая Орденом. В дальнейшем прижилось название Барбаракирхе.
Между городом и Прегелем располагалась ещё и рыбацкая деревня Липник. Лёбенихт держался, таким образом, не на торговле и купечестве, а на ремёслах. Его жители были солодильщиками, ремесленниками и землепашцами. Лишь в 1506 году они получили на выгоне, то есть в месте, достаточно удалённом от воды, ластадию для своих амбаров, в которых они хранили сельскохозяйственную продукцию. Укрепления были скромными. Они начинались у внешних стен на принадлежащей крепости свободной земле у ворот Кройцтор, в районе позднее сооружённого рынка Россгертер Маркт, и спускались к Прегелю. Альтштадтская сторона не была укреплена вообще. Лёбенихт был и оставался маленьким городком в тени могущественного Альтштадта; несмотря на то, что он имел свою администрацию: суд и муниципалитет, он не смог в то же время составить конкуренцию Альтштадту и зависел от него в политическом отношении.
Соборный капитул стремился в то время вырваться из тесноты Альтштадтских закоулков. Этой своей цели он достиг спустя 22 года после основания Лёбенихта. 20 мая 1322 года епископ Иоганнес Кларе и ландмейстер Фридрих фон Вильденберг обменялись в старом Кафедральном соборе грамотами, по которым Орден уступил епископу восточную часть острова Кнайпхофа для строительства нового собора. Настоятели собора получили право связать свои новые владения со старыми пешеходным мостом через Прегель и отгородить свой надел от западной части острова частоколом.
Ещё до того, как приступили к возведению собора, в западной части Кнайпхофа возник новый город, третий по счету город Кёнигсберга. По обе стороны улицы, ведшей от моста Кремербрюке к впервые упомянутому в 1322 году мосту Грюне Брюке, поселились купцы. Своей грамотой от 6 апреля 1327 года гохмейстер Вернер фон Орзельн пожаловал этому поселению «Кульмское городское право». Новый город назывался Прегельмюнде, или Нойштадт, однако верх взяло старопрусское наименование Книпав в своей онемеченной форме Кнайпхоф. Центральной осью равномерной уличной сети являлась улица Кнайпхофская Ланггассе; по вертикали её пересекал ряд поперечных улиц. Рыночная площадь возле улицы Бродбенкенштрассе была небольших размеров, около неё возвели ратушу. Герб изображал меж двух золотых охотничьих рожков на фоне зелёных волн тянущуюся вверх руку в голубом одеянии, держащую золотую корону. От основного зелёного цвета получили позднее свое название мост Грюне Брюке (Зелёный мост), ворота Грюнес Тор (Зелёные ворота) и Грюнер (Зелёный) Кран.
Городской церкви в Кнайпхофе не было. Её функции отвели — редкий случай — собору, который надлежало возвести в восточной части острова. Поэтому западную и восточную части острова Кнайпхофа следовало теснее соединить между собой. Частокол не должен был мешать движению, а укрепление должно было стать общим, то есть опоясать весь остров. Каменная стена окружила остров со всех четырёх сторон. Северная сторона напротив Альтштадта осталась без башен. Южную сторону снабдили тремя башнями, по одной на западном и восточном углах и одной посередине. Последняя называлась Блауер Турм, однако это наименование перешло после её сноса в 1735 году к восточной угловой башне, единственной сохранившейся до наших дней из башен Кнайпхофа. В стене было четверо ворот, через которые можно было попасть к четырём мостам, соединявшим остров с большой землёй: на севере ворота Кремертор перед мостом Кремербрюке и ворота Шмидетор перед мостом Шмидебрюке, построенном в 1379 году совместно Альтштадтом и Кнайпхофом; на юге ворота Кёттельтор — через мост Кёттельбрюке дорога вела к Кёттельхофу (бойне) — и ворота Грюнес Тор, красивейшие во всём городе, визитная карточка, которой Кёнигсберг встречал приезжающих из Германии.
Стены и все дома Кнайпхофа необходимо было сооружать на свайных ростверках; в сырую землю сквозь болота и плывуны надо было загнать тысячи дубовых столбов до твёрдого грунта. Особенно тяжело это давалось при строительстве на острове самого монументального здания — собора.
Его основателем был епископ Иоганнес Кларе, сын торнского бюргера, прочно пустивший корни на своей новой прусской родине и являвшийся по сути дела организатором епископата. Шестнадцать лет прожил он в Кёнигсберге в качестве настоятеля и старшего священника собора, прежде чем стал в 1310 году епископом. Это ему Орден передал во владение восточную часть острова Кнайпхофа. Там он вскоре после 1330 года приступил к строительству собора. Он намеревался возвести церковь-крепость, какие имелись во Фрауэнбурге и в Мариенвердере, однако он не учёл того факта, что эти города принадлежали исключительно клерикальной власти, в то время как в Кёнигсберге ему принадлежал лишь маленький район, пребывавший в тени высоко расположенной орденской крепости. Как это и было принято, он первым делом взялся за строительство алтарной части и было уже возвёл на некоторую высоту стены, как вдруг гохмейстер Лютер Брауншвейгский заинтересовался строительством. Он был, конечно же, человеком набожным и собор возлюбил так, что избрал его местом своего погребения, однако же церкви-крепости всего лишь на расстоянии полёта стрелы от орденской стерпеть не смог. И обязал он в 1333 году епископа возвести не крепость, а церковь, тип которой, а также высота и ширина стен были детально оговорены в договоре. Алтарная часть — помещение для священнослужителей — состояла из высоких, с двумя звёздчатыми сводами, и низких трёхпролётных хоров. К 1335 году она была готова настолько, что в ней смогли похоронить, согласно его последней воле, гохмейстера, умершего в том году по пути в Кёнигсберг. Его деревянное скульптурное изображение, лежащее на саркофаге, было единственной средневековой цельной пластикой в Пруссии, сохранившейся до 1944 года.
После окончания строительства алтарной части приступили к строительству обеих башен по образцу Кафедрального собора в Кульмзее, затем возвели, продольную часть, предназначенную для прихожан, представлявшую собой трёхнефную базилику с плоским балочным перекрытием. Вскоре после 1350 года её перестроили в церковь с нефами одинаковой высоты, подняв стены боковых нефов до высоты перекрытия среднего нефа и объединив все три нефа под куполом мощной общей двускатной крыши. До освящения собора епископ Иоганнес не дожил. Он умер в 1344 году и также был погребён в высокой алтарной части. Освящение состоялось, вероятно, до 1351 года, так как в том же году капитул продал территорию, на которой стоял старый собор в Альтштадте, за исключением госпиталя «К Святому Духу», муниципалитету Альтштадта. Около 1380 года, то есть примерно через 50 лет, здание было готово. Время не столь уж продолжительное, если учесть, сколько его понадобилось многим другим, более богатым и большим городам западной части Германии для возведения своих церквей. Если не учитывать перестройки шпицевой крыши после пожара и небольших работ по обновлению, то собор простоял целым и невредимым до катастрофы 1944 года. Посвящён он был св. Адальберту и Деве Марии.
Вокруг собора возник маленький городок священнослужителей: школа, жилые дома настоятелей собора, дом для епископа, в котором тот жил во время своего пребывания в Кёнигсберге, кроме того, зернохранилище и хозяйственные постройки. Посещение этих мест прихожанами притягивало сюда мелких торговцев и ремесленников, оседавших вокруг собора в своих лавках и подвальчиках к неудовольствию кнайпхофцев, которые хотя и должны были смириться с наличием клерикального района на своём острове, так как там находилась их общинная церковь, но отнюдь не желавших появления экономической конкуренции под защитой церкви.
Вероятно, редко в каком городе строили так интенсивно и так много, как в Кёнигсберге в первые сто лет после основания Альтштадта: три города с их улицами, жилыми домами и хозяйственными постройками, с каменными стенами и воротами, ратушами и церквами; больверки в порту, могущественную крепость на горе. По богатству и роскоши молодой Кёнигсберг, конечно же, не мог сравниться с большими городами старой Германии, однако то, что создали Орден, церковь и горожане на этой колонизированной земле, только что включённой в орбиту западноевропейской культуры, выдерживает любое сравнение.
Жизнь кипела не только внутри городских стен. Она вырывалась и за их пределы. Вне города находились предприятия, нуждающиеся в большей площади, чем имелось в черте города, или распространявшие зловоние, или такие, на которых была опасность возникновения пожара. Это были амбары, мастерские с открытым огнём, а также рабочие места дубильщиков и мастеров по изготовлению обручей. Городских пивоварен Кёнигсберг не имел; пиво изготовляли наделённые этим правом горожане на дому.
Каждый город имел собственную ластадию. Обращённые к воде фасады узких многоэтажных, с высокими фронтонами фахверковых{9} складов являли собой обычную картину ганзейских городов на Балтийском море. На набережных и в узких проулках и закоулках пульсировала хозяйственная жизнь. Ластадия Альтштадта находилась у изгиба Прегеля, называемого Хундегатт, а ластадия Кнайпхофа располагалась южнее Прегеля по ту сторону моста Грюне Брюке. На ластадиях находились краны для загрузки и разгрузки судов и для снятия и монтажа мачт, городские весы, ниже по течению судоверфи, склады для хранения золы, извести, смолы, а также другие хранилища; кроме того, площадки для хранения леса, на которых складировались строительный лес и дрова. На отдельных площадках складировался просушенный лес, из которого изготовлялись бочки. К городским промышленным предприятиям относились строительные и столярные хозяйства, кирпичные заводы — каждый город имел свой собственный, — а также бойни, канатные дворы и кожевенные производства.
Важнейшими промысловыми производствами были мельницы. Водное хозяйство вместе со всеми каналами и дамбами было в ведении Ордена. Все кёнигсбергские мельницы находились на землях Ордена и ему принадлежали, хотя он и сдавал их в аренду ремесленникам, которые в них нуждались.
Для выработки энергии Орден соорудил пруды Шлосстайх и Обертайх, а для питания их водой прорыл из Самландии каналы Виррграбен и Ландграбен. Мельницы располагались на каскаде между прудами Обертайх и Шлосстайх у ручья Флисс, отведённого из Обертайха, а также ниже Шлосстайха перед крепостью и в ущелье Мюленгрунд. Самыми крупными являлись Верхняя, Средняя и Нижняя мельницы. Рядом с последней в ущелье располагался мельничный двор, где жил орденский мельник. Кроме мукомольных и лесопильных мельниц имелись также шлифовальная и полировальная мастерские, в которой чистильщики лат или мастера по изготовлению пластин полировали латы; мельница для дубления, используемая сапожниками и дубильщиками; пороховая мельница, мельница по выработке солода и, может быть, маслобойня. Ещё дальше располагалось несколько сукновален и медеплавильных мастерских. Ко времени заката Ордена относится сообщение о бумажной фабрике. Общественными учреждениями другого рода являлись находившиеся за городской чертой Верховные суды, по одному на каждый город. Судное место Альтштадта располагалось на горе Файльхенберг, кнайпхофское находилось у ворот Фридлендер Тор, лёбенихтское восточнее пруда Обертайх.
Все названные производства и учреждения располагались в слободских районах с сельской структурой, но подчинённых частью комтуру Ордена, позднее обербургграфу, частью муниципалитетам и судам. К крепости относились свободные земли по обе стороны пруда Шлосстайха (позднее улица Юнкерштрассе, начало улицы Трагхаймская Кирхенштрассе, Парадная площадь, улица Мюнцштрассе с одной стороны пруда, и улица Францёзише Штрассе, холм Шифер Берг, площадь Бургкирхенплатц и до самого рынка Россгертер Маркт с другой стороны), ещё дальше за ними слободки Трагхайм и Закхайм, две прусские деревни; между ними Россгартен (конский выпас), на котором паслись принадлежавшие Ордену лошади, и участок земли, на котором впоследствии была построена улица Кёнигштрассе, или Нойе Зорге; эта земля, как и обе крестьянские деревни, принадлежала Кальтхофу, передовому укреплению Ордена. Оно служило комтуру в качестве хозяйственного двора.
Из городов лишь Альтштадт имел свой конский выпас. Располагался он западнее Штайндамма. На его территории в ⅩⅦ веке возник городской район Нойроссгартен. Кроме него Альтштадту принадлежали уже упомянутая слобода Штайндамм, поселение Хуфен с Ратсхофом и Лаак. Лесосклады Альтштадта находились на южном берегу Прегеля напротив Лёбенихта. К ним вёл пятый мост через Прегель, называемый Хольцбрюке. По нему можно было попасть в Ломзе, где альтштадтцы выращивали овощи, а также хранили капусту и сено.
Слободы Кнайпхофа располагались по другую сторону от кнайпхофской ластадии на южном берегу Прегеля. Это были Ближний и Дальний пригороды, разделённые между собой каналом Цугграбен (по линии позднейшей улицы Кайзерштрассе). По ту сторону Ближнего Пригорода находилась гора Хаберберг — возвышенность эпохи плейстоцена в долине древнего русла Прегеля. На ней Орден основал поселение огородников — огородниками в ту пору называли крестьян, земельные наделы которых были так малы, что они были вынуждены зарабатывать себе на жизнь другими занятиями. Селениями огородников были и Альтер Гартен и Нассэр Гартен. Все они были владениями Ордена, однако Хаберберг и Альтер Гартен стали позднее собственностью Кнайпхофа.
Все слободы имели ограниченное право самоуправления, позднее они получили также собственные гербы и собственные суды. Они были обязаны платить оброк и отбывать барщину, у них не было собственных общин, так как они были приписаны к городским церквам. Жители орденских слободок были прихожанами лёбенихтской церкви. Слободы не имели собственных укреплений. Исключением была Замковая слобода, которую Орден в 1466 году обнёс каменной стеной. Она дугою тянулась от северо-западного угла крепости до середины пруда Шлосстайха. В восточной части она начиналась от Пороховой башни у Шлосстайха и тянулась через ворота Кройцтор (между горой Шифер Берг и рынком Россгертер Маркт) к северо-западному углу крепостной стены Лёбенихта.