ТУЗЕМНЫЕ СТРУКТУРЫ
ТУЗЕМНЫЕ СТРУКТУРЫ
Какой бы глубокой ни была романизация Испании, полностью покончить с доримскими порядками она не смогла. После кризиса III в. и особенно в период крушения императорской власти и варварских завоеваний местные структуры приобретали новое значение. В Северо-Западной Испании снова появились кастеллы, исчезнувшие было после прочного установления «римского мира». Во всей северо-западной части Пиренейского полуострова возрождается так называемая культура castros, характерная для этого региона в доримские времена. В ходе романизации эта культура, казалось, исчезла, заменившись местным вариантом римской, но во время варварских завоеваний и после крушения римской власти вновь вышла на поверхность{899}. Однако говорить о полном возрождении доримских порядков невозможно. В условиях сначала политического хаоса, а затем на периферии образовавшихся варварских королевств, где контроль центральной власти был минимальным, свой контроль за этими castros установили местные аристократы, многие из которых фактически стали независимыми.
Завоевание Леувигильдом Свевского королевства и его упорная борьба с местными seniores loci привела к установлению политического контроля вестготских королей над этими областями. Но государственный аппарат Толедского королевства не был достаточно сильным и разветвленным, чтобы реально подчинить все эти территории, и короли ограничивались сбором налогов и военным контролем, не вмешиваясь во внутренние дела этих социально-политических единиц{900}.[150] Об их внутренней структуре говорить трудно. Ясно только, что здесь господствовал аристократический режим. Местная знать (скорее всего, потомки до-римской родовой) господствовали над крестьянами, жившими в небольших деревнях, с весьма скудным достатком.
Горная северная часть Пиренейского полуострова в римское время лишь чисто политически подчинялась имперским властям. Крушение этой власти привело и к полному освобождению горного Севера{901}. Вторгнувшиеся в Испанию варвары долгое время не обращали внимания на эти территории, поскольку существующие там природные условия их совершенно не прельщали. Эти земли, конечно, могли быть объектом грабительских набегов свевов и герульских пиратов (Hydat. 140, 171), но реального влияния на местное население эти набеги не оказали{902}. Только во второй половине VI в. Леувигильд, следуя своей централизаторской политике, предпринял походы против васконов и кантабров и заставил их подчиниться. С этого времени вестготские короли считали северных горцев своими подданными. Однако реальное подчинение было довольно относительным и зависело от конкретных политических обстоятельств. Горцы, особенно васконы, не раз использовали любую возможность для выступления против королевской власти. Короли каждое такое выступление рассматривали как мятеж, но эти «мятежи» проходили довольно часто, и каждый раз, когда королевская власть по тем или иным причинам ослаблялась, горцы поднимали оружие против нее. Характерно, что весть о вторжении арабов пришла к королю Родриго в тот момент, когда он воевал против васконов{903}. Во всяком случае походы Леувигильда и его преемников, как и прежние набеги свевов и герулов, на жизнь горцев особого влияния не оказали. Она в значительной степени была организована по старому родовому принципу.
Однако преувеличивать архаичность социальной структуры васконов и кантабров все же нельзя{904}. Между этими народами тоже существовали различия. Кантабрия далее продвинулась по пути социальной эволюции. Местное общество было уже достаточно дифференцировано и иерархизировано. Ни о каком народоправстве речи не было. В «Житии св. Эмилиана» (26, 33) рассказывается, что Эмилиан, получив видение о ближайшей гибели Кантабрии, призвал собрать сенат, на котором и рассказал о грядущей катастрофе; некий Абунданций посмеялся над ним, но вскоре сам погиб от меча Леувигильда. Характерно название органа, который должен был принять решение о будущем Кантабрии, — сенат (senatus). Это совершенно ясно говорит, что речь идет не о народном собрании, а об органе власти верхушки общества, и именно этот орган и полномочен принять решение. В этом же «Житии» (18, 21, 22, 24, 29) еще не раз упоминаются местные сенаторы, чьи рабы или они сами были излечены Эмилианом. Один из них, Сикорий, как уже говорилось, имел, вероятно, местное имя, другие, как Евгений и Гонорий, чисто римские{905}. Если не все они, то многие были потомками позднеримских магнатов. И само сохранение термина «сенаторы» говорит о преемственной связи между магнатами Поздней империи и высшим слоем кантабрийского общества вестготской эпохи. У этих «сенаторов» имелись рабы и собственные виллы. Раскопки показали довольно большое количество богатых вилл, особенно в центральной зоне современной Астурии, они располагались преимущественно около дорог и главным образом в узлах связи различных путей{906}. Хозяева этих вилл, «сенаторы», и осуществляли руководство конкретным сообществом. Как и в некоторых других регионах, здесь тоже роль местной аристократии, видимо, резко увеличилась в период борьбы с германцами.
Среди излеченных Эмилианом была Колумба, дочь куриала Максима (Vita Aem. 23). Это говорит не только о существовании в Кантабрии городов, но и о сохранении ими в третьей четверти VI в. римского городского строя. Города в этом регионе появились с римским завоеванием и долгое время играли довольно значительную роль в социальной и экономической жизни Северной Испании. Как и в других местах страны, они пришли в относительный упадок, однако не только продолжали существовать, но и не потеряли полностью свое значение, хотя характер их экономики, как кажется, изменился. По-прежнему важным центром был город Гигия (совр. Хихон), связанный сухопутными путями с внутренними районами Пиренейского полуострова, в том числе со столицей Толедо, и морским путем с франкской Бурдигало (Бордо), и вокруг него группируется значительное число вилл{907}. Другим важным центром был город, который в римское время именовался Флавионавия, а позже стал, по-видимому, называться Амнени, тоже связанный с портом и сухопутными путями{908}. Такое не только выживание, но и относительное процветание местных городов, связанных с различными путями сообщения, а также вилл, тоже расположенных в основном вдоль или вблизи дорог, свидетельствует о сохранении этим регионом экономических связей как с другими районами Испании, так и с внешним миром. Правда, значение городов по сравнению с римским временем все же уменьшилось (как уменьшились и их размеры), но зато увеличилась роль вилл в их окрестностях, куда, возможно, переселилась и часть городского населения и которые в большой степени стали центрами местной экономики{909}.
И все же городов здесь было мало; многие дороги, игравшие в римское время заметную роль, потеряли свое значение{910}. За пределами городов и вилл, особенно в западной части этой зоны, сохранилось довольно большое количество небольших поселений, связанных с прежней культурой castros и населенных, вероятно, родовыми группами{911}. В какой степени жители этих поселений могли зависеть от местных аристократов и зависели ли они вообще, неясно. По сравнению с другими зонами аристократических вилл здесь найдено пока очень мало{912}. И если дальнейшее археологическое исследование подтвердит эти результаты, то можно будет сделать вывод, что население этой зоны оставалось вне зависимости как от центральных властей, так и от собственной знати.
Васконы находились на более ранней стадии социального развития, и у них родовые отношения сохранились в большей степени. Недаром именно с васконами вели в основном войны на северном «фронте» вестготские короли. Но и Васкония в социальном плане не представляла единства. Ее более низменные и более привлекавшие римлян районы были уже достаточно романизованы. В северной области тоже существовали города и виллы, но они находились только в районах рек и располагались далеко друг от друга, так что в промежутках явно жили своей прежней жизнью местные обитатели. В самых же северных горных районах городов вообще не было; до сих пор там не обнаружено и остатков вилл{913}. Писатели того времени, говоря о васконах, всегда называют их грубыми и дикими (feroces) (например, Hist. Wambae 9). Жили васконы в укрепленных castros, вокруг которых располагались их поля (Hist. Wambae 8). Нет никаких сведений о существовании каких-либо объединений этих castros в более обширные социально-политические единицы. Нос другой стороны, в «Истории Вамбы» рассказывается, что король за семь дней разгромил васконов, захватил их castros и сжег их дома, после чего васконы отказались от дальнейшей борьбы и выдали заложников. Трудно представить, что без всяких связей друг с другом отдельные васконские castros смогли так быстро договориться и заключить мир с выдачей заложников. Можно предполагать, что все же какая-то власть у них имелась.