АРИСТОКРАТИЧЕСКАЯ И ЦЕРКОВНАЯ РЕАКЦИЯ. ЭРВИГИЙ

АРИСТОКРАТИЧЕСКАЯ И ЦЕРКОВНАЯ РЕАКЦИЯ.

ЭРВИГИЙ

Королем вместо него стал Эрвигий. Отцом Эрвигия был даже не вестгот, а выходец из Византии (может быть, армянин) Ардабаст, который, бежав от императора, прибыл в Испанию и сумел не только войти в высшие круги местной знати, но и жениться на кузине или племяннице Хиндасвинта (Chron. Alf. III, 3)^{740}. Таким образом, Эрвигий по отцу был в какой-то степени чужаком, но зато по матери — родственником Хиндасвинта и Рецесвинта. В правление Вамбы он достиг положения графа и был связан с Юлианом, который посвятил ему одно из своих теологических сочинений, а теперь помог ему стать королем. Роль Юлиана в этих событиях, вероятно, была решающей. Если следовать букве соборного постановления об избрании короля, то Эрвигий не мог достичь трона, так как по отцу был не готом, а греком. Неизвестно, к каким доводам прибег Юлиан для оправдания назначения Эрвигия, но ясно, что без деятельности толедского митрополита здесь не обошлось. Эрвигий отблагодарил Юлиана: созванный менее чем через три месяца после прихода Эрвигия к власти XII Толедский собор официально признал столичного митрополита примасом испанской (и септиманской) церкви.

Созыв нового собора был необходим и новому королю, и толедскому митрополиту, чтобы легализовать и сакрализировать государственный переворот. Самым старым митрополитом на этом соборе оказался гиспалийский митрополит Юлиан, который поэтому и считался председателем, но реально всей работой собора руководил его тезка из Толедо. В отличие от соборов, созываемых Вамбой, это был общегосударственный, хотя на нем не присутствовало ни одного епископа из Септимании и Тарраконской Испании. Видимо, удар, нанесенный Вамбой в ходе и в результате подавления мятежа Павла, был столь силен, что местные церкви все еще от него не оправились. Зато присутствовали епископы Галлеции, так что ни о каком противопоставлении собственно испанской и галлецийской церквей, как это было при Вамбе, речи не было. Наконец, на соборе снова присутствовали светские вельможи: его акты подписали 15 viri illustres officii palatini. Асам король, как и его предшественники до Вамбы, обратился к собору со специальным посланием. Все подчеркивало, что роль церкви, приниженная Вамбой, восстанавливается в прежнем блеске и значимости.

Союз с церковью подчеркивался ясной антииудейской позицией Эрвигия. Среди тем, поднятых новым королем в своем послании собору, значительное место заняла антииудейская: Эрвигий призвал собор с корнем вырвать иудейскую заразу. Собор с удовольствием откликнулся на этот призыв. Постановления собора и законы Эрвигия требовали обязательного крещения всех евреев под страхом физического наказания, конфискации имущества и изгнания. Тем самым Эрвигий возвращался к мерам, в свое время принятым без издания специального закона Сисебутом и осужденным за свою жестокость Исидором^{741}. Испанская церковь всегда занимала жесткую антииудейскую позицию, которая в своих крайностях и своей непримиримости была в какой-то степени исключением в тогдашней Европе^{742}. Даже в Септимании, которая была частью Вестготского королевства и подчинялась всем его светским и церковным законам, отношение к евреям было более мягким, и во второй половине VII в. Нарбонн стал убежищем для многих иудеев, бежавших или изгнанных из Испании, что вызывало возмущение испанских иерархов, в том числе Юлиана Толедского^{743}. За все время существования Вестготского королевства было принято не менее 45 различных антииудейских постановлений^{744}. И те короли, которые стремились к получению активной поддержки церкви, занимали резкую антииудейскую позицию. Хиндасвинт и Вамба, не отменяя никаких законов, направленных против иудеев, тем не менее особенно им и не следовали. Правда, поскольку нарбоннские евреи активно поддержали Павла, Вамба изгнал их из Нарбонна^{745}, но вскоре местная община возродилась^{746}, может быть с молчаливого согласия или во всяком случае при невмешательстве короля. Эрвигий же с самого начала выступил не только за восстановление всех прежних ограничений и преследований, но и за их ужесточение. Едва ли можно сомневаться, что за его спиной стоял Юлиан^{747}; сам потомок крещенных евреев, он с особым рвением выступал против иудеев и иудаизма, и ведя с ним идейную борьбу, и используя всю силу церковной и королевской власти. Практически был принят курс на насильственное крещение евреев. Забегая вперед, надо сказать, что он был еще более усилен при преемнике Эрвигия Эгике, и в результате этих мер началось массовое бегство евреев из Испании, в том числе в Северную Африку, в то время уже все более подпадавшую под власть арабов^{748}.[122]^,[123] Существует предположение, что довольно влиятельная иудейская община мусульманской Испании не связана с евреями вестготского времени, а состояла из потомков перешедших в иудаизм берберов, которые вместе с мусульманами (арабами и берберами) пришли в Испанию в VIII в.³⁴.

XII Толедский собор полностью поддержал нового короля и решительно пресек все попытки вернуться к власти прежнего монарха. Было принято специальное постановление, что тот, кто принял епитимью (и, соответственно, стал монахом), не может больше воевать, что подразумевало и невозможность находиться на троне. Не входя в детали отречения и пострижения Вамбы, собор признал совершенно соответствующим церковным установлениям возведение на трон Эрвигия. И послание Эрвигия, и вся деятельность собора были пронизаны отрицанием деятельности Вамбы и осуждением ряда аспектов его правления. Король призвал участников собора исправить некоторые существующие законы, причем в первую очередь имелся в виду военный закон, вызывавший столь значительную вражду и в церкви, и среди светской знати. Собор с энтузиазмом поддержал это предложение. Выступил собор также против новых епископств, созданных Вамбой, поскольку, как утверждалось в одном из соборных постановлений, это противоречило декретам предков. Впрочем, реально это коснулось только епископа Куниульда, но и тот был не лишен сана, а вскоре переведен на ставшую вакантной кафедру в Италике около Гиспалиса³⁵. Иерархи явно не были заинтересованы в создании очага напряжения в недрах церкви.

Получив полную поддержку собора, Эрвигий обратился к законодательству, и его основной целью стал пересмотр суровых норм прежних законов и особенно «военного закона». Уже 21 октября 681 г. был введен в действие пересмотренный кодекс, в котором новую редакцию получили 84 закона, в том числе, конечно, и «военный закон». В последнем были смягчены наказания за уклонение от военной службы, а главное — в нем отсутствовали всякие упоминания о епископах; церковь, таким образом, возвращала себе привилегии, отнятые Вамбой. Зато была расширена последняя XII книга кодекса, содержащая законы против иудеев. Новые законы были вставлены и в другие книги кодекса. Такая огромная работа едва ли могла быть проведена всего лишь за год, прошедший со времени свержения Вамбы. Поэтому можно думать, что какая-то ее часть уже совершалась или, по крайней мере, обдумывалась и до этого события. И это, как кажется, подтверждает существование заговора против Вамбы: заговорщики, и в том числе Юлиан, уже заранее намечали основные направления деятельности будущего короля. В новом кодексе было повторено старое запрещение пользоваться какими-либо законами, в данный кодекс не вошедшими. Вся законодательная деятельность Эрвигия, на которого огромное влияние оказывал Юлиан, должна была показать, что возвращения к централизаторской и в большой мере антиаристократической политике Вамбы не будет. Фактически пересмотренный кодекс закреплял победу светской и церковной знати над монархией^{749}.

Менее чем через три года, в декабре 683 г., Эрвигий созвал XIII собор. На этот раз на соборе присутствовали епископы из всех провинций, а также 26 высших чинов двора. Уже одно это должно было продемонстрировать сплочение церкви и светской аристократии вокруг короля, а сам собор — подтвердить курс нового правительства. Обращаясь с посланием к нему, король снова поднял вопрос о репрессиях Вамбы. Он предлагал не только полностью амнистировать его жертвы, но и вернуть им конфискованное имущество. Однако собор решил несколько иначе. Он согласился с предложением Эрвигия о прощении бывших мятежников и рекомендовал королю освободить их от рабства, восстановить им все права, в том числе право свидетельствовать на суде в соответствии с их достоинством, но отказался вернуть им ту часть их бывшего имущества, которую король в свое время передал другим лицам в собственность или в качестве жалования. Зато собор принял решение не ограничиться бывшими участниками мятежа Павла, а распространить амнистию на всех лиц, преследовавшихся королевской властью вплоть до правления Хиндасвинта^{750}. Цель соборного постановления ясна: сплотить знать и не допустить впредь никакого королевского произвола.

В этом же направлении шло постановление о невозможности лишать высших чинов двора и церкви их достоинства, жизни, здоровья и имущества без суда. В соответствии с этим постановлением Эрвигий и издал в том же 683 г. закон, согласно которому епископ, придворный или гардинг мог быть смещен, арестован, подвергнут пытке и лишен имущества только по приговору суда, состоявшего из равных ему людей (Leg. Vis. XII, 1, З)[124]. Прощая все недоимки по налогам, начиная с одного года, предшествующего воцарению Эрвигия, собор, с одной стороны, признавал невозможность сбора налогов в требуемом королем объеме, а с другой — не только освобождал свободных крестьян или горожан от их задолженности перед королем, но и шел навстречу желаниям крупных землевладельцев, которые должны были платить налоги за зависимых от них людей. Как уже говорилось, Вамба по примеру Хиндасвинта пытался опереться на своих отпущенников и даже рабов, давая им те или иные должности при дворе. Собор решительно выступил против этой практики, фактически лишив короля собственной опоры, которую он мог бы противопоставить знати.

Положение же в стране становилось все тяжелее. Испанию не раз посещали голод и нашествие саранчи^{751}. Очень сильный голод почти опустошил Испанию в правление Эрвигия (Cont. Hisp. 49). Упомянутое выше прошение недоимок свидетельствовало о невозможности собрать все необходимые налоги, и королевской власти приходилось с этим мириться. Страна обезлюдевала. Огромное значение имело резкое сокращение свободных людей. Сам Эрвигий жаловался на то, что только половина его подданных может свидетельствовать в суде и что есть целые деревни и небольшие виллы, которые не могут выставить на судоговорение ни одного свидетеля. Зато резко усиливаются магнаты. Опираясь на свои довольно большие владения и собственных подданных, они, с одной стороны, все более противопоставляли себя королю и противились любым попыткам последнего укрепить свою власть, а с другой — стремились укрепить собственную власть над зависимыми от них людьми. И король шел им навстречу. В новой редакции старого закона Леувигильда говорилось, что отпущенник или отпущенница в течение всей своей жизни не может уйти от своего господина или госпожи под страхом потери всего имущества (Leg. Vis. V, 7, 13). Этим законом отпущенники практически полностью прикреплялись к своему патрону. Эрвигий резко выступал против самой мысли о возможности равенства знатного человека с отпущенником, а тем более с рабом. Выражал ли он в данном случае свою собственную точку зрения или аристократический идеал^{752}, совершенно неважно. Важно, что король решительно проводил эту точку зрения в жизнь.

Союз с церковью играл огромную роль в политике Эрвигия. Он всячески стремился показать свое благочестие и свою роль защитника веры. На его монетах, как и монетах Вамбы, появляется крест, который король держит, а на некоторых монетах крест увенчивает голову Эрвигия^{753}. В его правление церковь приобретает большое значение. Дело дошло до того, что в ноябре 684 г. вопреки обыкновению Юлиан по собственной инициативе созывает в Толедо XIV собор. Хотя официально этот собор не был общегосударственным, на нем присутствовали представители всех митрополитов королевства. Поводом для его созыва послужило обращение папы Льва II, который просил испанских епископов поддержать решения III Константинопольского собора, осудившего монофелитство. Это послание папы прибыло в Испанию уже в момент закрытия XIII Толедского собора, так что тот рассмотреть поставленный вопрос не мог. XIV собор, походивший, естественно, под председательством Юлиана, действительно занимался только религиозными проблемами, поддержав, в частности, в соответствии с просьбой папы решения III Константинопольского собора. Но главное было в другом: Юлиан и его сторонники показали себя самостоятельной силой, могущей не считаться с королем.

Это не могло не беспокоить короля. Представлять Эрвигия лишь марионеткой в руках светской и церковной знати, конечно, неправильно. Он, как и Вамба, стремился к укреплению монархии, но пытался достичь этого иным способом: не противопоставлять себя этим силам, а опереться на них. С этой целью Эрвигий стремился сплотить знать. Несмотря на фактическое свержение Вамбы, его клан оставался одним из могущественных, и сам бывший король еще был жив и мог причинить Эрвигию неприятности. И король принял меры. Он выдал свою дочь Циксило за родственника (по-видимому, племянника) Вамбы Эгику (Chron. Alf. III, 4)^{754}. Хотя точная дата этого события неизвестна, оно явно произошло в первые годы правления Эрвигия^{755}.[125] А это означает, что он уже с самого начала попытался найти путь соглашения с родственниками и сторонниками Вамбы. Одновременно Эрвигий стремился обезопасить свою фамилию от возможных преследований. Он добился от XIII собора принятия специальных постановлений о неприкосновенности жизни и имущества всех потомков короля (и их потомков) и о недопустимости принуждения королевской вдовы к новому браку^{756}. К концу своего правления Эрвигий назвал именно Эгику, а не кого-либо из своих сыновей, своим преемником, взяв с него клятву охранять его сыновей и дочерей и защищать их права. Видимо, положение короля осложнилось, и ему было необходимо обеспечить себе поддержку все еще могущественного клана Вамбы, а своим детям и вдове сохранение их социального и имущественного положения^{757}. Эгика потом скажет о многочисленных конфискациях, процессах и лишениях должности, какие происходили в последние годы царствования Эрвигия^{758}. Вероятно, все же полностью своих целей политика короля не достигла. Если самостоятельный созыв Юлианом XIV Толедского собора ясно говорит о фактической независимости церкви, то репрессии против знати свидетельствуют, что добиться сплочения вокруг себя всей светской знати Эрвигий также не смог. Более того, клан Вамбы, по-видимому, оказался столь сильным, что навязал королю кандидатуру его преемника.