РЕККАРЕД И ПРИНЯТИЕ КАТОЛИЦИЗМА

РЕККАРЕД И ПРИНЯТИЕ КАТОЛИЦИЗМА

Леувигильд умер во второй половине апреля или в начале мая 586 г., и его сын Реккаред спокойно стал королем (Bid. a. 586). По существу это был первый случай спокойного наследования королевской власти у вестготов после воцарения Алариха II сто лет назад и, кончено же, явилось наглядным результатом политики Леувигильда. При восшествии на трон Реккаред был торжественно коронован, и он был, по-видимому, первым вестготским королем, принятие которым власти сопровождалось этой торжественной церемонией. Вскоре после этого Реккаред приказал убить Сисиберта, убийцу Герменегильда (Bid. а. 587)[96], давая понять всем, что нельзя безнаказанно убивать особ королевской крови, даже если они поднимали мятеж. В целом Реккаред продолжал политику отца. И только в религиозной области он пошел по иному пути.

Реккаред сделал вывод из провала отца и понял, что навязать религию меньшинства подавляющему большинству населения страны невозможно. И он решил сделать единой государственной религией католицизм. На это его могли толкать и внешнеполитические резоны. Вестготское королевство оказалось в кольце католическо-православных государств, и необходимо было прервать эту своеобразную блокаду^{596}. В прошлом франкские короли использовали религиозный фактор в своей борьбе с вестготами, да и византийцы не отказывались от этого же. Принятие католицизма выбивало из рук противников довольно важный козырь. Недаром сразу после своего обращения в католицизм Реккаред направил послов к Хильдеберту и Гунтрамну для заключения союза на том основании, что они все теперь придерживаются одной веры (Greg. Tur. IX, 16).

^{Церковь вестготской эпохи} 

В 587 г. на десятом месяце своего правления Реккаред крестился как католик и начал пропагандистскую кампанию по обращению в католичество вестготов (Bid. a.587; Isid. Hist. 52; Greg. Tur. IX, 15). Этот акт был совершен ровно через два года после убийства Герменегильда^{597}. День был выбран, конечно, не случайно. Это должно было, с одной стороны, подчеркнуть присоединение нового короля к тому вероисповеданию, за которое погиб его брат, а с другой — как и убийство Сигиберта, означать конец каких-либо раздоров в королевском доме. И уже в апреле того же года в Толедо была торжественно освящена именно как католическая церковь св. Марии, что подчеркивало публичный характер крещения короля^{598}. Через два года в Толедо был созван собор, который должен был официализировать обращение готов в католицизм. Это был первый всеобщий собор испанской (и септиманской) католической церкви. Руководил работами собора гиспалийский епископ Леандр, который в свое время не только активно поддерживал Герменегильда, но и был, пожалуй, духовным лидером его мятежа, а затем послом мятежного принца в Константинополе. Подавление выступления Герменегильда не дало ему возможности вернуться в Испанию, и он на несколько лет остался в имперской столице и вернулся, скорее всего, только лишь после смерти Леувигильда^{599}, став ведущей фигурой испанской религиозной жизни. Наряду с Леандром работами собора руководил аббат Сервитанского монастыря Евтропий, но его авторитет значительно уступал авторитету Леандра. Среди участников собора было восемь арианских епископов, которые теперь раскаялись и превратились в католиков.

На соборе присутствовали сам Реккаред, королева и высшие чины двора. Собор открылся выступлением короля, который заявил о своем обращении в католицизм, причем не только своем собственном, но и всех народов, находившихся под его властью; правда, имел он в виду только германцев — готов и свевов, подразумевая, видимо, что римляне и так уже были католиками. Он торжественно обещал не только заниматься светскими делами, но и защищать истинную веру и призвал к единству всех жителей Испании, Галлии, т. е. той ее части, которая подчинялась вестготским королям, и Галлеции (бывшего Свевского королевства) вокруг католической церкви. В ответ участники собора восславили подлинного католического и правоверного короля Реккареда как любимцем Бога и пастыря единого стада. Собор предал анафеме тех, кто в свое время восславил Отца через Сына в Святом Духе, т. е. по формуле, принятой арианским собором за девять лет до этого и принял специальное постановление о методе обращения ариан в католицизм. Сам король своей подписью подтвердил отказ от арианства. Католицизм становится с этого времени государственной религией Испании.

Этот государственный характер отразился в некоторых постановлениях собора. Например, епископы и судьи, т. е. и духовные, и светские власти, должны отныне вместе гарантировать и контролировать правильное исповедание всеми людьми. Этим был открыт путь не только к совместной деятельности светской и духовной власти. В своих постановлениях участники собора ссылались на предшествующие Вселенские соборы, опустив, однако, упоминание II Константинопольского (V Вселенского) собора. С догматической точки зрения, такое неупоминание ничем не обосновано. Но этот собор был созван Юстинианом и имел своей основной целью, ликвидировав церковные раздоры, укрепить власть императора^{600}. Запад далеко не сразу признал постановления этого собора, а испанские (и септиманские) епископы вообще решили лучше обойти его молчание. Политическая подоплека чувствуется в этом довольно ясно.

Собор принял «исповедание веры», в целом соответствующее существующему в тогдашней церкви, но с одним очень важным исключением. Впервые именно на этом Толедском соборе была принята формула о происхождении Святого Духа от Отца и от Сына. Через какое-то время эта формула была признана западной церковью, но решительно отвергнута восточной. Спор о filioque (от Сына) все больше будет разделять эти две церкви и станет, по крайней мере формально, причиной Великого раскола, разделившего католицизм и православие^{601}.

^{Саркофаг из Алькаубете} 

Признав католицизм единственной легальной верой на территории всего Вестготского королевства, собор дополнил политическое объединение Испании религиозным. В определенной степени это было продолжением религиозно-политических стремлений Леувигильда, направленных на отрыв конфессии от этноса. Сделав ставку на арианство, исповедуемое сравнительно незначительным числом населения, Леувигильд потерпел поражение. Сделав официальной религией исповедание подавляющего большинства, Реккаред достиг этой цели. Конфессия была окончательно оторвана от этноса, и понятие «готской веры» и «римской веры» исчезло. Были заложены основы тесного союза королевской власти и католической церкви Испании. Недаром на самом Толедском соборе Реккареда сравнивали с Константином и Маркианом, императорами, которые в свое время сами участвовали в соборах и из которых один стоял у истоков союза Церкви и империи, а другой в огромной степени способствовал укреплению этого союза.

Вслед за общегосударственным собором был созван ряд местных, на которых решались конкретные вопросы, связанные с обращением в католицизм бывших ариан^{602}. Так, II Цезаравгустанский, состоявшийся в 592 г., принял решение о новом посвящении бывших арианских священников и о новом освящении бывших арианских церквей. Нарбоннский собор 589 г. среди других решений принял несколько странное постановление, что не может быть посвящен в епископы тот, кто не умеет читать. Говорит ли это о неграмотности даже части высшего клира или оно направлено против бывших ариан, не умевших читать по латыни? Ответить однозначно трудно, хотя более вероятным кажется все же второе. Эти соборы должны были закрепить победу католицизма.

Реккареду, однако, пришлось столкнуться с упорной арианской оппозицией. Многие вестготы привыкли считать арианство национальной верой и не хотели ее менять. В сопротивлении наступающему католичеству были кровно заинтересованы арианские епископы. Часть вестготской знати испугалась, что превращение в государственную религию веры испано-римлян приведет к потере готами своего положения. И еще до созыва собора происходили выступления готов ариан против политики короля.

В 587 г. вспыхнуло восстание в Септимании, возглавляемое арианским епископом Аталоком и графами Гранистой и Вилдигерном. Они обратились за помощью к франкам. Те решили этим воспользоваться. Реккаред попытался нейтрализовать франкскую опасность. Ссылаясь на свое недавнее обращение в католицизм, он предлагал заключить союз и даже просил руки сестры короля Австразии Хильдеперта Хлодозинды. Но если Хильдеберт и его мать Брунегильда склонялись к заключению такого союза, то бургундский король Гунтрамн решительно отказался и предпочел оказать помощь мятежникам. И если раньше, выступая против Леувигильда, он, как когда-то Хлодвиг, ссылался на необходимость очистить Галлию от еретиков, то теперь поводом для отказа от союза с Реккаредом стала смерть на чужбине его племянницы Ингунды. Это лишний раз показывает, что религиозное знамя лишь прикрывало политические расчеты. В результате франки вторглись в Септиманию. Реккаред направил туда армию, которая разгромила франков и подавила восстание (Vit. Patr. Emer. XIX, 44; Greg. Tur. IX, 1; 15; 16; 20). Вслед за тем началось восстание в Лузитании, во главе которого стояли епископ Сунна и графы Сегга и Виттерих. Направленное против них войско возглавил знатный испано-римлянин Клавдий. И это восстание было подавлено, а его инициаторы изгнаны (Bid. а. 588)[97]. Арианская оппозиция существовала и при королевском дворе. Здесь арианскую «партию» возглавила мачеха Реккареда, вдова Атанагильда и Леувигильда Госвинта. Сначала Реккаред, стремясь нейтрализовать влияние Госвинты, приблизил ее к себе, и именно по ее совету попытался заключить союз с франками (Greg. Tur. IX, 1). Но эта попытка провалилась, а обращение короля в католицизм практически лишало вдовствующую королеву влияния, какое она, вероятно, имела сразу же после смерти Леувигильда^{603}, и Госвинта стала центром антикатолической группировки в самой столице. Ее ближайшим соратником стал арианский епископ Толедо Ульдида[98]. Они составили заговор против короля и его религиозной политики. Заговор был раскрыт. Ульдида был осужден на изгнание, а престарелая королева покончила самоубийством. Разгром арианских восстаний и заговоров укрепил положение короля.

Разгромив своих противников, Реккаред стремился отблагодарить своих сторонников. Многим было возвращено имущество, ранее конфискованное Леувигильдом (Bid. a. 587). Реккаред приблизил к себе некоторых представителей испано-римской знати, как, например, уже упомянутого Клавдия. Король щедро раздавал земли и другие богатства и готским, и испано-римским аристократам. Он издал закон, согласно которому устанавливались единые нормы судопроизводства для обеих групп населения (Leg. Vis. III, 5, 2). Практически с этого времени и вестготов, и испано (и галло)-римлян судили одни и те же суды, хотя и руководствовались при этом различными кодексами законов. Следуя примеру Тевдиса, Реккаред принял имя Флавия, которое с тех пор постоянно носили вестготские короли. Такая политика, направленная на максимальное сближение с испано-римской аристократией, вызывала сопротивление вестготской знати, хотя, по-видимому, это сопротивление уже не было окрашено в религиозные тона. Выражением его стал заговор герцога Аргимунда. Опасность этого заговора была в том, что Аргимунд являлся не только герцогом, т. е. военным вождем, но и кубикулярием, одним из самых приближенных придворных короля, имевший доступ непосредственно к нему^{604}. Заговор был раскрыт, и заговорщики наказаны (Bid. a. 590). Но само появление такого заговора свидетельствует об острых противоречиях на самом верху вестготско-испанского общества.

Эти противоречия решили использовать внешние враги. В первую очередь это были франки. Со времени Леувигильда довольно хорошие отношения существовали между вестготами и королями Нейстрии и Австразии, но бургундский король Гунтрамн являлся решительным противником как Леувигильда, так и Реккареда и по-прежнему стремился присоединить к своим владениям Септиманию. В ответ Реккаред запретил всем подданным Гунтрамна проходить через Септиманию (Greg. Tur. IX, 1). Это прерывало связи Бургундии с Испанией и затрудняло ее связи со Средиземным морем. Две франкские армии армия во главе с герцогами Австровальдом и Босоном вторглась в Септиманию. Австоровальд, который ранее неудачно пытался захватить Каркассон, на этот раз сумел овладеть им. Взятие этого города открыло франкам путь к захвату всей вестготской Галлии. Но между двумя франкскими герцогами возникли разногласия, и Реккаред этим воспользовался. Он поставил во главе армии, направленной под Каркассон, все того же Клавдия, который к тому времени был уже герцогом Лузитании. В ожесточенном сражении франки были полностью разгромлены, и Септимания в очередной раз была сохранена для вестготского короля (Isid. Hist. 54; Greg. Tur. IX, 31).

Другой внешней угрозой снова стали византийцы. На константинопольском троне в это время сидел энергичный и деятельный Маврикий. Его целью было не только сохранить, но по возможности и расширить территорию империи. Он сумел, воспользовавшись династическими раздорами в Персии, удачно завершить долголетнюю персидскую войну, восстановив прежнюю восточную границу империи. На Дунае византийцы успешно воевали с аварами и славянами, так что император пытался даже распространить владения Византии за Дунай. Чтобы обеспечить защиту византийских территорий в Италии от лангобардов, он вступил в переговоры с франками. И он, по-видимому, решил восстановить византийские владения на Пиренейском полуострове в прежнем объеме. С этой целью для борьбы с варварами (contra barbaros), т. е. вестготами, туда был послан патриций Коменциол в должности командующего испанской армией (magister militum Hispaniarum) и правителя (rector) Испании (CIL II, 3420). Византийцы, по-видимому, сумели добиться некоторых успехов и отвоевать часть южноиспанских городов, в частности Асидон, недавно взятых Леувигильдом[99]. В 599 г. Реккаред пытался добиться восстановления старых договоров, заключенных еще в предыдущее время, но неудачно. Более того, византийцы сумели даже восстановить свои владения в Испании, хотя и не в тех размерах, как это было в середине VI в.

Но если отношения с франками Гунтрамна и византийцами давно уже были напряженными и грозили чуть ли не в любой момент взорваться открытой войной, то вторжение васконов стало, пожалуй, неожиданностью. Победы Леувигильда, казалось, решили вопрос. Но оказалось, что васконы сумели не только оправиться от поражений и восстановить свою независимость, но и предпринять вторжение в соседние районы Испании. Реккареду пришлось направить армию для борьбы с ними (Isid. Hist. 54). Исидор говорит только о движении сил Реккареда против вторгнувшихся васконов, но молчит о результатах этих действий, в то время как восторженно пишет о славной победе Клавдия над франками. Видимо, Реккареду в лучшем случае удалось лишь отбить нападение горцев. И с этого времени войны на севере Пиренейского полуострова станут почти постоянными^{605}. Исидор, сообщая об этой войне, не уточняет ее время, но полагают, что она произошла после 590 г., когда кончается Хроника Иоанна Бикларского^{606}. Но, может быть, можно уточнить приблизительное время этих событий. На васконской территории было создано памплонское епископство. И епископ Памплоны Либлиол участвовал в работах всеобщего Толедского собора 589 г., поместного Це-заравгустанского (Сарагосского) в 592 г. После этого епископ Памплоны появляется только в подписи к декрету короля Гундемара в 610 г. и на XIII Толедском соборе 683 г.^{607}, и ученые резонно полагают, что этот факт свидетельствует о фактической независимости Васконии в то время^{608}. Если это так, то вторжение васконов произошло между 592 и 602 г., годом смерти Реккареда.

Возможно, что с Реккаредом связано и создание оборонительных линий, которые должны были защитить вестготские владения от византийцев и северных горцев. Эти линии были созданы по образцу византийских^{609}. Не исключено, что начать создавать оборонительную линию на юге мог Леувигильд, но едва ли она была завершена к моменту его смерти. Необходимости в создании такой же линии на севере, кажется, при Леувигильде не было, ибо он мог с полным правом, как ему казалось, считать вопрос подчинения Васконии и Кантабрии решенным. Эта линия, опиравшаяся на захваченную Леувигильдом Амайю и построенный им Викториак^{610}, явно создавалась уже после его смерти, когда восстановление горцами независимости стало фактом, а их вторжения (которых, кстати, не было до походов Леувигильда) — несомненной угрозой.

Неудачи в отношениях с империей и сомнительные результаты войны с васконами, однако, не подорвала власть Реккареда. Свидетельством стабилизации политического положения является сама смерть короля. Он умер в 601 г. собственной смертью. Свой трон Реккаред оставил сыну Лиуве, который, не встречая сопротивления, вступил на престол. Лиува II пытался продолжать политику отца. Но смерть Реккареда вдохновила противников. Лиува, как отмечает Исидор Севильский (Hist. 57), был рожден от незнатной матери. Видимо, у Реккареда не было сына от его законной жены Баддо, так что власть перешла к незаконному сыну. А это означало, что у Лиувы II не было поддержки аристократической группировки с материнской стороны, что, конечно же, очень ослабляло его позицию^{611}. И в результате мятежа Лиува был свергнут и убит, а на троне оказался вождь антиреккаредовской группировки Виттерих (Isid. Hist. 57—58). Это была явная реакция вестготской аристократии на централизаторские действия королей. Однако ликвидировать все результаты активности Леувигильда и Реккареда Виттерих и его сторонники не могли.