П.88. ДЕЛО ОСВАЛЬДА ПОЛЯ И ДРУГИХ

П.88. ДЕЛО ОСВАЛЬДА ПОЛЯ И ДРУГИХ

Дело рассматривалось 2-м Военным Трибуналом США в составе: Роберт М. Томс — председательствующий, Фицрой Д. Филипс и Микаэль А. Мусманно — члены суда, Джон Дж. Спейт — запасной член суда.

Обвинение на процессе по поручению Главного обвинителя бригадного генерала армии США Телфорда Тайлора поддерживали Джек Роббинс, Вильям Харт и Джеймс М. Макхенн.

Трибунал заседал в Нюрнберге во Дворце юстиции с 10 марта по 3 ноября 1947 г. Было проведено 101 судебное заседание, допрошен 21 свидетель обвинения и 45 свидетелей защиты (в том числе 18 подсудимых), в качестве доказательств представлено в общей сложности 1 356 документов.

Суду по обвинению в военных преступлениях, преступлениях против человечности и принадлежности к преступной организации были преданы: Освальд Поль, Август Франк, Гейнц Карл Фанслау, Ганс Лернер, Йозеф Фогт, Георг Лернер, Эрвин Тшентшер, Рудольф Шейде, Макс Кифер, Франц Эйреншмальц, Карл Зоммер, Герман Пук, Ганс Хохберг, Ганс Байнер, Лео Фольк, Карл Мумментей, Ганс Бубермин, Хорст Клейн.

Ниже публикуется приговор (в извлечениях) в отношении некоторых подсудимых.

...Обвинительный акт по данному делу содержит четыре раздела...

Раздел первый — общий план, или заговор

По первому разделу Обвинительного акта подсудимые обвиняются в том, что в период с января 1933 по апрель 1945 года они, действуя в осуществление общего плана, незаконно, преднамеренно и сознательно вступили совместно, а также отдельно друг от друга и с различными иными лицами в заговор о совершении военных преступлений и преступлений против человечности, которые сформулированы в ст.II Закона №10 Контрольного Совета.

На протяжении процесса каждый из подсудимых выступал с возражениями против данного раздела и ходатайствовал о том, чтобы он был вычеркнут из Обвинительного акта. Подсудимые в своих ходатайствах утверждали, что по Закону №10 Контрольного Совета Трибунал не обладает юрисдикцией рассматривать обвинение в заговоре в качестве самостоятельного преступления. Как обвинение, так и защита приводили свои аргументы, ходатайствуя об аннулировании этого раздела.

Трибунал удовлетворил ходатайство, приняв по данному вопросу следующее решение:

«Трибунал приходит к выводу, что ни Устав Международного Военного Трибунала, ни Закон № 10 Контрольного Совета не определяют заговор о совершении военного преступления или преступления против человечности как самостоятельное преступление; следовательно, настоящий Трибунал не имеет юрисдикции судить кого-либо из подсудимых по обвинению в заговоре, рассматриваемом как самостоятельное преступление.

Раздел первый Обвинительного акта в дополнение к отдельному обвинению в заговоре инкриминирует подсудимым также участие в создании и исполнении планов, направленных на совершение военных преступлений и преступлений против человечности, что фактически включало совершение указанных преступлений. Поэтому будет неправильно, если мы вычеркнем весь раздел первый из Обвинительного акта; Трибунал, однако, не будет принимать во внимание этого обвинения, поскольку раздел первый инкриминирует подсудимым совершение сформулированных в этом разделе преступлений, сводящихся к заговору, который рассматривается как самостоятельное преступление, отличное от каких-либо военных преступлений или преступлений против человечности.

Настоящее постановление не должно рассматриваться как ограничивающее силу или значение §2 ст.II Закона №10 Контрольного Совета; его также не следует толковать как отказ либо обвинению либо защите в праве представлять в качестве доказательства любые факты или ссылаться на обстоятельства, имевшие место как до, так и после сентября 1939 года, если эти факты или обстоятельства могут подтвердить или опровергнуть совершение кем-либо из подсудимых военных преступлений и преступлений против человечности в том плане, как они сформулированы Законом №10 Контрольного Совета».

Ввиду того, что инкриминируемые подсудимым обвинения, оставшиеся в невычеркнутой части раздела первого, в сущности своей повторяются в разделах втором и третьем, весь раздел первый может не приниматься во внимание, при этом из содержания Обвинительного акта в целом ничего не исключается. 

Разделы второй и третий — военные преступления и преступления против человечности

Второй и третий разделы Обвинительного акта инкриминируют подсудимым совершение военных преступлений и преступлений против человечности. Эти разделы совпадают по своему содержанию, за тем исключением, что в разделе втором акты, лежащие в основе обвинений, как формулирует текст раздела, «совершались против гражданского населения оккупированных территорий и военнопленных», в то время как в разделе третьем перечисляются преступные акты, «совершавшиеся против германских граждан и граждан других стран». Памятуя об этом различии, Трибунал будет считать эти разделы единым целым и рассматривать совместно.

Разделы второй и третий в сущности своей содержат обвинения в том, что в период с сентября 1939 по апрель 1945 года все поименованные подсудимые «являлись руководителями, соучастниками, организаторами и подстрекателями планов и мероприятий, связанных с совершением зверств и враждебных действий, включая — но не ограничиваясь этим — разграбление общественной собственности, убийство, пытки, незаконное содержание под стражей и порабощение, а также угон для рабского труда и жестокое обращение с тысячами людей, совершение в отношении этих людей зверств и других бесчеловечных и преступных актов».

В Обвинительном акте далее сказано, что все подсудимые были связаны с главным административно-хозяйственным управлением, называемым обычно «WVHA», которое представляло собой одно из 12 главных управлений СС.

Конкретизируя обвинения, Обвинительный акт вменяет подсудимым в вину нижеследующие военные преступления и преступления против человечности.

Подсудимый Освальд Поль возглавлял главное административно-хозяйственное управление, а подсудимые Август Франк и Георг Лернер были его заместителями. Главное административно-хозяйственное управление делилось на отделы (служебные подразделения, или секторы), которые были взаимосвязаны в своих операциях, целях и функциях.

Отдел «А» наряду с другими вопросами ведал финансовой стороной деятельности СС, включая финансовые вопросы, связанные с концентрационными лагерями. Этот отдел подразделялся на пять канцелярий, или подотделов, ведавших отдельными вопросами общей финансовой администрации. Подсудимые Франк и Фанслау сменили один другого на посту руководителя отдела «А». Подсудимые Ганс Лернер, Франк, Фогт и Фанслау возглавляли канцелярии, или подотделы, входившие в состав отдела «А».

Отдел «В» наряду с другими вопросами ведал поставкой продовольствия и одежды для заключенных концентрационных лагерей, а также снабжением продовольствием, обмундированием, оснащением сотрудников СС и расквартированием их как вне концентрационных лагерей, так и в лагерях. Этот отдел подразделялся на пять канцелярий, или подотделов. Подсудимый Георг Лернер являлся руководителем отдела «В», а подсудимый Тшентшер был его заместителем и начальником одного из подотделов, входивших в состав отдела «В». Подсудимый Шейде возглавлял отдел «В V», входивший в состав отдела «В».

Отдел «С» наряду с другими вопросами ведал строительством и поддержанием сохранности домов, зданий и построек СС, германской полиции, а также строительством и поддержанием сохранности концентрационных лагерей и лагерей для военнопленных. Он подразделялся на шесть канцелярий, или подотделов. Подсудимые Кифер и Эйреншмальц возглавляли канцелярии, или подотделы, входившие в состав отдела «С».

Отдел «D», который до марта 1942 года назывался инспекцией концентрационных лагерей, нес ответственность помимо прочих вопросов за питание, одежду, жилье, санитарные условия и медицинское обслуживание заключенных концентрационных лагерей, а также за порядок, дисциплину и регламентирование жизни заключенных. Этот отдел ведал обеспечением государственных предприятий и частных предпринимателей по всей Германии и в оккупированных странах рабочими руками заключенных концентрационных лагерей, которых принуждали к такому труду. Отдел «D» подразделялся на шесть канцелярий, или подотделов. Подсудимый Зоммер являлся заместителем начальника одного из подотделов отдела «D», ведавшего использованием заключенных концентрационных лагерей для принудительного труда. Подсудимый Пук ведал вопросами, касающимися лечения зубов заключенных концентрационных лагерей[204].

Отдел «W» наряду с другими вопросами был связан с эксплуатацией различных промышленных, обрабатывающих и обслуживающих предприятий по всей Германии и в оккупированных странах. В работе предприятий, находившихся под его контролем, этот отдел использовал много заключенных концентрационных лагерей. Отдел «W» подразделялся на восемь канцелярий, или подотделов. Подсудимый Поль возглавлял отдел «W»; подсудимый Георг Лернер являлся его заместителем; подсудимые Хохберг и Байер были помощниками по административным вопросам. Подсудимый Фольк являлся личным советником в штате Освальда Поля и возглавлял юридический сектор административного подотдела отдела «W»; подсудимые Мумментей, Бобермин и Клейн являлись руководителями канцелярий, или подотделов, входивших в этот отдел.

Обвинительный акт, далее, вменяет данным подсудимым в вину то, что они, сообразуясь с задачами главного административно-хозяйственного управления и выполняя общий преступный план, совершали и являлись пособниками и подстрекателями к совершению зверств и враждебных действий по отношению к тысячам людей, в том числе германских граждан, граждан других стран и военнопленных, и имуществу, включая разграбление общественной и частной собственности, а также убийство, истребление, порабощение, увод в рабство, незаконное содержание под стражей, пытки, преследования по политическим, расовым и религиозным мотивам, жестокое обращение и другие бесчеловечные и преступные акты. Обвинительный акт подробно излагает средства и методы, с помощью которых были осуществлены изложенные выше преступные акты.

Разделы второй и третий Обвинительного акта завершаются утверждением, что указанные преступления и зверства «представляют собой нарушения международных договоров.., законов и обычаев войны, общих принципов уголовного права, вытекающих из уголовного права всех цивилизованных стран, внутренних уголовных законов стран, где были совершены эти преступления, и ст. II Закона №10 Контрольного Совета». 

Раздел четвертый — принадлежность к преступной организации

Раздел четвертый Обвинительного акта содержит утверждение, что все подсудимые, за исключением подсудимого Хохберга, в период после 1 сентября 1939 г. принадлежали к СС, организации, которая была объявлена преступной Международным Военным Трибуналом; Обвинительный акт ссылается также на §1 (d) ст.II Закона №10 Контрольного Совета.

Закон, провозглашенный Международным Военным Трибуналом, по вопросу о принадлежности к организации, объявленной преступной, гласит:

«Рассматривая вопрос об СС, Трибунал включает сюда всех лиц, которые были официально приняты в члены СС, включая членов «общих СС», войск СС, соединений СС «Мертвая голова» и членов любого рода полицейских служб, которые были членами СС. Трибунал не включает в это число так называемые кавалерийские соединения СС...

Трибунал объявляет преступной согласно определению Устава группу, состоящую из тех лиц, которые были официально приняты в члены СС и перечислены в предыдущем параграфе[205], которые стали членами этой организации или оставались ее членами, зная, что эта организация используется для совершения действий, определяемых преступными в соответствии со ст. 6 Устава, или из тех лиц, которые были лично замешаны как члены организации в совершении подобных преступлений, исключая, однако, тех лиц, которые были призваны в данную организацию государственными органами, причем таким образом, что они не имели права выбора, а также тех лиц, которые не совершали подобных преступлений.

Настоящее решение основывается на участии этой организации в военных преступлениях и преступлениях против человечности, связанных с войной; данная группа, признаваемая преступной, не включает поэтому лиц, которые перестали быть членами организаций, перечисленных в предыдущем параграфе[206], до 1 сентября 1939 г.».

Согласно... англо-американской системе юриспруденции любой подсудимый, привлекаемый по уголовному делу, считается невиновным до тех пор, пока обвинение с помощью правомерных и достоверных доказательств не докажет его виновность так, чтобы было исключено всякое разумное сомнение. Эта презумпция невиновности следует за подсудимым на протяжении всего процесса, до тех пор, пока представление доказательств не дойдет до указанной степени. Понятие «вне пределов разумного сомнения» не означает, что не должно оставаться тщетное, воображаемое или нереальное сомнение; этот термин имеет в виду, что вина подсудимого, перед тем как он будет осужден, должна быть доказана полностью, так, чтобы была достигнута моральная уверенность...

Любой из подсудимых будет признан виновным по разделам второму или третьему Обвинительного акта лишь при условии, если доказательства, представляемые по делу, ясно, вне пределов разумного сомнения покажут, что этот подсудимый принимал участие в планах или мероприятиях, связанных с совершением хотя бы некоторых из военных преступлений или преступлений против человечности, инкриминируемых подсудимым настоящим Обвинительным актом, в качестве руководителя, сообщника, организатора, подстрекателя, лица, игравшего соглашательскую роль либо причастного к данным актам. Лишь при указанных обстоятельствах такой подсудимый может быть осужден.

Для того чтобы любой из подсудимых был признан виновным по разделу четвертому Обвинительного акта, нужно, чтобы имелись доказательства, вне пределов разумного сомнения доказывающие, что такой подсудимый после 1 сентября 1939 г. являлся членом организации или группы, объявленной преступной Международным Военным Трибуналом, как об этом говорится в приговоре указанного Трибунала.

Подсудимые обвиняются данным Обвинительным актом как лица, занимавшие официальные посты в главном административно-хозяйственном управлении (общеизвестном под названием «WVHA») охранных отрядов национал-социалистской партии Германии (общеизвестных под названием «СС»). Вся мрачная история СС и их преступная деятельность подробно изложены в приговоре Международного Военного Трибунала и повторять ее здесь не имеет смысла. По данному делу Трибунал интересуют только члены главного административно-хозяйственного управления и предшественники этого управления — главное управление администрации и хозяйства и главное управление бюджета и строительства.

Главное административно-хозяйственное управление было организовано в начале 1942 года по приказу Гиммлера в целях координации и укрепления административной деятельности СС. Бывшее административное управление СС и управление бюджета и строительства СС перешли в новое управление без изменений; помимо того, в главное административно-хозяйственное управление был включен еще один из бывших главных отделов, а именно инспекция концентрационных лагерей. Подсудимый Поль по-прежнему остался главой этой переформированной организации и продолжал занимать высший командный пост. Главное административно-хозяйственное управление подразделялось на пять отделов, или служебных подразделений, а именно:

отдел «А» — бюджет, право и администрация;

отдел «В» — снабжение, расквартирование и обеспечение оборудованием;

отдел «С» — предприятия и здания;

отдел «D» — концентрационные лагеря;

отдел «W» — коммерческие предприятия.

Каждый отдел возглавлялся начальником и в свою очередь подразделялся на подотделы, или канцелярии. Так, отдел «А» подразделялся на подотделы — от подотдела «А I» до подотдела «А V», отдел «В» подразделялся аналогичным образом, в то время как отдел «W» подразделялся на подотделы — от подотдела «W I» до подотдела «W VIII». Каждый подотдел ведал какой-то специальной частью общей деятельности данного отдела.

Главное административно-хозяйственное управление как одно из 12 главных управлений центральной организации СС ведало административными нуждами всей организации СС, включая всякого рода снабжение, расквартирование, транспортировку, а также представляло администрацию всей системы концентрационных лагерей. Эта деятельность не предусматривала заключение людей в концентрационные лагеря или освобождение заключенных из концентрационных лагерей, но включала управление лагерями и использование заключенных в качестве источника принудительного труда.

В дополнение к функциям главного административно-хозяйственного управления как административного органа эта организация осуществляла управление и контроль над огромным количеством коммерческих предприятий, которые либо принадлежали СС, либо находились под их контролем. Эти предприятия представляли собой обширнейшую империю, простиравшуюся от Голландии до Польши и Венгрии, и работали почти исключительно за счет использования труда заключенных концентрационных лагерей. Работой этих предприятий и управлением ими ведал отдел «W», начальником которого являлся подсудимый Поль; заместителем Поля был подсудимый Георг Лернер. В помощь отделу «W» существовала аморфная организация, называемая штабом «W» во главе с начальником штаба «W», или шефом «W». Штаб осуществлял общее административное руководство промышленными предприятиями «W», вел переговоры о новых предприятиях и добывал новые предприятия, обеспечивал финансирование, размещал займы, вел переговоры по финансовым вопросам с имперским министром финансов и иными путями осуществлял широкие координационные задачи в рамках предприятий СС. Начальником штаба «W» одно время был подсудимый Хохберг, впоследствии его сменили подсудимые Фольк, а затем и Байер.

Более 25 промышленных предприятий СС контролировалось основной компанией, являвшейся держателем пакета акций и известной под названием «Дейче Виртшафтсбетрибе», или «DWB», где главным официальным лицом являлся подсудимый Поль. Эти промышленные предприятия охватывали широкую сферу отраслей промышленности: каменоломни, кирпичные, цементные и фармацевтические заводы, жилищное строительство, стройматериалы, мебель, книгопечатание и переплетное дело, производство фарфора и керамики, продуктов питания, тканей и кожи, минеральных вод и фруктовых соков и т. д. С точки зрения настоящего дела особый интерес представляют четыре предприятия такого рода:

1) «Дейче эрд унд Штейнверке», известные под названием «DEST», эксплуатировавшие пять гранитных карьеров, шесть заводов по производству кирпича и черепицы и каменотесный завод.

2) Предприятия «Клинкер-цемент», производящие кирпич и блоки, огнеупорные материалы, керамику, известь и мел. Эта компания имела крупные субсидируемые филиалы в Голлешау, Праге, Львове и Белостоке.

3) Предприятия «Остиндустри», или «OSTI», организованные в марте 1943 года и расформированные годом позже, которые эксплуатировали и впоследствии ликвидировали все конфискованные еврейские предприятия в генерал-губернаторстве, включая литейные цеха, текстильные предприятия, каменоломни, фабрики, производящие изделия из стекла, и др. На этих предприятиях применялся принудительный труд евреев.

4) Предприятия «Дейче Аусрюстунгсверке», или «DAW», — германские заводы вооружения, эксплуатировавшие различные предприятия в семи концентрационных лагерях с использованием принудительного труда заключенных...

Свобода человека от порабощения другими людьми является одной из основных концепций цивилизации. Любая программа, нарушающая эту концепцию, вне зависимости от того, питалась ли она ложным чувством превосходства или возникла вследствие крайней экономической нужды, является нетерпимой и преступной.

Нам здесь неоднократно говорили: «Германия вела тотальную войну. Наше существование как нации было под угрозой. Все должны были работать». Это высказывание не может означать, что все должны были работать на Германию, развязавшую преступную агрессивную войну. Вне сомнения, это не может означать, что русских, поляков, голландцев, норвежцев, включая женщин и детей, можно было заставлять работать как рабов при производстве военных материалов, предназначавшихся для использования против их собственных стран, в целях разрушения их родины. Вне сомнения, это не может означать, что невзирая на все договоры и все правила ведения цивилизованной войны (если вообще можно называть любую войну цивилизованной) военнопленные, захваченные в бою, должны низводиться до положения рабов. Даже Германия до 1939 года отвергала такое положение.

И все же, действуя под гипнозом нацистской идеологии, немцы легко восприняли эту странную и бесчеловечную систему. Находясь под влиянием национал-социализма, эти подсудимые сегодня лишь в малой степени осознают какую-то вину в том, что имел место угон в рабство миллионов граждан. Им в голову не приходила мысль, что рабство является преступным per se[207].

Позицию подсудимых можно суммировать следующим образом: «Мы кормили, одевали заключенных и предоставляли им кров по мере своих возможностей. Если они голодали или страдали от холода, то это же самое испытывали и немцы. Если им приходилось подолгу работать в тяжелейших условиях, то это же самое приходилось делать и немцам. Что же в этом преступного?»

Когда подсудимым объясняют, что немцы были свободными людьми, работавшими в своей собственной стране, для своей собственной родины, они не понимают этого различия. Проволока с пропущенным через нее электрическим током, вооруженная охрана, свирепые собаки, казематы для заложников на все это дается вежливое объяснение: «Ну, разумеется. Иначе заключенные разбежались бы».

Подсудимые просто не могут осознать, что самое ценное слово в любом языке — это «свобода». Немцы настолько привыкли к палочной дисциплине и регламентации жизни приказами, что защита субъективных прав человека с помощью закона стала для них забытой идеей. То, что люди с восточных территорий отрывались от своих домов, что разъединялись семьи, конфисковывалось имущество, а те, кто способен был трудиться, загонялись в концентрационные лагеря, чтобы бесплатно работать на тех, кто совершил все эти ужасные насилия, — все это услужливо оправдывалось только потому, что раздувшийся тиран в Берлине начертал «НН» на клочке бумаги[208]. И это те самые подсудимые, которые теперь повторяют «nullum poena sina lega»[209].

Настоящий Трибунал в своем приговоре по делу Эрхарда Мильха записал:

«До прихода к власти НСДАП германская нация неоднократно заявляла о своем признании прав граждан в оккупированных странах. На Гаагской мирной конференции 1907 года германский делегат генерал-майор Гюндель представил следующее дополнение к тексту:

«Воюющей стороне запрещается также принуждать граждан страны, являющейся ее противником, принимать участие в военных операциях, направленных против их собственной страны, даже если эти граждане до начала войны находились на службе воюющей стороны».

Немецкое руководство по ведению войны на суше (издания 1902 года) гласит:

«Жители захваченной территории являются лицами, пользующимися правами... при условии определенных ограничений.., но в остальном они могут жить так же, как в мирное время, под охраной закона, и им не следует чинить неприятностей».

Подсудимыми была предпринята слабая попытка показать что, хотя по каждому делу и не производилось официальное судебное преследование с предъявлением обвинения и судебным процессом, все же каждому заключению в концентрационный лагерь предшествовал определенного рода «закрытый процесс», осуществлявшийся гестапо и проводившийся в соответствии с германским правом.

Прямо говоря, Трибунал не верит здесь ни единому слову. Заключение в концентрационный лагерь не зависело от индивидуального поведения человека, а осуществлялось в плане широкого претворения в жизнь нацистского политического курса, о котором откровенно заявлял Гиммлер.

Вряд ли можно заставить нас поверить в то, что тысячи женщин из восточных стран, томившиеся в Равенсбрюке, или мальчики и девочки, которых союзные армии освободили из концентрационных лагерей, подверглись хотя бы «закрытому суду». Когда угонялись целые деревни со всеми их обитателями, смешно было бы верить в то, что каждому обитателю деревни было предъявлено обвинение в каком-то нарушении германского закона, что его дело затем слушалось, хотя бы даже в закрытом заседании, после чего ему торжественно выносили обвинительный приговор и заключали в концентрационный лагерь. Может ли разумный человек поверить в то, что истребление людей, заключенных в гетто в Варшаве, сопровождалось указанной или какой-либо иной процедурой юридического характера?

В свое время нацистами было предпринято сознательное усилие обойти те стадии, которые замедляли программу истребления людей; оно очень мало походило на какую-либо попытку предъявить формальное обвинение и установить виновность. 13 октября 1942 г. Тирак, имперский министр юстиции, в письме к Мартину Борману (доказательство обвинения 335) писал следующее:

«...Я намереваюсь передать судопроизводство в отношении поляков, русских, евреев и цыган в руки рейхсфюрера СС. Поступая таким образом, я исхожу из принципа, что отправление правосудия может внести лишь незначительный вклад в дело истребления представителей этих народов. Судебные органы, вне сомнения, выносят очень суровые приговоры в отношении таких лиц, но этого недостаточно для существенного вклада и реализацию той цели, о которой говорится выше... Я придерживаюсь ... мнения, что значительно более высоких результатов можно добиться при передаче этих людей полиции, которая может затем принимать необходимые меры, не испытывая затруднений с какими-либо принимаемыми судом доказательствами по уголовным делам... Полиция может осуществлен, преследование евреев и цыган вне зависимости от этих условий».

...Это же... объяснение серьезно приводилось в оправдание политики угона в рабство и порабощения, проводившейся в общенациональном масштабе.

Рассматривая данное дело, мы являемся свидетелями стран ной аномалии. Подсудимые и их свидетели опускали головы, когда представлялись доказательства о массовых убийствах и истреблении больших групп людей. Когда же речь заходит о жестоком порабощении целых рас, они практически не проявляют какого-либо чувства вины или понимания ответственности.

Они свободно говорили о «труде военнопленных» и «труде заключенных», составляя по этому поводу объемистые отчеты. Они разрабатывали подробные производственные планы и без стыда писали: «Для этого предприятия нам обещали 8 000 евреев». Они проектировали претенциозные памятники нацистской идеологии и приступали к их построению, сообщая: «Заукель говорит, что восточных рабочих сейчас предоставить нельзя, но после войны с этим затруднений не будет».

Руководители СС, занимавшиеся хозяйственными вопросами, вели подробные переговоры о том, что они, мягко выражаясь, называли «заработной платой заключенных». Разрабатывались и опубликовывались подробные скользящие шкалы заработной платы. Фактически же это не имело никакого отношения к заработной плате. Тем, кто работал, не платили ни единой марки. Пеоны[210], носившие тюремную одежду и таскавшие на гору тяжелые камни из карьера в Маутхаузене, получали за свою работу лишь миску картофельного супа и соломенный тюфяк. Что Же касается «заработной платы», то речь шла о суммах, которые эсэсовские и иные промышленные предприятия должны были платить в час германскому рейху как владельцу рабов. По-видимому, нацистские лидеры и руководители СС воспринимали как нечто само собой разумеющееся тот факт, что массовый угон населения на рабский труд являлся естественным и законным обстоятельством, сопутствовавшим успешному захвату стран, и что гражданское население представляло собой лишь часть трофеев победителя.

Рабство может иметь место и там, где нет истязаний. Рабов могут хорошо кормить, хорошо одевать, давать им удобные жилища, и все же они остаются рабами, если их насильственно лишают свободы. Мы можем устранить все доказательства о жестоком обращении, забыть о голоде, избиениях и других варварских актах, но признанный подсудимыми факт порабощения — принудительного неоплачиваемого труда — все же останется. Нет такого понятия, как добровольное рабство. Принудительный крепостной труд, даже если он смягчается человечным обращением, все же остается рабством.

Масштабы угона восточных рабочих — гражданских лиц и то, каким безжалостным образом их захватывали и увозили, подробно рассмотрены в приговоре Международного Военного Трибунала. Нет смысла повторять эту жуткую историю в приговоре по настоящему делу. Достаточно будет лишь сказать, что, как неоднократно и убедительно доказывалось перед настоящим Трибуналом и перед другими трибуналами, примерно 5 млн. мужчин, женщин и детей были насильственно схвачены и принудительно угнаны как рабы. Что касается систематического истребления евреев, то, как записано в приговоре Международного Военного Трибунала, в ходе осуществления фанатичной государственной политики было принято сознательное решение истребить целую человеческую расу. Нет возможности определить, сколько евреев было убито всего; один из свидетелей, выступавших перед Международным Военным. Трибуналом, показал, что одна эйнзатцгруппа, действовавшая на Востоке, в течение года убила 90 тыс. человек, другая — в течение первых четырех месяцев осуществления программы истребления убила 135 тыс. евреев и коммунистов. Настоящий суд полностью согласен с этими фактами, установленными Международным Военным Трибуналом, и принимает их как факты, установленные по данному делу. 

Медицинские эксперименты

Тот факт, что преступные медицинские эксперименты осуществлялись на заключенных концентрационных лагерей, не дававших своего согласия на эти эксперименты, неоднократно доказывался и устанавливался но делу по обвинению Карла Брандта и других подсудимых, по делу по обвинению Эрхарда Мильха, рассматривавшемуся настоящим Трибуналом, а также обширными и убедительными доказательствами по данному делу.

Если бы была поставлена задача полностью подтвердить документами факты, установленные по делу, это привело бы к тому, что настоящий приговор оказался бы непомерно длинным. Достаточно сказать, что осуществление преступных медицинских экспериментов серьезно не опровергалось. Подсудимые единодушно утверждают, что они не знали об этих экспериментах либо не принимали в них участия, но доказательств о самом совершении экспериментов в основе своей никто не опровергает.

Имена доктора Рашера, доктора Гравица и доктора Бейгльбека получили позорную известность. Концентрационные лагеря неограниченно поставляли людей в качестве подопытных для варварских экспериментов, и множество заключенных вынуждены были подвергаться так называемым научным экспериментам, которые неизбежно были связаны с физическими страданиями и в тысячах случаях приводили к изувечению.

Заключенных помещали в камеры, где давление воздуха было пониженным, в целях воспроизводства условий на больших высотах. Их реакции, свидетельствовавшие о том, что они испытывали сильнейшую боль и страдания, тщательно регистрировались. Нередко на регистрационной карточке появлялась заключительная пометка: «В 9.18 подопытный умер».

Других подопытных в течение многих часов выдерживали обнаженными при температуре ниже нуля, иногда их, кроме того, погружали в ледяную воду. Как и следовало ожидать, многие подопытные в результате экспериментов с замораживанием погибали. Многих людей заставляли пить морскую воду до тех пор, пока они не сходили с ума от жажды. Заключенных также искусственно заражали желтой лихорадкой, холерой, малярией, сыпным и брюшным тифом, в результате чего сотни людей умирали. Подопытным делали на ногах надрезы, после чего в рану вводились септические посторонние вещества в целях ускорить развитие гангрены. На заключенных испытывались отравляющие газы, иприт, фосфор и сера, чтобы доказать, что данные химикаты вредны и даже смертельны, хотя это отнюдь не являлось новым научным открытием.

Перечисленное выше не является полным перечнем ужасных деяний. Претворялась в жизнь программа всеобщей стерилизации евреев, рассматривавшаяся как одно из средств «окончательного разрешения еврейского вопроса», были разработаны различные методы стерилизации, которые могли осуществляться без ведома жертвы. Прибегали даже к преднамеренной кастрации.

«Эвтаназия»

Полное истребление тех заключенных, которые по тем или иным причинам в экономическом отношении стали бесполезны для рейха, осуществлялось по «программе эвтаназии». Этот план вначале был принят в целях избавления от умалишенных, но впоследствии его распространили также на людей, страдающих неизлечимыми болезнями, на престарелых, на «бесполезных едоков», на профессиональных преступников и, в конечном итоге, на людей, политические взгляды которых были неприемлемы для рейха.

Это была утвержденная рейхом программа сознательного и предумышленного убийства большого числа людей. В лагерях подготавливались тщательно разработанные истории болезни заключенных, после чего эти истории проверялись прибывающими в лагеря врачами, которые мановением руки принимали решение, жить ли или умереть данному мужчине или женщине. Люди, истории болезни которых волей, случая попадали в картотеку лиц, предназначенных к уничтожению, перевозились, подобно скоту для продажи, в учреждение в Бернбурге, где осуществлялась «акция 14 f 13». Акция нередко проводилась путем инъекции фенола или бензина в вену, что приводило к немедленной смерти. После умерщвления личные вещи убитого, включая золотые коронки, доставлялись обратно в концентрационный лагерь, где составлялся доклад о «смерти, происшедшей от естественных причин». Указанная программа широко осуществлялась также непосредственно в концентрационных лагерях лагерными врачами.

Обращение с заключенными концентрационных лагерей

Для СС и для рейха заключенные концентрационных лагерей представляли интерес только как производящие единицы. Их рассматривали как определенное количество машин, а отнюдь не людей. Единственное беспокойство, возникавшее в случаях, когда заключенный терял силы или погибал, было связано с потерей рабочих рук. Самонадеянная позиция членов СС, считавших всех лиц негерманской национальности «недочеловеками», приводила к тому, что они были абсолютно индифферентны к судьбе тех, кто имел столь же священное право, что и немцы, прожить свою жизнь до конца. Эта позиция нашла яркое выражение в словах Гиммлера, заявившего:

«Если десять тысяч русских баб упадут от изнеможения во время рытья противотанковых рвов, то это будет интересовать меня лишь в той мере, в какой будет готов этот противотанковый ров для Германии».

В Познани в октябре 1943 года Гиммлер говорил:

«В то время мы не ценили массы людей так, как мы ценим их сейчас: как сырье, как рабочую силу. То, о чем в конечном счете, с точки зрения будущих поколений, нам нечего жалеть, в настоящее время должно вызывать сожаление — что пленные умирали от истощения и голода и из-за этого происходила потеря рабочей силы».

Когда ломались жернова или доски, их браковали и выбрасывали; когда от переутомления или голода теряли силы заключенные, их расстреливали либо отравляли газом. Нацисты, со своей извращенной психологией, не видели в этом ничего особенного. Они откровенно и подробно об этом говорили. Правда, среди них находились отдельные люди, которые заявляли о своем гуманном отношении к заключенным и предпринимали некоторые попытки к тому, чтобы облегчить их невыносимые условия. Однако и эти люди заставляли их выполнять тяжелую работу. Даже для заключенных, прикованных к постели и ожидавших своей очереди в газовую камеру, находили работу.

Ужасная история о том, как жестоко обращалась Германия с миллионами рабов, заполнявших ее концентрационные лагеря до такой степени, что они, кажется, готовы были лопнуть, история о бесконечных часах изнурительной работы, избиениях и убийствах, голоде и унижении из-за частого повторения потеряла свою остроту. И очень жаль. Слишком быстро такая история может быть позабыта. Поэтому необходимо еще раз рассказать эту историю, чтобы будущие поколения могли ее читать и размышлять над ней, историю о том, как в период с 1939 по 1945 год миллионы людей были обращены в рабство и с ними с бесчеловечной жестокостью обращалась нация, которая в объяснение своих поступков могла сослаться только на свои экономические потребности; это было нацистское кредо: «государство выше человечности».

Трибунал познакомился с этой историей из уст людей, лично испытавших ужасы концентрационных лагерей; вот фамилии этих людей:

Виктор Абенд — поляк, находившийся в заключении в трех лагерях.

Бернард Лаубер — поляк, находившийся в заключении в двух лагерях.

Ежи Бельски — поляк, находившийся в заключении в двух лагерях.

Альберт Крузе — немец, находившийся в заключении в Нейенгамме.

Хаим Бализки — поляк, находившийся в заключении в двух лагерях.

Герберт Энглер — немец, находившийся в заключении в лагере Саксенхаузен.

Ойген Когон — австриец, находившийся в заключении в лагере Бухенвальд.

Йозеф Аккерман — немец, находившийся в заключении в двух лагерях.

Вольфганг Заннер — немец, находившийся в заключении в Маутхаузене.

Франц Мис — югослав, находившийся в заключении в Дахау.

Гельмут Биккель — немец, находившийся в заключении в двух лагерях.

Трибунал располагает также показаниями нижеследующих комендантов и врачей концентрационных лагерей:

Карла Кара — врача, работавшего в Дахау, Бухенвальде и Нордхаузене.

Отто Барневальда — шеф-администратора в Маутхаузене, Нейенгамме и Бухенвальде.

Германа Пистера — коменданта Бухенвальда.

Герхарда Шедлауски — врача, работавшего в Маутхаузене, Натцвейлере и Бухенвальде.

Макса Паули — коменданта Нейенгамме.

Рудольфа Гесса — коменданта Освенцима.

Филиппа Гримма — коменданта Бухенвальда.

Мы видели фильмы, показывающие ужасающие условия в некоторых лагерях в то время, когда эти лагеря были захвачены союзниками, условия, столь вопиющие, что описать их невозможно. Трибунал располагает бесчисленными доказательствами того, что при управлении концентрационными лагерями германская военная машина, и в первую и главную очередь СС, при бегала к методам, которых постыдились бы племена варваров, находившихся на самой первобытной стадии развития. Забвению были преданы все понятия человечности, отвергнуто все то, что отличает человека от зверя, восторжествовал закон джунглей. Если существует такая вещь, как преступление против человечности, то здесь мы имеем дело с этим преступлением, повторенным миллион раз.

Обращение с евреями

Эта позорная страница в истории Германии нашла яркое освещение в приговоре Международного Военного Трибунала 1 Ничего нельзя добавить к подробному изложению таких фактов, установленных по делу, и настоящий Трибунал к нему полностью присоединяется. За этими фактами встает отвратительна и картина — цивилизованное государство сознательно уничтожает 6 млн. человек, причем единственная вина этих людей заключается в том, что они родились от предков, к которым убийцы относились с презрением.

История не знает других примеров, когда бы бесчеловечное отношение человека к человеку достигало таких глубин. Если бы Германия ограничилась отказом им в германском гражданстве, лишением их официальных постов или принятием в отношении их любых аналогичных мер внутреннего характера, ни одна другая страна не могла бы выступать с протестом. Но такое предубеждение и такую ненависть после того, как пламя их раздуто, трудно держать под контролем. Поэтому, когда были сформулированы нюрнбергские законы против евреев, фитиль оказался подожженным, и вскоре вступила в силу программа истребления евреев во всемирном масштабе.

Если бы Германию не остановили, можно вполне представить себе, что и другая раса, иное вероисповедание или иная нация были бы заклеймены как «недочеловеки» и предназначены к уничтожению[211].

В своем письменном показании под присягой от 1 апреля 1947 г. (доказательство обвинения 523) Поль говорит:

«О ликвидации евреев в концентрационном лагере Освенцим в течение 1942 и 1943 годов, в период, когда комендантом лагеря был Рудольф Гесс, мне было известно из выступления Гиммлера; кроме того, я сам летом 1944 года видел в Освенциме газовые камеры и крематории».

Самые чудовищные описания программы истребления евреев мы находим в докладах самих германских офицеров, где, как можно предположить, жестокости и зверства, имевшие место, не преувеличены. Генерал-майор полиции Катцманн, с явной гордостью повествующий о том, как производятся убийства в Галиции, пишет:

«Докладываю, что район Галиции освобожден от евреев, за исключением тех евреев, которые находятся в лагерях под контролем СС и полиции. К евреям, которых еще удается обнаруживать в небольших количествах, соответствующие полицейские отряды применяют особые меры.

К июню 1943 года 434 329 евреев было эвакуировано. 21 156 евреев все еще находится в концентрационных лагерях. Это число «с течением времени» сокращается.

Ввиду того, что мы получаем все более тревожные сообщения о том, что евреи активно вооружаются, мы во второй половине июня 1943 года приступили во всем районе Галиции к акции, предпринятой с целью применения самых суровых мер для ликвидации еврейского бандитизма. В ходе этой акции возникла необходимость в принятии специальных мер в целях ликвидации гетто во Львове, где находились места сокрытия оружия. Здесь нам с самого начала пришлось прибегнуть к жестоким мерам с тем, чтобы избежать потерь со своей стороны; нам пришлось взорвать либо сжечь некоторое количество домов. При этом обнаружилось одно удивительное обстоятельство: вместо тех 12 тыс. евреев, которые зарегистрировались, нам удалось поймать около 20 тыс. Нам пришлось вытащить из тайников не менее 3 тыс. трупов евреев; они покончили самоубийством, приняв яд».

«Особые меры», о которых шла речь выше, означают убийство на месте. Периодические доклады, представлявшиеся Штропом, бригадефюрером СС и генерал-майором полиции, которому было поручено уничтожение варшавского гетто, рисуют потрясающую картину массового убийства и грабежа; доклады заканчиваются выразительной фразой: «В Варшаве более нет еврейского гетто». В заключение акции, как отмечает Штроп, была взорвана варшавская синагога. Далее Штроп приводит инвентарный перечень своих жертв: уничтожены 56 065 евреев плюс примерно 5—6 тыс. евреев, убитых или умирающих во взорванных или подожженных домах, 4 400 тыс. злотых (единица польской валюты), которые были изъяты и подсчитаны плюс 5—6 млн. неподсчитанных. В перечне указываются также золото, бумажные деньги, большое количество ювелирных изделий. Какая странная психическая особенность заставила этого человека постоянно называть заключенных гетто «бандитами»?

Германский инспектор вооружения на Украине в декабре 1941 года докладывал:

«...Впоследствии специально сформированные полицейские отряды осуществили планомерный расстрел евреев. Расстрел производился только публично..., причем во многих случаях в этих расстрелах добровольно принимали участие военнослужащие. Способ осуществления этой акции, распространявшейся на мужчин, стариков, женщин и детей любого возраста, был ужасен. До сего времени на территории Украины, принадлежащей рейху, было уничтожено примерно 15—20 тыс. евреев».

В октябре 1941 года германский комиссар Слуцка сообщал:

«Сам город в период осуществления акции представлял собой картину ужаса. С неописуемой жестокостью... еврейское население вытаскивали из домов и сгоняли в одно место. Повсюду в городе раздавались выстрелы, на различных улицах скапливались трупы евреев... Во время акции полицейский батальон занимался неслыханным грабежом... Забиралось все, что было пригодно к употреблению, как-то: обувь, кожа, одежда, золото и другие ценные вещи».

Трибунал охотно принимает эти заявления указанных германских офицеров, занимавших высокие посты, как неоспоримое доказательство фактов, о которых в этих заявлениях рассказывается.

Разграбление общественной и частной собственности

История систематического разграбления оккупированных территорий изложена в приговоре Международного Военного Трибунала, и настоящий Трибунал принимает эти данные как факты, установленные по данному делу. Это — рассказ о безжалостном разбое, равного которому не знает история. Такой разбой не ограничивался грабежами, совершавшимися отдельными лицами или отдельными учреждениями. Это было претворение в жизнь общей военной политики, которую в самом начале войны провозгласило высшее командование. Еще в октябре 1939 года Геринг издал нижеследующую директиву:

«Цели экономических мер, принимаемых в разных административных районах, являются различными в зависимости от того, будет ли территория, о которой идет речь, политически включена в германский рейх либо речь идет о генерал-губернаторстве, которое по всей вероятности не войдет в состав Германии. На территориях первого типа следует стремиться к... охране всех их производственных ресурсов и запасов, а также к тому, чтобы они по возможности раньше были полностью включены в общую экономическую систему Германии. В то же время с территорий генерал-губернаторства следует вывозить все сырье, весь металлолом, все машины и т.д., которые могут быть использованы германской военной экономикой. Предприятия, которые не являются абсолютно необходимыми для того, чтобы местное население могло влачить самое жалкое существование, должны быть переведены в Германию...»