П.40. Из речи рейхслейтера Розенберга о политических целях Германии в предстоящей войне против Советского Союза и планах его расчленения 20 июня 1941 г.
П.40. Из речи рейхслейтера Розенберга о политических целях Германии в предстоящей войне против Советского Союза и планах его расчленения 20 июня 1941 г.
[Документ ПС-1058]
Господа!
Я пригласил Вас сегодня сюда, чтобы в узком кругу поговорить о проблеме, разрешение которой может оказаться роковым для Германии и для всей Европы. Само собой разумеется, что эти высказывания, касающиеся совершенно определенных экономических целей, являются строго секретными и имеют целью лишь обеспечить общее внутреннее к ним отношение, потому что я считаю, что, если все в отношении этой проблемы усвоят одно внутреннее отношение, и особые мероприятия во всех областях позже получат определенный стиль и единый характер. Из оценки прошлого и воли к будущему часто возникают решающие дела настоящего. Если мы положим в основу определенные исторические познания, и, исходя из них, будем расценивать политическое положение настоящего, и будем иметь в виду необходимость обеспечения нашего будущего, то возникает некоторое количество положений, с которыми мы должны подойти к разрешению всей проблемы Востока.
Я коротко воспроизведу нашу борьбу. Мы расценивали марксистское мировоззрение как решающий фактор измены Родине в 1918 г. и двинулись в бой со всем этим движением. Крайнюю форму большевизма мы рассматривали как смертельную угрозу новой Германии до 1933 г. Тактика Москвы в эти годы была призывом к мировой революции, т.е. деятельностью, которая среди различных народов прилагала усилия к тому, чтобы использовать благоприятные условия 1918 г. и разжечь мировой пожар.
В 1918 г. большевизм мог иметь на то обоснованные надежды, потому что после мировой войны все народы прошли через ад. Мы все помним о Советской Республике в Мюнхене, о восстании в Рурской области, о советской республике в Венгрии, о мятежах в Болгарии и в Мексике, о деятельности народного фронта во Франции и о революции в Испании. С 1938 г. в Москве начато крепнуть убеждение, что окончательная победа не может быть достигнута революциями в отдельных государствах. С этого времени т.е. одновременно с обострением немецко-английского кризиса, Москва вступила на другой путь, на путь отламывания кусков на окраинах советской территории. Германия не имела никакого интереса, трезво рассуждая, что незачем вновь раздувать затухший конфликт. Мы чувствовали себя внутренне иммунизированными. Так началась с 1933 г. эпоха обоюдно признанного холодного государственного разума.
На коммунистическом партийном съезде в 1939 г. Сталин не выступил с нападками на Германию. Сталин боялся непосредственного военного конфликта с Германией и надеялся, как мы все знаем, на предварительное обескровление германских вооруженных сил в Польше и на Западе. Фюрер же желал избежать одновременной войны на Востоке и на Западе. Фюрер стремился сохранить за собою свободу выбора и взвинтить как можно выше цену своего нейтралитета.
Фюрер хотел вначале победить на Западе, чтобы иметь свободными войска на континенте. Сталин несомненно использовал это положение и получил значительный прирост территории и населения в Эстляндии, Латвии и Литве, половину Польши, Бессарабию, Буковину и Финляндию. Это показало, как дешево стоила свобода пограничных с Германией малых государств. Скрытое могущество Германии действовало все же настолько сильно, что нападение не могло состояться. Малые народы столько перенесли с 1940 г., что навсегда поняли, что большевизм не изменился.
Симптомы, которые мы должны были констатировать с 1939 г., несмотря на вынужденную официальную позицию, показали, что в СССР полемика против Германии не прекратилась. В то время как германская пресса получила указания вести себя сдержанно, со стороны Советской России продолжались выпады против Германской империи. Скандальное поведение комиссаров во время переселения, захваты особенно в Литве и Буковине сверх договоренного, травля Болгарии и Румынии и неодобрение присоединения Болгарии к пакту трех держав дополняют эту картину. Последовало также странное поощрение Турции порвать с нами, наконец, в апреле 1941 г. договор о дружбе с сербским правительством, пришедшим к власти в результате путча. «Правда» поместила на видном месте сообщение о том, что теперь «миролюбивое» правительство Симонича будет работать в тесной связи с Советским Союзом, при этом был помещен большой портрет Сталина и Гавриловича.
Надеялись на то, что Германия истечет кровью, но при этом основательно просчитались. В то время как Германии предъявлялись неслыханные требования и ее политически обманывали, возможность конфликта вырисовывалась все яснее.
Эта возможность учтена, проведена соответствующая военная и хозяйственная подготовка, и эти мероприятия идут дальше. В мою задачу не входит останавливаться на этих мероприятиях, я буду говорить только о политических задачах. Убежден, что только эти политические установки придают смысл военным делам и что хозяйственные мероприятия должны быть также увязаны с ними в целях наилучшего разрешения обеих задач, которые стоят перед нами.
В политической сфере, несомненно, сталкиваются две концепции Востока: традиционная и другая, которую мы, по моему мнению, должны принять. Решение — утвердительное или отрицательное — в отношении этой концепции определяет ход событий на ближайшие столетия.
Представители одной точки зрения полагают, что Германия должна вступить в последний бой с большевизмом, в бой военный и политический, после этого наступит эпоха организации всего русского хозяйства и союз с возрожденной национальной Россией. Этот союз образует на все будущие времена континентальный блок и будет непреодолим. Это было бы особенно удачным сочетанием, потому что Россия — аграрная, а Германия — индустриальная страна, и поэтому они успешно могут противостоять капиталистическому миру. Это обычное воззрение многих кругов до сих пор.
Я являюсь открытым противником этой идеологии уже 20 лет. В интересах справедливости следует признать, что эта идеология в продолжение десятилетий была понятна, поскольку Россия не стояла против нас как военный агрессор. Эта политика была также мне понятна в 1920 г., когда не было известно, кто победит: Советская Россия или белогвардейские генералы.
Сегодня этот тезис стал угрозою для немецкого будущего. Наследник царизма — Советский Союз — вследствие мощи немецких вооруженных сил не является больше субъектом европейской политики. Поэтому мы больше не должны принимать решений так, как будто мы имеем дело с государством-великаном прошлого или исходя из каких-либо других, непонятных соображений. Я считаю, что сегодня мы в состоянии принять решения, исходя из основного.
Здесь мы должны учесть опасность изложенной выше концепции. Когда немецкая армия низвергнет большевизм и мы начнем создавать национальную Россию, представится следующая картина: строительство на этом беспредельном пространстве с помощью немецких техников и земледельцев означало бы увод лучших немецких сил для русского, но не для немецкого строительства. Опасность соблазна Востока ясна для тех, кто хотя бы раз был там. Жители больших промышленных городов, которым раз привелось видеть этот далекий Восток, поддаются искушению разбогатеть в этой большой стране и забыть о своем мелком мещанском быте.
И даже в эпоху национализма грозит опасность. Люди, которых Германия отсылает, теряют с ней не только связь политическую, но и кровную, т.к. в будущем они станут у руководства русского государства. Это привело бы к новой германизации русского руководства, которое вскоре перестало бы довольствоваться второстепенной ролью и возобновило бы империалистические притязания старого русского государства на Балтийском море, Дарданеллы, Персидский залив и т.д. Если бы эти притязания осуществились, то через 50 лет мы снова стояли бы перед конфликтом, который нам нужно разрешить с государством-великаном, имеющим 200 млн населения, а новый руководящий слой тем временем удвоит, учетверит и даже удесятерит промышленность сегодняшней России и предпримет разработки огромных резервов Сибири. Из-за этого разгорелся бы бой за гегемонию в Европе, и мы сами были бы виновниками этого. Это было бы повторение того, что в русской истории мы можем назвать петербургской эпохой.
Первоначально русская история была явлением чисто континентальным.
Московская Русь 200 лет жила под татарским игом, и взоры ее были преимущественно обращены на Восток. Русские купцы и охотники открыли этот Восток до Урала, несколько казацких отрядов передвинулись в Сибирь, и эта колонизация Сибири была, несомненно, великим деянием мировой истории. При Петре Великом Россия вместо Востока устремляется на Запад. В эту эпоху в распоряжение Петербурга были предоставлены немецкие, голландские, французские и славянские войска и в течение 200 лет подводили Россию к серьезному решающему конфликту с Германией. Отсюда я заключаю: мировая история вряд ли не повторится, не в деталях, а только в некоторых общих чертах, когда имеются две родственные друг другу по крови предпосылки. И эта петербургская эпоха повторится, если мы думаем создать вновь национальную единую Россию.
За мощью петербургской эпохи скрывалась русская старина, для которой Европа был всегда ненавистна. И если мы возьмем русские произведения Толстого, Достоевского и др., то мы всегда найдем доказательства того, как неприемлем для этой Московской Руси, этой старой Руси был европейский дух.
Это была та же сила, которая смыла с себя европейские белила в 1917—1918 гг. С негативной стороны, как выражение ненависти Европе, большевистское движение сегодня является удивительным сочетанием интеллектуальных систем Запада и кровавых степных инстинктов.
Сегодня же мы ведем «крестовый поход» против большевизма не для того, чтобы освободить «бедных русских» на все времена от этого большевизма, а для того, чтобы проводить германскую мировую политику и обезопасить германскую империю. Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления, как первоначальная сущность европейских исторических сил. Сообразно с этим мы должны сегодня систематически определять наше будущее. Война с целью образования неделимой России поэтому исключена. Замена Сталина новым царем или появление на этой территории какого-либо другого национального вождя — все это еще более мобилизовало бы все силы против нас. Вместо этой привычной идеи единой России выступает совершенно иная концепция восточного вопроса, и я позволю изложить вам следующие исторические взгляды.
Россия никогда не была национальным государством, она всегда оставалась государством национальностей. Однако великорусская историография в последние 150 лет ловко сумела нарисовать западным европейцам такую картину, по которой Россия всегда была обитаема лишь русскими, управлялась только русскими и что, в сущности, в государственном устройстве она является тем же самым, что и Германия, Англия или Франция. Это учение о единой России было воспринято всеми германскими школами и университетами, и преподавание шло соответственно с этим; я еще недавно был свидетелем того, как один из наиболее «крупных специалистов» — профессоров критиковал другие воззрения и характеризовал их как «научно не обоснованные». Признавалось лишь то, что в этой огромной империи существовало много племен. Пытались умалить значение проблемы национальностей тем, что признавали существование сотен осколков, но не настоящих народностей. Так осуществлялись отделенные от Запада огромными пространствами эти русские завоевания, и ни одна европейская держава не могла помешать России в этом. И все же важнейшие завоевания были осуществлены только в XIX веке: Финляндия, Кавказ, Туркестан и в конце XIX века — Дальний Восток. Все это вместе, естественно, дало царскому двору такой блеск, которым отличались лишь немногие государства, ибо он правил одной шестой земного шара. Этот блеск настолько подкупал интеллигенцию различных угнетенных народов, что они шли к царскому двору, соблазненные богатством и красивыми мундирами. Русская политика поэтому стремилась впитывать всю эту интеллигенцию и потом перемешать чиновников: украинцев, кавказцев — в Сибирь и т.д. Так впоследствии утвердилась и обосновалась в России мысль о «Третьем Риме». И все же все эти народы остались чуждыми русским. Это выявилось в 1917 г. В тот момент, когда возможным стало отделение, финны, эстонцы, латыши и литовцы отделились от русского государства и образовали собственные государства.
Здесь подтвердился взгляд Моммзена, который говорил: «Русская империя — это бочка с мусором, которая держится лишь благодаря ржавому ободу царизма». Ко всеобщему удивлению, через несколько дней после революции 31 тыс. украинцев собрались перед Петербургским историческим музеем, потребовали свои гетманские грамоты и с триумфом отправились с ними в Киев. В 1918 г. германским командующим было предложено не отводить армии обратно в Германию, а дать германским солдатам украинское подданство для совместной обороны украинского государства против Москвы. Такое предложение было при том положении, естественно, неприемлемо. Началась эпоха великих восстаний. Под руководством Петлюры объединилось 200 тыс. человек для борьбы с Москвой. Крестьянские восстания в последующие годы проваливались из-за географических условий, ибо они еще не успевали объединиться, как были подавляемы превосходившей техникой красных промышленных городов. Пробуждающиеся украинцы вели свою борьбу против «евреев и московитов». К этому же времени на Кавказе образовалась свободная Грузинская республика и туркестанцы также провозгласили свободу.
Московский централизм разгромил все эти стремления к независимости, за исключением западных государств. Задачи нашей политики должны поэтому идти в том направлении, чтобы подхватить в умной и целеустремленной форме стремление к свободе всех этих народов и придать им определенные государственные формы, т.е. органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и направить их против Москвы, освободив тем самым германскую империю на будущие века от восточной угрозы.
Четыре больших блока должны будут оградить нас и одновременно продвинуть далеко на восток Европу:
1. Великая Финляндия.
2. Прибалтика.
3. Украина.
4. Кавказ.
Финляндия была в 1918 г. освобождена германскими солдатами и является почти единственной страной, которая не совсем это забыла. Мы должны честно признать, что финны пытались выражать нам эту благодарность в течение 11-летней борьбы вплоть до 1933 г.
В 1923 г. 232 финских юриста выступили с меморандумом против нарушения международного права вторжением французов в Рур; был проведен сбор денежных средств для германского Красного Креста; 117 финских профессоров выразили свои симпатии Германии, что доказывает большое мужество этого маленького народа. 20.IV.1923 г. германскому посланнику было передано 70 000 финских подписей, выражающих симпатии.
Финские поэты выражали свои симпатии Германии в прекрасных стихах. И после 1933 г. поддерживались эти симпатии, однако в них вплетались все больше деловые интересы, которые привели к связи с Англией и которым удалось предать забвению эту благодарность. Бывший финский министр иностранных дел Эркк был привлечен на сторону Англии, и Финляндия надеялась теперь на британский империализм и на британские деловые круги. Лорд Плимут чествовался в Хельсинки. Когда должно было состояться празднование 20-летия германского освобождения, финское правительство стало чинить некоторые препятствия, попросив не посылать больших военных миссий. Это повлекло за собою, естественно, соответствующие последствия в Германии.
Финляндия получила урок истории в борьбе против России, и в такой мере, что раз и навсегда поняла, что она может принять только германскую ориентацию. При этом я убежден, что финский характер, который оправдал себя на деле у всех финских солдат, может быть, является более надежным союзником Германии, чем некоторые другие в прошлом.
Прибалтика была когда-то древнейшей колонией Германской империи. Она всегда была предоставлена сама себе и имела лишь небольшую немецкую прослойку, которая, однако, сохранилась среди русского господствующего класса. Часть своих лучших сил она послала к русскому двору, где она постепенно и несомненно русифицировалась. Эти люди, однако, не забывали совсем своего происхождения и заботились при русском дворе о том, чтобы смягчить преследования немцев. Когда в 70-х (или 80-х) годах послали делегацию к Бисмарку с просьбой о помощи, Бисмарк отклонил ее по тогдашним государственным соображениям и сказал, что не может рисковать русской дружбой, поддерживая русских подданных немецкого происхождения.
Народы Прибалтики никогда не делались русскими, при первой же возможности они поворачивались лицом к Западу. При этом в северной части население имело большой процент шведской (и германской) крови. Когда в XVII веке шведские армии стояли в Эстонии, многие из солдат остались там: шведские офицеры в качестве крестьян, в соответствии с тогдашними сословными воззрениями. Еще и теперь часто видим и у эстонских рыбаков детей, которые похожи на детей наших финских крестьян. Несколько труднее складываются отношения в Латвии и Литве. Во всяком случае, вся эта область должна быть отторгнута от Советского Союза с той целью, чтобы сделать связь ее с Германией более тесной; более детальное обсуждение этого вопроса пока не стоит на очереди. Будет ли возможна германизация через колонизацию так, чтобы, быть может, германские солдаты этой войны и старые борцы за Прибалтику получили там землю, является вопросом будущего. На юге от Прибалтики находится Белоруссия, и ее предусмотрено включить в комиссариат Прибалтики. Правда, Белоруссия по характеру совершенно другая страна, но, вероятно, придется антиобщественные элементы из этих балтийских стран переселить, и Белоруссия является весьма подходящей территорией для расселения этих нежелательных элементов так же, как из генерал-губернаторства и из района Варты.
Украина непосредственно примыкает с юга к Белоруссии. Украинцы вели в течение столетий борьбу против поляков и московитов. В XVII веке Украине удалось сбросить польское иго, однако только на короткое время; хотя они под руководством Хмельницкого разбили поляков, но были снова побеждены и вынуждены были обратиться к Москве. На народном собрании в Переяславле (1654) был заключен союз между Украиной и Москвой. Русская сторона при этом была сильнее, и отсюда, благодаря систематической русификации киевской интеллигенции, проистекают все следствия. Потом в 1918 г. над 40 млн украинцев стал господином большевизм. Он должен был признать Украину в качестве федеративной республики и украинский язык как государственный язык. Однако уже в течение ряда лет снова проявляет себя обратная тенденция.
Русский язык теперь снова играет решающую роль в украинских учреждениях. Все украинцы, которые так или иначе придерживались идеи автономии, были сотнями сосланы на Урал и в Сибирь. Русские сегодня господа на Украине. Этим определяется цель для Германии: свобода украинского народа. Это непременно следует принять в качестве программного политического пункта. В какой форме и в каких масштабах сможет потом возникнуть украинское государство, говорить в настоящее время нет никакого смысла.
Но все люди, которые работают по существу над проблемами Востока, должны попытаться понять это и настроиться в отношении этой проблемы более дружественно, чем это может быть необходимо в отношении Прибалтики.
Теперь скептики могут спросить, насколько сильно в настоящее время это национальное сознание украинцев. Я полагаю, что можно спокойно рассчитывать на то, что это сознание живет в широких массах. Правда, в смутном виде; но, даже если оно менее сильно, чем мы могли бы предположить, из этого еще не следует, что мы отказываемся от этого плана, но что надо прилагать все усилия, чтобы в конце концов снова вызвать к жизни это национальное сознание. При этом надо действовать осмотрительно. Надо способствовать появлению литературы о борьбе украинцев, с тем чтобы можно было вновь оживить историческое сознание украинцев. В Киеве надо бы создать университет, открыть технические вузы, поддерживать украинский язык; украинские классики, которые писали частью также и на русском языке, могут быть снова напечатаны на украинском языке. И, наконец, на более позднее время можно иметь в виду и организацию политического движения, что-нибудь вроде Свободного украинского казачества. В Прибалтике надо будет без сомнения препятствовать тому, чтобы эстонцы, латыши и литовцы создали какую-либо политическую партию, но на Украине, в соответствии с другой целевой установкой, этому, смотря по опыту, следует способствовать. Также следует поддерживать культ украинских вождей — гетмана Хмельницкого, Сагайдачного, Мазепы. Все это будет средством к тому, чтобы сердце украинского народа привести в такое состояние, при котором оно снова будет биться. Если в этом хотят увидеть опасность, которая может появиться в будущем, то не следует упускать из вида, что московское государство надо рассматривать не как друга, а как смертельного врага Германии, а вместе с тем и украинского государства. Украина, следовательно, будет всегда рассчитывать на защиту какой-либо другой великой державы, и ею, само собой разумеется, может быть только Германия. Наконец, на это должна быть предусмотрена и компенсация, о которой сегодня еще слишком рано говорить.
Если хозяйственному руководству рейхсмаршала приходится исходить из того, чтобы возможно больше извлечь из этой области, тогда можно будет только поддерживать эту политическую позицию и политическое руководство. Ибо это большая разница, привлеку ли я через несколько лет 40 миллионов человек к добровольному сотрудничеству или вынужден буду за каждым крестьянином поставить по солдату. Я полагаю, что, если обе стороны осознают эту необходимость, тогда политика будет помогать хозяйственному руководству и, наоборот, экономическое руководство сможет очень хорошо работать на осуществление политической целевой установки.
Впрочем, Украина — разоренная страна, даже на такие мелкие промышленные изделия, как нож, ручные часы, фотоаппараты, автоматические ручки, смотрят как на чудо и удивляются им.
Третьим комиссариатом будет Кавказ. Он дает приют многим народностям и племенам, и решающим при этом является то, что там нет ни одного народа, который бы господствовал в государственном смысле.
Численность различных народностей составляет от 1,5 до 3 миллионов человек, а в отдельных случаях 20 000. Там живут грузины, армяне, татары, черкесы, чеченцы, абхазы, карачаи, и как они только там не называются. Если это смешение народов предоставить самим себе, то все они перережут друг другу горло. Такой факт уже имел место в 1918—1920 гг., когда Кавказ попеременно занимался различными державами. Целью здесь не будет создавать одно Кавказское национальное государство, но будет найдено решение в духе федерации, причем вопрос о немецкой помощи встанет так, что, может быть, эти люди будут просить Германию обеспечить их культурное и национальное существование. Германии при этом не нужно поступать так, как это делали когда-то русские, которые посылали своих чиновников, но и этим народам также может быть дана основа для самостоятельной жизни, что может обеспечить длительное умиротворение. Путь через Кавказ и Украину к Германской империи должен связать воедино созвездие черноморских государств.
Если позволить себе сентиментальность, то можно также сказать: однажды, казалось, судьба даровала этой стране случай стать готской империей. В IV веке эта мечта была разрушена гуннами. Мне как-то показывали в Крыму те горные гнезда, в которых готы, говорят, продержались до XVI столетия. Во всяком случае, предоставляется как политическая возможность в новой форме возобновить старое движение на Восток и восстановить древние связи между Центральной Европой и предлежащими территориями. Разрешение кавказской проблемы требует большой осмотрительности и осторожного обращения с представителями различных народностей. Следует также подготовиться к приятным неожиданностям.
Здесь перед нами лежит громадная политическая и психологическая задача, и я прошу вас с этой точки зрения подбирать необходимых для этого людей, с таким расчетом, чтобы какое-нибудь ничтожество своим ограниченным и деляческим подходом не принесло здесь вреда.
Наряду со всеми этими проблемами встает еще один вопрос, который носит общий характер и который мы должны все продумать, — это вопрос о германской национальной собственности. Германский народ в течение столетий трудился на этом огромном пространстве. Результатом этого труда явилось большое землевладение. Конфискованные земельные владения в Прибалтике можно сравнить по величине с Восточной Пруссией, все земельные владения в Черноморской области по величине равны Вюртембергу, Бадену и Эльзасу, взятым вместе. В Черноморской области было обработано больше земель, чем Англия имеет под плугом. Мы должны себе представить эти огромные пропорции, чтобы понять, что немцы там не занимались ростовщичеством, грабежом народа, а что они вели созидательную работу. И результатом этой работы является германская национальная собственность, которая не имеет отношения к бывшим владениям. Каким образом это будет компенсировано, об этом сейчас можно не говорить.
Я допускаю, что при этом будут некоторые возможности компенсации и могут быть созданы также законные основания для этого. Я также прошу не обсуждать этот вопрос, а только принять к сведению предложения такой политической возможности.
В качестве четвертого комиссариата, наконец, является собственно Россия, т.е. пространство между Петербургом, Москвой и Уралом. При этом нужно заметить, что мы также и сегодня не являемся врагами русского народа. Мы все, которые были знакомы с русскими еще раньше, знаем, что каждый отдельный русский является чрезвычайно любезным, а также культурным человеком, который только не обладает характерной западным европейцам выдержкой. Но мы должны сказать, что мы эту борьбу не начнем новой несправедливостью, так как нам кажется, что это не является божеской справедливостью, когда русский народ должен угнетать все остальные народности. Русские бессовестно угнетали все народности. Народы, которые не были в меньшинстве, как, например, английский и русский народ, до сих пор вообще не имели представления о борьбе за народность. Наша борьба за новое расчленение имеет целью право на самоопределение народов, т.к. эти народы в течение столетий и тысячелетий существовали и угнетались.
Нет, однако, оснований к тому, чтобы это порабощение могло быть вечным божественным законом. Целью германской восточной политики по отношению к русским является то, чтобы этих самобытных москвичей вернуть к старым традициям и повернуть лицом снова на восток. Сибирские пространства огромны и в центральной части плодородны. Многие революционеры, которые были сосланы русским царским правительством в Сибирь, были превосходными людьми. Сибирские полки считались лучшими в русском государстве. Даже если русских оттеснят от тех пространств, которые не принадлежат им, для них останется большее пространство, чем у любого европейского народа.
Обеспечение продовольствием германского народа в течение этих лет, несомненно, будет главнейшим германским требованием на востоке, южные области, Северный Кавказ должны будут создать запасы продовольствия для германского народа. Мы не берем на себя никакого обязательства по поводу того, чтобы кормить русский народ продуктами из этих областей. Мы знаем, что это является жесткой необходимостью, которая выходит за пределы всяких чувств. Несомненно, что необходимо будет провести очень большую эвакуацию и для русских предстоят очень тяжелые годы. Насколько там еще должна будет оставлена промышленность (вагоностроительные заводы и т.д.) — это будет решено позднее. Для германского государства и его будущего трактовка и проведение этой политики на собственной русской территории представляют собой огромные политические и отнюдь не негативные задачи, какими они, возможно, могут казаться, когда в них будут видеть только жесткую необходимость эвакуации. Поворот русской динамики на восток является задачей, которая требует сильных характеров. Возможно, будущая Россия назовет когда-нибудь это решение разумным, конечно, не в ближайшие 30 лет, а лет 100 спустя. Так как в течение последних 200 лет борьба сломила русскую душу. Предки русских — замечательные искусные ремесленники (кунстгандверкер), танцоры и музыканты, они унаследовали определенные таланты, но они отличались от западных талантов. Борьба между Тургеневым и Достоевским была народным символом. Русская душа не нашла себе выхода ни в одну сторону, ни в другую. Если русские теперь будут изолированы от Запада, тогда эти русские, возможно, вспомнят о своих первоначальных силах и о том пространстве, к которому они принадлежат. Возможно, по истечении столетий какой-либо историк будет трактовать это решение иначе, чем сегодня это кажется возможным для русского.
Я покажу вам совсем коротко границы, которые будут занимать эти четыре имперских комиссариата, при условии, если с этим согласится фюрер. Нужно при этом принять во внимание политическую цель, принадлежность к нации и настоящие административные границы Советского Союза, которые нельзя изменить немедленно.
Имперский комиссариат Прибалтики будет иметь четыре генеральных комиссариата (из них три будут называться Ландесхауптманшафтен), которые, в свою очередь, будут соответственно подразделены. Граница проходит западнее Петербурга, южнее Гатчины к озеру Ильмень, затем южнее 250 км западнее Москвы, вплоть до границы украинского населения. Граница протянется далеко на восток, с одной стороны, потому что в этих областях живут остатки древних народностей эстонцев и латвийцев, и, с другой стороны, это будет разумно, т.е. мы планируем в западной Прибалтике провести серьезную германизацию и освежение крови. Здесь будет создана между собственно Эстонией и Россией полоса поселения эстонцев и латвийцев. Которые трудолюбиво выполняют свои обязанности и жизненные интересы которых связаны с Германией, т.к. любое нападение со стороны России было бы для них гибельно. (Окончательное проведение границ, само собою разумеется, будет предпринято ОКВ в соответствии со стратегическими требованиями.) Непосредственно к этой границе примыкает Белоруссия, как центр рассредоточения всех социально-опасных элементов, который будет содержаться подобно заповеднику. Эта область получит со временем право некоторой автономии. В отличие от обозначения Эстонии, Латвии и Литвы как Ландсхауптманшатен Белоруссия будет называться генеральным комиссариатом.
Этот имперский комиссариат будет занимать площадь в 550 000 кв. км с населением в 19,3 млн человек.
Украинские границы охватывают собственно Украину, включая Курск, Воронеж, Тамбов, Саратов. В течение нескольких лет я поручал изготовлять своему учреждению этнографические карты для всего востока. Мы приблизительно установили, как проходят этнографические границы. Черноземная область, являющаяся самой плодородной областью России, может совершенно спокойно быть отнесена к ведению украинского правительства, однако это не является окончательным решением вопроса.
Украина будет разделена на 8 генеральных комиссариатов с 24 главными комиссариатами. Она занимает площадь в 1,1 млн кв. км с населением в 59,5 млн человек.
На Кавказе границы тянутся восточнее Волги, затем южнее Ростова. Остальные существовавшие государственные границы по-прежнему проходят вдоль Турции и Ирана.
Эта область имеет площадь более 500 тыс. кв. км и 18 млн жителей. Она будет разделена на 6 генеральных комиссариатов. Остальная территория является собственно Россией. Она занимает 2,9 млн кв. км с населением в 50—60 млн человек. Области, обозначенные здесь вверху белой краской, являются почти не населенными. То, что мы должны сделать, чтобы руководить и сохранить эти области, является задачей, которую наше поколение, должно быть, не сможет решить окончательно, это будет задачей столетий.
Речь практически идет о создании трех огромных государственных образований, каждого по особому закону: Прибалтика (прежде всего) в форме протектора, Украина как национальное государство и Кавказское федеративное государство.
Для каждой области необходим свой психологический подход к населению. Этими тремя государственными блоками Россия будет изолирована от запада, но она сможет свободно развиваться в направлении на восток без всякой принудительной европеизации.
Фюрер назначил меня 20 апреля этого года своим непосредственным уполномоченным для основной разработки восточноевропейского пространства. Вместо должности уполномоченного, возможно, будет создано учреждение с определенными правовыми и государственными задачами.
На сегодня можно считать разрешенными следующие моменты;
1. Полномочие осуществлять на востоке правопорядок предоставлено мне.
2. Вопрос подчиненности четырех имперских комиссаров, которые получают указания только от меня.
3. Все руководство областью осуществляется имперским комиссаром.
Само собою разумеется, это не затрагивает директивных прав рейхсмаршала как уполномоченного по четырехлетнему плану. Имперские комиссары будут, таким образом, носителями суверенитета Германской империи и наряду с ними четыре военных главнокомандующих, назначенных фюрером. Остальные общие и частные вопросы будут решаться фюрером.
От меня назначаются представители ОКВ и ОКХ для участия в обсуждении предстоящих текущих вопросов. Я прошу вас пожелания других учреждений в отношении затронутых вопросов направлять ко мне.
Необходимо, чтобы воззвания и листовки составлялись в централизованном порядке в соответствии с политическими установками.
Я рад констатировать, что эти вопросы разрешаются наилучшим образом. Желание, чтобы заявления и действия всех учреждений были согласованы, является политической необходимостью, так как Германская империя должна выступать по всем вопросам с одинаковых позиций. Я думаю, что если все учреждения согласятся с этой политической концепцией, то это определит и все остальные мероприятия.
Отсюда возникает ряд особых проблем, частью хозяйственного характера. Должны быть разрешены все валютные проблемы. По окончании некоторого переходного периода валюта должна быть стабилизирована, причем на различных условиях в четырех рейхкомиссариатах. Также должен быть разрешен вопрос и о различных политических группировках в рейхе комиссариатах. В то время как в Прибалтике не могут быть разрешены никакие политические группы, на Украине впоследствии, если оправдаются наши предположения, может быть разрешена политическая государственная партия. В России не может быть терпима какая-либо политическая партия, напротив, на Кавказе могут быть разрешены многие общенациональные группировки. Каждая проблема имеет в различных областях различные оттенки, обусловленные конечной политической целью. Для этого необходима совместная работа. Впервые немецкому государству предоставлена подобная политическая возможность. На западе Германии ничто не угрожает, и восток доступен для всего, чего пожелает фюрер.
Большое значение имеет тактика. Конечно, мы не можем сегодня определить все политические установки. Они будут определяться от случая к случаю, когда тот или иной политический лозунг сможет быть предан гласности. В общем, народам можно сказать, что они будут освобождены от большевистского ига, но должно быть запрещено восхваление царизма.
Им будет сказано, что их революция против царизма была понята, но что все обещания большевизма не осуществились, что капитализм нигде в мире не низвергнут, что эксплуатация нигде, в том числе и в Советском Союзе, не прекратилась, что все деньги растрачены, что руководство обанкротилось, что армия плохо вооружена и что Сталин, чтобы поддержать свое государство, постепенно расстреливает руководителей. Вместо старой крепостной зависимости введена новая, которая хуже царской сто лет тому назад. В стране, которая занимает 1/6 часть земли, не хватает жилищ. Все это плюс издевательство над женщинами и прежде всего владычество евреев, продолжающееся в замаскированном виде и теперь, должно быть использовано в целях пропаганды.
Я позволю себе указать на то, что в моем учреждении составлен ряд документов, разрабатывающих эту проблему. Первый документ я могу вам сегодня вручить. Составлены также материалы на русском языке, описывающие положение в Германии. Во всех этих произведениях обращаются не только к русскому, но ко всем народам прежнего Советского Союза. Их призовут в их собственных интересах оставаться на местах работы, будет иметься в виду справедливое разрешение вопроса об их общественном устройстве. Мы должны будем вновь и вновь подчеркивать непобедимость германских вооруженных сил. Эти вопросы, связанные с целым рядом других, которые вытекают из активной работы, должны стоять во взаимной связи и регулироваться совместной работой всех учреждений. Итак, перед нами стоят две гигантские задачи:
1) обеспечить продовольственное снабжение и военное хозяйство Германии. Это великая задача рейхсмаршала и
2) навсегда освободить Германию от политического давления с Востока. Это политическая цель борьбы.
Эта цель должна быть достигнута умной политикой, правильно оценивающей прошлое и настоящее. Проведение такой политики требует ясности и твердости мысли и действия. Каждое действие должно стремиться служить обеим этим целям. Добровольное сотрудничество всех тех, кто хочет идти вместе с Германией, явится порукой легкого достижения хозяйственных успехов для блага обеих частей.
Но мы не предаемся иллюзиям. Это примитивная страна, и наши солдаты встретят там совсем другие условия, чем те, к которым они привыкли в Европе. Они не найдут ни банков, ни хороших отелей, кроватей, но частью взорванные жилые дома и запущенное жилищное хозяйство. Они будут лишены буквально всего, что необходимо культурным людям: все люди, которые идут в эту страну, должны учесть, что они служат гигантской задаче и что они приняли на себя годы тяжелейшей колонизаторской работы. Само собой разумеется, что законодательством предусмотрено приравнять год работы на Востоке к четырем или пяти голам в империи. Эта тяжелая работа должна быть выполнена всеми средствами. Но мы думаем, что, раз проведенная, эта работа сохранится не на короткое время, но что фактически Европа всегда все дальше будет двигаться на Восток. Я хотел бы еще раз выразить всем вам благодарность за поддержку, которая мне была оказана в эти недели.
Все, которые идут туда, взваливают на себя тяжелую ношу, но они должны взять ее на себя лично, если они знают, что верно служат политической идее национал-социализма, окончательному переустройству нашего старого континента. Если все мы будем добросовестно служить этой общей задаче, мы смажем помочь фюреру осуществить великий труд его жизни.
ЦА ФСБ России, пер. с нем.
«Россия ХХI», 1994. №6-7. С.158-174.
ЦГАОР СССР, ф.7445, оп.2, ед. хран.144.