П.89. ДЕЛО ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ СС ПО ВОПРОСАМ РАСЫ И ПОСЕЛЕНИЯ

П.89. ДЕЛО ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ СС ПО ВОПРОСАМ РАСЫ И ПОСЕЛЕНИЯ

Дело рассматривалось Военным Трибуналом США, созданным по приказу №110 генерала Клея от 3 октября 1947 г. в составе: Ли Б. Уайетт — председатель, Дэниель Т. О’Коннель и Джонсон Т. Крофорд — члены суда.

Обвинение поддерживали Главный обвинитель бригадный генерал армии США Телфорд Тэйлор, заместитель Главного обвинителя Джеймс М. МакНенни, обвинители Эдмунд Швенк и Дэниель Шиллер.

Обвинительный акт по делу был подписан 1 июля 1947 г. Трибунал заседал с 10 октября 1947 по 10 марта 1948 г., когда был оглашен приговор.

По обвинению и преступлениях против человечности (раздел первый Обвинительного акта), военных преступлениях (раздел второй) и в принадлежности к преступной организации (раздел третий) были привлечены: Ульрих Грейфельдт, Рудольф Крейтц, Конрад Мейер-Хетлинг, Отто Шварценбергер, Герберт Xюбнер, Вернер Лоренц, Гейнц Брюкнер, Отто Гофманн, Ричард Гильдебрандт, Фриц Швальм, Макс 3ольман, Грегор Эбнер, Гюнтер Теш, Инге Фирмец.

Ниже публикуется приговор Трибунала (в извлечениях).

Похищение детей-иностранцев

Вскоре после вторжения в Польшу нацисты приступили к проведению обширной кампании по похищению детей-иностранцев. В первое время эти похищения ограничивались в основном так называемыми этническими немцами. Но вскоре стало очевидно, что таким путем не удается добыть достаточного числа детей. Поэтому данная программа была распространена также на всех детей «с хорошими расовыми характеристиками», т.е. с соответствующим физическим обликом, как-то: с белокурыми волосами и голубыми глазами, указывавшими на то, что у данного ребенка может быть какая-то часть «нордической» крови или что он может превратиться в хорошего немца. Эксперты по расовым вопросам из главного управления по вопросам расы и поселений производили исследования с целью определить, принадлежит ли данный ребенок к хорошей или низшей расе.

Гиммлер изложил свои цели в речи, обращенной к членам партии. Он заявил:

«...с проблемой «дети и народ», проблемой растущей и обретающей форму великой империи, которая была в недавнее время столь расширена прибавлением к ней восточных территорий и которая со временем станет империей германского величия, созданной для нас фюрером, теперь связывается вторая проблема, решение которой возложено на меня как на имперского комиссара по консолидации германского народа. Она касается вопроса, как мы можем к победе меча присовокупить победу крови, крови нашего типа; как после победы над врагом будет проведена истинная германизация страны, как будет осуществлена истинная оккупация новых провинций с расовой точки зрения. 7 октября я как имперский комиссар но консолидации германского народа получил от фюрера указание о том, как разрешить эту проблему.

Мы должны проследить за тем, чтобы по крайней мере в провинциях, принадлежащих сейчас Германии, польская проблема была ликвидирована.

Мы должны проследить за тем, чтобы теперь, когда мы сильны, нам, насколько это в нашей власти, были возвращены люди, принадлежащие к нашей крови; мы должны проследить за тем, чтобы ни одна частица нашей крови не ушла от нас...

Способ, каким необходимо добиваться этого, в каждый из периодов будет иным. Вначале необходимо было — и я попрошу вас, чтобы сведения, о которых я сообщу, не вышли за пределы нашего небольшого кружка, — добиваться этого самыми безжалостными мерами, в особенности в Западной Пруссии... Само собой разумеется, что после войны Германия возвратит изо всех стран этнических немцев, всех людей, принадлежащих к хорошему роду этнических немцев, я бы даже сказал, к хорошей крови».

Впоследствии, в письме от 18 июня 1941 г., Гиммлер изложил свой план совершенно четко, в недвусмысленных выражениях; он писал:

«Я считал бы правильным, если бы маленькие дети из польских семей, имеющие особо хорошие расовые характеристики, изымались нами и передавались на воспитание в специальные детские учреждения и детские дома, которые не должны быть слишком большими. Изъятие детей пришлось бы объяснить тем, что их здоровье находится под угрозой.

Через полгода нужно добыть родословную и документы о происхождении тех детей, которые окажутся приемлемыми. По прошествии в общей сложности одного года следует поставить вопрос о передаче таких детей в качестве приемных в бездетные семьи хорошей расы».

Грейфельдт[219] способствовал проведению в жизнь пагубных планов Гиммлера, издав «приказ 67/1». Он был разослан многочисленным инстанциям, включая высших руководителей СС и полиции как представителей имперского комиссара по консолидации германского народа на оккупированных территориях и в Германии и руководителей главного управления по вопросам расы и поселений.

Этот декрет, который стал немедленно претворяться в действие и привел ко многим случаям похищений, гласил:

«Для того, чтобы получить возможность сохранить для германской народности тех детей, у которых внешние расовые признаки указывают на нордических родителей, необходимо, чтобы дети, содержащиеся в бывших польских сиротских домах и находящиеся у приемных родителей-поляков, были подвергнуты расовому и психологическому отбору. Эти дети, которые, по имеющимся данным, представляют с расовой точки зрения ценность для германской народности, должны быть германизированы».

В декрете, далее, весьма подробно говорилось о регистрации детей, об их исследовании с расовой точки зрения, проводимом главным управлением по вопросам расы и поселений, об их медицинском обследовании и о мерах, которые надлежало применить к ним впоследствии; в частности, в декрете говорилось:

«Мой представитель в Познани доложит обо всех детях в возрасте от 6 до 12 лет, которые будут сочтены пригодными для германизации, инспектору германских народных школ. Инспектор германских народных школ определит этих детей в специальные народные школы, которые соответствуют потребностям детей. Те из детей, которые закончат германскую народную школу с положительными результатами, должны быть размещены в сельских семьях собственно Германии.

Особое внимание необходимо обратить на то, чтобы выражение «польские дети, пригодные для германизации», не дошло до сведения широкой публики и не принесло вреда детям. Лучше называть этих детей «немецкими сиротами из возвращенных Германией восточных территорий».

16 февраля 1942 г. Гиммлер издал декрет, в котором подробно рассматривался вопрос о похищении детей-иностранцев.

Декрет гласил:

«Лица, обвиняемые в тяжких политических преступлениях, не будут включаться в акцию по переселению. Высшие руководители СС и полиции (инспектора полиции безопасности и СД) должны сообщать фамилии этих людей в соответствующее (главное) управление государственной полиции в целях направления их в концентрационный лагерь. Жен и детей таких людей следует переселять в собственно Германию и вовлекать в мероприятия по германизации.

Если жена также не может быть включена в акцию по переселению ввиду того, что замешана в тяжких политических преступлениях, о ней должно быть сообщено соответствующему (главному) управлению государственной полиции в целях направления ее в концентрационный лагерь. В таких случаях детей надо разлучить с родителями. Лицами, совершившими тяжкие политические преступления, считаются те, кто совершил наиболее серьезные преступления против германского духа (например, участие в преследовании немцев и, помимо прочего, экономическое уничтожение расово-чистых немцев).

Детей необходимо принять в местные германские начальные школы и вовлечь в «гитлерюгенд». Посещение ими местной школы среднего образования запрещено.

Высшие руководители СС и полиции должны обратить особое внимание на то, чтобы германизация детей не пострадала в результате отрицательного влияния со стороны родителей. Если будет доказано, что такое отрицательное влияние имеет место, и если окажется невозможным устранить его с помощью принудительных мер со стороны государственной полиции, следует поместить детей в семьи, которые в политическом и идеологическом отношении находятся вне подозрений и готовы взять таких детей под опеку, ничем этого не оговаривая, действуя из любви к хорошей крови, имеющейся в этих детях, и обращаться с ними, как со своими собственными детьми. Те же положения действуют и в отношении детей, которых следует разлучить со своими родителями...

Лица, в отношении которых высший руководитель СС и полиции издал приказ об отмене присвоенного им подданства, должны быть подвергнуты превентивному заключению и направлены в концентрационный лагерь».

Конкретный пример похищения детей-иностранцев и мер, которые проводились вслед за этим похищением, содержится в корреспонденции, охватывающей период более года и касающейся ряда людей. Такой корреспонденцией обменялись отдел Гиммлера, главное управление по вопросам расы и поселений, отдел репатриации этнических немцев и управление штаба имперского комиссара по консолидации германского народа. После того как было принято решение исследовать с расовой точки зрения лиц, явившихся объектом корреспонденции, и после того как это исследование было осуществлено главным управлением по вопросам расы и поселений, Гиммлер принял нижеследующее решение в меморандуме, который был помечен грифом «секретно» и послан в отдел репатриации этнических немцев, в главное управление по вопросам расы и поселений и в главное управление штаба имперского комиссара по консолидации германского народа:

«1. Мария Ламбуцки и Станислав Кох должны быть освобождены из превентивного заключения.

2. Ядвига Кох должна быть направлена в германскую народную школу.

3. Брунгильда Мужчинская должна быть подвергнута превентивному заключению. Двоих ее детей, в возрасте 4 и 7 лет, следует стерилизовать и поместить куда-нибудь к приемным родителям.

4. Ингеборг фон Авенариус также должна быть подвергнута превентивному заключению. Ее детей после их стерилизации необходимо передать приемным родителям».

Выступая с речью в Бад Шахене, Гиммлер в следующих выражениях осветил свою политику по похищению детей:

«Я полагаю, что, имея дело с представителями иностранных государств, в особенности с какими-либо славянскими народностями, мы не должны исходить из позиции немца, не должны наделять этих людей теми добропорядочными немецкими мыслями и логическими умозаключениями, на которые они неспособны; нам следует принимать их такими, какими они в действительности являются.

Очевидно, что в таком смешении народов всегда имеются хорошие в расовом отношении типы. Поэтому я полагаю, что нашим долгом является взять к себе их детей, изъять их из окружающей среды или, если необходимо, похитить с помощью разбойного нападения или просто украсть. Мы должны либо заполучить всю хорошую кровь, которую мы можем использовать для своих целей, и предоставить людям этой крови место в среде нашего народа или уничтожить эту кровь».

Подсудимый Крейтц[220], являвшийся заместителем Грейфельдта, также был причастен к похищениям детей-иностранцев.

Еще до того как Грейфельдт в 1942 году издал свой «приказ 67/1», Крейтц писал:

«В бывших польских домах для сирот много детей, которых, учитывая их расовые характеристики, следует считать детьми нордических родителей. Этих детей необходимо подвергнуть процедуре расового и психологического отбора. Дети, которые будут признаны биологически ценными для германской народности, должны быть германизированы».

В этой корреспонденции Крейтц излагал далее подробные предложения и инструкции по поводу процедуры, которым нужно было следовать при германизации детей-иностранцев.

Доказательства, вне сомнения, устанавливают, что Крейтц издал инструкцию по проведению «операции в отношении детей», которая имела в виду доставку детей в Германию для германизации; за эту деятельность, являвшуюся частью программы германизации, он несет полную ответственность.

Главное управление по вопросам расы и поселений принимало активное участие в похищении детей-иностранцев. Этой организации было поручено проводить расовое обследование детей, и на основании такого обследования и оценки расовых характеристик многих детей отторгли от их родителей и родственников и направили в Германию. Эксперты, производившие эти обследования, работали под непосредственным контролем и руководством сначала Гофманна[221], а затем — Гильдебрандта[222]; и тот и другой были осведомлены о деятельности этих экспертов; оба подсудимых несут полную ответственность за участие главного управления по вопросам расы и поселений в осуществлении программы германизации.

Гофманн как шеф главного управления по вопросам расы и поселений и Гильдебрандт, ставший шефом этого управления впоследствии, еще летом 1941 года знали о предполагаемой программе. Обоим подсудимым было послано по экземпляру письма Гиммлера, на которое мы уже ссылались, где Гиммлер говорит, что он полагал бы правильным, если бы малолетние дети польских семей, имеющие хорошие расовые характеристики, изымались из таких семей и воспитывались в рейхе.

Дополнительное доказательство осведомленности Гофманна о том, что дети увозились в Германию для германизации, и о его участии в этой акции содержится в записке, которая была подана Гофманну; записка касается двух русских мальчиков, которые были отправлены в Берлин и переданы на попечение главного управления по вопросам расы и поселений.

12 февраля 1942 г. Гофманн в меморандуме по вопросу о мерах, которые следует принять в отношении иностранцев, проявляющих непослушание, заявил:

«В связи с другим поводом группенфюреру СС Грейфельдту было предложено издать директиву, согласно которой у поляков, высказывающих непослушание особого рода, следует отобрать детей. Этих детей необходимо направить в специальные дома и т.д. Рейхсфюрер ожидает, что такая мера будет иметь особо благотворный воспитательный эффект».

Подсудимый Швальм[223] принимал участие в программе похищения детей, как об этом свидетельствует ряд представленных в качестве доказательств документов.

В январе 1941 года Швальм был поставлен во главе местного отдела главного управления по вопросам расы и поселений в Лодзи и оставался на этом посту до сентября 1941 года. Ему подчинялись эксперты по расовым вопросам, которые постоянно были заняты обследованием детей и оценкой их расовых характеристик. В протоколах суда имеются доказательства, свидетельствующие о том, что Швальм, будучи главой филиала управления в Лодзи, обучал экспертов по расовым вопросам; доказательства также неоспоримо свидетельствуют о том, что Швальм, занимая этот пост, является именно тем лицом, которое имело право отменять решения о расовой принадлежности.

На совещании представителей отделов главного управления по вопросам расы и поселений, на котором присутствовал и Швальм, было принято следующее решение, ярко иллюстрирующее положение вещей:

«Оберфюрер Каазерер затем заявил, что по приказу главного управления по личному составу СС, вступающему в силу с 1 декабря 1940 г., он назначен шефом отдела по исследованию предков, входящего в состав главного управления по вопросам расы и поселений, и поэтому с 15 января 1941 г. уйдет из центрального отдела по иммиграции. На его место назначен штурмбанфюрер Швальм... Ни один отдел не имеет права изменить приговор о расовой принадлежности переселенца, который был однажды вынесен одним из экспертов. Решение эксперта считается диагнозом, поставленным специалистом, подобно диагнозу, поставленному врачом. Лишь штурмбанфюрер Швальм имеет право изменить такое решение эксперта, проведя тщательное исследование, которое наилучшим образом будет осуществлено, когда он лично посмотрит на переселенца».

Деятельность Швальма по похищению детей и его участие в осуществлении этой акции, вне сомнения, устанавливаются рядом подписанных им докладов, касающихся транспортов. В письменном докладе о 288-м, 239-м, 340-м и 432-м транспортах, в которых перевозились «семьи и отдельные лица, предназначенные для германизации», Швальм приводит длинный список переселяемых людей, а также дату и место их рождения; в целом ряде случаев в докладах упоминается о несовершеннолетних мальчиках и девочках, которых при перевозке не сопровождают члены семьи. Осуществлялась перевозка девочек в возрасте 15 лет, немало перевозилось девушек в возрасте 18—19 лет.

Участие отдела репатриации этнических немцев в похищении детей-иностранцев ясно подтверждается рядом представленных в качестве доказательств документов, исходивших от различных сотрудников этого отдела; документы касались судьбы родственников словенцев, которые были казнены. Типичным примером таких меморандумов является документ, направленный из отдела репатриации этнических немцев в Берлине в аналогичный отдел в Байрейте:

«Содержание: родственники бандитов, казненных в Нижней Штирии, — ребенок переселенца Альбин Випотник, родившийся 26 июня 1937 г., в настоящее время находится в лагере Кастль близ Бамберга. Передан семье Зозей в Гейслингене».

В письме говорится:

«В порядке окончания изложенного выше вопроса хочу уведомить вас, что ребенок переселенца Альбин Випотник может быть освобожден.

Прошу вас сообщить регистрационный номер свидетельства об освобождении, так как мне нужно еще связаться по этому поводу с обществом «Источник жизни».

Осведомленность в этих вопросах как Лоренца[224], так и Брюкнера[225], а также их участие в операциях по похищению детей установлены переданным по телетайпу сообщением подсудимого Брюкнера, в котором он срочно просил уведомить его о числе детей, отторгнутых от родителей. В сообщении говорится:

«Что касается отторжения от родителей тех детей, этнические характеристики которых находятся под угрозой, то решение рейхсфюрера СС по этому поводу было сообщено письмом из настоящего отдела, датированным 28 августа 1942 г.; в этом письме содержалось распоряжение представить в настоящий отдел списки таких детей и сирот для препровождения рейхсфюреру СС. Несмотря на напоминание, сообщение до сих пор не поступило. Так как рейхсфюрер СС повторно требовал от обергруппенфюрера СС Лоренца представления доклада, я ожидаю, что но телетайпу немедленно будет передано сообщение о том, когда сюда поступят списки».

Многих детей содержали в лагерях отдела репатриации этнических немцев за пределами Германии, во многих случаях их отнимали у родителей и обычно в конце концов переводили и лагеря отдела репатриации, расположенные в Германии. Этих детей, которые, вне сомнения, были насильственно отторгнуты от родителей, подвергали в лагерях отдела репатриации расовому обследованию, а затем с ними поступали в зависимости от полученной оценки их расовых характеристик. Доказательства неоспоримо свидетельствуют, что такие меры особенно активно осуществлялись в отношении детей в Югославии, а также в Чехословакии. Совершенно ясно, что как Лоренц, так и Брюкнер причастны к преступлениям, связанным с похищением детей-иностранцев.

Аборты, производимые восточным работницам

Политика принудительного производства абортов восточным работницам начала проводиться в жизнь в 1943 году и основывалась на декрете, изданном Гиммлером в марте 1943 года.

В декрете предусматривалось:

«В тех случаях, когда беременность явилась результатом полового сношения между эсэсовцем или полицейским и ненемецкой женщиной, проживающей на оккупированной восточной территории, компетентный врач СС либо полиции должен обязательно прервать эту беременность, за исключением случаев, когда данная женщина — хорошей крови, что следует установить заранее в каждом конкретном случае.

Русских врачей не следует информировать об этом приказе; им можно в отдельных случаях сообщать, что беременность прерывается по причинам социального бедствия. Разъяснение нужно давать так, чтобы нельзя было прийти к выводу о наличии конкретного приказа».

Вслед за декретом Гиммлера Кальтенбруннер (шеф главного имперского управления безопасности) издал от имени управления штаба имперского комиссара по консолидации германского народа подробные инструкции по вопросу об абортах, в которых говорилось:

«По согласованию с соответствующими отделами, имперский руководитель по здравоохранению в своем приказе №4/43 от 11 марта 1943 г. постановил, что в случае беременности восточных женщин — работниц эта беременность может быть прервана, если того желает беременная женщина.

Согласие на аборт, производимый восточным женщинам — работницам, со стороны отделов имперского комиссара по консолидации германского народа считается действительным как имеющее обратную силу в случаях, когда отец является человеком негерманской расы. В подобных случаях отдел экспертов не будет добиваться согласия высшего руководителя СС и полиции как представителя имперского комиссара по консолидации германского народа, а может собственной властью отдавать приказ об аборте.

В соответствии со сказанным добиваться согласия высшего руководителя СС и полиции необходимо лишь в случаях, когда существует уверенность или вероятность, что отцом является немец либо представитель этнически родственной расы...».

Далее в декрете говорится:

«Если на основании расового обследования будет установлено, что ожидаемый ребенок может оказаться ценным в расовом отношении, то в согласии на аборт следует отказать. Если же на основании расового обследования делается вывод, что отпрыск не будет полноценным в расовом отношении, то согласие на аборт должно быть дано.

Расовое обследование должно производиться незамедлительно. Дальнейшие директивы касательно проведения расового обследования и мер, принимаемых в случаях, когда согласие на аборт не дается, издаются рейхсфюрером СС и шефом германской полиции либо главным управлением СС по вопросам расы и поселений».

Из доказательств явствует, что основные декреты и меморандумы по вопросу абортов в принципе издавались не теми отделами и подсудимыми, о которых здесь идет речь, за исключением главного управления по вопросам расы и поселений. То, что главное управление по вопросам расы и поселений принимало участие в программе по производству абортов, доказано вне сомнения. Роль, которую играло это главное управление, в основном заключалась в осуществлении расового обследования беременных работниц, а также предполагаемого отца в целях установить, следует ожидать появления неполноценного или удовлетворительного в расовом отношении ребенка; на основании этого обследования выносилось решение, нужно ли и можно ли в данном случае произвести аборт; приказ гласил, что аборт не может быть произведен, если следует ожидать рождения ребенка с хорошими расовыми характеристиками, и аборт должен быть произведен, если появление на свет такого ребенка маловероятно. От такого расового обследования зависела также будущая судьба ребенка в тех случаях, когда прерывание беременности оказывалось практически невозможным по причине, что в момент обследования срок, когда можно произвести аборт, уже был упущен. В случае, если эксперт по расовым вопросам устанавливал, что следует ожидать рождения отпрыска, неполноценного в расовом отношении, ребенок передавался в «дом для детей-иностранцев»; это означало, что он будет воспитываться в отрицательных условиях, без удовлетворения нормальных жизненных и культурных потребностей; если же эксперт по расовым вопросам приходил к выводу, что следует ожидать рождения приемлемого в расовом отношении ребенка, это означало, что ребенок будет подвергнут германизации, для чего его передадут приемным родителям.

О том, что ребенок, расовые характеристики которого оценены положительно, будет отнят у матери и подвергнут германизации, ясно свидетельствует письмо, направленное из отдела Гиммлера в главное управление по вопросам расы и поселений.

В письме говорится:

«Передача ребенка с хорошими расовыми характеристиками на попечение в большинстве случаев связана с необходимостью разлучить его с матерью, которая остается на месте своей работы... Ее нужно заставить дать свое согласие с помощью разъяснений, даваемых попечительским органом, в ходе которых излагаются преимущества этой процедуры, но ничего не говорится о ее целях».

Хотя в письме содержится утверждение, - что такого ребенка можно забрать у матери только с ее согласия, однако в то же время в нем говорится, что мать «нужно заставить дать свое согласие». Разумеется, никаким усилием воображения нельзя назвать «согласием» разрешение, даваемое под принуждением женщиной, работающей для рейха в условиях рабского труда, учитывая те условия, в которых она вынуждена была находиться.

Роль главного управления по вопросам расы и поселений в программе производства абортов, поскольку речь идет об основных директивах, осуществлялась прежде всего подсудимыми Гофманном и Гильдебрандтом.

13 августа 1943 г. Гильдебрандт писал по поводу абортов следующее:

«Мне хотелось бы особо подчеркнуть, что на данный случай также распространяется необходимость расового обследования, которое производится по предложению главного управления по вопросам расы и поселений СС.

Директивы для руководителей отделов по вопросам расы и поселений на местах, принимающих решения в ходе расовых обследований, остаются теми же, что изложены мною в указе от 13 августа 1943 г., и должны применяться при принятии решений по поводу ходатайства о прерывании беременности у восточных работниц.

Все материалы, по которым местный руководитель отдела отказывается дать разрешение на аборт, должны передаваться главному управлению по вопросам расы и поселений вместе с фотографиями и адресами родственников женщин с тем, чтобы их можно было изучить в свете включения в программу регерманизации».

А 10 днями позже Гильдебрандт в меморандуме, помеченном грифом «секретно», указывал:

«К сему прилагается приказ рейхсфюрера СС и шефа германской полиции от 27 июля 1943 г., изданный по согласованию с главным управлением по вопросам расы и поселений...

Решение вопроса о мерах, которые должны быть приняты в отношении беременных женщин, а также ожидаемых детей, и осуществление этого решения лежат на ответственности руководителя отдела по вопросам расы и поселений. Распоряжения, изданные мной и касающиеся решений о ходатайствах по поводу прерывания беременности, соответственно относятся и к решениям руководителей отделов СС по вопросам расы и поселений.

Естественно, мнение руководителя отдела СС по вопросам расы и поселений является решающим при вынесении этих суждений.

Хотя я уже делал соответствующие указания в распоряжениях по поводу решений о прерывании беременности, я хочу еще раз отметить ту большую ответственность, которая возложена на руководителей отделов СС по вопросам расы и поселений в связи с изданием этого нового приказа, что особо касается развития всех ценных расовых элементов в целях укрепления нашего народа и осуществления полной ликвидации всего, что является в расовом отношении неполноценным».

Цель, которую преследовала программа производства абортов, заключалась в том, чтобы: а) сохранить восточных работниц для рабского труда, b) снизить и сократить деторождаемость у восточных народов.

Так как одним из основных аргументов защиты по поводу этого конкретного пункта обвинения является утверждение, что аборты во всех случаях производились только на добровольной основе, с четко выраженного согласия беременных женщин, мы приведем выдержку из другого документа, который явно опровергает такое утверждение:

«Известно, что следует, если вообще это возможно, избегать появления на свет расово-неполноценных отпрысков восточных рабочих и поляков. Хотя прерывание беременности следовало бы проводить только на добровольной основе, в каждом из подобных случаев необходимо прибегать к давлению».

Насильственное изъятие детей у восточных рабочих

С программой производства абортов была тесно связана программа похищения детей, рождающихся у восточных рабочих. Невзирая на существование программы производства абортов, нередко бывало, что беременность оказывалась невыявленной либо до тех пор, пока производить аборт было уже слишком поздно, либо вообще до рождения ребенка. Поэтому нацисты сочли необходимым принять меры в связи с этой ситуацией. Способ ее разрешения, к которому они прибегли, заключался и том, что во многих случаях они просто похищали ребенка и отправляли мать обратно для того, чтобы она работала на рейх.

Процедура изъятия детей у восточных рабочих четко сформулирована в декрете, изданном Кальтенбруннером 27 июля 1943 г.

Этот декрет, в частности, предусматривал:

«По вопросу о мерах обращения с беременными иностранками и с детьми, которые рождаются в рейхе у иностранных работниц, я по согласованию с соответствующими центральными отделами даю нижеследующие директивы.

Родив ребенка, иностранные работницы должны как можно быстрее приступить к работе...

Дети, рожденные работницами-иностранками, ни в коем случае не могут помещаться в германские лечебные учреждения, направляться в германские детские дома либо воспитываться и получать образование совместно с немецкими детьми. Учитывая это, были созданы специальные заведения самого примитивного типа для ухода за младенцами — так называемые ясли для детей иностранцев; они были созданы на базе тех помещений, где за детьми иностранцев ухаживают женщины соответствующей национальности.

Иностранное население приобретает особое значение в свете тех людских жертв, которые несет война. Поэтому важно, чтобы дети иностранцев, которые принадлежат к родственной нам расе и являются носителями немецкой крови — а таких следует считать ценными — не передавались в ясли для детей иностранцев в соответствии с номером 3 (текст этого раздела не воспроизводится), а по возможности были сохранены для германского народа и воспитывались бы как немецкие дети.

По этой причине в случаях, когда отец ребенка иностранки принадлежит к германской или родственной нам расе, необходимо произвести исследование расовых характеристик отца и матери».

Далее декрет предусматривает, что расовое обследование должно производиться главным управлением по вопросам расы и поселений.

Затем в декрете говорится:

«В случаях, когда на основе исследования расовых характеристик и мнения эксперта о том, что со стороны отца и со стороны матери имеет место здоровая порода, можно ожидать хорошего в расовом отношении потомства, дети, для того чтобы гарантировать их воспитание в немецком духе, должны быть переданы на попечение национал-социалистской ассоциации общественного благосостояния, которая будет определять их в специальные детские дома для детей иностранцев с хорошими расовыми характеристиками или в частные семьи. Если исследование даст отрицательные результаты, к детям будут применены меры в соответствии с номером 3.

Высший руководитель СС и полиции должен как можно скорее представить отделам по делам молодежи результаты исследования расовых характеристик и соответственно решений по всем делам, о которых эти отделы докладывали. Когда исследование расовых характеристик дало положительные результаты, к документам также должно быть приложено обращение о необходимости назначить опекуна.

В случае положительного результата исследования расовых характеристик представить также соответствующему отделу гау[226] при национал-социалистской ассоциации общественного благосостояния обращение о том, что ребенок иностранки должен быть в соответствующее время усыновлен под опекой национал-социалистской ассоциации для детей хорошего племени.

Принятие ребенка с хорошими расовыми данными на попечение национал-социалистской ассоциации общественного благосостояния или общества «Источник жизни» потребует в большинстве случаев отделить его от матери, которая остается на месте своей работы. Именно по этой причине принятие ребенка с хорошими расовыми данными на попечение указанных организаций возможно лишь с согласия матери. Ее нужно заставить дать свое согласие с помощью разъяснений органа, берущего ребенка на попечительство, в которых излагаются преимущества, но не цели данной процедуры».

Копия этого декрета была направлена в главное управление по вопросам расы и поселений.

Роль главного управления но вопросам расы и поселений в мероприятиях по изъятию детей у восточных рабочих была аналогична его роли в мероприятиях по производству абортов.

Оценка расовой ценности ребенка, которую давало главное управление, определяла судьбу ребенка. Судьба тех детей, которых относили к категории расово-ценных, ясно изложена в меморандуме Гиммлеру, где говорится о последующих планах и отношении таких детей.

«Главное управление по вопросам расы и поселений должно в каждом случае беременности польки или восточной работницы исследовать этих женщин. Детей этих женщин, если доказано, что у них хорошие расовые признаки, необходимо передавать в органы национал-социалистской ассоциации общественного благосостояния.

Если беременность работницы-иностранки произошла от связи с немцем, то при обычных обстоятельствах производить аборт не следует; нужно, однако, чтобы уполномоченные главного управления по вопросам расы и поселений производили исследование расовой чистоты матери и отца. После родов женщина-иностранка должна быть вновь возвращена на работу. Все дети, у которых доказано наличие данных чистой расы, направляются в детские заведения, учрежденные для детей, которые должны быть воспитаны как немцы. Согласие матери требуется лишь в том случае, если мать является гражданкой самостоятельного государства. Дети нечистой (плохой) расы должны передаваться в центры по сбору детей, для того чтобы предотвратить положение, при котором дети-немцы воспитывались бы вместе с детьми-иностранцами, а также для того, чтобы использовать мать как рабочую силу. Центры по сбору детей, управляемые представителями иностранных народностей, можно было бы создать почти в каждой деревне и почти без исключения в каждом лагере для иностранцев».

Гиммлер согласился с внесенным предложением: относительно же детей-иностранцев он выразил мнение, что «целесообразно ввести для центров сбора детей-иностранцев помпезно звучащее наименование».

Судьба тех, кто, как признавалось, не представлял расовой ценности и соответственно направлялся в дома для детей-иностранцев, зафиксирована в докладе об обследовании одного из таких домов.

Доклад, который был представлен непосредственно Гиммлеру, в частности, гласит:

«Этот дом был основан некоторое время тому назад на определенный, экспериментальный срок, в соответствии с письмами, которыми вы 9 октября 1942 г. обменялись с гаулейтером Айгрубером. Оберфюрер СС Лангот основал дом, исходя из отданного вами приказа.

Во время посещения я установил, что все младенцы, находящиеся в доме, не получают достаточного питания. Как мне сообщил оберфюрер СС Лангот, на основе решения земельного управления по Питанию на каждого младенца в день этому дому отпускается только ¹/₂ литра молока и 1¹/₂ кубика сахара. С таким рационом младенцы должны в течение нескольких месяцев погибнуть от недостаточного питания. Мне сообщили, что по вопросу об уходе за младенцами существует соответствующее соглашение.

Я уже обратился к оберфюреру СС Ланготу с просьбой проинформировать гаулейтера Айгрубера о таком положении и попросить его обеспечить младенцев достаточным питанием до тех пор, пока не будет получено ваше заключение. Я считаю, что в настоящее время этот вопрос разрешается абсолютно неправильным образом.

Существует только две альтернативы. Либо не хотят, чтобы эти дети остались в живых — но тогда не следует обрекать их на медленную смерть от голода и забирать так много литров молока из общих запасов питания; существуют способы добиться гибели детей, не подвергая их пыткам и мучениям. Либо стоит задача вырастить этих детей с тем, чтобы использовать их впоследствии как рабочую силу — в таком случае их следует кормить так, чтобы они были полностью пригодны для использования в качестве рабочих».

В декрете, изданном отделом Гиммлера, на который мы уже ссылались выше, говорится, что восточная работница не может противостоять насильственному изъятию у нее ребенка; в декрете было записано, что — если речь идет о детях, ценных в расовом отношении, — ребенок не может быть отнят у матери без ее согласия, однако же — и это записано в том же абзаце декрета — предписывалось «заставить ее дать свое согласие».

Подсудимый Гофманн как начальник главного управления по вопросам расы и поселений был полностью знаком с этой зверской программой. Ему направлялись копии решений, принимавшихся Гиммлером, а также решение Гиммлера о том, что центрам по сбору детей должно быть присвоено помпезно звучащее название. Гофманн не только знал об этой программе, но и сам издавал инструкции, которые точно соответствовали идеям и точкам зрения Гиммлера. 24 марта 1944 г. в письменной инструкции, помеченной грифом «секретно» и посвященной «мерам обращения с беременными женщинами и с детьми, родившимися от иностранок-работниц в рейхе», он писал:

«Если произведенное исследование показывает, что дети оцениваются хорошо с точки зрения расы и наследственного здоровья, их передают на попечение национал-социалистской ассоциации общественного благосостояния и помещают и детские дома для детей-иностранцев или в частные семьи.

При отрицательных результатах исследования детей посылают в специальные заведения для детей-иностранцев».

Нет никакого сомнения в том, что Гофманн принимал активное участие и осуществлении этой преступной программы.

Гильдебрандт, сменивший Гофманна на посту начальника главного управления по вопросам расы и поселений, разделяет с Гофманном ответственность по конкретному пункту обвинения. 25 августа 1943 г. Гильдебрандт разослал всем руководителям местных отделов по вопросам расы и поселений декрет Кальтенбруннера от 27 июля 1943 г., в котором приводились основные инструкции по вопросу обращения с детьми, родившимися у работниц-иностранок. В сопроводительном письме, касающемся вопроса об «обращении с беременными иностранными работницами и с детьми, рождающимися в империи у работниц-иностранок», Гильдебрандт давал категорические указания[227]...

Обвинение стремилось доказать, что ответственность за изъятие детей у иностранных рабочих лежит на обществе «Источник жизни» и на подсудимых, связанных с этим учреждением. Обвинение основывает свою позицию на тех данных, что в двух памятных записках, или декретах, которые исходили от разных людей и отделов, упоминалось о том, что детей хорошей крови следует передавать обществу «Источник жизни». Защита же настойчиво утверждала, что Гиммлер отменил эту часть декрета и что фактически дети иностранных рабочих обществу «Источник жизни» не передавались.

Отвечая на этот аргумент защиты, обвинение категорически заявило, что он абсурден и несостоятелен, и указало, что «единственная цель Гиммлера при создании общества «Источник жизни» состояла в том, чтобы добыть «кровь» для третьего рейха»[228]... 

Насильственная эвакуация и переселение граждан различных стран; насильственная германизация граждан вражеских государств; угон на рабский труд

В плане гигантской программы, которая претворялась в жизнь Гиммлером и подчиненными ему учреждениями, первостепенное значение имели задачи: эвакуировать и переселить население крупных районов завоеванных территорий; германизировать массы населения завоеванных территорий; использовать другую часть населения для рабского труда в пределах рейха. Эти задачи, а также процедуры и меры, которые применялись для их достижения, настолько тесно переплетены между собой и взаимосвязаны, что едва ли удалось бы говорить об одной, не затрагивая в то же время других. Поэтому указанные пункты Обвинительного акта будут рассмотрены вместе.

В ходе осуществления программы германизации в плане указанных трех пунктов Обвинительного акта проводились меры, при проведении которых в оперативном порядке использовались процедура DVL или процедура WED[229].

Производя обследования в целях переселения так называемых этнических немцев, эксперты по расовым вопросам из главного управления по вопросам расы и поселений прибегали к процедуре DVL, по которой лица, считавшиеся приемлемыми для включения в список народностей германского происхождения, делились на четыре группы... В плане переселения населения эти группы, далее, подразделялись на категории «А», «О» и «S». Доказательства свидетельствуют о том, что к категории «О» относились лица, считавшиеся надежными в расовом и политическом отношении; к категории «А» — лица, менее надежные в политическом отношении, но все же представлявшие ценность с точки зрения расы; и, наконец, к категории «S» — лица, принадлежавшие к чуждой крови и считавшиеся расово-неполноценными.

Как правило, лица категории «О» (надежные в политическом и расовом отношении) переселялись на присоединенные к рейху восточные территории, причем предполагалось, что указанные лица будут способствовать более быстрой германизации этих территорий; лица категории «А» как менее надежные в политическом отношении переселялись в собственно Германию, исходя из того, что в Германии в окружающей их среде эти лица гораздо быстрее проникнутся германским духом и с точки зрения безопасности будут находиться там под более внимательным наблюдением. Лица категории «S», которые, по мнению нацистов, не представляли ценности в расовом отношении, загонялись на территорию генерал-губернаторства либо отсылались обратно в страны, где родились.

В плане колоссальной программы германизации из всех принимавшихся мер меры, связанные с насильственным угоном и эвакуацией населения и с переселением на освобождающиеся территории других народностей, имели наиболее далеко идущие цели и в некоторых отношениях были самыми жестокими. Эти меры влекли за собой смерть, несчастья и лишения для сотен тысяч граждан завоеванных стран. Такая программа была проста по замыслу, но жестока в своем практическом осуществлении.

С момента включения в состав рейха восточных территорий Польши немедленно начались эвакуации и переселения. В соответствии с планом всех поляков и евреев, проживающих на присоединенных территориях, за исключением тех лиц, которые считались пригодными для германизации и были внесены в список народностей германского происхождения, нужно было эвакуировать в генерал-губернаторство.

Мы уже цитировали многочисленные декреты, которые ясно показывают общие планы по эвакуации и переселению. В протоколе суда содержится большое количество декретов и документов по рассматриваемому вопросу, однако сослаться на все эти декреты и различного типа документы практически нереально. Доказательства с несомненностью устанавливают те цели, которые преследовались при осуществлении этой программы, и те меры, которые применялись.

Польша явилась одной из первых стран, захваченных нацистами, и стала первой страной, на которую была распространена данная программа; именно на присоединенных к рейху территориях Польши эвакуация и переселение проводились в самых широких и безжалостных масштабах. Однако эти меры были распространены практически на все завоеванные территории и охватили, например, Югославию (граждане которой называются словенцами) и Францию — граждан Люксембурга, Эльзаса и Лотарингии.

В то время как эвакуация охватывала главным образом поименованные страны[230], переселенцы вывозились из многих стран, включая Россию, Польшу и Грецию. Некоторые люди переселялись в силу договора о переселении, который был заключен между Германией и соответствующей страной; об этих переселениях, поскольку речь идет о вывозе переселенцев, мы здесь говорить не будем. Нужно, однако, сказать, что сотни тысяч людей вывозились не в силу договора, а просто в силу военной мощи Германии, выступавшей в качестве воюющей стороны, осуществившей оккупацию территории противника.

Многих из переселенцев, по данным неопровержимых доказательств, заставляли подписываться под ходатайством о занесении их в список народностей германского происхождения и вынуждали покинуть родину. Запугивание и обман в различных формах применялись для того, чтобы принудить население к регистрации в списке народностей германского происхождения, а после регистрации — для того, чтобы принудить людей остаться в списке. Типичными приемами, к которым прибегали германские власти для принуждения населения, были угроза отнять детей у тех, кто откажется подписать ходатайство, и действительное отторжение детей от таких родителей; угроза отправить лиц, отказывающихся подписать ходатайство, в концентрационные лагеря, и действительное заточение таких лиц в концентрационные лагеря.

Многих переселенцев обманывали, заставляя поверить, что в стране, куда их переселяют, у них будут гораздо лучшие условия жизни и они получат компенсацию натурой за оставленную ими собственность; однако взамен обещанного эти люди в течение многих месяцев содержались в лагерях Vomi, подвергаясь лишениям и находясь в самых неблагоприятных условиях. Сотни тысяч людей вообще не были переселены, а оставались в лагерях Vomi до окончания войны, так и не получив компенсации за свою собственность; тысячи же других взамен переселения заставили работать в рейхе в промышленности и сельском хозяйстве.

Многие переселенцы, которые стойко отказывались поддаться угрозам и обману, тем не менее включались в список народностей германского происхождения без их ведома, несмотря на то, что они никогда не ходатайствовали перед властями о включении их в список.

К январю 1944 года в списке народностей германского происхождения было зарегистрировано почти 3 млн. поляков. Сотни тысяч поляков вывозились в генерал-губернаторство или в рейх для работы на заводах и на других предприятиях, а также в сельском хозяйстве. У них не оставалось никакого выбора, их судьба целиком зависела от каприза победителей.