П.19. Из стенограммы совещания по еврейскому вопросу, происходившего под председательством Геринга в имперском министерстве авиации 12 ноября 1938 г.[66]

П.19. Из стенограммы совещания по еврейскому вопросу, происходившего под председательством Геринга в имперском министерстве авиации 12 ноября 1938 г.[66]

[Документ ПС-1816/США-261]

Совещание начато в 11 час.

Геринг: Господа, сегодняшнее совещание имеет решающее значение. Я получил письмо, которое по поручению фюрера написал мне Борман — начальник штаба заместителя фюрера; в этом письме говорится о том, что еврейский вопрос следует теперь обобщить в едином плане и так или иначе привести его к разрешению. Вчера фюрер в разговоре по телефону еще раз указал мне на то, что надлежит принять решительные меры в централизованном порядке.

Так как данная проблема представляет собой в первую очередь обширную экономическую проблему, нужно будет приложить усилия именно в таком направлении. Само собой разумеется, решение этой проблемы предполагает также ряд правовых мер, относящихся к сфере деятельности как министра юстиции, так и министра внутренних дел. Затем нужно упомянуть о вытекающих мерах, относящихся к компетенции министра финансов и министра экономики.

Во время совещания, на котором мы в прошлый раз впервые затронули этот вопрос и пришли к решению ариизировать германскую экономику, выгнать еврея из экономики, занести его в долговую книгу и посадить на ренту, мы, к сожалению, только приняли прекрасные планы, осуществлялись же они впоследствии крайне медленно. После этого у нас здесь, в Берлине, произошла демонстрация[67]. Тогда народу было обещано: теперь произойдет нечто решающее. Однако опять-таки ничего предпринято не было. Затем произошла эта история в Париже[68]. За ней опять последовали демонстрации, и сейчас, наконец, что-то должно быть сделано!

Должен сказать, господа, что эти демонстрации мне надоели. Когда сегодня разрушают еврейское предприятие, когда выкидывают на улицу товары, то, во-первых, органы страхования возмещают еврею ущерб — и он его вообще не несет — и, во-вторых, уничтожаются товары широкого потребления, товары, нужные народу. Если в будущем будут иметь место такие демонстрации, а при определенных обстоятельствах в них может возникнуть необходимость, то я решительно прошу направлять их так, чтобы мы не подрубали сук, на котором сидим сами. Ведь безумие, когда опустошают и поджигают еврейский магазин, германское страховое общество несет убыток, а товары, которые крайне необходимы — целые отделы платья и всяких прочих вещей, сжигаются, в то время как нам их явно не хватает. Я с таким же успехом мог бы поджигать сырье, когда оно поступает.

Народ этого, конечно, не понимает, и потому здесь нужно принять законы, которые с несомненностью докажут народу, что в данном направлении что-то делается. Я был бы поистине благодарен, если бы с помощью пропаганды, наконец, было обращено внимание на то обстоятельство, что ущерб фактически несут не евреи, а германские страховые общества.

Я, однако, отнюдь не настроен допускать, чтобы германские страховые общества несли этот ущерб. Поэтому я в силу своих полномочий издам соответствующее распоряжение и буду, разумеется, просить помощи со стороны соответствующих министерств с тем, чтобы все это вошло в соответствующую колею и страховым обществам не приходилось нести ущерба.

...Я хотел бы, господа, чтобы вы уяснили себе нижеследующее: сегодняшнее совещание созвано не для того, чтобы вновь поговорить о том, что следует предпринять; теперь принимаются решения, и я обращаюсь к соответствующим ведомствам с настойчивой просьбой шаг за шагом осуществлять необходимые меры по ариизации экономики и, поскольку в том будет необходимость, докладывать о них мне.

В основе ариизации экономики лежит следующая идея: еврей изгоняется из экономики и уступает свои экономические предприятия государству. Возмещение убытков заносится в долговую книгу и выплачивается ему в определенном проценте. На эти проценты он должен жить.

...Функ: Для нас решающее значение имеет вопрос: будут ли еврейские магазины вновь открыты?

Геббельс: Будут ли они открыты — это другой вопрос. Речь идет о том, будут ли они восстановлены? Я дал срок до понедельника.

Гейдрих: В результате пожара разрушена в общем 101 синагога, 76 синагог разгромлено, по всей империи разгромлено 7 500 торговых предприятий.

Геббельс: Я придерживаюсь того мнения, что это должно послужить поводом к закрытию синагог. Евреи должны снести все синагоги, которые хотя бы немного повреждены. Им придется заплатить за это. Здесь, в Берлине, евреи готовы сделать это. В Берлине сгоревшие синагоги будут снесены самими евреями. И то, что евреи сами обязаны сносить поврежденные или сгоревшие синагоги и предоставлять в распоряжение германской народной общины готовые свободные участки, как я полагаю, должно теперь быть принято в качестве руководящего начала для всей страны...

Далее, я считаю необходимым, чтобы евреи повсюду, где их пребывание оказывает провоцирующее действие, были изолированы от общества. Министерство путей сообщения должно издать приказ, чтобы для евреев были отведены особые купе в вагонах. Если купе уже занято, то евреи не имеют права занимать другие места. И если нет мест, евреи должны стоять в тамбурах.

Геринг: В поезде должен быть только один вагон для евреев. Если он занят, пусть остальные евреи сидят дома.

Геббельс: Но предположим, что в поезде дальнего следования до Мюнхена едет совсем мало евреев. Ну, скажем, всего два еврея, а другие купе переполнены. А эти два еврея занимают отдельное купе. Поэтому следует сказать так: евреи имеют право занимать места только тогда, когда имеются места, не занятые немцами.

Геринг: Я бы решал данный вопрос не в каждом отдельном случае, я выделил бы для евреев особый вагон или купе. А если когда-нибудь случится так, как вы говорите, т.е. если поезд будет переполнен, то поверьте мне, мы сделаем это и без всяких законов. Тогда мы выбросим еврея вон, а если он всю дорогу один просидит в нужнике... Прежде всего здесь, в Адмиралпаласте, произошли поистине отвратительные вещи.

Геббельс: И в Ванзеебиде тоже. Необходимо распоряжение о том, что евреям абсолютно запрещено посещать места отдыха, предназначенные для немцев.

Геринг: Им можно было бы отвести свои.

Геринг: ...Во время антиеврейских выступлений было разбито стекла на 3 млн. марок. Ювелирному магазину Маркграфа на Унтер-дер-Линден причинен ущерб в 1,7 млн. марок, так как магазин полностью разграблен...

Далюге и Гейдрих, вы должны найти мне эти драгоценности! Устройте грандиозные облавы... Выплаты за счет страховых обществ.

...Один момент, заплатить вам придется так или иначе, потому что понесли ущерб немцы. Но вы получите предписание, которое запрещает производить выплаты непосредственно евреям. За убытки, которые вы обязаны возместить евреям, вам придется заплатить, но не евреям, а министру финансов. Что он сделает с этими суммами, это его дело.

Шмер: Г-н фельдмаршал, я хотел бы предложить, чтобы от объявленной суммы (ведь должен быть взыскан 1 млрд.) был установлен определенный процент, по моему мнению, 15%, а затем данный процент должен быть еще несколько повышен для того, чтобы все евреи платили поровну, и из этих доходов мы возместим расходы страховых обществ.

Геринг: Нет, я совсем не имел в виду, чтобы мы возвратили деньги страховым обществам. Ведь на страховых обществах лежит ответственность. Нет, деньги принадлежат государству. Это совершенно ясно. Это было бы подарком для страховых обществ. Вы изложили здесь великолепную просьбу. Они ее выполнят. Будьте уверены.

Гейдрих: В стране разрушено 7 500 торговых предприятий...

Геринг: Я сейчас придерживаюсь того мнения, что такие экономические меры следовало бы подкрепить рядом политических акций. Необходимо провести культурные мероприятия, чтобы все стало ясным. И евреи еще на этой неделе один за другим мигом разбегутся из Германии по всему свету.

(Следуют предложения о вывозе евреев из Германии особыми эмиграционными властями.)

Гейдрих: Я также хотел бы с чисто полицейской точки зрения сделать несколько предложений в пользу изоляции. Мои предложения имеют ценность ввиду их психологического воздействия на общественное мнение. Например, указать, что каждый еврей согласно духу нюрнбергских законов обязан носить определенный отличительный знак... Такой шаг облегчит нам многое другое — в эксцессах я не вижу опасности, — и, кроме того, облегчит наши отношения с иностранными евреями.

Геринг: Форма.

Гейдрих: Отличительный знак. Тем самым можно было бы избежать убытков, которые причиняются иностранным евреям потому, что они по своей внешности не отличаются от наших евреев.

Геринг: Но, дорогой Гейдрих, вы не обойдетесь без устройства в городах больших гетто. Они должны быть созданы.

Гейдрих: Все эти мероприятия практически неизбежно приведут к организации гетто. Я должен сказать, что сегодня не нужно собираться строить гетто. Но всеми этими мероприятиями евреи автоматически будут вытеснены в гетто, в той форме, как намечено.

Функ: Еврею придется здорово потесниться. Что такое 3 млн.? Тут один должен отвечать за другого. Одиночка умрет с голоду.

Гейдрих: Предлагаю отобрать у евреев водительские права (угрожает жизни немцев), запретить посещать целебные воды. Затем я предложил бы то же самое в отношении больниц. Еврей не может лежать в больнице вместе с немцем арийского происхождения.

Геринг: Но это должно быть сделано постепенно.

Гейдрих: То же самое в отношении общественного транспорта.

Геринг: Все это нужно обдумать. Все эти вещи должны появляться одна за другой...

Гейдрих: Я хотел бы просить лишь принципиального согласия, чтобы мы могли начать все это.

Геринг: Еще один вопрос, господа. Как вы оцените положение, если я сегодня объявлю, что на евреев в качестве наказания налагается 1 млрд. контрибуции?

Бюркель: Венцы будут с этим совершенно согласны.

Геббельс: Я думаю, не будет ли у евреев возможности уклониться, сберечь что-либо?

Бринкман: Тем самым они уже нарушат закон.

Геринг: Я так составлю текст, что на всех вместе взятых немецких евреев в наказание за гнусные преступления и т.д. будет возложена контрибуция в один миллиард. Это разорит их. Свиньи не совершат второго убийства так скоро. Впрочем, я хотел бы еще раз констатировать: я хотел бы, чтобы в Германии не было ни одного еврея.

...фон Крозиг: Один вопрос, господин Фишбёк. Можно ли занести в книгу контрибуцию, не издав одновременно запрещения обращать товары в деньги? Естественно, существует опасность, что они выбросят свои облигации займов на рынок.

Функ: Обо всем этом доложено (все учтено). О деньгах они также обязаны заявить.

Геринг: У них не будет смысла обращать товары в деньги. Деньги они не смогут никому предоставить.

Функ: Если они продадут свою движимость, то понесут убыток.

Фишбёк: В этом предостережении есть смысл. Однако я не думаю, чтобы такая опасность была уж очень велика. Разумеется, нужно исходить из того, что в течение ближайшей недели действительно будут приняты остальные меры.

Фон Крозиг: Они должны быть приняты самое позднее в течение ближайшей недели.

Геринг: Я поставил бы это обязательным условием.

Фигабёк: Пожалуй, будет неплохо, если, таким образом, мы сами на себя будем оказывать давление.

Геринг: Я так составлю текст, что на всех вместе взятых немецких евреев в наказание за гнусные преступления и так далее будет наложена контрибуция в 1 млрд. Это разорит их. Свиньи не совершат второго убийства так скоро. Впрочем, хочу сказать еще одно: я не хотел бы быть евреем в Германии.

Фон Крозиг: В связи с этим я хотел бы еще раз энергично подчеркнуть то, на что господин Гейдрих обращал внимание вначале, мы должны испытать все средства на пути дополнительной эмиграции, чтобы вывезти евреев за границу. Для нас, ведь, всегда решающим моментом должно являться то, что нам не следует сохранять здесь весь пролетариат общества. На нас всегда будет лежать ужасное бремя принимать к ним меры.

(Фрик. И опасность также.)

Принуждать их селиться в гетто также представляется мне не слишком приятной перспективой. Перспектива быть вынужденным обратиться к гетто не является приятной. Поэтому мы должны поставить себе ту цель, о которой говорил Гейдрих: всех, кого удастся вывезти, — вон!

Геринг: Второе заключается в следующем: если германский рейх в каком-нибудь недалеком будущем окажется вовлеченным во внешнеполитический конфликт, то и мы в Германии, само собой разумеется, в первую очередь подумаем о том, чтобы в крупном масштабе свести счеты с евреями.

Кроме того, фюрер, наконец, нанесет внешнеполитический удар, направив его в первую очередь на державы, которые подняли еврейский вопрос, с тем, чтобы потом действительно прийти к решению мадагаскарского вопроса. Об этом он говорил мне 9 ноября. Иного пути уже нет. Фюрер и другим странам скажет: «Что вы все говорите о евреях? — Возьмите их!». Можно также внести и такое предложение: богатым евреям следует купить большую территорию для своих единоверцев в Северной Америке, Канаде или где-нибудь еще.

Хочу еще раз подытожить. Министр экономики возглавит комиссию и в той или иной форме в течение нескольких дней примет все меры в указанном направлении.

Блессинг: Я сомневаюсь, чтобы евреи в течение нескольких дней, начиная с понедельника, продали облигации имперского займа на сотни тысяч, чтобы добыть себе средства. Так как мы держим курс имперского займа в расчете на выпуск в обращение нового займа. этот имперский займ должен сделать консорциум, ведающий займами, либо имперский министр финансов.

Геринг: В какой форме евреи могут выбросить на рынок свои облигации имперских займов?

(Голос: продать!)

Кому?

(Голос: на бирже. Имеется в виду поручение банку.)

Тогда я на три дня закрою продажу облигаций имперского займа.

Блессинг: Должно быть издано соответствующее распоряжение,

Геринг: Я лично не вижу в этом выгоды для евреев. Они, ведь, даже не знают, сколько им самим придется заплатить. Я, напротив, полагаю: в ближайшее время они будут сидеть тихо.

Геббельс: В данный момент они поджали хвост и сидят дома.

Геринг: Я бы считал такие действия с их стороны нелогичными. Иначе нужно сделать следующее. Почему я хочу незамедлительно объявить о наших мерах? У нас, правда, в данный момент спокойно, но кто поручится мне за то, что в субботу-воскресенье не произойдет чего-либо нового...

...Министерство внутренних дел со своей полицией должно продумать, какие меры теперь следует иметь в виду.

Благодарю вас.

_{Нюрнбергский процесс, в 3-х т, М.1966. т.3, с.239—244.}