3.3.2. Белорусские земли после Люблинской унии. Вхождение ВКЛ в состав Речи Посполитой

Акт унии предусматривал отказ от принятой ранее процедуры обособленного избрания и возведения на престол великого князя литовского. Общий монарх должен был избираться совместно и короноваться в Кракове. Поскольку сохранялись государственный титул и отдельная администрация ВКЛ, то провозглашение избранного короля великим князем литовским должно было осуществляться одновременно. Отдельных сеймов для двух частей государства не предусматривалось. Общие сеймы должны были, согласно условиям унии, созываться только в Польше. Так, после Люблинской унии Польша, воспользовавшись тяжелым внешнеполитическим положением и противоречиями внутри феодального сословия ВКЛ, стала добиваться главенства в Речи Посполитой. Общий сейм имел законодательную, частично судебную власть и состоял из двух палат – Сената Речи Посполитой (в него входили магнаты, представители центральной и провинциальной администрации, верхи католической церкви) и Посольской избы, в которую избирались шляхтичи-депутаты (послы) по два от каждого повета. На территории Короны поветов насчитывалось почти вдвое больше, чем в ВКЛ. Среди общего числа сенаторов (140) на вальных сеймах только 27 было от Княжества. Подобная диспропорция сохранялась и в дальнейшем. В Посольской избе из 114 послов только 48 представляли ВКЛ. С 1652 г. было введено правило единогласия при принятии решений. Сейм принимал законы, общие для всей территории страны, а также отдельно для Польши и для ВКЛ. Оговаривалась возможность обсуждения своих проблем на сеймовых сессиях и вне их, в самой Польше и в ВКЛ. В Великом княжестве действовали своды законодательных актов – Статуты 1529 г., 1566 г., 1588 г. Исключительно в компетенции Речи Посполитой находилась внешняя политика. Все прежние договоренности и законы, которые были направлены против интересов одной из частей новой страны, должны были быть отменены. Поляки получали право приобретения и владения землями в Великом княжестве, феодалы княжества – в Польше.

В то же время в ВКЛ полностью сохранялись свой административный аппарат управления, особое законодательство, судебная организация, при которой высшим судебным органом княжества с 1581 г. являлся Главный трибунал; вой ско, основой которого в XVI в. было «посполитое рушение» – всеобщее ополчение, состоявшее из шляхты и солдат – военнообязанных мужчин, которых выставлял со своих земельных владений каждый шляхтич. Сохранились и официальные названия государств при существовании общего названия «Речь Посполитая», и печати с символами государств (в княжестве – изображение «Погони», в Польше – изображение «Орла»), и граница между государствами. Языком официального делопроизводства в Великом княжестве Литовском остался старобелорусский, в Польше – польский и латинский.

Таким образом, после Люблинской унии отношения между ВКЛ и Польшей в значительной мере оставались такими же, как и при персональных униях до 1569 г. Новым было то, что союз двух государств был дополнен образованием Речи Посполитой. Речь Посполитая в первые десятилетия своего существования де-факто являлась государственным союзом (конфедерацией) Короны Польской и ВКЛ, который постепенно эволюционировал в реальную федерацию. От Люблинской унии и выиграли, и проиграли обе стороны. Польша добилась значительного увеличения территории за счет земель, ранее входивших в состав ВКЛ, но получила и опасную близость к Великому княжеству Московскому. Кроме того, возросла вероятность столкновений с Крымским ханством. В перспективе активная полонизация и окатоличивание приведут к зарождению национально-освободительного движения украинского народа. Великое княжество Литовское потеряло украинские земли, но смогло на несколько столетий продлить свое существование. Уния дала возможность добиться положительного перелома в Ливонской войне.

Политическое и социально-экономическое положение белорусских земель в XVI–XVIII вв. В 1572 г. умер Жигимонт II Август; с его смертью закончились династия Ягеллонов и эпоха наследственных королей. Следом установилась традиция избрания королей шляхтой на специальном выборном (элекционном) сейме. Монархи Речи Посполитой имели ограниченные полномочия. Король подписывал законы, принятые сеймом, издавал привилеи (декреты) в их пределах. Король не имел права передать трон наследнику. Он не мог арестовывать шляхтича без предварительного рассмотрения дела в суде. Конвокационный сейм собирался для вырабатки условий, которые должен был принять при избрании новый король. Обычно ограничения касались его властных полномочий, и впервые они были оформлены при принятии присяги новым королем польским и великим князем литовским 11 мая 1571 г. Генрихом Валуа.

Генрих де Валуа, герцог Анжуйский (1551–1589) – последний представитель династии Валуа. Его брат Карл IX, опасаясь соперничества, поддержал идею брака герцога Анжуйского и Анны Ягеллон, чтобы после смерти Жигимонта II Августа Генрих де Валуа стал преемником короны Речи Посполитой. Сведения об участии герцога Анжуйского в подготовке Варфоломеевской ночи вызвали выступления против его кандидатуры протестантов Речи Посполитой. Генрих де Валуа должен был дать письменное подтверждение условий, на которых он будет выбран королем. Новый король польский и великий князь литовский не знал латыни, польского языка, государственными делами занимался неохотно; он тайно бежал из Кракова без разрешения сейма ради освободившегося французского трона. Правил Францией 15 лет как Генрих III, пока его не убил фанатик-монах.

Документ, определяющий правовое положение короля, получил название «Пакта конвента»; в нем содержались политические и финансовые обязательства короля. Он носил сравнительно узкий характер: обязательство соблюдать привилегии шляхты, заключить вечный мир между Речью Посполитой и Францией, погасить государственные и личные долги Жигимонта II Августа и т. д. Более важное значение имели Генриховские артикулы, подписанные тогда же. Они обязывали периодически созывать вальные сеймы, отправлять и принимать посольства, утверждать законы только с согласия сенаторов-резидентов, возглавлять посполитое рушение (право на его созыв сохранялось за сеймом), за свои средства обеспечивать надлежащую охрану границ, не использовать своей печати для утверждения государственных документов без присутствия канцлера, не вводить новых налогов и пошлин без согласия сейма, а также вступать в брак лишь с санкции сената, не сажать на трон наследника и др.

В 1576 г. в Речи Посполитой был избран новый король, выходец из знатного венгерского рода Стефан Баторий (1576–1586).

Настоящее имя – Иштван Баторий. На белорусских землях его называли Степаном Батурой. Он был сыном князя Семиградья (Трансильвания, современная Румыния), воспитывался в Вене при дворе римско-германского императора и короля Венгрии Фердинанда I Габсбурга, учился в Падуанском университете. Хорошо разговаривал на немецком, латинском, итальянском, венгерском языках, а вот на польском и белорусском говорить так и не научился, общался с местными жителями на латыни или через переводчика.

В 1570–1590-е гг. в ВКЛ проявились сильные антилюблинские настроения. Большая часть магнатов осталась недовольной итогами унии и особенно тем, что польская шляхта получила право на земельные владения в пределах княжества. Среди шляхетского сословия было немало противников государственного единения с Польшей, магнаты же проводили линию на усиление самостоятельности княжества в составе Речи Посполитой. В 1570–1580 гг. продолжали созываться общегосударственные сеймы Великого княжества, и только в 1673 г. было принято постановление о том, что каждый третий сейм Речи Посполитой должен был собираться в ВКЛ. Этот акт юридически признавал существование княжества в качестве самостоятельного государственного организма, а не польской провинции. Несмотря на упрочение позиций Великого княжества Литовского, внутри Речи Посполитой восстановить полную его независимость не удавалось.

Проявлением движения к государственной независимости ВКЛ была подготовка III Статута ВКЛ 1588 г. под руководством Великого канцлера Литовского А. Воловича и подканцлера Льва Сапеги. Новый Статут не только исключал многие положения Люблинской унии, но даже не упоминал о ее существовании. Он состоял из 14 разделов и 488 статей. В Статуте нашли отражение нормы государственного (конституционного) права, которых в то время не было в законодательной практике других европейских государств. Они были изложены в третьем разделе, где провозглашались самостоятельность княжества, неприкосновенность его границ, территориальная целостность. Статья 12 отменяла принципиальный для поляков пункт Люблинской унии о разрешении им приобретать земельную собственность в границах княжества; при этом литовские послы себе подобное право оставили по отношению к землям Польши. Поляки – собственники подаренных в княжестве имений – должны были нести земскую службу; в противном случае они теряли права на владения. Земли по закону могли раздаваться в княжестве только его уроженцам. Статут 1588 г. еще раз подтвердил государственность в границах Великого княжества Литовского «старобелорусского» («руского») языка. В Статуте появилась прогрессивная по тому времени статья о разрешении и свободе разных форм христианского вероисповедания (которая часто не соблюдалась в повседневной жизни). Также в нем воплотилась теория разделения властей на законодательную (Сейм), исполнительную (Великий князь и административный аппарат) и судебную (Трибунал ВКЛ, земские, подкоморские и другие суды). Высокий теоретический уровень Статута отражали его структура (подразделение на государственное право и судоустройство, брачно-семейное, земельное, гражданское, уголовное и уголовно-процессуальное право) и прогрессивная юридическая технология. Он стал базой для оформления белорусского законодательства и законодательства соседних стран, был переведен в XVII–XIX вв. на латинский, украинский, русский, немецкий и французский языки.

Со временем польское влияние на население ВКЛ усилилось: началась полонизация – ополячивание белорусской шляхты через присоединение ее к польским «золотым шляхетским вольностям». В 1696 г. шляхте Великого княжества Литовского были даны права полного контроля за деятельностью высших должностных лиц княжества, а также короля, что ограничивало его власть и представляло шляхте возможность не подчиняться королю, если он отказывается от исполнения шляхетских привилеев. Многие магнаты переходили в католическую веру, так как это открывало путь к занятию высших государственных постов. За магнатами потянулась значительная часть шляхты. Через католицизм она стала приобщаться к польской культуре и языку. Так в многонациональной Речи Посполитой стала формироваться новая сословно-политическая общность людей – «польский народ шляхетский». Эта общность состояла преимущественно из шляхты, объединенной едиными правами и привилегиями, а также единой католической религией и польским языком. В 1696 г. польский язык был объявлен государственным языком и в Великом княжестве Литовском.

С середины XVII в. роль сейма в политической жизни Речи Посполитой снизилась, все большее значение приобретали магнатские группировки и союзы шляхты (конфедерации). Каждый депутат (посол) должен был строго придерживаться «инструкции» – документа, который содержал пожелания-наказы поветовой шляхты своим послам по отношению к решению какого-либо вопроса. Одним из обязательных наказов было запрещение новых налогов. Это не позволяло увеличивать государственный бюджет, т. е. получать средства на укрепление и увеличение войск. Политическая программа белорусско-литовской шляхты по существу была сведена к единому требованию «nihil novi» – ничего нового. Законодательный авторитет сейма, как и высших властей, по сути, подрывался поветовыми сеймиками, которые стали самостоятельными органами с широкой законодательной, административной и судебной компетенцией. В условиях, когда сеймы стали срываться и расходиться без принятия решений, поветовые сеймики стали присваивать себе права центрального органа власти. Проводили заседания поветовых сеймиков маршалки поветовые. Во время внешней опасности сеймики самостоятельно устанавливали налоги и назначали их сборщиков, формировали воеводскую казну и объявляли посполитое рушение. Поветовая шляхта контролировала и судебную власть – местную и высшую: первую – путем избрания на сеймиках кандидатов на пожизненные должности судей, подсудков, земских писарей; вторую – в трибуналах, в которые она направляла своих «депутатов».

В XVII–XVIII вв. в государстве ослабли центростремительные тенденции. Свой вклад в этот процесс внесли как «корона», так и княжество. В Польше шляхта, сузив права феодальной элиты и аристократии, осталась достаточно консолидированной. Магнаты ВКЛ в значительной степени сохранили свои позиции и добились его значительной обособленности.

XV–XVIII вв. – период упрочения феодализма и его дальнейшего развития. Главной материальной базой развития Речи Посполитой служило сельское хозяйство – прежде всего земледелие. Принципиальных изменений в орудиях труда не произошло. С XVI в. трехполье стало преобладающим. Основной сельскохозяйственной культурой была рожь, которой засеивалось до 50 % пахотных земель. Урожайность сельскохозяйственных культур была низкой и составляла около четырех центнеров с гектара.

Земля как главное средство производства по-прежнему находилась в собственности феодалов. Личный домен великого князя литовского Жигимонта II Августа был выделен только в 1548–1572 гг. Фонд же государственных земель на протяжении XVI в. постепенно сокращался, так как из него шли пожалования светским и духовным феодалам. Использовалось несколько форм пожалований: 1) во временное владение; 2) в постоянное владение с правом наследования только по мужской линии; 3) в собственность. К середине XVI в. количество шляхты, которая владела землями на территории Беларуси, составляло 9 % от всего населения, или 162 тыс. человек. В ходе непрерывных войн второй половины XVII – первой половины XVIII в. правительство Речи Посполитой оказалось в долгу у многих магнатских родов и компенсировало это раздачей государственных земель, городов, местечек. Именно таким образом у князей Чарторыйских оказались Гомельское, Усвятское, Подусвятское староства, у графа Сологуба – Езерицкое староство и Витебская экономия, а у князя Сапеги – Полоцкая экономия. Неоднократно практиковалось переуступление староств их владельцами своим наследникам и превращение казенных земель в наследственные владения. Только одни Пацы с 1664 по 1720 г. передали своим родственникам 18 староств. Обедневшая за время войн мелкая шляхта, которая составляла три четверти частных земельных собственников, часто сама продавала свои имения и фольварки магнатам. Около 19 семей крупных латифундистов-магнатов, составлявшие в 70–80-е гг. XVIII в. менее 1 % от общего числа светских феодалов, сумели собрать в своих руках почти половину (46,7 %) общего количества дымов. В результате роста земельной собственности укрепились экономические и политические позиции феодальной знати.

К середине XVII в. на белорусских землях были уже 462 города. По количеству населения города разделялись на большие, средние и малые. Привилеи, дававшие городу магдебургское право, позволяли иметь в городе собственную администрацию (войт, лентвойт, бурмистр, радники, лавники). Войт – это глава городского самоуправления, лентвойт – его заместитель. Горожане также выбирали орган самоуправления – раду и судебный орган – лаву. В состав рады входили бурмистры и радники из числа зажиточных горожан. Два бурмистра из их числа занимались хозяйственными делами, благоустройством города, рассматривали дела жителей города. В работе городского суда под началом войта участвовали избираемые горожанами заседатели – лавники. В случае, когда рада и лава объединялись в один орган для совместного решения городских дел, образовывался «магистрат», заседавший в ратуше. Направления деятельности магистратов были разнообразными: они распоряжались городскими землями, осуществляли прием в состав горожан, следили за исполнением городских привилеев, вольностей, правил занятий ремеслом и торговлей, собирали налоги. Им обязаны были подчиняться жители предместий и горожане независимо от этнической принадлежности и вероисповедания, а также шляхта, которая жила в городе. Кроме того, начиная с гродненского (1526) и пинского привилеев (1633) магистраты не возвращали панам крестьян, поселившихся в городе (как гласит известная европейская пословица, воздух города делал человека свободным).

Одной из функций магистратов была представительская. Именно члены городской власти ходатайствовали перед королями и Великими князьями об утверждении привилеев и вольностей горожан. На протяжении XVII–XVIII вв. шло постепенное расширение состава прав мещан. Так, в 60-х годах XVII в. члены магистратов Могилева, Витебска, Гродно получили права шляхты, а в 1764 г. горожане, относящиеся к юридикам, были переданы под власть магистратов. В 1776 г. все королевские города, кроме воеводских и поветовых центров, были лишены магдебургского права, так как их жители «не интересуясь купеческим делом, торговлей и ремеслом, неумело занимаются земледелием, судебные дела неправильно решаются не дельными радцами». Оно сохранялось только в Вильно, Лиде, Бресте, Волковыске, Троках, Ковно, Гродно, Новогрудке, Пинске, Минске, Мозыре. В частновладельческих городах магдебургское право было разрешено оставить для решения внутренних вопросов жизни горожан. Отмена магдебургского права вызвала сопротивление горожан: сеймом была создана специальная комиссия по упорядочению управления городами и взимания с них налогов в королевскую казну и на общественные нужды. Четырехлетний сейм в 1791 г. принял закон о «Вольных городах королевских», по которому самоуправление было восстановлено с еще более широкими правами и его получили даже новые города. Мещанам, внесенным в городские книги, разрешалось избирать органы местного самоуправления, а также избираться депутатами сейма с правом совещательного голоса. Кроме того, на каждом очередном сейме 30 мещан, владевших недвижимостью в городах, могли получать от короля шляхетское достоинство. Устанавливалось также право свободно менять место жительства.

В городах ремесленники одной или нескольких близких профессий (их уже было около 200) объединялись в цехи под руководством цехмистров. Цехи (1522, Минск) создавались с целью избежать конкуренции, а также для защиты прав его членов. Ремесленники, не входящие в цехи, не могли продавать свои изделия на местных рынках. Полноправными членами цехов были мастера (братья), которым помогали подмастерья (товарищи), на низшей ступени иерархии находились ученики (хлопцы). Чтобы стать мастером, необходимо было создать шедевр, т. е. лучший образец готового продукта своей профессии, и устроить угощение. Корпорации ремесленников в начале XVI в. известны под местными названиями: сотни в Гродно, братства в Полоцке, староствы – в Могилеве. Цеховая деятельность определялась уставами. В крупных городах Беларуси было по несколько десятков цехов. Численность цеховых ремесленников сократилась из-за войн XVII–XVIII вв. и роста числа ремесленников, не входивших в цеховые организации («портачей»). Например, если в Гродно в 1650 г. было 130 цеховых ремесленников, то в 1680 г. – 12. Возникавшие в городах конфликты чаще носили социальный, чем национальный либо религиозный, характер. Напряженная борьба подмастерьев и городской бедноты против мастеров и городской верхушки усугубляла кризис городской экономики и приводила к бунтам.

На протяжении XVI–XVIII вв. шло увеличение внешнеторговых оборотов городов. Традиционно на запад из Беларуси через Люблин вывозились воск, меха, кожевенные изделия. Восточнобелорусские города Могилев, Полоцк, Витебск были тесно связаны торговыми отношениями с Ригой. Кораблестроение и рост городов в Западной Европе выдвинули на первое место в экспорте ВКЛ зерно, пеньку и лес, дававшие наибольшие доходы. Экспортировались также сало, щетина, пушнина и др. Ввозились железо, медь, олово, свинец, соль, вина, соленая сельдь, ткани, предметы роскоши. Центральной фигурой в торговле были купцы, создавшие свои объединения – гильдии. Гильдии, как и ремесленные цехи, стремились к монополии в границах своего города и его окрестностей. Члены гильдий приносили присягу верности городу и своему объединению и пользовались определенными привилегиями.

Во второй половине XVIII в. происходило оживление во всех сферах экономики. Это было связано, во-первых, с быстрым ростом населения после войн XVII в. (хотя большинство городов Беларуси и к концу XVIII в. не достигли демографического уровня начала XVII в.): горожане составляли 11 % от всего населения; Могилев и Витебск продолжали оставаться наиболее крупными городами – 10 тыс. чел. Во-вторых, появляются мануфактуры. Монополия цехов в городах и отсутствие рынка свободной рабочей силы привели к возникновению мануфактур в магнатских владениях в 1710–1730 гг. Широко известными стали мануфактуры в имениях Анны Радзивилл (1676–1746) и ее сына М. Радзивилла Рыбоньки (1702–1762) по изготовлению поясов в Слуцке и Несвиже под руководством А. Маджарского, производству ковров и гобеленов в Кореличах, Несвиже, стекла, зеркал и фарфора в Уречье и Налибоках, фаянса в Свержне и Телеханах. Ткацкую мануфактуру в Ружанах основали Сапеги, а железоделательную в имении Вишнево – подканцлер И. Хрептович. По распоряжению короля Станислава Августа главный управляющий королевскими экономиями в Литве и Беларуси А. Тизенгауз организовал более 20 крупных промышленных предприятий. В конце XVIII в. в Беларуси существовало уже более 50 мануфактур, на которых работало около 2400 человек (большинство из них были крепостными). В-третьих, оно было вызвано ростом цен на сельскохозяйственную продукцию на европейских рынках. Цены на рожь увеличились в 4,5–5, на пшеницу – в 3–4, а на овес и ячмень – в 2–2,5 раза. В-четвертых, этому процессу способствовали хозяйственно-административные реформы: совершенствование работы почтовой службы (1764) и введение сеймом единых для ВКЛ мер веса, объема и длины. В-пятых, произошло развитие путей сообщения. На средства Великого гетмана Литовского М. Огинского приток Немана Щара была соединена каналом с Ясельдой, притоком Припяти, благодаря чему открылось водное сообщение между Черным и Балтийским морями. Эта же цель была достигнута строительством Королевского (Днепро-Бугского) канала по р. Пина через Муховец до Буга. В 1784 г. по этому каналу прошли первые суда в Варшаву и Гданьск. Шляхта Брест-Литовского воеводства по инициативе пинского старосты М. Бутримовича финансировала осушение полесских болот. М. Огинский также занимался строительством сухопутных трактов: пинско-слонимского и пинско-волынского. Первый из них практически соединял Вильно и Минск с Брестом и Варшавой. В-шестых, в 1775 г. правительство Речи Посполитой ввело «генеральную таможенную пошлину», обязательную для всех, в том числе для короля, шляхты, духовенства. Шляхетское сословие получило право на мещанские занятия. Все это способствовало вовлечению феодалов в рыночные отношения, давало толчок развитию элементов капитализма в феодальной экономике, а также содействовало становлению раннебуржуазного общества и восстановлению экономики городов. Население отреагировало на данное изменение в законе сочинением веселых анонимных стишков: «нынче мерами крупу продает шляхтянка, в город тащится с тюком, впереди служанка, мерит масло ложками, пахтанье – горшками, щеголяет с барыша новыми платками».

В условиях широких экономических и политических привилегий магнатов и шляхты продолжалась жестокая эксплуатация крестьян. Эволюция форм феодальной ренты в Речи Посполитой шла от уменьшения нормы натуральной ренты в сторону увеличения отработочной и денежной ренты. Роль последней особенно возросла со второй половины XVIII в. Повинности крестьян тоже возрослии. В начале XVI в. крестьянин работал на господских полях 1 день в неделю, в середине XVI в. – 2 дня в неделю с одинаковой единицы обложения. В первой половине XVII в. норма была уже три дня в неделю с волоки. В конце XVIII в. она доходила до 12 дней в неделю с волоки на семью. Размер повинностей каждый землевладелец устанавливал самостоятельно. На толоки, сгоны, гвалты крестьяне выходили всей семьей. Размер чинша был различным в каждом имении (в среднем – 30 злотых с волоки). Существовал ряд других денежных повинностей: жерновое – за право иметь свои жернова и не ездить на панскую мельницу; вепревщина, угайное – за право пользоваться лесами и множество других. Насчитывалось более 55 денежных крестьянских повинностей. Ощущение тяжести крестьянского бытия передают строки анонимной поэзии XVII в.: «… в разор мы от панов пришли в конец, семь шкур дерут с нас, хуже, чем с овец. По будням – в поле исполняй повинность, по праздникам сиди в колодках за провинность. А чтоб поборы уплатить сполна, до зернышка все выметешь с гумна. Паны нас точно липку обдирают и до последней нитки обирают: «Дай чинш, дай на пастьбу, дай битой птицы!» Все отдавай им – впору удавиться! Орехи, яйца, хмель и полотно, мы голые – у них всего полно…». Со второй половины XVII в. расширилась практика сдачи имений в аренду или в залог шляхтичам, иногда на 1–3 года купцам, которые повсеместно завышали нормы повинностей; крестьяне были вынуждены сами защищать свои права. Самым значительным выступлением крестьян было открытое вооруженное восстание в Кричевском старостве в 1743–1744 г., возглавляемое В. Ващилой, войтом д. Селище.

Развитие товарного производства, появление найма, денежной оплаты, мануфактур свидетельствуют о процессе разложения феодализма и зарождении элементов капиталистического производства. Однако глубокие социально-экономические сдвиги XVI–XVIII вв. часто прерывались кровавыми войнами XVII – начала XVIII вв.