4.1.1. Основные направления политики самодержавия в Беларуси

В результате административной реформы 1796 г. присоединенная белорусская территория была поделена на три губернии: Белорусскую – с губернским городом Витебском, Минскую – с губернским городом Минском и Литовскую – с губернским городом Вильно. Административная реформа 1801–1802 гг. делила уже Белорусскую губернию на Могилевскую и Витебскую, а Литовскую – на Гродненскую и Виленскую. С учетом сложной военно-политической обстановки созданы были также Литовское генерал-губернаторство (1794–1800) (в 1800–1830 гг. оно стало называться Литовское военное генерал-губернаторство, в 1830–1843 гг. переименовано в Виленское, затем в 1843–1912 гг. – в Виленское, Гродненское и Ковенское) и Белорусское генерал-губернаторство (с 1772 по 1856 г. Витебское, Могилевское и Смоленское).

Исполнительная власть в губерниях принадлежала генерал-губернаторам и губернаторам, которые с помощью военных сил выполняли волю императора. В их обязанности входили наблюдение за сбором налогов, комплектование и обеспечение войск, гарнизонов, рекрутские наборы. Они осуществляли управление через канцелярии, в которых руководящие должности занимали присланные из российских губерний чиновники, а второстепенные – представители местного дворянства. Рассматривая формы государственного правления, можно отметить, что Речь Посполитая накануне гибели была шляхетской республикой, а Россия представляла собой абсолютную монархию, в которой дворянство ограничивалось в политических правах и контролировалось центральной властью. Ранее шляхта занимала доминирующие позиции в государстве, что вынуждало российское правительство проводить на присоединенных землях весьма осторожную политику.

Шляхта получила от российских властей равные права с российским дворянством и обещание сохранить земельное имущество, если выполнит главное требование – присягнет на верность. Права на конфедерации, частное войско, участие в сеймовых заседаниях шляхта утратила, однако получила право избирать членов губернских и уездных судов, брать займы в центральных банках России и заниматься винокурением. Процент удельного веса представителей шляхетского сословия в Беларуси был одним из самых высоких в Российской империи (6,7 % населения против 1,5 % в среднем по России), большинство шляхты являлись средне– и мелкоземельными собственниками, поэтому они находились на службе, арендовали землю. Свое происхождение в период «разборов шляхты» они вынуждены были подтверждать документами, чтобы не оказаться переведенными в податные сословия. После разделов большая часть шляхты присягнула на верность Екатерине II. Не приняли присягу несколько крупных магнатов. Одновременно правительство занималось распространением русского землевладения на присоединенных землях. Большое количество земель с крепостными крестьянами было роздано в белорусских губерниях русским помещикам, царским фаворитам, военачальникам, крупным чиновникам. Генералу-фельдмаршалу П. Румянцеву было пожаловано 17 750 душ, братьям Орловым – 50 000 душ, а Г. Потемкин получил в подарок г. Кричев с прилегающей территорией. Пожалования приостановил Александр I из-за резкого роста недовольства крестьян, положение которых резко ухудшилось. В большинстве своем они ранее платили чинш, но их вновь перевели на барщину.

В городах упразднялись магдебургское право и юридики[2]. Правительство выкупало многочисленные частновладельческие города и местечки. На некоторые города распространили принципы российской «Жалованной грамоты городам» от 1785 г., жители других городов переводились в разряд крестьян. Управление городской жизнью осуществлялось городской думой – выборным органом городского самоуправления, создававшимся на основе сословного представительства. Купцы Беларуси должны были вписываться в гильдии и покупать торговое свидетельство. Из-за тяжести налогов и повинностей белорусские города оказались в катастрофическом положении. В 1830-х гг. совокупные доходы Минска, Витебска, Гродно, Бреста, Могилева, Полоцка, Пинска и Бобруйска были в 2,5 раза меньше годового дохода, полученного князем Паскевичем от Гомельского имения.

Различные государственные сборы с населения были заменены на подушный налог и земский сбор. Из-за слабой платежеспособности белорусское население на два года вообще освободили от государственных налогов, а на протяжении следующих десяти лет подушный налог собирался в половинном размере. В податное сословие путем так называемого «разбора» была переведена значительная часть мелкой шляхты. Налоги в белорусских губерниях в отличие от российских государство до 1811 г. собирало не в ассигнациях, а в серебряной монете. По неофициальному курсу того времени за 100 рублей ассигнациями давали только 22 рубля серебром.

На смену расформированному профессиональному вой ску ВКЛ (его жолнеров и офицеров высылали на вечное поселение в Екатеринославское наместничество) пришли рекрутские наборы. В рекруты брали молодых здоровых мужчин в возрасте от 20 до 35 лет. В мирное время забирали одного мужчину из 500 человек, в войну – 4–5 и даже 8. Рекрутчину народ считал худшим из бедствий, так как рекруты служили 25, а с 1837 г. – 20 лет.

В России, как и в Речи Посполитой, евреи не имели права владеть земельной собственностью и вести сельское хозяйство. Им разрешалось заниматься только ремеслом и торговлей. После разделов подавляющее большинство евреев записывалось в число мещан или купцов, тем самым составляя дополнительную конкуренцию русским, не взирая на двойное налогообложение. Стремясь сохранить интересы своего коренного населения, Екатерина II указом 1791 г. запретила евреям записываться в купечество во внутренних российских городах. Согласно указу 1794 г., евреи получали право оседлого жительства и купеческо-мещанских занятий в 10 западных губерниях (белорусских, литовских и части украинских – в Таврической области). В 1795 г. евреям было запрещено перемещаться из губернии в губернию, а спустя 9 лет им разрешили проезжать во внутренние губернии, но только по специальным паспортам. В «Положении о устройстве евреев» (1804) отменялся удвоенный налог; евреям, знавшим иностранные языки, было разрешено занимать выборные должности в городском самоуправлении. Одновременно документ предусматривал выселение еврейского населения в города и местечки до 1 января 1808 г., что имело тяжелые последствия, поскольку лишало многих из них средств к существованию – аренды земли, корчмы и т. д. Усиление антисемитской политики царизма прослеживается в 1820-х гг. – начиная с указа 1820 г., запрещавшего евреям нанимать слуг христианской веры, до постепенного сокращения черты оседлости до пределов украинских и белорусских земель.

Конфессиональная политика на белорусских землях в конце XVIII – начале XX в. После включения белорусских земель в состав Российской империи положение основных религиозных конфессий изменилось. Вначале царская политика относительно католической церкви была осторожной. Католическая церковь имела право на свободное исполнение обрядов; имущество католической церкви было неприкосновенно. В 1773 г. основывается белорусская католическая епархия с центром в Могилеве (с 1782 г. – архиепископство). Католичество в Российской империи стало считаться только «терпимым». Для российских властей вопрос о сдерживании католицизма являлся ключевым, ведь он был вдохновителем сторонников восстановления Речи Посполитой.

Самой значительной системой образования в начале XIX в. оставалась система католического образования. Однако в 1820 г Александр I выслал из Российской империи иезуитов, аргументируя свой поступок тем, что их деятельность вредит православию и угрожает российскому обществу. Это привело к закрытию Полоцкой академии иезуитского ордена (1812–1820). После поражения восстания 1830–1831 гг. была введена цензура на проповеди в костелах и церквях. Католическому и униатскому духовенству официально не разрешалось склонять в свою веру православных (прозелитизм). В 1832 г. был издан указ о ликвидации католических монастырей, которые имели небольшое количество монахов, и передаче их имущества казне: к 1840 г. католическая церковь перестала быть крупным землевладельцем. В 1841 г. последовал ряд указов о приеме в казну всех имений высшего православного и иноверческого духовенства западных губерний. Основная масса земель была изъята у католиков. Римско-католическое духовенство было ограничено и в правах – например, настоятели приходов назначались епископами лишь с согласия местного гражданского руководства, не имели права свободного выезда из своего прихода. Со второй половины XIX в. разворачивается широкая кампания по введению в римско-католическое богослужение русского языка, запрещается произносить проповеди по-польски, пользоваться им в официальной переписке.

Законодательством Российской империи уния также была отнесена к терпимым религиям. В условиях борьбы с восстанием 1794 г. Екатерина II издала указ, разрешивший перевод униатов в православие; под нажимом российских властей в православие официально перешло от 1,5 до 2 млн человек. Политика Павла I и Александра I отличалась этноконфессиональным либерализмом, что усилило польско-католическое влияние на униатское население. С 1796 по 1803 г. произошло никем не контролируемое стихийное перераспределение населения между конфессиями. С некоторой долей определенности можно говорить, что в Беларуси и Украине из унии в римский обряд перешло от 1 до 1,5 млн человек. В православие на Беларуси перешло немногим более 200 тыс человек: уния здесь оказалась гораздо крепче, чем в Украине. Среди причин – относительная устойчивость внутренней организации униатской церкви, влияние католического высшего общества и близость преданной католицизму Польши, отсутствие возможности сравнения с православием, ибо народ не видел других православных, кроме как российских военных и чиновников.

С 1803 по 1828 г. униатство в пользу католицизма потеряло еще около 200 тыс человек. В первой трети XIX в. в унии достигли апогея противоречия между сторонниками ее латинизации и приверженцами сохранения ее самобытности в противовес полонизации. В 1803 г. по ходатайству архиепископа И. Лисовского император Александр I запретил переход в католичество, а в 1805 г. под руководством того же И. Лисовского, назначенного униатским митрополитом, был создан униатский департамент (в коллегии иностранных исповеданий Министерства народного просвещения). Обособление от высшего церковного руководства католической церкви должно было содействовать защите и укреплению униатской церкви и свидетельствовало о терпимости Санкт-Петербурга к унии, хотя расширение позиций православия на вошедших территориях являлось его естественным политическим интересом.

В 1827 г. униатским священником И. Семашко был составлен проект присоединения униатов к православной церкви; российское правительство дало ему ход. Однако проект не встретил поддержки ни со стороны базилианских монахов и униатской иерархии, ни со стороны православного духовенства и российских чиновников. Несмотря на это, проект воссоединения был реализован благодаря усилиям И. Семашко, возведенного в сан епископа в 1829 г., и его единомышленников. 12 февраля 1839 г. состоялся Полоцкий церковный собор, на котором униатское духовенство подписало акт о присоединении униатской церкви к Русской православной. Николай I его утвердил. В мае 1839 г. И. Семашко был возведен в сан архиепископа и назначен председателем Белорусско-Литовской духовной коллегии, 1,6 млн униатов стали считаться православными.

«Сомнительными» в деле ликвидации унии в 1839 г. считались 421 священник и 172 монаха. В то же время, по данным И. Семашко, от безместных и престарелых лиц духовного звания согласия на переход в православие не требовалось; к тому же ко многим еще не успели обратиться. В итоге по Литовской и Белорусской епархиям в 1839 г. не дали подписку о желании перейти в православие 220 человек. Несогласных на воссоединение бывших униатских священников и монахов-базилиан, «которые по образу мыслей своих не должны оставаться в западных губерниях» (40 человек), переводили в специально созданную для них в 1839 г. Курскую обитель. Кроме того, им разрешалось свободное поселение или перевод в другие православные монастыри в глубине России. Все они получали по 100 руб лей в год, что равнялось жалованию уездного церковнослужителя, и исполняли наложенные на них духовные епитимии (пост, молитвы, активное участие в монастырских службах). Большинство из них впоследствии вернулись на родину и приняли православие.

Угасание унии не было одномоментным актом: еще несколько десятилетий в обществе наблюдались протестные настроения, на долгие годы растянулся процесс возвращения в сознание людей православной духовной практики. Ликвидация греко-католической церкви, ее монастырей, храмов и школ сопровождалась заменой ее культовых атрибутов православными. Старинные униатские богослужебные книги, иконы, органы, скульптуры по распоряжению епархиальных властей продавались на аукционах (так они перешли в частные коллекции или были куплены костелами), вырученные деньги шли на ремонт и иконостасы православных церквей. Надо отметить, что вышедшие из употребления из-за ветхости богослужебные книги, согласно церковному уставу, сжигаются – «предаются стихии». Именно так поступили с униатскими книгами, которые нельзя было использовать по назначению, оставив биб лиотекам по несколько экземпляров.

Православная церковь занимала в Российской империи господствующее положение. Статья 42 «Свода законов Российской империи» (1832) отмечала невозможность восшествия на российский престол лица, не принадлежащего к православной церкви. Закон категорически запрещал переход из православия в другие конфессии, дети от смешанных браков записывались в православные. В 1840– 1850-е гг. количество православных церквей в белорусско-литовских губерниях уменьшилось, так как царское правительство не справлялось с материальным обеспечением православной церкви, передав заботу о православных храмах местным помещикам. Православными верующими были в основном крепостные крестьяне и незначительная часть бедной шляхты. Православное духовенство поначалу не играло заметной роли в общественно-политической жизни края, и укрепление позиции православия шло постепенно через строительство православных храмов, создание новых монашеских общин, братств, массового открытия церковных школ.

Немногочисленной христианской конфессией на Беларуси было протестантство. К лютеранскому населению губерний принадлежали латыши Витебской и Ковенской губерний и небольшое количество немецкого населения. Лютеранские кирхи были в Гродно, Слуцке, Полоцке и других городах. К кальвинистской церкви принадлежали в основном дворяне. Например, в 1842 г. в Гродненской губернии их было 287. Еще одной христианской конфессией на Беларуси было староверство (раскольничество) – 90 тыс. человек.