1. Как сделать шпану солдатами

1. Как сделать шпану солдатами

Армия, которой должен был командовать Наполеон, была тем еще войсковым соединением. Впрочем, стоп. Для начала имеет смысл пояснить, что, собственно, эта армия собиралась делать в Италии.

Как уже упоминалось, кроме гражданской войны революционная Франция вела войну и со внешними врагами. Боевые действия то затухали, то разгорались с новой силой. Причин этой войны много. С одной стороны, когда в какой-либо стране бардак, соседи всегда спешат вмешаться и получить что-нибудь для себя. Австрия имела с Францией давние взаимные претензии. Англия, конечно же, обрадовалась случаю ослабить свою вековую соперницу. Тем более, что имелся и веский повод — «защита интересов законной династии». Но дело не сводилось к простому желанию пощипать под шумок соседа.

Все обстояло сложнее. К концу XVIII века европейская политическая система достигла некоторой стабильности. Нет, воевали, конечно. Как и всегда. Но все было достаточно предсказуемо и как-то не всерьез. Повоевали, постреляли, да и помирились. В общем, определились некие правила «джентльменской игры», по которым велась европейская политика. Читаешь дипломатические документы того времени, и все кажется: тогдашние вершители европейских судеб, лидеры «великих держав» ведут себя так, будто играют по сети в компьютерную стратегическую игру. Вот один выиграл, другой проиграл. Ну что же, пошли теперь пиво пить…

Международная политика строилась на личных отношениях, на связях, на династических узах. В общем, эдакая большая семья, в которой часто скандалят, порой и дерутся — но не до смерти же… Все было вполне предсказуемо и даже респектабельно.

И тут появляется революционная Франция. Которая возникла в силу совершенно непонятных для тогдашних политиков причин. Которая существует по непостижимым законам. А потому эта страна — абсолютно непредсказуема. Что этим французам надо? Какие еще коленца они там способны выкинуть? А вдруг этот кошмар и у нас начнется? Такое же отношение у «великих держав» было и к большевикам в двадцатые годы двадцатого века.

Стабильная привычная система затрещала и зашаталась. Это было страшно. Автор этой книги — большой любитель стратегических компьютерных игр. И прекрасно представляет чувства, кои возникли бы, если бы в его компьютере одна из «сторон» мало того, что стала бы вести себя «не по правилам» — так ее войска полезли бы еще из экрана, грозя смести всё вокруг.

Но так оно и было. Революционная Франция не являлась исключительно обороняющейся стороной, она вела и наступательные, а если уж честно — откровенно захватнические войны. Так, республиканскими войсками было захвачено королевство Бельгия. И по-простому присоединено к Франции. Экспорт революции в чистом виде. Привет товарищу Троцкому.

Намечавшийся итальянский поход тоже не был для французов оборонительным. Франция собиралась сыграть на опережение и нанести удар по силам антифранцузской коалиции. В то время в нее входили Англия, Австрия, Россия, а также множество всякой пузатой мелочи вроде некоторых мелких итальянских государств. Но игра на опережение — это, согласитесь, все-таки не оборона…

Одним из театров военных действий была Италия. Тогда она представляла собой типичный осколок средневековья. Ряд небольших государств, которые часто становились игрушками в руках более сильных. Австрия была одним из таких «кукловодов». В союзе с ней воевало в числе прочих Сардинское королевство. На этом поле и предстояло сражаться Наполеону. То был далеко не самый важный участок войны. Из Южной Франции ему предстояло нанести удар по Сардинии, на территории которой имелись и австрийские войска. Цель — чисто вспомогательная: отвлечь часть вражеских сил, пока другие генералы будут разбираться собственно с Австрией.

Но возвращаюсь к тому, с чего начал главу. Армия досталась Наполеону не самая лучшая. Укомплектована она была сплошь «революционными кадрами». То есть, проще говоря, всяческой шпаной — как французского, так и итальянского происхождения. И это бы еще ладно. Испокон веков в войска набирали не самых лучших граждан — и ничего, воевали. Дело было в другом. Как поется в песенке кинофильма «Трое в лодке (не считая собаки)», «главное в войнах — это снабжение». А вот оно было ни к черту. Армия снабжалась «по остаточному принципу». Да и все, что выделялось, разворовывалось по дороге. О нравах времен Барраса мы уже знаем. В итоге… Солдаты забыли, когда получали жалование. Не было продовольствия. Не хватало даже сапог. А ведь война того времени — это «война ног», вся суть тогдашней стратегии — бесконечное маневрирование, то есть многокилометровые переходы. Попробуйте-ка потопать босиком по гористой Италии…

Что делает солдат, когда у него такая жизнь? Либо дезертирует, либо крадет и грабит все, до чего может дотянуться. Так что к приезду Наполеона это была уже не армия, а, скорее, банда бомжей и уголовников.

Вдобавок высшие офицеры встретили нового начальника отнюдь не хлебом-солью. Нигде, а особенно в армии, не любят, когда руководить ставят «варяга». Да и кто такой был Наполеон в глазах старых вояк, которые уже успели за годы революции отличиться в серьезных сражениях? Выскочка. Ведь даже его победа в Тулоне — это победа над французами. О парижской победе и говорить нечего. Полицейская операция. Так что к приезду Наполеон в армии его воспринимали как генерала, получившего назначение исключительно «по блату».

Генералы Массена и Ожеро, Лагарп, Серюрье были равны Наполеону по званию. Кроме того, они успели отличиться, сражаясь с внешними врагами. Да и, как на подбор, были здоровенными и плечистыми детинами. Так что на Бонапарта они могли смотреть сверху вниз даже в прямом смысле.

Но вот тут-то Наполеон и показал зубы. Он заставил с собой считаться! Продемонстрировал, кто здесь главный.

Произошло это так. Наполеон пригласил генералов к себе в палатку. Они пришли — высокие, плечистые и громогласные. Бонапарт встретил их в шляпе. Потом пригласил их сесть, сел сам, и шляпу снял. Генералы — тоже. И вдруг во время разговора Наполеон резко надел шляпу снова. И так посмотрел на остальных, что они не посмели повторить его движение…

Сыграно блестяще. И очень доходчиво.

После этой беседы Массена, который был отнюдь не робкого десятка, признался:

— Ну, нагнал же на меня страха этот малый.

А во время одной из первых встреч Наполеон сказал Ожеро знаменитую фразу:

— Генерал, вы ростом выше меня ровно на одну голову. Но если вы будете мне грубить, то я немедленно устраню это отличие.

Видимо, сказал он это достаточно внушительно. Так же он вел переговоры и с другими.

Да, страху нагнать новый командующий сумел.

«Приходится много расстреливать», — доносил он Директории в Париж. И в самом деле, казнокрадов из числа снабженцев он стал расстреливать пачками. Что тотчас же повысило его рейтинг среди солдат. Покажите мне армию, в которой любят интендантов.

Но все-таки не это главное. Наполеон напомнил о другом. Напомнил об извечном законе войны, о котором в «цивилизованном» XVIII веке как-то старались вслух не вспоминать. Любая война ведется с целью грабежа. Никаких других целей у войны нет. Так что ж париться и ждать у моря погоды? Если нет денег, нет еды, нет сапог — надо идти и брать! Эта простая мысль сформулирована в воззвании Наполеона к армии:

«Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены… Я хочу повести вас в самые плодородные страны на свете…»

Вот так. Никаких вам высоких слов. Все просто: хочешь есть, — пойди и отними у врага. Армия должна сама себя кормить. И всё тут. Наполеон знал, что и когда говорить солдатам. Его слова произвели нужное впечатление. Теперь он мог быть уверен в своей армии.