Церковная реформа и раскол
Церковная реформа и раскол
Так мы подходим к очень важному вопросу – церковной реформе.
С 1619 по 1633 год патриархом был Филарет, отец царя Михаила, – фактический правитель страны, определявший мысли и поступки сына. При нем церковная и светская власть находилась в одних руках. Церковь стала формировать державную идеологию, поставила свою проповедь на службу государству, развивая учение о том, что Москва есть центр православного мира и защитница всех православных. Но, возвеличивая русское государство, церковь сохраняла прежние основы своей деятельности, а основы были таковы, что она могла влиять, и влияла, на все стороны общественной жизни, включая самоё государственную власть. Духовенство не было замкнутой кастой, оно пополнялось за счет наиболее уважаемых и образованных мирян; монашество представляло все слои народа – от князей до бездомных.
По своему влиянию церковь была равна государству, и даже на царя смотрела только как на самого высокопоставленного из мирян, для которого требования христианской этики были обязательны в первую очередь. Между тем религиозная и властная структуры отличаются по длительности периодов своей эволюции. Религия – категория долгопериодная и в силу этого консервативная. А светская власть вынуждена постоянно приспосабливаться к требованиям текущего «момента». В данном случае стране нужна была быстрая научно-техническая и военная модернизация по западному образцу, для чего власть нуждалась в «свободе рук», чтобы не оглядываться на тормозящую ее действия церковь.
Между тем в России еще до церковных реформ родилось поразительно большое количество ересей. Печатной продукции, которая обеспечивала бы единообразие, не было; очень долго – столетиями! – богослужебные книги переписывались от руки, что и в самом деле привело к разночтениям, иногда носящим принципиальный характер. А ведь по этим книгам велась проповедь в тех или иных местах. По правде говоря, реформы текстов тоже были необходимы.
До 1633 года у власти был Филарет, одновременно патриарх и государь. Он сам решал все вопросы, ибо и церковная, и властная структуры были в его руке. Затем положение изменилось; реформы начали обсуждать разные люди, представители разных интересов. В 1640-х годах в Москве сложился Кружок ревнителей древнего благочестия, который возглавил царский духовник Стефан Вонифатьев, а в числе членов были и Никон, и Аввакум, и другие светские и церковные деятели, оказавшиеся потом по разные стороны баррикад. Они все полагали нужным «исправление» церковных служб, поднятие нравственности духовников и даже противодействие проникновению светских начал в духовную жизнь населения; их поддерживал царь.[34]
Выживание страны – главный приоритет для государства, а выживание требовало освоения западных технологий. Это освоение, в свою очередь, породило перемены в производственной, военной и других структурах. Соответственно возникла нужда или в согласовании этих перемен с исконными традициями, или в перемене традиций, и в церкви появились две крайности: «западники» и сторонники строгого соблюдения старых отеческих правил. Истина, как всегда, была посередине. Какое-то время спорили: часть священнослужителей ратовала за проведение церковной реформы с учетом западного опыта, а другие протестовали против распространявшихся из Немецкой слободы свободных нравов, – самого заметного западного новшества, выступали против действий правительства, которое не возбраняло курение «дьявольского зелья» – табака, и расширяло сеть кабаков. Потом дошло до практических решений.
На повестку дня встал вопрос об освобождении украинских земель от польского засилья. Усилился приток в Россию украинского духовенства и ученых монахов из Киева: так еще до своего присоединения Украина стала поставлять в Россию идеологические кадры. Многие иммигранты заняли высокое положение в церковной иерархии, стали митрополитами или писателями-богословами. Один из украинцев – Симеон Полоцкий – получил доступ к царскому двору.
Казалось бы, выходцы с Украины в условиях католического давления со стороны Речи Посполитой стремились сохранить православие и проявляли антикатолические настроения. Но дело в том, что Русская православная церковь давно была автономной, а украинская по-прежнему подчинялась Константинополю и перенимала все греческие новинки, из-за которых в глазах московского духовенства сама «греческая» церковь уже не являлась авторитетом.
В 1652 году Никон, став патриархом русской церкви, начал церковную реформу с ритуальной стороны: вместо старорусской обрядности вводилась греческая, двоеперстие заменялось троеперстием, символом культа был объявлен поначалу четырехконечный крест вместо введенного Филаретом восьмиконечного, и т. п. Затем патриарх объявил о необходимости исправления старославянских церковных текстов по греческим образцам. Вот этим-то делом и занялись выходцы с Украины. А они еще до реформы гордились, что образование на Украине поставлено лучше, чем в Московии, и потому украинская церковная культура должна быть принята в качестве образца.
Св. Преподобный Сергий Радонежский, осеняющий двуперстием.
С оклада Евангелия, традиционно датируемого концом XIV века, то есть писанном как минимум за 250 лет до реформ Никона
В итоге переписка текстов повела к замене московского диалекта древнерусского языка киевским диалектом. Также украинское влияние стало проявляться в иконописи и литургии. Характерен первый шаг реформы: отмена древнерусского восточнославянского полногласия и замена его на юго– и западнославянское «церковнославянское» неполногласие!
Во всех церквях России поколения прихожан сотни лет слышали слова привычных молитв и проповедей. Вдруг меняются и эти слова, и их порядок, и традиционный ритуал богослужения! Психологически невозможно принимать такие перемены спокойно. «Простой народ» не мог понять, чем же была плоха староотеческая вера?
Надо ли удивляться, что в народе началось брожение…
1653. – Патриарх Никон печатает с древних рукописей церковнославянскую Кормчую Книгу, а перед Великим постом выпускает специальный циркуляр «Память» о поклонах и троеперстии, – так положено начало церковной реформе. Волнения в Москве с протопопами Иваном Нероновым и Аввакумом во главе. Историческое начало раскола. Ссылка четырех протопопов: Ивана Неронова, Аввакума, Логгина и Даниила в отдаленные монастыри по распоряжению Никона.
В 1653 году Москву потрясла весть, привезенная келарем Арсением Сухановым, совершившим вторую поездку в Иерусалим и Константинополь. Оказывается, афонские, «греко-православные» монахи сожгли русские богослужебные книги как еретические! (См. Л. И. Семенникова. Россия в мировом сообществе цивилизаций. С. 170; также «Государи дома Романовых». С. 126.)
Этот факт является настолько выдающимся, что не сразу доходит до ума. А ведь сожгли-то богослужебные книги на русском, не на церковнославянском языке! Вот это – сущая правда, поскольку никакого церковнославянского языка до этого времени в России не существовало. Православные-«староверы» в Османской империи до конца XV века молились на славянском языке – и это был практически русский язык того времени (он же старобелорусский), а не болгарский или сербский. И кстати, знаменитое «реймсское» евангелие, привезенное во Францию легендарной Анной Ярославной, на котором приносили присягу последние французские короли из династии Валуа (Карл IX и Генрих III), а также Людовики XIII и XIV, написано на том же славянском, а не греческом или латинском языке!
Еще удивительнее, что никаких «древних» греческих книг Суханову в его поездке не попалось, хоть он и привез ряд документов, подтверждающих расхождения в греческих и русских книгах. Вести, принесенные им в 1653 году, фактически и послужили началом для кампании по «исправлению» книг.
1654. – Никон снова посылает Арсения Суханова на Восток за старыми греческими книгами, необходимыми для исправления русских текстов. Церковный собор об исправлении богослужебных книг и обрядов в соответствии с греческими образцами и славянскими рукописными книгами: все книги следует «достойно и праведно исправити противо старых – хартейных и греческих». (Просим обратить внимание, что здесь впервые фигурируют «хартейные», то есть рукописные пергаментные книги, которые тут противопоставлены «греческим». Возвращение России Черниговской епископии. Ссылка и заточение Коломенского епископа Павла. Прибытие в Россию патриарха Антиохийского Макария и патриарха Сербского Гавриила, в дальнейшем поддержавших Никона в его церковной реформе.
Богоматерь с Зосимой и Савватием. Деталь иконы
К этому времени в Москве скопилось немало безработных самозваных «восточных иерархов», среди которых были и «малороссийские», и «сербские», и «греческие», и «палестинские» искатели прокорма. Так, архидиакон Алеппский Павел свидетельствует, что Иерусалимский патриарх Паисий во время визитов в Москву не гнушался подлогами в списках: «Действительно, в свите патриарха было не более 35 человек. Но патриарх еще набрал в число своих спутников разного сброда и в списке назвал их священниками, архимандритами и клириками разных монастырей, чтобы, благодаря спутничеству большой свиты, получить большую милостыню». (См. Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века. Пер. с арабского, вып. II–IV, М.: 1897–1898).
Вся эта публика всячески подлизывалась к московским властям, особенно к Алексею Михайловичу, называя его будущим наследником «трона Константинова» в Царьграде-Константинополе-Стамбуле. Они даже притащили в Москву копию грамоты «Константинова Дара» и «патриаршей грамоты» поставления первого московского патриарха Иова, где якобы требовалось во всем следовать предписаниям греческой веры, которые и были изданы впервые при Никоне. В конце концов, Алексей Михайлович просто взял наиболее активную восточно-патриаршую братию к себе на работу и платил им жалование через отдельный Приказ!
Вот как об излишней доверчивости ко всяким иностранцам писал вскоре после этого Юрий Крижанич:
«Ксеномания – по-гречески, [а] по-нашему – чужебесие – это бешеная любовь к чужим вещам и народам, чрезмерное, бешеное доверие к чужеземцам. Эта смертоносная чума (или поветрие) заразила весь наш народ. Ведь не счесть убытков и позора, которые весь наш народ (до Дуная и за Дунаем) терпел и терпит из-за чужебесия. То есть [из-за того], что мы слишком доверчивы к чужеземцам и с ними братаемся и сватаемся, и позволяем им в нашей стране делать то, что они хотят. Все беды, которые мы терпим, проистекают именно из-за того, что мы слишком много общаемся с чужеземцами и слишком много им доверяем.
Чужеземное красноречие, красота, ловкость, избалованность, любезность, роскошная жизнь и роскошные товары, словно некие сводники, лишают нас ума. Своим острым умом, ученостью, хитростью, непревзойденной льстивостью, грубостью и порочностью они превращают нас в дураков, и приманивают, и направляют, куда хотят.
Их жадность и ненасытность вымогают у нас [наше добро], грабят нас, разоряют. Их неискренность и тайная, вечная неуемная ядовитость и коварство бьют нас, вредят нам, ставят нас в отчаянное положение. Их бесовское высокомерие унижает, оскорбляет, хулит, осмеивает, оплевывает нас и выставляет на позор всем народам».
Правда, сам Юрий Крижанич был чужеземцем, к тому же иезуитом. Страна имела проблемы и на юге, и на западе. Но чтобы обратить свой взор на юг, сначала требовалось пробиться на Запад, наладить нормальную промышленность и торговлю. А Крижанич, ничего этого не понимая (или выполняя соответствующее задание своего Ордена), все время сравнивал «нас» (русских) с Европой, и всё у него получалось не в нашу пользу. Пример: «Нашего народа умы не развиты и медлительны и люди неискусны в ремесле и мало сведущи в торговле, в земледелии и в домашнем хозяйстве. Русские, поляки и весь народ славянский совершенно не умеют вести дальней торговли ни на море, ни посуху. Арифметике и счетной науке торговцы наши не учатся», – и т. д., – а вот на Западе!.. Очень похоже на пропаганду, которая в конце ХХ века привела к потере народом ориентиров и к развалу Великой России. И до того допёк он царя, подзуживая любить Европу и науськивая на Турцию, что тот сослал его в Сибирь.
Итак, Никон начал книжно-обрядовую реформу. Но вдруг выяснилось, что: 1) греческого языка в Москве никто не знает, включая и «греческих специалистов», а потому переводить с греческого некому, и 2) никаких «греческих оригиналов» в Москве нет. Наконец, Арсений Суханов из очередной поездки за «греческими книгами» привез их (в 1654) более пятисот, причем впервые.
Однако сам Суханов сильно сомневался в «греках». Смущала его и та фантастическая легкость, с которой в эту его поездку появлялись запрошенные им древние книги. В своем труде «Проскинитарии» он написал, что греков Господь избрал на место не познавшего его возлюбленного рода Израиля, но «они возгордились, стали мнить себя источником веры, и за такое высокоумие Бог отринул их и отдал в руки басурман, причем они сами обасурманились. Вследствие этого их никак нельзя признать источником правой веры: у них было христианство, да миновалось» (см. «История русской литературы». С. 244). После такой однозначной оценки Сухановым правоверия греков Никон его самого услал подальше от Москвы на восток, где он и умер, но привезенные им «древние» книги легли в основу реформы!
Никон не просто отстранил москвичей от правки священных текстов, пригласив киевлян, но привлек вообще много иностранцев, среди которых выделялись Паисий Лигарид и Арсений Грек. Показательно, что Арсений Грек трижды менял вероисповедание, одно время был даже мусульманином (да и был ли он греком, ведь так звали любого византийца), а Лигарида за симпатии к католичеству константинопольский патриарх отлучал от православной церкви.
Между прочим, полное отсутствие греческих источников и знания греческого языка в Московии накануне реформы первой половины XVII века ставит под серьезное сомнение все сообщения о более ранних появлениях «греческих ученых мужей» и книг в Москве – что при Иване IV, что при Василии III, что при Иване III. Даже при Алексее Михайловиче проверить правильность новой писанины было некому. Потому-то из-под пера Арсения Грека и появилось знаменитое требование написания «Иисус» вместо «Исус» и прочие нелепости.
Никон смог привлечь на свою сторону и некоторых представителей высшего клира русской православной церкви: Дмитрия Ростовского, Иллариона Рязанского, Павла Сарского и других. Симеон Полоцкий, его ученики Сильвестр Медведев и Карион Истомин заявили, что духовное наследие Руси не имеет особой ценности. Отрицалась вся сумма привычных идей и обиходных аксиом, в незыблемости которых было уверено все русское население. Русская культура объявлялась отсталой, на вооружение брались европейские стандарты.
То, что реформа пошла по такому пути, было связано с конъюнктурными соображениями: Никон желал сделать объединение с Россией привлекательным для украинцев, продемонстрировать отсутствие различий между православием в Московии и на Украине. Реформа проводилась поспешно, без должной подготовки, и вызвала серьезный раскол в русской церкви, что неизбежно роняло ее авторитет в народе.
Мы опять находим аналогию в истории нового времени: стремление сблизиться с Америкой и «получить инвестиции» толкнуло российскую элиту на поспешные реформы, причем во главе их встали люди абсолютно беспринципные: вчерашние преподаватели марксизма-ленинизма, взявшие в консультанты западных антисоветчиков, заведомых врагов России. Такие же негодяи и конъюнктурщики проводили реформу в XVII веке; не случайно царь Петр I относился к иерархам «новообрядцев» с презрением и насмешкой. Он знал им цену!
И так же, как теперь, «конъюнктурной» цели этими переменами они не достигли: не только не привлекли на свою сторону верующих Белой Руси и Украины, а даже оттолкнули их. Правда, реформа в целом оказалась полезной (в отличие от нынешних экономических): снизив значение церкви, она усилила светскую власть и привела к рывку, к повышению геополитического статуса России при Петре I.
1655. – Никон в Успенском соборе публично разбивает отобранные у бояр иконы франкского письма. Церковный Собор принимает новый служебник, закреплявший исправления в обряде по греческому образцу, который рассылается по всем церквям. Собор об освящении воды только в сочельник праздника Богоявления – по старым греческим образцам. (Собор 1667 года отменил это решение.) Протопоп Неронов, главный противник патриарха Никона, бежит из заточения, принимает постриг в Москве и селится в Игнатиевой пустыни.
В 1655 году Никон приказал написать портреты патриархов Московских, считая себя седьмым и перечислив своих предшественников так: Иов, Герман, Герасим, Филарет, Иосаф и Иосиф (см., например, И. Е. Забелин. С. 512). В этом списке неизвестный по другим источникам Герман (не Гермоген!) стоит на месте Игнатия, которого в списке вообще нет, а Гермоген назван Герасимом, что показывает: канонического перечня патриархов до Никона не было, а история Смуты еще и при нем не сочинена!
1656, 24 февраля. – В Успенском соборе патриарх Антиохийский Макарий, патриарх Сербский Гавриил и митрополит Никейский Григорий предают анафеме всех, крестящихся двумя перстами. Собор одобряет переведенную с греческого и изданную Никоном книгу «Скрижаль», подтверждает проклятие на последователей двоеперстия.
В том же году преставился в заточении епископ Коломенский Павел, последний из епископов, придерживавшийся, вопреки реформам Никона, богослужебной традиции Стоглава. Прошел Собор о перекрещивании католиков и вышел Указ о запрещении повторного крещения католиков. Заочное обсуждение и проклятие на Соборе Григория Неронова и его единомышленников.
В 1656 году реформы Никона одобрили не только иерархи Восточной церкви, но даже папа Римский. Это был его апофеоз, в это время не только церковь, но и царь подчинялись ему беспрекословно: всего лишь в 1652 году Алексей Михайлович просил его стать новым патриархом, в 1653-м титуловал Патриархом Всея Великия и Малыя Руси еще до подписания союза с Богданом Хмельницким, а в 1654-м, после взятия московскими войсками в союзе с тем же Хмельницким г. Вильны, – Патриархом всея Великия, Малыя и Белыя Руси!
1657. – Примирение патриарха Никона со старцем Григорием Нероновым и покаяние последнего. Никон основывает Воскресенский (Новоиерусалимский) монастырь в подмосковной Истре. Собор об открытии новых епархий и исправлении Требника.
Никон был человеком бескомпромиссным и прямолинейным. Как личный друг царя, ставший патриархом при его содействии, он стал претендовать на государственную власть, демонстративно подчеркивая превосходство духовной власти над светской, – вопреки объективно противоположному процессу. Во время отсутствия Алексея Михайловича он занимал его место. В приговорах Боярской думы появилась формулировка: «светлейший патриарх указал, и бояре приговорили». Можно сказать, он потерял политическое чутье, а затем и доверие Алексея Михайловича. Начался закат его карьеры.
1658. – После конфликта с царем Никон слагает с себя патриаршество и удаляется в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Начало междупатриаршества; местоблюстителем патриаршего престола ставится Крутицкий митрополит Питирим. Учреждение Вятской и Великопермской епископий. Решение черного Собора Соловецкого монастыря о неприятии новопечатных исправленных книг.
1660. – Собор, созванный царем Алексеем Михайловичем по делу патриарха Никона, постановляет признать его самовольно оставившим престол и приступить к избранию нового патриарха. Однако исполнено это решение не было.
1662. – Во время литургии в Воскресенском монастыре Никон проклинает Крутицкого митрополита Питирима, местоблюстителя патриаршего престола. Царь Алексей Михайлович издает указ созвать Собор с участием Вселенских патриархов по делу Никона.
1663. – Никон пишет книгу «Возражения» в ответ на выдвигающиеся против него обвинения. Приговор старцев Соловецкого монастыря о неприятии новых книг и обрядов.
Итак, в 1660 году Никон де-факто ушел с поста патриарха, надеясь на будущее возвращение победителем. Однако светская власть отодвинула его навсегда: с 1660 и до 1667 года Алексей Михайлович уже сам решал все церковные вопросы. А потом он руками других «греческих иерархов» типа Паисия Лигарида вообще убрал переоценившего свое значение патриарха: церковный собор 1666 года вынес приговор о его низложении и ссылке простым монахом в северный Ферапонтов монастырь. Правда, тогда же было объявлено проклятие всем противникам реформы и отлучены от церкви протопоп Аввакум, дьякон Федор и поп Никита за отказ признать исправления в книгах и обряде; затем их заточили в Николо-Угрешский монастырь.
Царь Алексей Михайлович надеялся, что реформа не только поможет в международных делах, но и уменьшит роль церкви, как ограничителя на пути проводимой модернизации страны. А патриарх, возможно, так и не понял, что произошло. Государству требовались перемены во взаимоотношениях с церковью, чтобы она не только Божью проповедь вела, но была бы инструментом влияния государства на народ. То есть царю нужна была послушная церковь. Но чтобы сделать ее такой, надо было раскачать то стабильное положение, которое церковь занимала раньше. Вот это и было задачей Никона, для этого он и получил чрезвычайные полномочия. Но он возомнил себя чуть ли не выше царя, и пришлось укорачивать его амбиции с одновременной ликвидацией старой церкви.
И при Никоне, и позже реформа проводилась с элитарных позиций, сбрасывала со счетов мнение народа. Никониане ставку делали на «внешнюю мудрость», представляя суть полемики как конфликт между знанием и невежеством. Представители же старой традиции не могли с этим согласиться. Протопоп Аввакум очень красочно характеризовал своих противников, сторонников церковных нововведений:
«Мудрены вы со дьяволом! Нечего рассуждать. Да нечева у вас и послушать доброму человеку: все говорите, как продавать, как покупать, как есть, как пить, как баб блудить, как робят в олтаре за афедрон хватать. А иное мне и молвить тово сором, что вы делаете: знаю все ваше злохитрство, собаки, бляди, митрополиты, архиепископы, никонияне, воры, прелагатаи, другие немцы русския». (См. «Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения». Г. Горький, 1988, с. 69.)
Немаловажно, что до середины XVII века отправление обрядов по старой вере происходило главным образом дома, в «домовых церквах» – молельнях. Храмы для соборных молений (правда, довольно длительных) посещали только по праздникам, число которых было на порядок меньше, чем сейчас, а также для справления треб – крестин, свадеб и отпевания. А вот после реформы народ стали загонять в храмы, чтоб выслушивал наставления, но не в последнюю очередь и для сбора пожертвований, поскольку Алексей Михайлович Соборным Уложением 1649 года лишил церковников их имущественных привилегий, создав специальный Монастырский Приказ.
Этот Приказ просуществовал до 1675 года (по другим данным – до 1677), когда, под давлением церковников, царь все-таки его упразднил. Однако Петр I в 1701-м восстановил его, отняв к тому же у монастырей право распоряжаться их доходами, за что немедленно был удостоен прозвища «антихрист». Суть была в том, что государству требовались средства для технического перевооружения армии, для закупки западных технологий, вот и брали за счет церкви, а она пополняла свою казну за счет прихожан, – церковной структуре нужно было как-то выживать в новых условиях.
А потом Петр упразднил патриаршество и для руководства церковными делами страны создал государственный орган, Священный Синод. Есть сообщения, что Петр вообще хотел реформировать церковь по протестантскому образцу (см. Н. Н. Воейков. Церковь, Русь и Рим. С. 568–579). Ну, «хотел» или нет, теперь сказать трудно; нам кажется, ему стоило только мигнуть иерархам РПЦ, и они бы все сделали, как он «хотел».
Бытовые правила староверов близки к ортодоксальным иудейским и мусульманским. Например, покойника необходимо оплакать и схоронить в течение суток, как у мусульман. Староверы вообще спокойно относились к «татарскому Богу» Магомету: никаких религиозных выпадов не было. У русской и татарской религиозной культуры – надо полагать, архаического русского христианства и раннего мусульманства, – общие корни, хотя многолетнее русско-турецкое противостояние привело к тому, что этот факт выпал из внимания историков. Однако приведем примеры.
Мало кто знает, что известный русский сказочный образ райских молочных рек можно найти в Коране: «Образ сада, который обещан богобоязненным: там – реки из воды не портящейся, и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих» (Сура 47, аят 15). Русское выражение «быть на седьмом небе от счастья» повторяется в Коране: «Аллах – тот, кто сотворил семь небес…» (Сура 65, аят 12). Обычай плевать через левое плечо – чтоб «не сглазить», живет со времен русской архаики, а по мусульманскому преданию Бог приставил к каждому человеку двух ангелов – доброго и злого, которые стоят соответственно за правым и левым плечами. Первый записывает хорошие поступки, а второй плохие, – в него и надо плюнуть.
А вот совпадения мусульманских и русских преданий: «И если бы два отряда из верующих сражались, то примирите их. Если же один будет несправедлив против другого, то сражайтесь с тем, который несправедлив, пока он не обратится к велению Аллаха. А если он обратится, то примирите их по справедливости и будьте беспристрастны: ведь Аллах любит беспристрастных!» (Сура 49, аят 9). «Как два русских-де борются, надо разговаривать, а и русский с неверным, дак надо помощь дать, а два же нерусских, дак надо прочь ехать» (сказ «Поединок Дуная Ивановича с Добрыней Никитичем»).
Староверы боролись не против язычников, мусульман или иудеев, а против «греческих» и «латинских» реформ. Особенно существенно, что они в первой половине XVII века не выступали против униатов, ибо считали их своими единоверцами. Существенно позже «новая» официальная церковь представила борьбу с униатством, как протест «православных» против засилья «католиков»: но ведь староверы и были исконными православными.
Характерно, что одно из течений староверов (а именно «беспоповцы»; всего имеется три направления старой веры) начисто отвергало официальный институт церкви, но не само вероучение. Мы можем указать как аналог иудейских хасидов, тоже отвергающих ортодоксальный раввинат; примерно таких же взглядов на институт церкви придерживаются и многие протестантские течения. Вообще изучение истории религий, серьезный научный анализ аналогов различных конфессиональных течений в разных странах мог бы многое прояснить в истории человечества в целом.
Полемика между староверами и никонианами вылилась в настоящую идеологическую войну. Аввакум и его соратники старались действовать силой логики. Их противники порой прибегали к прямым подлогам (каким было, к примеру, пресловутое «Соборное деяние на еретика Мартина»). Возможность компромисса была мизерной, – такой накал приобрела полемика. Да и нужен ли был компромисс никонианам, если победа им была фактически гарантирована: за ними стояла государственная машина.
1667. – Большой собор в Москве с участием греческих патриархов. Закреплены изменения в обряде и отменены решения Стоглавого собора 1551-го и Собора 1662 года о перекрещивании католиков. Все сторонники старого обряда признаны еретиками и преданы анафеме. Собор призвал подвергнуть всех их казни. Протопопы Аввакум и Лазарь, дьякон Федор и инок Епифаний сосланы в Пустоозерский Острог. Отмена обязательного монастырского заключения для всех овдовевших священников. Иноки Соловецкого монастыря посылают царю челобитную, призывающую не отступать от старой веры. Патриархом поставляется архимандрит Троице-Сергиева монастыря Иоасаф II.
1668. – По приказу царя начинается военная осада бунтующего Соловецкого монастыря, длившаяся затем восемь лет, – ведь предыдущие попытки подавить волнения в Соловецком монастыре административными мерами кончились неудачей. Из Соловецкого монастыря раскол распространился по всему Северу, протест против новшеств охватил многие слои населения.
Движение старообрядчества было сложным по составу участников. В него входили горожане и крестьяне, стрельцы, представители черного и белого духовенства, бояре. Общим их лозунгом был возврат к «старине», хотя каждая из этих групп понимала его по-своему.
Старые богослужебные книги отбирались и сжигались, – происходили целые побоища из-за книг. Миряне и монахи тайком уносили их в тайгу и тундру, уходя от преследований. Люди говорили: «По этим книгам столько русских праведниками и Божьими угодниками стали, а теперь они ни во что считаются». Оппозиция реформе проявилась повсеместно: во Владимире, Нижнем Новгороде, Муроме и других городах.
Раскол произошел в тот момент, когда страна столкнулась с необходимостью выработки подходов к культурным связям с Европой. Реформа готовила почву для распространения пренебрежительных настроений к национальным обычаям и формам организации быта; и в самом деле, мироощущение новообрядцев было меньше связано с вечностью, больше – с земными нуждами. Они в определенной степени эмансипировались, у них появилось больше материального практицизма, желания совладать со временем для достижения быстрых практических результатов.
В борьбе против староверов официальная церковь вынуждена была САМА обратиться за содействием к государству, волей-неволей сделав шаги в сторону подчинения светской власти. Алексей Михайлович этим воспользовался, а его сын Петр окончательно расправился с самостоятельностью православной церкви. Петровский абсолютизм на том и строился, что он освободил государственную власть от всех религиозно-нравственных норм. Многие «перегибы» петровских реформ связаны как раз с тем, что поспешной церковной реформой были размыты моральные нормы.
1672. – Преставление патриарха Иоасафа II. Собор об учреждении Нижегородской епархии. Патриархом поставляется митрополит Новгородский Питирим. Первый случай массового самосожжения раскольников (около 2000).
1673. – Преставление патриарха Питирима. В 1674 году патриархом поставляется митрополит Новгородский Иоаким. Выход в свет «Синопсиса», первого учебника истории.
1675. – Церковный Собор, предписавший немедленное действительное закрытие Монастырского Приказа. Решения о границах епархий, церковном суде и архиерейском священнослужении.
1676, 20 января. – Смерть царя Алексея Михайловича. Воцарение Федора Алексеевича. В том же году взят Соловецкий монастырь.
1678. – Собор о чине шествия на осляти в Вербное воскресенье.
1679. – Открытие первой школы в типографском доме.
1681. – Преставление Никона, по приказу царя Федора перевозимого в Воскресенский монастырь. Постановление Собора о передаче раскольников гражданскому суду и об уничтожении старообрядческих пустынь. Запрещение любого распространения древних книг и сочинений старообрядцев.
1682. – Собор в Москве об укреплении православия в связи с расколом. Учреждение Вятской, Воронежской, Великоустюжской и Тамбовской епископий. Народные волнения в Москве с требованиями восстановить «древнюю веру». Открытый диспут патриарха Иоакима с вождем старообрядчества Никитой Добрыниным (Пустосвятом). Казнь Пустосвята. Восточные патриархи присылают разрешительную грамоту, повелевающую причислить Никона к лику патриархов. Аввакум вместе с единомышленниками предан огненной казни.
Двести лет спустя нижегородский чиновник особых поручений по вопросам раскола при министре внутренних дел П. И. Мельников (Печерский) в своих «Письмах о расколе» отметил:
«Раскол и раскольники представляют одно из любопытнейших явлений в исторической жизни русского народа. Но это явление, хотя и существует более 2-х столетий, остается доселе надлежащим образом неисследованным. Ни администрация, ни общество обстоятельно не знают, что такое раскол. Этого мало: девять десятых самих раскольников вполне не сознают, что такое раскол».
Староверы – понятие, обозначающее подавляющее число приверженцев христианства в Московии до 1653 года. Но действительно ли они в прямом смысле – «древлеправославная» церковь?… Нет, конечно: «древлеправославие» по обрядам и понятиям получилось в период Орды, в XIII–XV веках, и в нем уже происходили разные перемены: при Иоанне IV Васильевиче, и при Филарете, когда церковь менялась в сторону национального приоритета. Филаретовская церковь подогнать под себя паству не смогла; никоновские перемены обратили сторонников филаретовской церкви в староверов.
Но государству требовалась послушная церковь, не более того; задачи получить непослушный народ, скрывающийся от государства в лесах по скитам, не стояло. Как только церковь в целом была подчинена, сразу понадобилось «вернуть народ»: экономическое развитие требовало работников, а они сбежали. Причем в своем противостоянии и церковь новой веры, и церковь старой веры заметно двинулись в сторону «закукливания», отстранения от интересов государства. Создавалась «молчащая оппозиция», содержащая в себе зародыш теократического государства; возник риск перехода на другую траекторию эволюции страны. Требовалось какое-то решение.
После смерти царя Алексея государство продолжало по инерции преследования староверов. В царствование Федора Алексеевича репрессии против них расширились, а царевна Софья издала закон, запретивший любую деятельность раскольников. Смертная казнь, кнут, в лучшем варианте ссылка – вот что им грозило. И тотчас в стране вспыхнула религиозная война. Реальные боевые действия шли на Медведице, Дону, Куме и в других казачьих областях. Но в основном бунты были не столько за веру, сколько за волю и за справедливость.
Большинство старообрядцев было вынуждено покинуть города, прежде всего столицу. Они бежали на Север и в Сибирь, в русские «пустыни», которые всегда отождествлялись с лесами, «пустыми» от людей. Они бежали и за рубеж – на Кубань и Северный Кавказ, «под руку» крымского хана и кабардинских князьков, но больше всего в пределы Речи Поcполитой. Внутри страны они проявляли исключительную духовную стойкость, отвечая акциями массового самосожжения, когда люди горели целыми родами и общинами.
Поначалу преследовал староверов и Петр I. Собственно, он был далек от религиозных проблем, он был, так сказать, не гуманитарием, а практиком, приверженцем не слова, а дела. И быстро понял, что противостояние с народом обедняет государство; по образному выражению А. М. Панченко, Петр получил самоистребляющуюся и разбегающуюся страну.
Поэтому сразу же после свержения Софьи отношение к старообрядцам смягчилось. Хотя закон о запрете деятельности раскольников и не отменили, но реально преследования прекратились. В обиход вместо слова «староверы» вошло слово «старообрядцы», – чтобы даже в филологии уйти от конфронтации, сгладить противоречия, найти общее не в обрядах, а вере, в Боге, изменить паству к новым условиям, повернуть лицом к насущным нуждам государства. Число самосожжений резко падает.
Екатерина II уже не только не преследовала старообрядцев, но даже поощряла их при переселении на завоеванные ею территории, – так же, как и иудеев, лютеран и даже иезуитов. В 1801 году ее внук Александр I установил «единоверие» – компромиссную форму для объединения господствующей церкви и церкви старого обряда. Это было очень правильное решение проблемы.
В дальнейшем старообрядцы внесли своеобразную струю в русскую духовно-культурную мысль, многое сделали для страны. Они были более грамотными, чем никониане, и они продолжали русскую духовную традицию, предписывающую постоянный поиск истины и напряженный нравственный тонус.
Однако не стоит торопиться идеализировать их образ жизни.
Новая церковь потеряла эту традицию; после падения престижа официальной церкви светская власть установила контроль над системой образования, и произошла подмена целей образования: вместо человека – носителя высшего духовного начала – стали готовить человека, выполняющего узкий круг определенных функций.
Однако не стоит торопиться чернить РПЦ за такой результат. Ведь именно это и требовалось государству для технологического рывка.
После 1917 года, при подготовке государства к очередному рывку, роль церкви вообще сошла к нулю, хотя она и осталась частью общественной жизни; место религии заняла марксистско-ленинская философия, а место института церкви – целая сеть парткомов. Это не было результатом глупости или злонамеренности людей; это было результатом эволюции государства и общественных структур.