Герой демократии

Герой демократии

Вот подвиг Сталина и Рокоссовского мне понятен, и я хотел бы его повторить, хотя спаси Господь Россию от такой необходимости. А какие из жуковских подвигов повторять – я не знаю. Тем более, что в описании его апологетов они похожи на анекдоты.

Вот его шофёр А. Н. Бучин рассказывает Н. Н. Яковлеву (поступившему в 1944 г. в МГИМО и ставшему там профессором истории), как Жуков опробовал построенный для него специальный поезд вылазкой в «двадцатых числах декабря» 1942 г. на Юго-Западный фронт, где заканчивалась Среднедонская операция (16—30 декабря), одна из операций Сталинградской битвы.

«Машины сгрузили, и на безотказном «хорьхе» мы колесили несколько дней по зимним степным дорогам, где заблудиться ничего не стоило. Несколько раз находили верную дорогу только благодаря сказочной способности Г. К. Жукова ориентироваться…

Какая-то мутная была поездка. По опустевшим дорогам, фронт ушёл вперёд, подолгу разыскивали нужные штабы и части. Снег милосердно покрыл шрамы войны, но не везде. Стояли сильные морозы, и трупы убитых и замёрзших красноармейцев и вражеских солдат иногда застывали в жутких позах».

Обычно Бучин упоминает командующих, к которым Жуков заезжал в других поездках, а здесь ни малейшей информации даже о том, встречался ли Жуков хотя бы с командующим фронтом Н. Ф. Ватутиным. На дорогах видели колонны пленных итальянцев и трупы. Это всё о войне. Зато:

«Предельно усталые мы возвращались в поезд, так и простоявший на станции Анна. В вагоне посапывал самовар. Отогревались, гоняя чай до седьмого пота. Приятное занятие прервало приглашение в салон-вагон. За столом Георгий Константинович и Лида Захарова. „Вот что, Александр Николаевич! – серьёзно сказал он. – Вы, говорят, поёте. Спой!“

В эту поездку Бедов, по просьбе Жукова, нашёл разбитного паренька учить генерала армии играть на баяне. Я немного пел, подражая Лещенко. Напел, кажется, „У самовара я и моя Маша“. Жуков одобрил: „Хорошо поешь!“ Лида похлопала в маленькие ладошки, и с тем был отпущен отдыхать.

На станции Анна единственный раз за всю войну Георгий Константинович распорядился делить „трофеи“. При разгроме итальянской армии где-то на складе захватили бочку рома и привезли к нашему поезду».

Итак, 2—3 дня Жуков в тёплом «хорьхе» пытался догнать далеко ушедший фронт, затем вернулся в тёплый вагон, попил с любовницей чайку с ромом, поучился играть на баяне, заставил шофёра усладить слух любовницы песней и уехал в Москву, где его ждал орден Суворова I степени № 1 за разгром немецких войск под Сталинградом. Как много мужчин в СССР не смогли бы повторить этот подвиг? Думаю, что их не перепугала бы необходимость переспать с любовницей. Справились бы. Но вы посмотрите в какой восторг привёл Н. Н. Яковлева этот пикник полководца.

«Н.Я. Я никогда не встречал в литературе упоминаний о поездке Г. К. Жукова в районе Среднего Дона в конце 1942 г. Рассказанное вами объясняет потрясающие успехи наших войск в те дни – разгром 8-й итальянской армии».

Помилуй Бог – да она уже была разгромлена и пленена к тому времени – пленных ведь уже в тыл гнали! Не Жуков её разбил, а те советские солдаты, замёрзшие трупы которых Жуков обозревал вдоль дорог, те, которым не то что медалей, а даже трофейного рома не досталось.

Кстати, А. Н. Бучин пишет, что грудь у любовницы Жукова – Лиды Захаровой – была маленькой. Может быть поэтому на её груди уместилось всего лишь 10 советских и иностранных (!) боевых наград. Так как за всю войну Бучин не отмечает, что кто-либо из многочисленной обслуги Жукова (охрана, адъютанты, ординарцы, повара, шофёры и т. д.) был хотя бы ранен, то лейтенант медицинской службы Л. Захарова, видимо, получала свои награды исключительно за храбрый секс.

А самого Бучина сослуживцы, издеваясь (он этого и сегодня не понимает), называли «генералом Эйзенхауэром», так как у шофёра Жукова количество орденских планок было сравнимо с орденскими планками главнокомандующего армией США. Причём, в своей лакейской наглости Бучин был ещё и переборчив. Когда у него в 1943 г. при очередном посещении фронта забарахлила машина под Жуковым и тот «наказал» его медалью «За отвагу», Бучин в своих воспоминаниях фыркнул: «Я рассчитывал хотя бы на орден Великой Отечественной». Как видите – каков пан, таковы и холопы.

Или вот такой подвиг. Тот же историк Н. Н. Яковлев, написавший, кстати, книгу о Г. К. Жукове, восторгается:

… Смотрите: в Московской стратегической оборонительной операции (30.09—05.12.1941) мы потеряли (безвозвратные потери – убитые, в плену) 514338 человек, контрнаступление под Москвой (06.12.1941—07.01.1942) – 139586 человек, Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция (08.01.1942—20.04.1942) – 272320 человек. Там, где Г. К. Жуков с начала до конца и без вмешательства свыше планировал и вёл сражение – контрнаступление под Москвой, – потери значительно уступали оборонительному периоду.

А при отступлении ему кто мешал командовать? Он ведь в обороне и приказы Сталина отменял, если вы помните по воспоминаниям Рокоссовского.

Зимой 41—42 гг. на советско-германском фронте действовало с нашей стороны более 50-ти армий, из которых 10 – у Жукова. Потери, о которых вспоминают сами немцы, они понесли от Тимошенко – под Ростовом и Ельцом. Но, допустим, каждая наша армия уничтожала немцев пропорционально, и войска под командованием Жукова нанесли немцам пятую часть потерь от всех их потерь на нашем фронте за этот период.

Тогда (по оперативным сводкам из дневника Гальдера): обороняясь и безвозвратно потеряв 514 тыс. советских солдат, Жуков нанёс немцам безвозвратные потери около 10 тыс. человек; наступая с декабря по январь и потеряв 140 тыс. человек, нанёс немцам потери в 7 тыс.; наступая с января по апрель и потеряв 272 тыс. человек, нанёс немцам потерь в 15 тыс. человек. Отступая и убив одного немца, войска Жукова потеряли убитыми и пленными 51 советского воина, а наступая – 20 и 18 человек соответственно. Это подвиг полководца?

Среди патриотов распространяется идея о том, что полководческий талант Жукова настолько велик, что его вынуждены-де уважать даже демократы. Ничего подобного, именно демократы, от Хрущёва до Ельцина, его «полководческие подвиги» и раздувают.

Я писал, что в марте 1941 г. Жуков представил правительству план стратегического развёртывания Красной Армии, по которому главный удар немцев ожидался на Украину. По плану Жукова войска были так сосредоточены у границ, что это повлекло гибель Западного фронта и тяжелейшие потери 1941 г. Из-за большой секретности этот план не был доверен машинистке и его лично от руки написал генерал-майор Василевский. Люди, которые готовят документ для подписи начальнику, называются «исполнителями» и их никогда не вспоминают в связи с документом.

А вот смотрите, как историк-демократ В. А. Анфилов в работе «Грозное лето 41» из «Библиотечки российского офицера» (Анкил-Воин, М., 1995) подаёт ошибку Жукова. «11 марта 1941 г. А. М. Василевским, по указанию наркома обороны, был написан особой важности, совершенно секретный (единственный экземпляр только лично Сталину и Молотову) документ…» – и далее текст плана. Из этой цитаты следует, что нарком обороны Тимошенко, поковыряв в носу, решил, от нечего делать, через голову начальника Генштаба РККА Жукова дать задание будущему маршалу Василевскому (тогда прямому подчинённому Жукова) написать ошибочный план так, чтобы Жуков об этом не знал. А Сталин и Молотов этот план неизвестного им генерал-майора претворили в жизнь.

Анфилов «подставляет» всех – Василевского, Тимошенко, Сталина, Молотова, но прячет от критики Жукова. Почему? Зачем демократам требуется, чтобы Жуков оставался великим героем? Зачем им нужны несуществующие подвиги Жукова?