СНАЧАЛА БЫЛ РОМАН…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СНАЧАЛА БЫЛ РОМАН…

Всякий раз, когда я простужался и заболевал, мама приносила мне чашку препротивного горячего молока с медом и любимую книгу — роман «Два капитана». Тогда я пил молоко, убеждая себя, что такое снадобье вполне могло бы спасти обмороженного штурмана Климова с застывшей во льдах шхуны «Святая Мария».

Поразительно, как иные книги могут программировать жизнь. Знаю это по собственному опыту. Я не собирался подражать одному из капитанов, запавшей в душу книги. Мало ли хороших увлекательнейших вещей было прочитано в юные годы? И казалось бы, история поиска пропавшей шхуны капитана Татаринова, погребена под слоями иных впечатлений. Да и каверинский роман я не открывал потом лет тридцать. И вдруг поймал себя на том, что все эти тридцать лет я искал своего капитана, вольно или невольно проделав путь главного героя. Даже служить судьба забросила меня в тот самый город Полярный, из которого по жизни, а не по роману уходила в свое роковое плавание шхуна «Святая Анна», она же — «Святая Мария» в книге. И над тем островом довелось побывать, который был открыт в Арктике, благодаря дрейфу «Анны — Марии» — островом Визе. И в «городе Энске», то бишь Пскове, живать приходилось и даже купаться в тех местах на слиянии рек «Тихой и Песчинки», рек Великой и Псковы, где ловил пацаненком голубых раков Саня Григорьев и куда вынесло сумку утонувшего почтальона с письмами капитана Татаринова. Даже этот эпизод повторился, правда, не в Пскове, а в Москве и несколько в иной форме. Вместо подлинных писем капитана Татаринова я вынудил на великой толкучке «измайловского вернисажа» подлинное фото капитана Ивана Львовича Татаринова, точнее его прототипа — лейтенанта Георгия Львовича Брусилова.

Говорю об идентичности этих имен столь уверенно, поскольку знаю от самого автора — приходилось общаться с Вениамином Александровичем — что образ капитана Татаринова собирательный. Его романная биография вобрала по меньшей мере три реальных моряцких судьбы — старшего лейтенанта Георгия Седова, лейтенанта Георгия Брусилова и частично геолога-морехода Владимира Русанова. От Седова командиру «Святой Марии» досталось его азовское детство и начало морской карьеры. От Брусилова практически все остальное — идея экспедиции, ее подготовка, обстоятельства похода. Даже отчества у них совпали — оба Львовичи. Как и у Татаринова, у Брусилова был тоже брат, только не двоюродный, а родной — тоже офицер флота — Сергей Львович Брусилов. Преподававший в советские годы в Военно-морской академии в Ленинграде.

Легко понять волнение, с каким я держал старый снимок. На фотобумажной четвертушке остался след человека, исчезнувшего в белых просторах Арктики 85 лет тому назад. Старая фотография чудом пережила войны, революции, кражи, пожары, блокады, эвакуации, перестройки…