Побег? Побег! Побег…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Побег? Побег! Побег…

Несколько раз узники замка Вюрцбург готовили побеги моряков. Бежали Сысоев, Шанько, Круликовский. Им удалось выскользнуть из горной тюрьмы, подобно героям авантюрных романов, им удалось даже пересечь весьма неширокий в этих местах Дунай, но пройти незамеченными через густо населенную Баварию, без карт, без знания языка было невозможно. Всех беглецов изловили и отправили в лагеря с ужесточенным режимом. И все-таки они продолжали рваться к своим…

Старший механик т/х «Хасан» А. Устинов:

«Наши генералы попросили нас помочь бежать двум офицерам — подполковнику Н. Власову и А. Родных. Оба — летчика, оба Герои Советского Союза, ребята отчаянные и отважные. Такие до своих точно доберутся. И мы взялись за подготовку. Продумали все до мелочей. Наш боцман добыл на фабрике, где мы работали, сорок метров крепкого троса типа лаглиня, свернул в «бухточку» и спрятал в большой термос с брюквенным супом. Термос приносили из замка и уносили обратно двое моряков на крепкой палке. Охрана ничего не заметила. В одну из ночей боцман сплел на тросе муссинга — специальные узлы для удобного прихвата. По этому концу летчики должны были спуститься по высоченной стене в ров. Чтобы их не постигла участь чехов, в ров надо было сбросить еще одну веревку. За это взялся наш третий механик, который заранее разобрал крышу на чердаке фабрики. В ночь побега он обязан был вытянуть летчиков изо рва и помочь им скрыться в перелеске. Штурман сумел скопировать карту Баварии. Из кладовой наших вещей незаметно похитили подходящие по размерам костюмы, ботинки, шляпы, макинтоши. Собрали увесистую сумку с хлебом, картошкой и сигаретами. Самое сложное выполнили матросы Шулепников, Свирин и Леонов. Они в течение двух месяцев незаметно разбирали в кирпичной стене лаз. Это в помещении, где почти постоянно пребывали люди! Мусор они горстями уносили за печку… Наконец, проход был готов, и мы назначили ночь побега. Последняя проверка у офицеров проводилась в 24.00. Как только она закончилась, Власов и Родных перебрались на нашу сторону. Но дверь из комнаты с проломом в стене оказалась запертой на ключ. Срочно изготовили отмычку и открыли ее. Обнялись на радостях. Ну, ребята — вперед!

Нервы у всех перенапряглись, ведь два месяца готовились! Летчики быстро переоделись в наши макинтоши. Вдруг раздался истошный крик — кричал врач-поляк с той, генеральской половины: «Алярм! Алярм! Советы побегли!» Через секунду-другую, взвыла сирена, вспыхнул прожектор, на стены бросились солдаты с овчарками, лязгнули запоры на первом этаже нашего блокгауза. Власов еще рвался бежать… «Успеем!» Потом сам понял, что все сорвалось. «Расходитесь все по своим койкам! Мы все возьмем на себя. Только звезду спрячьте!» И он сунул матросу Фесаку золотую звездочку Героя, завернутую в тряпицу. Ему удалось сохранить ее во время бесчисленных шмонов?! Тут ворвался унтер Вейфель с солдатами. Власова схватили, а Родных успел перебраться на свою половину.

Лишь спустя много лет, я узнал, что стало с отважным летчиком. В лагере смертников под Нюрнбергом Николай Власов попытался организовать с двумя военнопленными побег большой группы. Но дело не вышло, и подполковника живым сожгли в крематории…»

Лишь в апреле 1945 года, когда в Баварию вступили американские войска, закончилось затянувшееся «плавание» шести советских экипажей. Да, их несладкая жизнь в замке Вюрцбург была все же легче, чем в обычных лагерях для военнопленных. Под Новый год интернированным морякам выдавали хоть и плохонькое, но пиво. Возможно, именно это пиво и стало поперек горла следователям СМЕРША и НКВД: «Мы воевали, а вы там пиво пили»… И часть заложников большой политики отправилась в советский лагерь. Там пива на Новый год не давали. Да и вести записки у многих пропала охота.

Впрочем, это уже другая история.

Москва — Вюрцбург