Но разве люди не всегда были патриархальны?

Но разве люди не всегда были патриархальны?

Одной из старейших форм угнетения и иерархии является патриархат — разделение людей на две строгие гендерные роли и доминирование мужчин над женщинами. Но патриархат не естественен и не универсален. Многие сообщества имели больше двух гендерных категорий и позволяли своим членам менять гендер. Некоторые даже создали уважаемые духовные роли для тех, кто не мог вписаться в один из основных гендеров. Большинство доисторических картин изображают людей неопределенного гендера или людей с непонятными, преувеличенными чертами мужского и женского. В таких обществах гендер был изменчив. В определенном смысле исторический переворот позволил сформироваться двум четким, доведенным до идеала гендерам, которые мы сегодня считаем естественными. Исключительно с физиологической точки зрения многие абсолютно здоровые люди рождаются одинаково похожими на мальчика и/или девочку (интерсексными), с мужскими и женскими физиологическими характеристиками, демонстрируя, что эти категории существуют на подвижной почве. Бессмысленно заставлять людей, не вписывающихся в одну категорию, чувствовать себя неестественно.

Даже в нашем патриархальном обществе, где каждый вынужден верить в естественность патриархата, всегда существовало сопротивление. Большая часть квир[7] и трансгендерного сопротивления принимает горизонтальную форму. Организация из Нью-Йорка под названием FIERCE! (СВИРЕПЫЕ!) объединяет широкий круг людей, исключенных и угнетенных патриархатом: трансгендеров, лесбиянок, геев, бисексуалов, двудуховных (почетная категория людей во многих культурах коренных американцев, не ассоциирующих себя четко с мужчиной или женщиной), квир и сомневающихся (люди, которые не определились со своей сексуальностью или гендером или не чувствуют себя комфортно в какой бы то ни было категории). FIERCE! была основана в 2000 г. в основном цветной молодежью с участием анархистов. Они придерживаются горизонтальной этики «организовано нами и для нас», активно связывают сопротивление патриархату, трансфобии и гомофобии с сопротивлением капитализму и расизму. Они участвуют в протестах против полицейского насилия в отношении трансгендерной и квир молодежи; просвещают людей через документальные фильмы, зины[8] и интернет; выступают за беспристрастное здравоохранение и против джентрификации[9], особенно когда последняя угрожает уничтожением культурных и социальных пространств квир молодежи.

Во время написания этой книги они наиболее активны в кампании против джентрификации района Кристофер Стрит Пьер — одного из немногих общественных мест для бездомной и малозарабатывающей цветной молодежи, где можно встречаться и развивать общины. С 2001 года город пытается перестроить Пьер, усилилась полицейская агрессия и увеличилось количество арестов. Кампания FIERCE! объединила под одним лозунгом тех, кто хочет спасти место, и изменила ход публичных дебатов таким образом, что сейчас можно услышать не только правительство или частных предпринимателей. Отношение нашего общества к гендеру и сексуальности радикально изменилось за последние несколько столетий, в значительной степени благодаря таким группам, занимающимся прямым действием для создания вещей, которые считаются невозможными.

Сопротивление патриархату уходит глубоко в историю. В «старые добрые времена», когда гендерные роли были неприкосновенны и считались естественными, мы можем найти истории об утопиях, нарушавших предположение о естественности патриархата и представления о том, что прогресс цивилизации неуклонно ведет нас от зверских истоков к более просвещенной чувствительности. По сути, идея полной свободы всегда играла роль в человеческой истории.

В 1600-ых гг. европейцы отправлялись в Северную Америку по различным причинам, создавая разнообразные колонии: они включали в себя экономики, построенные на рабстве, исправительные колонии, торговые сети, пытающиеся заставить коренное население добывать в больших количествах шкуры животных, и колонии, воплощающие в жизнь фундаменталистские религиозные утопии, основанные на полном искоренении коренных жителей. Но так же, как в рабских колониях, были свои повстанцы, в религиозных — свои еретики. Одним из таких еретиков, достойных нашего внимания, была Анна Хатчинсон. Анабаптистка, она сбежала из старого мира в Новую Англию от религиозного преследования, начала проводить женские собрания в своем доме и вести дискуссии по свободной интерпретации Библии. С ростом популярности этих собраний мужчины тоже начали их посещать. Анна добилась общей поддержки благодаря хорошо аргументированным идеям, выступая против рабства африканцев и коренных американцев, критикуя церковь и настаивая на том, что родиться женщиной — счастье, а не проклятье.

Религиозные лидеры колонии в заливе Массачусетс судили ее за богохульство, но на суде она отстаивала свои идеи. Ее прервали и заклеймили как инструмент дьявола, а один из судей заявил: «Ты находишься не на своем месте. Ты предпочитаешь быть мужем, а не женой, пастором, а не слушателем, и магистратом, а не гражданином». После изгнания Анна Хатчинсон организовала группу (1637 г.) и основала поселение под названием Покассет. Для него намеренно выбрали место рядом с тем, где Роджер Вильямс, прогрессивный богослов, основал Providence Plantations — поселение, основанное на идее общего равенства, свободы для всех его обитателей и дружественных отношениях с коренным населением. Эти поселения впоследствии стали, соответственно, городами Портсмут и Провиденс, Род-Айленд. Чуть раньше они объединились, чтобы создать колонию Род-Айленд. По свидетельствам современников, оба поселения оставались в дружественных отношениях с соседним племенем Наррагансет. Поселение Роджера Вильямса располагалось на подаренной земле, в то время как группа Хатчинсон договорилась о бартере, чтобы купить землю.

Вначале сообщество Покассет было организовано при помощи избираемых представителей, и люди отказывались иметь руководителя. Поселение признавало равенство полов и суд присяжных; отменило смертную казнь, суды над ведьмами, аресты за долги и рабство; и допускало полную религиозную свободу. Вторая синагога в Северной Америке была построена в колонии Род-Айленд. В 1651 году один из членов группы Хатчинсон захватил власть в колонии и получил поддержку властей Англии в управлении колонией, но спустя два года поселенцы выкинули его, организовав мини-революцию. После этого инцидента Анна Хатчинсон осознала, что ее религиозные верования противоположны «магистрату», или правительственной власти, и, говорят, в последующие годы своей жизни развивала политико-религиозную философию, близкую индивидуалистскому анархизму. Кто-то может сказать, что Хатчинсон и ее коллеги опережали время, но в каждой исторической эпохе существуют истории о людях, создававших утопии, женщинах, защищавших свое равенство, мирянах, отрицавших монополию религиозных лидеров на истину.

За пределами западной цивилизации мы можем найти много примеров непатриархальных обществ. Некоторые безгосударственные общества намеренно сохраняли гендерную текучесть, как, например, описанные выше мбути. Многие общества приняли фиксированные гендеры и разделение ролей между мужчинами и женщинами, пытаясь при этом сохранить равенство между этими ролями. Некоторые из этих обществ принимают трансгендерные выражения — личностей, меняющих гендер или принимающих уникальную гендерную идентичность. В сообществах охотников и собирателей «резкое и жесткое разделение труда между полами не универсально... [и в случае одного определенного общества] фактически любой жизненно необходимый труд может, а обычно и исполняется как мужчинами, так и женщинами»[10].

Игбо из Западной Африки имели раздельные сферы деятельности для мужчин и женщин. Женщины отвечали за одни экономические задачи, а мужчины — за другие, и каждая группа обладала автономной властью над своими сферами. Эти сферы определяли, кто какие продукты производил, кто каких животных приручал и кто какие обязанности выполнял в саду или на рынке. Если мужчина вмешивался в женскую сферу деятельности или оскорблял жену, женщины проводили ритуал для восстановления баланса и наказания обидчика, который назывался «сидеть на мужчине». Все женщины собирались вокруг дома обидчика, кричали и оскорбляли его, чтобы ему стало стыдно. Если он не выходил извиниться, то женщины могли снести ограду вокруг здания и уничтожить прилегающие постройки. Если его оскорбление было достаточно тяжелым, то женщины могли ворваться в дом, вытащить его оттуда и избить. Когда британцы колонизировали игбо, то они признали мужские институты и экономические роли, но проигнорировали или не заметили соответствующие женские сферы социальной жизни. Когда женщины игбо ответили на непристойное поведение британцев традиционной практикой «сидения на мужчине», то британцы, возможно, приняв это за женское восстание, открыли огонь, положив тем самым конец ритуалу гендерного уравновешивания и цементируя институт патриархата в колонизированном обществе[11].

Хауденосауни, европейцами названные Ирокезами, — матрилинейное эгалитарное общество на востоке Северной Америки. Они традиционно использовали несколько способов для уравновешивания гендерных отношений. Несмотря на то, что европейская цивилизация использует гендерное разделение для социализации людей по жестким ролям и притеснения женщин, квир и трансгендеров, гендерное разделение работы и социальных ролей среди хауденосауни существует для сохранения баланса: наличие определенных автономных ниш и функций для различных групп предоставляет большую свободу передвижения между гендерами, нежели это возможно в западном обществе. На протяжении веков хауденосауни координировали многие племена, используя федеративную структуру, и на каждом уровне организации были женские и мужские советы. На уровне, который можно назвать национальным, решавшем вопросы войны и мира, мужчины принимали финальное решение, хотя женщины обладали правом вето. На местном уровне у женщин было больше влияния. Базовая социально-экономическая единица, длинный дом, считалась принадлежащей женщинам, и у мужчин не было советов на этом уровне. Когда мужчина женился на женщине, то он переезжал к ней в дом. Любого мужчину, который плохо себя вел, женщины могли выкинуть из длинного дома.

Западное общество привычно рассматривает «высокие» уровни организации как более важные и могущественные — даже язык, которым мы пользуемся, отображает это; но из-за того, что хауденосауни были децентрализованы и эгалитарны, более низкие или местные уровни организации, на которых женщины имели больше влияния, были важнее в повседневной жизни. Фактически, когда между различными племенами не было вражды, верховный совет мог не встречаться долгое время. Тем не менее, это не было «матриархальным» обществом: мужчин не использовали и не недооценивали, как в патриархальном обществе женщин. Скорее, каждая группа обладала определенной автономией и средствами для сохранения баланса. Вопреки вековой колонизации патриархальной культурой, многие группы хауденосауни сохранили традиционные гендерные взаимоотношения и все еще выделяются на фоне гендерно-угнетающих культур Канады и Соединенных Штатов.