Реформа сословного устройства русского общества
Реформа сословного устройства русского общества
Петр видел отсталость сословного устройства России и устройства ее государственных учреждений. В ходе Северной войны ему стала ясна необходимость внутренних преобразований.
Петр ставил себе целью создание могущественного дворянского государства. Для этого нужно было поставить дворянство на такую высоту, какой оно никогда не достигало в Московской Руси.
Нужно было распространить среди дворян знания, повысить их культуру, сделать дворянство подготовленным и пригодным для достижения тех целей, которые ставил перед собой Петр, а эти цели совпадали с интересами дворянства как класса.
Между тем дворянство в большинстве своем было не подготовлено к пониманию и осуществлению тех целей, которые ставил перед ним Петр. Только столичное московское дворянство представляло собой исключение. Эти люди правили страной, имели соответствующие знания, опыт, считали «государеву службу» своим правом, своим призванием.
Выходец из крестьян, выдающийся экономист Посошков писал о дворянах: «Людей на службу нагонят множество, а если посмотреть на них внимательным оком, то кроме зазору ничего не узришь. У пехоты ружье было плохо и владеть им не умели, только оборонялись ручным боем, копьями и бердышами, и то тупыми и меняли своих голов на неприятельскую голову по три и по четыре и гораздо больше. А если на конницу посмотреть, то… клячи худые, сабли тупые, сами скудны и безодежны, ружьем владеть никаким неумелые; иной дворянин и зарядить пищали не умеет, а не то что ему стрелять по цели хорошенько. Попечения о том не имеет, чтобы неприятеля убить; о том лишь печется, как бы домой быть, а о том еще молится богу, чтоб и рану нажить легкую, чтобы не гораздо от нее поболеть, а от государя пожаловану б за нее быть, и на службе того и смотрят, чтоб где во время бою за кустом притулиться, а иные такие прокураты живут, что и целыми ротами притуляются в лесу или в дому. А то я у многих дворян слыхал: дай бог, великому государю служить, а сабли из ножен не вынимать».
Петр добивался того, чтобы все дворянство считало «государеву службу» своим почетным правом, своим призванием, умело править страной и начальствовать над войсками.
Чтобы сделать дворян пригодными для достижения тех целей, которые поставил перед ними, чтобы вырастить из них государственных деятелей, военачальников, флотоводцев, Петру нужно было прежде всего распространить среди дворян образование.
И вот Петр установил новую обязанность дворян — учебную. С 10 до 15 лет дворянин должен был учиться «грамоте, цифири, и геометрии». Обучались и в специальных школах: «цифирных», «навигацких», артиллерийских, фортификационных и др.
С пятнадцати лет дворянин должен был идти служить. Две трети дворянской семьи шли на службу в армию и флот и только одна треть оставалась в гражданских учреждениях.
Прохождение несложного курса науки было обязательным для дворянина. Без справки о «выучке» дворянину не давали «венечной памяти» — разрешения жениться.
Указами 1712, 1714 и 1719 гг. был установлен порядок, по которому «родовитость» не принималась во внимание при назначении на должность и прохождении службы. И наоборот, выходцы из народа, наиболее одаренные, деятельные, преданные делу Петра, имели возможность получить любой военный или гражданский чин. Не только «худородные» дворяне, но даже люди «подлого» происхождения выдвигались Петром на видные государственные должности.
Этот порядок был закреплен в особой «Табели о рангах» 1722 г., по которой все должности в армии, во флоте и в гражданских учреждениях были разделены на 14 рангов, начиная от фендрика до генерал-фельдмаршала (в армии), от корабельного комиссара до генерал-адмирала (во флоте) и от коллежского регистратора и комиссара до канцлера (в гражданских учреждениях). Все чины можно было получить только за свои личные качества и за службу, «хотя бы и низкой породы были».
Поэтому среди видных деятелей петровских времен мы видим и сына придворного конюха царского денщика — Александра Даниловича Меншикова, и литовского свинопаса — генерал-прокурора Ягужинского, и крещеного еврея — приказного Шафирова, и других выходцев «из самого подлого рода». Меншиков стал «светлейшим» князем, Ягужинский — графом и крупным заводчиком, Шафиров — бароном. Все они, получив невиданные до того времени звания, сливались со столбовым дворянством, становились владельцами обширных поместий и множества крепостных крестьян, смотрели уже свысока на свою родню, отрывались от народа, забывали о его нуждах, грабили и угнетали его.
Петр уничтожил существовавшее до того времени внутри господствующего класса деление на окольничих, бояр, дворян и т. д., на наследственно владевшее землей боярство и на служилое дворянство. Все стали дворянами, «шляхетством». Изданным в 1714 г. указом о единонаследии было уничтожено различие между наследственными землями — вотчинами и поместьями, которые давались царем дворянам за службу. Все земли стали полной собственностью дворян, их «имениями», «недвижимой собственностью».
Указ 1714 г. устанавливал, что отныне поместие может передаваться по наследству лишь одному сыну в семье. Указ преследовал троякую цель: предотвратить раздробление дворянских земель, дабы не «охудевали» знатные роды; предотвратить падение платежеспособности крестьянства, которое при дроблении имений подвергалось большому угнетению и разорялось; заставить нести «государеву службу», торговать, заниматься промышленной деятельностью часть дворян, для которых отныне источником существования должно было стать «государево жалованье», доходы от промышленности и торговли. Те, кто не получил имений, «не будут праздны, ибо принуждены будут хлеба своего искать службою, учением, торгами и прочим».
Указ 1714 г. многим дворянам пришелся не по душе. Среди русского дворянства было много людей отсталых, закосневших в стародедовском «обычье», не желавших никаких новшеств. Они не понимали, для чего это царь, которому полагалось медленно и величаво выступать в пудовом, шитом золотом платье в сопровождении бояр в длинных горлатных шапках, в простом платьишке, в фартуке и стоптанных башмаках носился по верфи, рубил, строгал, вечно торопясь, прислушиваясь к окрикам иноземных шкиперов и куря «табачище». С недоумением и злобной завистью наблюдали эти ревнители старины, как царь окружал себя иноземцами да «худородными», отставив родовитых людей.
Среди русского дворянства было много людей, недовольных тяготами нескончаемой «службы государевой», постоянными войнами, непривычно напряженной деятельностью, людей, которые рады были бы сбросить с себя кафтаны и парики и засесть безвыездно в своих поместьях.
Многие дворяне не хотели учиться, боялись «цифири» и «навигации». Думая спастись от этих ненавистных наук, иные записались в Заиконоспасское духовное училище. Но и стены монастырской школы не спасли этих дворян. Петр перевел их в Петербургскую морскую школу да еще в наказание заставил их вбивать сваи на Мойке.
Петр сам производил смотр и «разборку» дворян, устанавливал кому и где служить. В 1704 г. он «разобрал» около шестисот недорослей «знатных самых персон»: Голицыных, Хованских, Лобановых-Ростовских, Черкасских и др. Вызывал к себе Петр и взрослых дворян, проверяя, как они несут службу.
Петр, сам беззаветно «служивший» России, требовал и от дворянства службы напряженной, тяжелой, невиданной в Московской Руси. Петру некогда было доказывать непонимающим и несогласным необходимость преобразований. Петр и не доказывал, а принуждал. Уклонявшихся от службы, так называемых «нетчиков», жестоко преследовали. В имения за «нетчиками» посылали особых людей — «посылыциков». Указ от 11 января 1722 г. подвергал «нетчика» «шельмованию» — гражданской казни, объявляя его вне закона. Каждому, кто укажет на скрывающегося «нетчика», будь это даже его крепостной, была обещана половина его имущества.
Петр не считался с интересами каждого дворянина в отдельности, он поставил своей целью укрепить дворянство в целом. Он решал задачи, стоявшие перед дворянским государством, а не перед отдельным дворянином.
Петр заставил дворянство для его же пользы приниматься за непривычное дело, полагая, что так же, как гвардеец всегда был «на месте» и мог решать любую задачу, так и дворянин должен «уметь все», боролся с косностью дворянства, с его приверженностью старине, поддерживал в дворянстве все передовое, все способное к полезной деятельности.
Петр был дворянским государственным деятелем, но с ясным умом, который позволял ему видеть то, что для большинства дворян его времени было еще подернуто пеленой грядущего, он отличался неистощимой способностью к деятельности, которая позволяла ему преодолевать все препятствия на пути к намеченной цели. Он приучал дворян не бояться «нового», когда это новое было им на пользу.
Петр требовал от дворян «прямой службы» дворянскому государству, но не все дворяне сразу поняли это и служили за страх, а не за совесть. Пришло время, и они поняли, куда ведет их Петр — царь, «полковник» и «отец Отечества».
И в конце концов, несмотря на жалобы и ропот, на заговоры и недовольство, Петр создал могучую дворянскую империю.
Заботясь о возвышении дворянства, Петр Великий сделал многое также и для купечества.
Петр предоставлял купцам льготы, оказывал им денежную помощь, передавал им на выгодных условиях казенные заводы, создавал торговые компании. Нередко купцы выступали советчиками Петра по вопросам торговли и промышленности. Под покровительством царя действовали такие крупные промышленники, как основатель и владелец Уральских железных заводов Никита Демидов, в прошлом простой тульский кузнец.
Петр, однако, был не купеческим, а дворянским царем, только лишенным дворянской ограниченности и хорошо понимавшим значение промышленности и торговли для благосостояния и могущества государства. Именно поэтому царь стремился приобщить к торговле и промышленности дворянство и протягивал руку купцам.
И если деятельность Петра вела, с одной стороны, к возвышению дворянства и развитию купечества, то, с другой стороны, она вела к еще большему угнетению народа.
Северная война, продолжавшаяся с перерывами двадцать один год, война с Турцией, продолжавшаяся с перерывами шестнадцать лет, строительство флота, Санкт-Петербурга, Вышневолоцкого и Ладожского каналов, устройство железных заводов и другие дела Петра тяжким бременем легли на плечи народа. Особые чиновники — «прибыльщики» придумывали все новые налоги и поборы. Брали за все, за что только можно было брать: за соль, за ульи, за продажу огурцов. Обложили налогом все, что только можно было обложить: до кваса и сусла, до дубовых гробов и бород включительно. Налоги и поборы возросли в несколько раз. Различного рода повинности еще больше отягощали участь крестьянства. Рекрутские наборы выхватывали из сел десятки тысяч крестьян. Чаще всего рекрут навеки отрывался от семьи и уже не возвращался в родной дом.
Крепостные крестьяне, помимо государственных налогов, платили еще и оброк своему хозяину-дворянину, а кроме государственных повинностей несли вдобавок тяжелую барщину. «Государева служба», отвлекая крестьян от их хозяйства, разоряла их. Свои же «господа»-дворяне, расходы которых непрерывно возрастали, ускоряли и усиливали разорение крестьян.
Единицей обложения до петровских реформ был крестьянский двор. С приростом населения средний состав «тяглого» двора увеличивался, но при подворном обложении этот прирост для казны пропадал. Поэтому для повышения доходов казны в 1718 г. правительство решило заменить подворное обложение поголовным — ввести «подушную подать». Все крестьянское население мужского пола, независимо от возраста, было обложено податью. Была произведена перепись всего «тяглого» населения, а вслед за ней ревизия. Так появились «ревизские списки» и «ревизские души».
Число плательщиков выросло. К 1727 г. было учтено пять миллионов четыреста тысяч плательщиков. Каждый крепостной крестьянин должен был платить государству семьдесят четыре копейки в год, т. е. примерно 10 рублей золотом на деньги начала XX в. Так как государственные крестьяне и посадские люди — горожане не платили своим владельцам, то государству они должны были платить больше — по одному рублю двадцати копеек. Введение подушной подати увеличило доход казны в четыре раза, но и «тяготы» крестьянские возросли в три раза. Крестьянство разорялось и зачастую не в силах было платить подать. Правительство направляло в деревни и села воинские команды, которые нещадно взыскивали недоимки. Прокормление этих команд во время их постоя в деревне и чинимый их начальниками произвол довершали разорение крестьянства.
Введя подушную подать, Петр нивелировал все социальные низы, слил их в единый класс, подобно тому, как ликвидацией категорий внутри дворянства он сплотил господствующий класс. Это усиливало классовую дифференциацию.
Для Петра крестьянин был прежде всего его подданным — плательщиком подати, рекрутом, работным человеком. Деньги, жизнь и труд его принадлежали в первую очередь государству. Затем, уже во вторую очередь, крестьянин являлся в глазах Петра крепостным помещика. Поэтому Петр восстановил права крестьянина перед судом, отменил ответственность крестьянина за долги помещика, запретил помещикам вмешиваться в личную жизнь и в браки крестьян, понимая, что это разрушает «тягло». Петр в одном из своих указов даже рекомендовал (!) помещикам прекратить позорный торг людьми или по крайней мере при продаже крестьян не разбивать семьи. (Этот указ, изданный 15 апреля 1721 г., может служить примером недейственности петровских указов о крестьянах.) Петр также запретил помещикам отдавать крестьян «в зажив» (т. е. в наем, когда плату за отданного в наем крестьянина получал помещик) и переводить их из имения в имение, обязал владельцев прокармливать своих крестьян, установил право помещичьих крестьян заниматься торговлей, отменил «правеж» (т. е. материальную ответственность) крестьян за долги их хозяев. Но он же запретил крестьянам отлучаться из поместий без письменных отпусков и роздал помещикам 305 тысяч крестьянских душ.
Петр превратил деревню в источник рабочей силы промышленности. Крестьян приписывали к заводам. В 1721 г. правительство разрешило покупку крестьян для работы на промышленных предприятиях. Крестьянин, ранее прикрепленный к земле, теперь становился «крепок» помещику, владельцу.
Росла торговля помещиков сельскохозяйственными товарами, а вместе с ней росло и угнетение крестьян. Царь брал у крестьянина свое, барин — свое. «Со времени Петра началась внешняя торговля России, которая могла вывозить лишь земледельческие продукты. Этим было вызвано угнетение крестьян, которое все возрастало по мере роста вывоза, ради которого оно совершалось…»[15]
«Прибыльщик» Курбатов писал Петру: «От правежей превеликой обходится всенародный вопль, а паче в поселянах, яко не точию (не только) последнего скота, но иные беднейшие и домишков своих лишаются».
Только богатые крестьяне, становившиеся купцами и промышленниками, пользовались покровительством Петра.
Тяжелые государственные повинности и налоги, гнет и произвол помещиков вызывали крестьянские волнения.
К концу царствования Петра крестьянство было совершенно разорено. Накопились огромные недоимки, и крестьяне уплатить их были не в состоянии. Из-за податей и поборов, из-за тяжелых повинностей, из-за рекрутчины, оброков и помещичьей барщины разорялись и опустошались целые области. Крестьяне погибали на войне, вымирали от голода и эпидемий, гибли от непосильной работы на прокладке дорог и каналов, на строительстве городов и крепостей, в рудниках и на заводах. Многие бросали родные места и спасались бегством.
Уходили в Башкирию, Сибирь, на Дон, на Яик, на север.
Страшной тяготой легла на плечи народа созданная его трудом и потом Российская империя.