ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ
ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ
Во всех экспедициях и канцелярии III отделения на 6 августа 1880 года служило семьдесят два человека, в том числе вольнонаемные и сверхштатные, в числе последних состоял народоволец Н. В. Клеточников[150] . Всех чиновников III отделения вместе с секретными агентами после высочайшего указа от 6 августа 1880 года поглотил вновь созданный Департамент государственной полиции. Никто уволен со службы не был. Начальство опасалось обижать своих подчиненных, располагавших секретными сведениями, и желало быть спокойным за сохранение тайн. Обиженные могли нанести непоправимый вред делу политического сыска. Поэтому пришлось смириться с тем, что на службе в политической полиции многие ничтожны, убоги, бесполезны и даже вредны. Таким образом, все мерзкое и никчемное, что накопилось за более чем полувековое существование III отделения, переселилось в Департамент государственной полиции.
Служа в III отделении и Департаменте полиции, Клеточников регулярно передавал народовольцам слышанное от «коллег» и прочитанное в документах этих учреждений. Они дошли до нас в виде копий, переписанных народовольцами Н. А. Морозовым, Л. А. Тихомировым, С. А. Ивановой и Е. Н. Фигнер. В них содержатся ценнейшие сведения о политическом сыске и его тайных сотрудниках. [151]. На основании этих записей В. Л. Бурцев издал списки секретных агентов, раскрытых Клеточниковым [152]. В них содержится описание 332 человек. Главным образом это осведомители и эпизодические доносчики, лишь незначительное количество из них можно отнести к провокаторам Конечно же, список этот не может претендовать на исчерпывающую полноту.
В конце 1880 года к Департаменту государственной полиции присоединили Департамент исправительной полиции, и тогда вся дрянь, выросшая в III отделении, слилась с тем самобытным, что родилось и расцвело на почве Департамента исправительной полиции Министерства внутренних дел. Сыщикам двух родственных ведомств, ранее искусственно изолированных и враждовавших, было чем поделиться друг с другом. Под крышей Министерства внутренних дел произошло соединение всех полицейских сил. Посты министра внутренних дел и шефа Отдельного корпуса жандармов получил граф М. Т. Лорис-Мели-ков, товарищами министра стали М С. Кахановой П. А. Черевин. Бывший министр внутренних дел Л. С. Маков занял кресло министра почт и телеграфов и директора Департамента духовных дел и иностранных вероисповеданий, выделенных из Министерства внутренних дел при его реорганизации.
Первоначально Департамент государственной полиции состоял из трех делопроизводств — распорядительного, законодательного и секретного, позже появились и другие подразделения. К концу своего существования в феврале 1917 года его структура выглядела следующим образом:
Первое делопроизводство (декабрь 1880—1917) — распорядительное, заведовало общеполицейскими делами, распределением кредитов и личным составом общеполицейской части. В 1907 году дела о кредитах и пенсиях были переданы в Третье делопроизводство, а оттуда в Первое делопроизводство поступили дела о политической благонадежности чинов полиции;
Второе делопроизводство (декабрь 1880—1917) — законодательное, занималось составлением полицейских инструкций, циркуляров и подготовкой законопроектов, а также ведало организацией полицейских учреждений в России;
Третье делопроизводство (декабрь 1880—1917) — секретное, до 1 января 1898 года осуществляло политический сыск, гласный и негласный надзор, борьбу с политическими партиями и массовым движением, охрану царя, руководство заграничной агентурой, а также наружным и внутренним наблюдением на территории России. После 1 января 1898 года большая часть функций Третьего делопроизводства перешла в Особый отдел;
Четвертое делопроизводство (февраль 1883—1902, 1907—1917) —наблюдательное, производило надзор за ходом политических дознаний в губернских жандармских управлениях, после 1907 года — надзор за массовым рабочим и крестьянским движением, легальными организациями;
Пятое делопроизводство (февраль 1883—1917) осуществляло гласный и негласный надзор,
Шестое делопроизводство (1894—1917) наблюдало за изготовлением, хранением и перевозкой взрывчатых веществ, ведало разработкой и реализацией фабрично-заводского законодательства, с 1907 года выдавало справки о политической благонадежности лицам, поступавшим на государственную службу или в земство,
Седьмое делопроизводство (1902—1917) наследовало у Четвертого делопроизводства наблюдение за дознаниями по политическим делам, ведало составлением справок о революционной деятельности лиц, привлеченных к следствию по делам о государственных преступлениях, с 1905 года занималось составлением циркуляров о скрывшихся обвиняемых,
Восьмое делопроизводство (1908—1917) заведовало сыскными отделениями — органами уголовного сыска, школой инструкторов и фотографией Департамента полиции;
Девятое делопроизводство (1914—1917) занималось контрразведкой и надзором за военнопленными.
Кроме перечисленных делопроизводств в Департаменте полиции имелись Инспекторский отдел (1908— 1912), возглавлявшийся директором Департамента полиции и выполнявший ревизии полицейских учреждений, и Особый (политический) отдел (1898— 1917) — главный штаб политического сыска, который состоял из: Первого отделения, занимавшегося общей перепиской; Второго отделения по делам партии социалистов-революционеров, Третьего отделения по делам социал-демократической партии, Четвертого отделения по делам общественных организаций национальных окраин; Пятого отделения по разборке шифров, Шестого отделения, занимавшегося следствием; Седьмого отделения, выдававшего справки о политической благонадежности, Агентурного (секретного) отдела (1906—1917) и Секретной части (канцелярии). В составе Особого отдела находились специальная картотека, содержавшая карточки со сведениями о пятидесяти пяти тысячах политически неблагонадежных, коллекция фотографических снимков двадцати тысяч лиц, проходивших по политическому сыску, и библиотека нелегальных и запрещенных изданий [153].
«Особый отдел,— вспоминал П Е. Щеголев, обследовавший после Февральской революции деятельность Департамента полиции,— жил совершенно изолированной жизнью в огромном здании — Фонтанка, 16, занимая 4-й этаж. Чиновники всех остальных отделений Департамента полиции не имели права доступа в помещение Особого отдела. Хотя директор Департамента и ведал всем политическим розыском, но фактическую работу по руководству политическим розыском нес на себе заведующий Особым отделом» [154].
По замыслу реформатора политический сыск империи сосредоточивался в руках заведующего Третьим делопроизводством (Особым отделом) Департамента полиции. В Третьем делопроизводстве служили жандармские офицеры и редко штатские чиновники, которые, состоя в перечисленных отделениях, обобщали добытые другими лицами сведения, составляли по ним ежегодные «Обзоры важнейших дознаний по делам о государственных преступниках» и списки разыскиваемых политических преступников. Обзоры и списки рассылались провинциальным полицейским учреждениям, осуществлявшим политический сыск.
Часть жандармских офицеров Третьего делопроизводства занималась непосредственно политическим сыском. Они имели своих секретных агентов, поставлявших им информацию. В 1910 году генерал-майор А. М. Еремин, начальник Особого отдела, выделил этих офицеров в отдельную группу, назвав ее Секретным (агентурным) отделом.
Между Особым отделом Департамента полиции и периферийными подразделениями, осуществлявшими политический сыск на необъятных просторах империи, с течением времени сложились весьма натянутые, а иногда и враждебные отношения. Провинциальные сыщики обвиняли своих столичных коллег и руководителей в присвоении результатов их труда и получении за них наград. Обвинения имели основания. Поэтому Особый отдел не всегда получал из провинции подробные и правдивые отчеты о проведенных сыскных операциях. Он засылал своих секретных агентов в провинцию, чтобы получать недостававшую информацию и проверять поступавшие сведения. Иногда периферийные секретные сотрудники натыкались на центральных агентов,— проваливались операции, обострялись трения, дело не выигрывало.
Группа сотрудников Департамента полиции
Некоторым начальникам розыскных служб Петербурга и Москвы удавалось добиться прямых докладов директору Департамента полиции, а иногда и министру внутренних дел. Тогда информация в Особый отдел поступала с существенной задержкой, а иногда и не поступала вовсе. Лишь при одном начальнике Особого отдела С. В. Зубатове Департамент полиции располагал исчерпывающими, правдивыми и своевременно доставленными сведениями, попадавшими туда без задержки. Объяснялось это тем, что Зубатов до Департамента полиции служил в Москве и ощутил все обиды провинциальных сыщиков, поэтому периферийные коллеги вполне ему доверяли, тем более что в недавнем прошлом они были его подчиненными или учениками.
Здесь уместно упомянуть еще об одном подразделении Департамента полиции, которое хотел образовать его директор В. К. Плеве. В 1882—1883 годах начальники Жандармских управлений и Охранных отделении получили пакеты с секретными бумагами, содержавшими изложение условий вступления в тайное сообщество по борьбе с терроризмом и требования к его членам.
Министр внутренних дел Н. А. Маклаков
Министр внутренних дел А. Н. Хвостов
Получателям предлагалось ознакомить с содержимым пакета подчиненных им жандармских офицеров и сообщить свое и их согласие. Адресатам предписывалось все бумаги «по ознакомлении вернуть немедленно в сем же пакете» [155]. Несмотря на соблазнительные условия, желающих вступить в тайное общество по борьбе с терроризмом оказалось слишком мало, и затея лопнула. Какое место Плеве отводил этому таинственному подразделению в структуре Департамента полиции, мы не знаем. Возможно, он радел вовсе не за свой Департамент, а работал на процветание доблестной «Священной дружины» [156].
Директор Департамента полиции имел от двух до пяти заместителей — вице-директоров, один из которых руководил политической частью, то есть являлся главой политического сыска империи. Заведующий Третьим делопроизводством (Особым отделом) подчинялся непосредственно ему. Директор Департамента полиции имел прямым начальником товарища министра внутренних дел, ответственного за работу всех полицейских служб империи. Министр внутренних дел занимал особое положение в Комитете (Совете) министров. Его кресло считалось самым высоким.
Товарищ министра внутренних дел, ответственный за работу полиции, одновременно являлся командиром Отдельного корпуса жандармов и председателем Особого совещания. В его состав входили чиновники Министерств внутренних дел и юстиции.
Совместно с Четвертым и Пятым делопроизводства-ми Департамента полиции Особое совещание занималось поднадзорными лицами и административной ссылкой, следовательно, политически неблагонадежными. Своим решением Особое совещание могло без суда отправить любое лицо в административную ссылку.
Департамент полиции благополучно дожил до Февральской революции. Им управляло восемнадцать директоров — от бесследно затерявшихся в памяти людей до навсегда отмеченных в многострадальной русской истории [157]. За тридцать семь лет сменилось девятнадцать министров внутренних дел. Ни один из них, кроме, быть может, князя П. Д. Святополк-Мирского, не заслуживает доброго слова. Даже количество лиц, побывавших в должностях министров и директоров Департамента полиции за столь непродолжительный период времени, свидетельствует о нестабильности обстановки в империи и неудовлетворенности верховной власти положением дел в полицейском ведомстве. С характеристиками некоторых руководителей политического сыска последних тридцати семи лет его существования читатель познакомится в следующих главах.
Все преобразования в деятельности Департамента полиции сводились к созданию новых полицейских служб. К первому десятилетию XX века их наплодили столь много, что даже бывший директор Департамента полиции А. А. Лопухин не смог дать четкой классификации всех подчиненных ему подразделений:
«Полиция в России делится на общую и жандармскую, наружную и политическую, конную и пешую, городскую и уездную, сыскную, состоящую в нескольких больших городах для розыска по общеуголовным делам, фабричную — на фабриках и заводах, железнодорожную, портовую, речную и горную — на золотых промыслах. Кроме того, существуют: полиция волостная и сельская, полиция мызная, полевая и лесная стража для охраны полей и лесов. По способу организации полиция может быть подразделена на пять дипов: военную, гражданскую, смешанную, коммунальную и вотчинную. Военная организация присвоена в России только жандармерии; кроме нее, не будучи полицией, полицейские обязанности несет военная часть в Амурской области, конный полк Амурского казачьего войска» [158].
Император Александр III
Лопухин почему-то опустил русскую заграничную полицейскую агентуру, наблюдавшую за эмигрантами, не дал разделения по роду занятий — полицейскую стражу и сыскную полицию, полицию, ведавшую обнаружением и исследованием уголовно наказуемых деяний, и не только это... Не сообщил он также, что любой из перечисленных полицейских служб инструкциями предписывалось содействовать производству политического сыска.
Департамент полиции с подведомственными ему учреждениями постепенно превращался в громоздкий, неповоротливый и непослушный механизм. На первых же порах при его образовании Департамент полиции по структуре и количественному составу почти не отличался от III отделения.
Ход начатых преобразований полицейских служб империи прервался убийством Александра II, потрясшим Россию и повлиявшим на ход ее истории. После 1 марта 1881 года у кормила правления империей начали появляться новые силы. Александр III сменил большинство высших правительственных сановников. Влияние на внешнюю и внутреннюю политику оказалось в руках самых черных реакционных сил, наступило мрачное время контрреформ.