Донское казачье оружие (пика, сабля, шашка, лук и стрелы, ружье, пистолет) и техника его применения
Донское казачье оружие (пика, сабля, шашка, лук и стрелы, ружье, пистолет) и техника его применения
Донские казаки, как воинское сообщество, имели особую тягу к оружию. Оружие было предметом гордости и даже поклонения. «На первом плане среди оружия стояла сабля. Ценные сабли были с золотою насечкою, с серебряными, вызолоченными оправами, с бирюзою и другими драгоценными камнями; "черены" — рыбьей кости или яшмовые, черепаховые, у более простых сабель роговые и костяные; ножны хозовые и сафьянные в серебре, золоте, усыпанные "самоцветными каменьями", иногда бархатные расшитые галунами; более простые оправлялись медью часто серебрившейся. Щеголяли казаки и пистолетными ольстрами-чушками (кобурами), отвороты которых по сафьяну или сукну расшивались золотом, серебром или шелками. Клинки шашек, сабель и кинжалов были большей частью турецкие, персидские — булатные. Огнестрельное оружие пистолеты и ружья — работы немецкой, свейской и турецкой, — особенно славились винтовки-"турки". Это оружие тоже бывало богато украшенным в серебре, стволы в золотой насечке, а приклады выложены костью, металлическими гвоздиками и перламутром»{94}.
Как видно из приведенного отрывка, относящегося, судя по всему, к XVII—XVIII вв., все имевшееся у казаков оружие было либо трофейное, либо купленное. Сами казаки оружия не производили. В Войске готовились только пики, наиболее примитивное и наиболее массовое у казаков оружие. В 1812 г. при сборе ополчения было принято решение «приказать станичным правителям, найдя пильщиков и столяров или плотников, делать ратавья (древки. — А.Я.), а в кузницах готовить дротики (наконечники пик. — А.Я), каковыми и снабдить каждого, кто не имеет у себя оных с тем, чтобы ни один не мог остаться без оружия, а затем остатки хранить за присмотром станичных правителей», и в городе Новочеркасске «велеть комиссии здешней об устроении города, найдя пильщиков и столяров, делать ратовьи, а полиции готовить в кузницах дротики»{95}. Как видим, даже такое простейшее оружие делали не сами казаки, а специально найденные «пильщики, столяры и плотники».
Зато казаки владели (могли драться) практически любым оружием. Так, А.К. Денисов, вызывая П.И. Багратиона на дуэль, предложил ему, «чтобы он удовлетворил меня, и непременно, на каком оружии он хочет, кроме шпаги, которой я не разумею»{96}.
Формально к 1812 г. вооружение донского казака состояло из:
пики с древком, выкрашенным в красный цвет, без флюгера (значка) с темляком в виде ремня из красной юфти с кистью на конце;
сабли произвольной формы с темляком из красной юфти с красной кожаной кисточкой на конце;
пистолета в кобуре на поясной портупее;
ружья (разных образцов).
Некоторые казаки (особенно из ополченцев) не имели ружей или пистолетов и были вооружены только саблями и пиками, либо только пиками.
Урядники и офицеры имели на вооружении саблю и пару пистолетов.
Наиболее массовым и широко используемым оружием была пика (которую казаки называли «дротиком»). Даже на стены Измаила казачьи полки полезли пешими с укороченными дротиками{97}.
Как писал Д. Денисов в «Истории конницы», «казаки вначале были вооружены пиками, составлявшими их главное оружие, шашками и пистолетами»{98}.
Пикой (дротиком) на войне были вооружены все казаки вплоть до командиров полков. А.К. Денисов описывал, как, будучи полковым командиром, он впервые попал в генеральное сражение: «Весь полк с отменною храбростию лавою ударил в скачущего неприятеля, опрокинул и погнал; я неразлучно был с ними и, в глазах многих, убил дротиком одного турчина… Мне дали дротик, и я поскакал вперед. Турки оправились, погнали нас, а после опять казаки их опрокинули. Счастье переменялось раза три… Я убил еще двух турок, из которых видел одного в сильных конвульсиях, боровшегося со смертью. С сего времени (я) весьма возненавидел дротик и уже никогда не имел его во время сражений»{99}.
Пика была своеобразным оружием, и чтобы пользоваться ею, необходим был, по мнению П.И. Багратиона, ряд условий: «Что же касается до пики, то надобно уметь чрезвычайно ловко владеть ею, чтобы она была полезна: в противном случае она только спутает кавалериста. Для наших казаков нет другого оружия, кроме пики, потому что это лучшее оружие в погоне за неприятелем. Но в свалке, как обыкновенно действует кавалерия, сабля или палаш лучше». Полковник Кнорринг, с длинными рыжими усами (Конно-татарского полка, одетого и вооруженного по-улански), доказывал пользу пик для легкой кавалерии. «Ваши татары почти те же казаки, — сказал Багратион. — Но все же для полезного действия пикой надобно быть одетым как можно легче и удобнее, без затяжки и натяжки, одетым, как наши бесцеремонные казаки»{100}.
«Русские казаки предпочитали длинную пику, и их оружие могло достигать 4 м»{101}.
Длину пики в Лейб-гвардии казачьем полку французы определяли в 14 футов. «Парижский фут» равен 0,325 м. То есть, пики были 4,55 м длины.
Удар пикой наносился в поясницу, если били сзади, или в пах, если били спереди, т.е. туда, где всаднику, сидящему на коне, невозможно увернуться. Денис Давыдов вспоминал одного пленного французского офицера: «Несколько сабельных ран по голове и по рукам не столько его беспокоили, сколько мучила его рана пикою в пах, глубокая и смертельная»{102}.
Удар, усиленный скоростью скачущей лошади (причем пика для силы и неотразимости удара зачастую направлялась двумя руками, как это тысячелетия назад делали сарматы и парфяне), при встречном движении пронзал человека насквозь. Фактически пика без значка (флюгера), который мог бы препятствовать проникновению древка в тело, была оружием одного удара.
Практически через век (в 1904 г.) иностранцы, видевшие казаков в бою, отмечали: «Казак пользуется в атаке пикой, грозным оружием, с помощью которого он колет противника; обычно он оставляет пику в жертве и продолжает действовать своей саблей»{103}.
Пример владения пикой находим в воспоминаниях казака-участника сражения под Лейпцигом, опубликованные Б.Р. Хрещатицким: «Вырвался я это из фронта и несусь. Генерал также увидел меня и повернул навстречу. Весь он закован в латы, так и сверкает весь медью и сталью, а в руках громадный палашище. Смекнул я, что противник-то мой — не новичок в нашем деле: ведет коня — прямо, в разрез, да так и норовит ударить грудью его в бок моего мерина. Ну а ударь он, так я бы со своим маштаком-то раза три перевернулся бы кубарем. Вижу, так будет не ладно. Надо слукавить… Мерин был у меня добрый, из отцовского дома, голоса моего слушал. Чуть только поравнялся я с французом, метнул коня в сторону, да как крикну: тпру! Он и уперся всеми четырьмя ногами. Отнес я пику в сторону, да как махну ею наотмашь — прямо угодил в генеральское брюхо, так и просадил его насквозь…»{104}
«Противоядие» от удара пикой найти было трудно. Судя по воспоминаниям Марбо, защитой служила скатка, одеваемая через плечо. Вспоминая бой под Вахау, Марбо писал: «Я потерял нескольких человек, и мой первый эскадронный начальник г-н Позак был ранен ударом копья в грудь, потому что не счел нужным защитить ее, как это требовали правила, скаткой из кавалерийского плаща»{105}.
Не менее смертоносным оружием в руках казаков была сабля. А.К. Денисов описывает столкновение между татарским воином, муллой, «как видно по одеянию», вооруженным пикой (дротиком), и казачьим офицером Ф.П. Денисовым, дядей рассказчика: «Не оставляя из виду Денисова, мулла заскакал несколько вперед и пустился на него. Тогда Денисов, отпарировав дротик саблею, снизу поднял [ее] несколько выше себя и одним замахом в смерть срубил татарина»{106}. То есть описано виртуозное владение саблей, когда парирующий удар превращается в разящий.
Казаки предпочитали трофейные восточные сабли. Как вспоминал А.К. Денисов, «мой клинок был лучшего турецкого железа, весьма крепкий»{107}. Но по мере увеличения количества казаков (1,5 тысячи в начале XVII века и 50 тысяч строевых в начале XIX века) трофейных сабель явно не хватало.
М.И. Платов рапортовал М.И. Кутузову 19 декабря 1812 г.: «Поручил я ему, князю Касаткину, таковую покупку произвесть… в Туле — казачьих сабель…»{108}.
Судя по отчетности 1814 г., составленной, когда казаки уже возвращались из похода в Европу, в Тептярском полку, в котором тептяри служили «по казачьему обряду», казенные сабли выдавались казакам на период службы — «Воинское оружие в полках в исправности, во 2-м же Тептярском сабли приняты из комиссариата старые»{109}.
Саблей действовали, как и пикой, в движении; наносили удар и уходили. Образец можно встретить в воспоминаниях генерала Марбо, когда он описывал бой под Полоцком: «В этот день я потерял убитыми всего восемь или девять человек, около тридцати были ранены, но в числе этих последних был начальник эскадрона Фонтен. Этот замечательный, смелый офицер был в самых опасных местах боя, когда под ним убили лошадь. Ноги г-на Фонтена запутались в стременах. Он пытался освободиться с помощью нескольких егерей, пришедших ему на помощь, как вдруг проклятый казачий офицер, пролетая галопом мимо этой группы, ловко наклонился в седле и нанес Фонтену ужасный удар саблей, выбил ему глаз, задел другой глаз и разрубил нос! Но в тот момент, как этот русский офицер, гордый своим подвигом, уже удалялся, один из наших солдат прицелился в него с шести шагов из пистолета и убил его, отомстив, таким образом, за своего командира!»{110}
Ингересна проблема с шашками, которые в начале XX века считались и до настоящего времени считаются традиционным казачьим оружием.
Шашки в начале XIX века на Дону, естественно, были лишь трофейные. Массовое применение их относится ко второй половине XIX века. Тогда на Дону появляются шашки златоустовские и золингеновские.
Трофейные шашки начала XIX века, как и пики, были оружием одного удара. Отсутствие гарды, прикрывающей вооруженную руку, не позволяло шашкой фехтовать, любой скользящий удар лезвием по лезвию грозил владельцу шашки потерей пальцев. Отсюда предполагалось нанесение одного удара — первого и последнего — по противнику и немедленный выход из боя, так как отбивать удары шашкой было невозможно или, по крайней мере, опасно для ее владельца.
Луки у казаков были, естественно, трофейные, татарские или ногайские. Нет упоминаний, что в 1812 г. казаки пользовались луками. Возможно, луками была вооружена какая-то часть донских калмыков. Но есть сведения, что лично М.И. Платов в 1807 г., во время свидания Наполеона и Александра I в Тильзите, демонстрировал французам стрельбу из лука в цель со скачущей лошади. Кроме того, луки упоминаются как тренировочное оружие у донских подростков в первой четверти XIX в.
Татарские луки веками делались сложносоставными, клееными, сочетавшими в себе детали из дерева, рога, сухожилий. Размер их колебался от 90 сантиметров до 1,4 метра. Носился лук в специальном налучье в ненатянутом виде. Тетива натягивалась непосредственно перед боем. Сила натяжения лука колебалась от 60 до 80 кг.
Стрелы делились на легкие с маленьким острым наконечником для стрельбы на дальние расстояния и на тяжелые с широким плоским наконечником для стрельбы по близкой цели. Длина стрелы определялась тем, чтобы в момент натяжения стрелком тетивы наконечник стрелы оставался на середине лука. Стрелы носились в колчане наконечником вверх, чтобы воин на ощупь мог выбрать стрелу для нужной ему цели.
Для стрельбы лук брали в левую руку за середину или «рукометь» пальцами в обхват. Стрелу ставили поверх пальцев левой руки, ушком упирали в тетиву, удерживая тетиву пальцами правой руки. Натягивали лук, отводя правую руку с ушком стрелы так, что рука с тетивой оказывалась дальше правого уха стрелявшего. Такой выстрел на расстоянии ста метров пронзал человека насквозь. Но зачастую в бою стрельба велась навесная, «по площадям», и тетива натягивалась до плеча или даже до середины груди стрелявшего. Неприятной особенностью было то, что в момент выстрела тетива сильно била по левой руке стрелка (по большому пальцу левой руки), и необходимы были приспособления для защиты кисти.
Описать казачьи ружья и пистолеты довольно трудно, так как они к 1812 г. были самого разного происхождения.
Ружья встречались не часто. По воспоминаниям А.К. Денисова, в 1807 г. в трех казачьих полках, оказавшихся под его командой, насчитывалось всего 150 человек с ружьями{111}. Дальнобойность ружья в начале XIX века составляла около 200 метров, но обычно действительный огонь из них велся на дистанции 70—100 метров.
Пистолеты имели почти все казаки. Поляк Хлаповский, служивший в наполеоновской армии, отмечал, что у казаков «древние пистолеты» (видимо, трофейные, передававшиеся из поколения в поколение). Обычно считалось, что наверняка поразить человека из пистолета можно с 30 шагов, но казаки старались стрелять в упор, чуть ли не приставляя дуло к противнику.
В отличие от регулярной кавалерии, пистолеты казаков носились на поясном ремне, а не на седле{112}.
Судя по отчетности 1814 г., запас боеприпасов в полку был общий — «Боевые патроны в полках имеются, кроме Семфиропольского татарского, в котором за выстрелением в последних делах при Данциге комплекта нет»{113}.