Глава 2. ЛЕВ ГОТОВИТСЯ К ПРЫЖКУ. НА ГРАНИ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ (1998–2003)
Глава 2. ЛЕВ ГОТОВИТСЯ К ПРЫЖКУ. НА ГРАНИ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ (1998–2003)
Описывая феномен Социал-национальной партии Украины в конце 90-х и начале 2000-х годов, следует понять, что с помощью простых шаблонов сделать это не удастся. Положение партии в этот период времени характеризовалось целым рядом противоречивых деталей.
В конце 90-х СНПУ являлась одной из наиболее интересных для молодежи Западной Украины политических сил. Она совмещала в себе современность, успешно перенимала европейские идеологические «тренды» и использовала радикальные методы политической борьбы. Находясь в украинском консервативно-националистическом движении, партия задала свою уникальную поветску дня, включающую в себя крайние формы антисемитизма и расизма. СНПУ длительное время оставались единственной политической силой в украинском национализме, объявившей себя, ни много ни мало, «последней надеждой белой расы».
«В связи с перспективой массовой деградации людей, целых народов, мы являемся последней надеждой белой расы, человечества вообще, — говорилось во время презентации СНПУ 19 ноября 1995 года во львовском театре имени Марии Занько-вецкой. — Нам решительно надо сепарироваться от северо-восточного соседа. И это не только потому, что он агрессивный, может заграбастать нас, а, прежде всего, потому, что вносит в нашу жизнь, психологию народа качества, отличные от европейских ценностей».
Успех СНПУ гарантировало то, что она поддерживала все мейнстримовые идеи оппозиции конца 90-х (в частности, борьба против русификации и президента Леонида Кучмы) и продвигала свои собственные идеи, которые были оригинальны для украинской политики. Это помогло СНПУ постоянно находиться в фарватере политической жизни, выстраивая политсилу, с которой по ряду параметров не конкурировал никто.
Были и те, кто ставил под сомнение полезность СНПУ для националистического движения. Поводом для упреков становилось, например, то, что, имея агрессивную эстетику и идеологию, партия (в отличие от той же УНА-УНСО) фактически не подвергалась репрессиям со стороны власти. Благодаря грамотной информационно-пропагандистской работе, СНПУ очень редко становилась объектом критики со стороны своих союзников, в частности национал-демократических организаций вроде НРУ.
Хотя СНПУ не боялась ассоциировать себя с неонацистами, но, вместе с тем, она никогда «официально» не занималась откровенной апологетикой Третьего Рейха. Название партии уже содержит в себе отсылку к немецким национал-социалистам. Действительно, идеология СНПУ базировалась на постулатах, в свое время сформулированных в программе НСДАП Адольфа Гитлера. Книга «Моя борьба» Адольфа Гитлера действительно внимательно читалась в кругу партийцев. Символика «волчий крюк» (нем. Wolfsangel), бывшая одним из символов танковой дивизии СС «Дас Райх», как уже упоминалось, была выбрана руководством организации абсолютно сознательно. Своими историческими предшественниками «социал-националисты» неоднократно называли легионеров украинской дивизии Ваффен-СС «Галичина». Значительно позже, в мае 2010 года лидер теперь уже партии «Свобода» Олег Тягнибок получил от ветеранов дивизии почётный Золотой крест «за заслуги перед Украиной»[9]. Таким образом, преемственность традиций была соблюдена.
Вместе с тем от явной ассоциации с наследием гитлеровцев СНПУ пыталась отмежеваться. По крайней мере, в партийном журнале «Ориентиры», выходившем в конце 1990-х — начале 2000-х годов, опыту Третьего Рейха практически не уделялось внимания. В отличие от НСДАП, украинские социал-националисты не строили свою риторику на критике системы демократии и не предлагали в качестве альтернативы диктатуру. Важно и то, что СНПУ не завоевывала сторонников путем пропаганды войны и необходимости расширения территорий Украины за счёт соседних стран[10]. Особенно яркий контраст СНПУ в вопросе «гитлеризма» видится в сравнении ее с российскими националистами. Так, «Русское национальное единство» Александра Баркашова куда активнее подчеркивало преемственность традиций национал-социализма. Упомянем также украинских неонацистов средины 2000-х годов: «Украинская национал-трудовая партия», привлекавшая наци-скинхедов, активно строила свою пропаганду на прямой ассоциации с НСДАП.
СНПУ пришла в политику, чтобы оказать максимальное влияние на всё украинское общество, а не заниматься исторической реконструкцией в форме популяризации культа национал-социализма довоенной эпохи. Приверженность идеалам Адольфа Гитлера социал-националисты демонстрировали, только когда это было нужно — к примеру, чтобы сагитировать наци-скинхедов. Образ СНПУ, провозгласившей своими идеологами Степана Бандеру и Ярослава Стецько, позволял привлекать людей и старшего возраста — выходцев из Западной Украины.
«Гитлеристская» составляющая в идеологии и пропаганде позволяла СНПУ развиваться как раз за пределами западноукраинского электорального гетто. Парадоксальным образом, гитлеризм стал в своем роде универсальным способом установить отношения с радикальной молодежью Востока и Юга. Объясняется это, безусловно, экспансией наци-скинхедовской культуры из России и, в меньшей степени, Польши. Свидетельством тому является возникновение на базисе харьковского СНПУ организации «Патриот Украины» — представители данной структуры изначально были привержены не столько украинскому национализму, сколько милитаризму и идеям белого расового превосходства. Можно предположить, что в Харькове и Киеве именно стилистика и фразеология НСДАП сумела привлечь молодежных сторонников для СНПУ. Кроме того, экономическая программа СНПУ оставалась намного более правой, чем у НСДАП, — роль государства в экономике они сводили только к налоговой политике, что было электорально-оправданным ходом.
СНПУ оставалась одной из самых активных участниц националистического движения. Предъявить обвинение социал-националистам в компрометации правых идей и уж тем более разорвать с ними отношения никто не осмеливался. Тем более на фоне хронического недостатка решительных боевиков в украинском национальном движении конца 90-х.
Ряд факторов не позволял СНПУ развиться до уровня самостоятельного политического игрока, которой мог бы сам формировать политическую повестку дня. Причины можно искать и в чересчур эпатажном имидже СНПУ, и в ее долговременной за-цикленности на агитации интеллектуалов.