Глава XXVI. Англия при Генрихе Седьмом (1485 г. — 1509 г.)

Глава XXVI. Англия при Генрихе Седьмом (1485 г. — 1509 г.)

Когда первая радость после избавления от Ричарда Третьего поутихла, народ и дворяне увидели, что Генрих Седьмой вовсе не такой славный парень, как им казалось. Он был хладнокровен, умен, расчетлив и готов на все ради денег. Правда, у этого разносторонне одаренного короля было одно важнейшее достоинство — он никогда не проявлял жестокости попусту.

Новый король пообещал вставшим на его сторону дворянам жениться на принцессе Елизавете. Для начала он приказал перевезти ее в Лондон из замка Шерифф-Хаттон в Йоркшире, куда ее заперли по приказанию Ричарда, и передать заботам матери. Молодой граф Уорик, Эдуард Плантагенет, сын и наследник покойного герцога Кларенса, тоже был пленником старинного йоркширского замка. Этого мальчика, к тому времени пятнадцатилетнего, новый король поместил для безопасности в Тауэр. Отдав эти распоряжения, сам он тоже отправился в Лондон и устроил там торжественную процессию, желая потешить горожан: король вообще был уверен, что народ, чтобы он был доволен, следует почаще забавлять. Увы, празднества едва завершились, как разразилась страшнейшая лихорадка, названная «потницей» и унесшая множество жизней. Говорят, тяжкий недуг не пощадил даже мэра и олдерменов: то ли они ослабели от переедания, то ли развели в городе невыносимую грязь и зловоние (по сию пору не уничтоженные), — сказать не берусь.

Свадьбу короля из-за лихорадки пришлось отложить, но и после он не спешил заключить этот брак, а уж королевину коронацию отсрочил так, что даже нанес обиду дому Йорков. Но в конце концов все устроилось: одних король повесил, другим пожаловал обширные владения, и, помиловав больше приверженцев покойного короля, чем от него ждали, приблизил ко двору самых из них непорядочных.

Поскольку именно при этом короле появились два очень необычных обманщика, ставших историческими знаменитостями, мы, в основном, о них и поговорим.

Жил в Оксфорде один священник по фамилии Саймонс, и был у него ученик, сын булочника, красивый мальчик по имени Ламберт Симнел. Из честолюбивых побуждений и чтобы заодно помочь недругам короля, затевавшим против него заговор, священник объявил, что его ученик не кто иной, как юный граф Уорик (надежно запертый в лондонском Тауэре, как было всем известно). Священник вместе с мальчиком поехали в Ирландию и встретили понимание у самых разных необъяснимо доверчивых людей. Граф Килдэр, наместник Ирландии, сказал, что верит всему, что говорит о мальчике священник. А мальчика священник до того здорово вышколил, что, слушая его рассказы о детстве и о королевской семье, все вокруг умилялись, выпивали за его здоровье и бурно выказывали свое дружеское к нему расположение.

Волна чувств выплеснулась и за пределы Ирландии, потому что граф Линкольн, которого покойный узурпатор называл своим преемником, признав юного Претендента, вступил в переписку с вдовствующей герцогиней Бургундской, сестрой Эдуарда Четвертого, которая ненавидела нынешнего короля, а также все его племя, и приплыл в Дублин вместе с двумя тысячами завербованных ею немецких наемников. На мальчика возлагались большие надежды, и его поторопились короновать, сняв венец со скульптуры девы Марии, а затем, согласно обычаю тех дней, глава одного из кланов — большой силач со слабыми мозгами — отнес его домой на своих плечах. Что же касается отца Саймонса, то сами понимаете, у него во время коронации хлопот был полон рот.

Десять дней спустя немцы, ирландцы, священник, мальчик и граф Линкольн высадились в Ланкашире, готовые напасть на Англию. Король, которому поступали донесения об их передвижении, поднял свое знамя в Ноттингеме, и к нему туда стекалось все больше и больше народу. Графа Линкольна поддерживали немногие. С небольшим войском он решил взять город Ньюарк, но королевская армия преградила ему путь, и Линкольну не оставалось ничего другого, как ввязаться в сражение при Стоке. Длилось оно недолго и завершилось полным разгромом Претендента: убитых было много, и среди них сам граф. Сына булочника и священника взяли в плен. Священник признался в обмане, его отправили в тюрьму, где он и умер (возможно, внезапно). Мальчика определили к королю на кухню крутить вертел, а через некоторое время он получил повышение, став одним из королевских сокольничих. Тем и закончилось это странное надувательство.

Есть основания подозревать, что вдовствующая королева, женщина неутомимая и деятельная, не пожелала остаться в стороне и тоже давала наставления сыну булочника. Во всяком случае, король был на нее ужасно зол. Отобрав у королевы ее владения, он запер ее в монастырь в Бермондси.

Казалось бы, окончание этой истории должно было образумить ирландцев, но они с распростертыми объятиями приняли второго самозванца, благо у них появилась такая возможность стараниями все той же неугомонной герцогини Бургундской. Нежданно-негаданно в Корк на португальском корабле прибыл юноша редких способностей и ослепительной красоты, к тому же весьма обходительный, и объявил себя вторым сыном короля Эдуарда Четвертого.

— Ну и ну! — удивились даже самые доверчивые ирландцы. — Но ведь молодого принца убил в Тауэре его дядя.

— Все так думали, — отвечал славный юноша, — но в этой мрачной темнице был убит мой брат, а я спасся — сейчас не важно как — и семь долгих лет скитался по свету.

Объяснение показалось большинству ирландцев достаточно убедительным, и они опять принялись кричать «ура» и пить за здоровье молодого человека на шумных пирушках. А могучий дублинский вождь ожидал новой коронации, чтобы взвалить на спину и отнести домой еще одного молодого короля.

У короля Генриха были в ту пору нелады с Францией, и французский король Карл Седьмой решил, что, притворившись, будто верит сказке красивого юноши, он сумеет изрядно насолить своему недругу. Итак, пригласив молодого человека ко двору, он назначил его своим телохранителем и оказывал ему такие почести, точно тот был самым настоящим герцогом Йоркским. Вскоре однако два короля заключили союз, самозванца герцога выгнали, и он отправился за покровительством к герцогине Бургундской. Герцогиня сделала ввд, что ей надо проверить, тот ли он, за кого себя выдает, затем заявила, что он как две капли воды похож на ее дорогого покойного брата, выделила ему охрану из тридцати дворцовых стражников с алебардами и дала звучное имя Белая Роза Англии.

Сторонники Белой Розы послали из Англии за море шпиона, сэра Роберта Клифорда выяснить, насколько обоснованны притязания юноши. И король отправил своих шпионов за море, тоже пожелав разобраться получше в этой истории. Сторонники Белой Розы заявили, что это настоящий герцог Йоркский. Король заявил, что это некий Перкин Уорбек, сын купца из города Турнэ, а Англию, ее язык и обычаи он узнал от английских купцов, которые ведут торговлю с Фландрией. Шпионы короля установили также, что Уорбек состоял на службе у леди Бромптон, жены одного знатного английского изгнанника, и что его обучали и натаскивали по приказанию герцогини Бургундской специально, для этого надувательства. Тогда король попросил эрцгерцога Филиппа, правителя Бургундии, отдать ему самозванца или выслать его. Эрцгерцог ответил, что не имеет права хозяйничать во владениях герцогини Бургундской, а король в отместку велел англичанам не продавать больше сукно в Антверпене и вообще наложил запрет на всю торговлю между двумя странами.

Хитростями и подкупом он убедил сэра Роберта Клифорда выдать тех, кто его нанял. Когда же тот признался, что многие английские дворяне являются тайными друзьями Перкина Уорбека, король немедленно казнил троих самых могущественных из их числа. Простил ли он остальных оттого, что они были бедными, я не знаю, но вот одного весьма знаменитого человека, на которого донес тот же Клифорд, король точно отказался простить, потому что он был богат. Это был не кто иной, как сэр Уильям Стенли, спасший ему жизнь в сражении при Босуорте. Он сказал, что не поднял бы руки на молодого человека, если бы знал, что тот на самом деле герцог Йоркский, — вот и вся его измена. Сэр Уильям Стенли всегда вел себя благородно и за это лишился головы, а жадному королю досталось все его состояние.

Перкин Уорбек три года просидел смирно, но поскольку фламандцы все громче роптали из-за того, что их торговля прекратилась и антверпенский рынок закрылся по его вине, стало ясно, что они готовы лишить его жизни или выдать, и самозванец решил действовать.

Взяв с собой всего несколько сотен людей, Перкин Уорбек дерзнул высадиться в Диле. Но вскоре он поспешил унести оттуда ноги, потому что тамошние крестьяне восстали против его солдат, многих убили и, взяв сто пятьдесят человек в плен, связали их веревками и погнали в Лондон, как стадо баранов. Затем всех пленников повесили в разных местах по всему побережью: чтобы другим неповадно было впредь являться в Англию с Перкином Уорбеком.

Королю наскучила эта история, он заключил с фламандцами торговое соглашение, и те выдворили из своей страны самозванца. Переманив на свою сторону ирландцев, он лишил Перкина последнего прибежища. Уорбек отправился в Шотландию и поведал свою историю тамошним придворным. У шотландского короля Якова Четвертого были причины не любить короля Генриха (Генрих не раз пробовал подкупить шотландских лордов и склонить их к измене, но все его попытки провалились), потому он принял самозванца радушно, признал родственником и отдал ему в жены прелестную леди Кэтрин Гордон, принадлежавшую к королевскому дому Стюартов.

Король, встревоженный успехами Претендента, продолжил свои тайные интриги, шантаж и подкуп, по-прежнему скрывая правду о Перкине Уорбеке от англичан, хотя, казалось бы, мог им все откровенно рассказать. Но все его старания пропали даром, он не смог подкупить шотландских лордов, и они не выдали ему Претендента. Яков не отличался, как правило, щепетильностью, но в этот раз проявил твердость, а благодаря усилиям неугомонной герцогини Бургундской, позаботившейся, чтобы у Уорбека были деньги, оружие и солдаты, тот вскоре встал во главе небольшой армии, насчитывавшей пятнадцать тысяч воинов различной национальности. С этим войском и при поддержке шотландского короля Уорбек перешел границу и, оказавшись в Англии, обратился к народу с воззванием. Он объявил себя королем Ричардом Четвертым, предложил своим любезным подданным присягнуть ему на верность, а короля назвал «Генрихом Тюдором» и посулил крупное вознаграждение тому, кто захватит его в плен уничтожит. Однако любезные подданные не удостоили самозванца своим вниманием и возненавидели его верных солдат, поскольку те, будучи гражданами разных государств, непрерывно ссорились между собой. Но, что еще хуже, если хуже бывает, они занялись грабежом. Узнав об этом, Белая Роза сказал, что лучше уж ему отказаться от своих прав, чем обрести их, ценой несчастья англичан. Шотландскому королю подобная совестливость показалась смешной, однако они повернули свою армию вспять без единого сражения.

Самым неприятным последствием этой вылазки стал бунт в Корнуолле: там люди решили, что война, если она начнется, сделает и без того большие налоги непомерными. Главными зачинщиками этого бунта были судья Флэммок и кузнец Джозеф, к которым примкнули лорд Одли и еще несколько сельских джентльменов. Они повели людей к Дептфордскому мосту и вступили в сражение с солдатами короля. Корнуольцы проиграли, хотя дрались отважно, лорду отрубили голову, а судью и кузнеца повесили, выпотрошили и четвертовали. Всех прочих помиловали. Король бьл уверен, что все вокруг такие же жадные, как он, и полагал, что с помощью денег можно уладить любые недоразумения, и разрешил пленным покупать свободу у солдат, которые их захватили.

Перкин Уорбек был обречен на вечные скитания, — судьба его печальна, но в общем-то, он заслужил такое наказание за свое самозванство, в которое временами сам начинал верить. Он лишился своего шотландского убежища, так как короли заключили перемирие, и снова стал бездомным. Правда, король Яков (он всегда обращался с Перкином великодушно и был ему предан, хотя однажды ему пришлось переплавить столовое серебро и большую золотую цепь, всегда до того висевшую у него на шее, чтобы заплатить солдатам) теперь, когда дело было проиграно, тянул с этим миром до тех пор, пока тот не выбрался благополучно из шотландских владений. Перкин Уорбек и его красавица жена, оставившая родной дом и страну, всюду следовавшая за ним и верная ему, несмотря на все его неудачи, сели на корабль и отплыли в Ирландию.

Но ирландцы, сытые по горло поддельными графами Уориками и герцогами Йоркскими, не стали помогать Белой Розе. Тогда Белая Роза — поистине кругом в шипах — решил, что он и его жена красавица найдут себе пристанище в Корнуолле: ведь тамошние жители совсем недавно героически восстали и храбро сражались у Дерптфордского моста.

Перкин Уорбек с женой прибыли в залив Уайтсэнд в Корнуолле. Заперев свою прекрасную даму безопасности в крепость на Высоте Святого Михаила, Перкин двинулся в Девоншир, впереди трех тысяч корнуольцев. К тому времени, как он добрался до Эксетера, их стало шесть тысяч, но горожане дали им решительный отпор, и Уорбек пошел дальше, в Тоунтон, где встретился с королевской армией. Корнуольцев было меньше, они испытывали недостаток в оружии, зато отваги им было не занимать, и они не подумали отступить, а принялись готовиться к завтрашнему бою. К их несчастью, тот, кто благодаря своим подкупающим качествам сумел повести за собой столько людей, оказался трусливее всех. Ночью, когда две армии расположились друг против друга, Перкин оседлал быстрого скакуна и был таков. На рассвете корнуольцы, обнаружив, что остались без предводителя, сдались королю. Часть из них повесили, а помилованные поплелись домой с жалким видом.

Прежде чем схватить Перкина Уорбека, укрывшегося в убежище Больё в Нью-Форесте, король отправил конный отряд к Высоте Святого Михаила за его женой. Вскоре ее доставили к нему. Женщина эта была до того хороша собой, добра и предана любимому мужу, что король отнесся к ней с сочувствием, обращался с почтением и позволил остаться при дворе в свите королевы. Много лет спустя, когда самого Перкина Уорбека уже не было на свете, а его странная история стала чем-то вроде детской сказки, люди стали называть Белой Розой его жену в память о ее красоте.

Солдаты короля окружили убежище в Больё, а король, как всегда, стал выманивать оттуда Перкина Уорбека хитростью, всякими низкими уловками и подсылать к нему притворных друзей. Он быстро своего добился и, рассмотрев хорошенько — из-за ширмы — того, о ком был давно наслышан, приказал справно взнуздать Перкину коня, чтобы тот трусил за ним следом, но на небольшом расстоянии, не связанный, но под неусыпным приглядом. Так они и явились в Лондон, как любил король — процессией. Нашлись люди, улюлюкавшие вслед Претенденту, пока тот медленно ехал вдоль улиц к Тауэру, но большинство горожан молча с любопытством разглядывали его. Из Тауэра Уорбека перевезли в Вестминстерский дворец и там устроили с удобствами, как джентльмена, хотя и держали под стражей. Его дотошно расспросили об обмане, и король держал дело в таком строгом секрете и придавал ему такое серьезное значение, какого оно едва ли заслужило.

В конце концов Перкин Уорбек сбежал и укрылся на этот раз недалеко от Ричмонда, в Суррее. Оттуда его снова выманили, снова отвезли в Лондон и заставили целый день стоять столбом у Вестминстерского дворца, читая бумагу, якобы содержавшую его признание и историю, изложенную со слов королевских шпионов. Потом Уорбека опять заперли в Тауэре, но теперь вместе с графом Уориком, — тот томился там уже четырнадцать лет, с тех пор как его привезли из Йоркшира, и лишь однажды был доставлен ко двору, чтоб подтвердить самозванство сына булочника. Зная, сколь хитроумен был Генрих Седьмой, можно с большой уверенностью предположить, что он держал этих двоих вместе с недоброй целью. Вскоре был раскрыт заговор, который они будто бы затевали вместе с тюремщиками, собираясь убить коменданта, завладеть ключами и объявить Перкина Уорбека королем Ричардом Четвертым. Не исключено, что этот заговор имел место, и всех их вовлекли в него хитростью. Похоже, невезучий граф Уорик, последний из Плантагенетов по мужской линии, слишком плохо знал жизнь, был простодушен, наивен и недальновиден. Ясно и то, что в интересах короля было избавиться от него. Графу Уорику отрубили голову на Тауэр-Хилле, а Перкина Уорбека вздернули на виселице в Тайберне.

Его снова отвезли в Лондон и заставили целый день стоять у Вестминстерского дворца

Так окончил свои дни самозванец герцог Йоркский, и история его навсегда останется темной. Употреби этот бедолага с пользой таланты, которыми так щедро наделила его природа, жизнь его была бы счастливой и достойной даже в те времена. Но он умер нa виселице в Тайберне, оставив на попечение королевы и ее придворных свою верную шотландскую жену. К счастью, милосердное время помогло ей, подобно многим другим, позабыть и о прежней любви, и о пережитых горестях, и она выша замуж за дворянина из Уэльса. Второй ее муж, сэр Мэтью Крэдок, более удачливый и более честный, чем первый, покоится в одной гробнице с нею, в старой церквушке в Суонси.

В это царствование распри между Францией и Англией не прекращались из-за интриг герцогини Бургундской и споров вокруг дел в Бретани. Король, прикидываясь оголтелым патриотом, воинственно надувал щеки, однако всякий раз исхитрялся повернуть дело так, чтобы получить деньги, не воюя. Подати, которыми он обложил народ под предаогом войны с Францией, дали однажды толчок опасному мятежу, поднятому сэром Джоном Эгремоном и простолюдином по имени Джон Шамбр. Правда, мятеж этот был быстро подавлен королевскими войсками под началом графа Суррея. Сэр Джон, получивший рыцарское звание, бежал к герцогине Бургундской, всегда готовой приютить врагов короля, а Джона-простолюдина повесили в Йорке вместе с его сообщниками, но только на самой высокой виселице как самого большого изменника. Впрочем, не все ли равно повешенному, где висеть — высоко или низко?

У королевы через год после свадьбы родился сын, и его назвали Артуром в честь древнего короля, про которого в Британии сложено очень много легенд и преданий, и в то время, когда происходили все эти события, мальчику шел пятнадцатый год. Этого принца женили на Екатерине, дочери испанского монарха: событие отпраздновали пышно, возлагая на него большие надежды. Но спустя несколько месяцев Артур заболел и умер. Едва оправившись от горя, король, пожалев, что состояние принцессы, исчислявшееся двумя сотнями тысяч крон, уплывет из его рук, стал хлопотать о том, чтобы вдова вышла за его второго сына, Генриха, когда тому тоже исполнится пятнадцать. Против этого брака возражало духовенство, но неподкупного папу сумели уломать, а ему перечить не осмеливался никто, и к сроку дело уладилось. Старшую дочь короля тоже удалось пристроить: ее выдали замуж за шотландского короля, в надежде что в Англии после этого наступит спокойствие. Но тут в мир иной отошла королева. Пережив и это несчастье, король снова обратился за утешением к столь любезным ему денежкам и стал подумывать о женитьбе на сказочно богатой вдовствующей королеве Неаполя, но, узнав, что эту жену можно заполучить только без денег, оставил свою затею. Неаполитанская королева не особенно ему нравилась, и вскоре он сделал предложение вдовствующей герцогине Савойской, а вслед за тем — умалишенной вдове короля Кастильского. Но кончилось тем, что он заключил с ней денежную сделку, а жениться и вовсе раздумал.

Герцогиня Бургундская скрывала у себя вместе с другими недовольными и Эдмунда де Ла Пола (младшего брата того самого графа Линкольна, что был убит в Стоке), ныне графа Суффолка. Король убедил его прибыть на свадьбу принца Артура, и он приехал, но так поспешно засобирался домой, что навлек на себя подозрения. Почуяв заговор, король опять использовал испытанное средство: подослал к графу друзей-предателей и за деньги узнал от негодяев выведанные или выдуманные теми секрет За этим последовали аресты и казни. И наконец король, пообещав не лишать Эдмунда де Ла Пола жизни, запер его в Тауэре.

Де Ла Пол был его последним недругом. Проживи король дольше, он бы нажил себе еще врагов из-за непосильных податей, от которых стонал народ, тем более что двое первейших его любимцев — Эдмунд Дадли и Ричард Эмпсон — злоупотребляли властью, собирая их. Но смерть — враг, не поддающийся ни подкупу, ни обману, деньги и предательство перед ней бессильны — явилась к королю и положила конец его владычеству. Генрих Седьмой скончался от подагры двадцать второго апреля 1509 года на пятьдесят третьем году жизни, процарствовав двадцать четыре года. Похоронен король в Вестминстерском аббатстве, в красивой, им же самим выстроенной часовне, которая и по сей день носит его имя.

Именно при нем великий Христофор Колумб, снаряженный Испанией, добрался до земель, названных затем Новым Светом. Открытие его, встреченное в Англии с огромным восхищением и интересом, давало надежду на обогащение, и король вместе с купцами из Лондона и Бристоля снарядил английскую экспедицию для дальнейшего изучения Нового Света, а возглавить ее было поручено Себастьяну Кэботу из Бристоля, сыну венецианского лоцмана. Путешествие Кэбота оказалось весьма успешным и прославило и его, и Англию.