Часть третья

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Часть третья

Я не стану подробно останавливаться на великой гражданской войне между королем Карлом Первым и Долгим парламентом, длившейся почти четыре года, — основательный рассказ о ней занял бы не одну толстую книгу. Печальная это быта история: англичане снова пошли против англичан на английской земле, и лишь проявленное той и другой стороной человеколюбие, терпимость и достоинство может послужить здесь некоторым утешением. Солдатам парламента эти замечательные качества были присущи в большей мере, чем солдатам короля (из них многие воевали только за деньги и не задумывались, ради чего), но защищавшие короля дворяне проявили такое несравненное мужество и преданность, что поступки их заслуживают самого большого восхищения. Многие из них были католиками и встали на сторону короля, поскольку тех же убеждений держалась королева.

Будь король не менее великодушен, чем некоторые из этих людей, он позволил бы им отличиться, поручив командовать своими солдатами. Но он находился в плену собственных предрассудков, переоценивал силу королевской власти, и доверил армию племянникам: принцу Руперту и принцу Морису, поспешившим к нему на помощь из заграницы. Наверное, короля было бы лучше, если бы они остались дома: принц Руперт был горячая голова и ввязывался в любую драку, не задумываясь о последствиях.

Главнокомандующим армии парламента был граф Эссекс, человек чести и доблестный воин. Перед самой войной по Вестминстеру прокатились волнения. Участвовали в них с одной стороны непоседливые студенты-юристы, а с другой — недисциплинированные солдаты, ремесленники, их подмастерья и всякий уличный сброд. Тогда-то приверженцы короля и обозвали их Круглоголовыми, потому что подмастерья коротко стригли волосы, а те обозвали своих противников Кавалерами, подразумевая под этим, что они обыкновенные хвастуны, которые лишь притворяются бравыми вояками. Этими двумя словами стали теперь обозначать противников в гражданской войне. Еще роялисты называли сторонников парламента повстанцами и проходимцами, а те их — злодеями, а себя благочестивыми, достойными и так далее.

Началась война в Портсмуте, где дважды-предатель Горинг снова переметнулся к королю и был захвачен войсками парламента. Тогда король объявил графа Эссекса и офицеров, служивших под его началом, изменниками, а верных ему подданных призвал вооружиться и ждать его в Ноттингеме двадцать пятого августа. Однако прибывших верноподданных можно было по пальцам перечесть, день выдался ветреный и хмурый, королевский штандарт сдуло, и все предприятие имело весьма удручающий вид. Основные столкновения после этого произошли в Ред-Хорс-Вэйл возле Бэнбери, в Брентфорде, в Девайзесе, на Челгрейв-Филд (там мистер Хэмден повел в бой своих солдат, получил смертельную рану и через неделю скончался), в Ньюбери (там пал лорд Фолкленд, один из достойнейших сторонников короля), в Лестере, в Нэсби, в Винчестере, в Марстон-Муре близ Йорка, в Ньюкасле и еще во многих местах Англии и Шотландии. Победа переходила из рук в руки. Король и парламент попеременно брали верх. Но почти все крупные деловые города были против короля, и когда решили строить укрепления в Лондоне, люди всех чинов и званий — от работников и работниц до благородных господ и дам трудились сообща по зову сердца. Выдающимися командирами армии парламента были Хэмден, сэр Томас Фэрфакс, а более всех — Оливер Кромвель и его зать Айртон.

Война обернулась для народа разорением и тяготами, а раскол, случившийся едва ли не в каждой семье, ухудшил дело. Люди все больше и больше хотели мира, как и самые достойные предводители воевавших сторон. Парламент и король обсуждали мирные договоры в Йорке, Оксфорде (здесь у короля был свой собственный небольшой парламент), а также в Оксбридже. Но это ничем не кончилось. Во время переговоров и во всех сложных ситуациях король показал себя с самой лучшей стороны. Он держался смело, был сдержан, сохранив самообладание и проявив благоразумие, однако присущее ему двуличие оставалось при нем и доверять ему нельзя было ни одной минуты. По мнению лорда Кларендона, историка, одного из самых больших почитателей короля, Карл, к своему несчастью, поклялся королеве никогда не заключать мира без ее согласия, что во многих случаях служит ему оправданием. Обещание, данное вечером, король нарушал, не дождавшись утра. Он подписал за деньги договор о прекращении военных действий с запятнавшими себя кровью ирландскими повстанцами и призвал ирландские полки прийти к нему на помощь в войне с парламентом. В битве при Нэсби была захвачена шкатулка короля, в которой хранились его письма к королеве: в них, не стесняясь в выражениях, он сообщал ей о том, как обвел вокруг пальца членов парламента, — которых на этот раз, чтобы исправиться, назвал «ублюдками» вместо «гадин», сделав вид, что готов признать их и иметь с ними дело. Оказалось, король давно тайком ведет переговоры с герцогом Лотарингским о снаряжении иностранной армии числом десять тысяч солдат. Но, не надеясь на него, он отправил своего преданного друга графа Глеморгана в Ирландию заключения секретного договора с католиками, обещая им за ирландскую армию числом десять тысяч солдат золотые горы. Договор нашелся в повозке убитого ирландского архиепископа, и король подло предал верного графа, когда тот предстал перед судом по обвинению в государственной измене. А уж о том, как он собственноручно запутал секретные указания, заботясь о сохранении своей королевской шкуры, и говорить не хочется.

Наконец, в день двадцать седьмой апреля 1646 года король, который находился в городе Оксфорде, понял, что окружен плотным кольцом наступавших по всем направлениям войск парламента, и решил не откладывать долее побега. Итак, в ту же ночь ему иначе постригли волосы и бороду, переодели слугой, усадили на коня, накинули на спину плащ, и вместе с одним из преданных ему людей он выехал из города по дороге, которую им указывал священник, хорошо знавший здешние места. Король ехал по направлению к Лондону до Харроу, а затем изменил свой маршрут, решив якобы отправиться в лагерь шотландцев. Шотландских воинов призвал на помощь парламент, и они составляли в то время в Англии большую силу. Король отчаянно интриговал на каждом шагу, и каковы были его истинные мотивы сам черт не разберет. Между тем, поступил он так: доставил сам себя к графу Левену, главнокомандующему шотландской армией, и тот принял его как почетного пленника. Переговоры между парламентом и шотландцами о том, как быть с королем, давились до февраля. Затем король снова уперся и не пошел на уступку парламенту в старом, длившемся двадцать лет, споре о милиции и отказал Шотландии в признании ее Торжественной лиги и Ковенанта. Шотландцы получили кругленькую сумму за свою армию, за помощь и в обмен на короля. За ним отправили особых уполномоченных парламента и он был доставлен в один из своих собственных домов, Холмби-Хаус, неподалеку от Алторпа, в Нортгемптоншире.

Гражданская война только-только отшумела, когда Джон Пим скончался и был погребен в Вестминстерском аббатстве с великими почестями, вполне им заслуженными, ибо англичане в большой мере обязаны своими свободами Пиму и Хэмдену. Графа Эссекса унесла хворь, которую он подхватил, чрезмерно разгорячившись во время охоты на оленя в Виндзорском лесу. И он тоже удостоился чести обрести вечный покой в Вестминстерском аббатстве. Как ни жаль, но приходится упомянуть, что архиепископ Лод умер на эшафоте, не дождавшись окончания войны. Суд над ним длился в общей сложности почти год, и поскольку доказать его измену не удалось, в ход снова пошли сомнительные уловки, которые так любят дурные короли, и был также издан билль, объявлявший его вне закона. Лод был человек пристрастный и злой, к тому же, вы знаете о его склонности отрезать уши и разрывать носы, в общем, бед он натворил пропасть, но ушел с миром и как мужественный старик.