Донос инквизитору о еретиках
Донос инквизитору о еретиках
Сейчас мы подытожим нашу дискуссию об обычном ходе событий, происходивших после того, как инквизитор приезжал в район, где жили еретики. Проводилась торжественная церемония «Edit de foi», и объявлялось о времени милости. Верующим, верным приверженцам Церкви, приказывалось дать инквизитору полную информацию обо всех еретиках, известных им. Еретиков торопили признаться в своих ошибках и, обратившись к инквизитору, как к отцу-исповеднику, попросить его об епитимье и искать пути воссоединения с Церковью.
После этого объявления инквизитор обычно бывал чрезвычайно занят. С одной стороны, он обычно получал множество добровольных признаний в ереси. Бернар Гуи утверждал, что «время милости» было весьма продуктивно, потому что в эти дни очень много людей каялись в своих прегрешениях. Этим еретикам нечего было бояться – они приходили к инквизитору с покаянием, в состоянии покорности – истинной или показной – и их признание вины расценивалось просто как покаяние. В случаях «тайной» ереси, когда кающийся просто «играл» с ересью от любопытства и не собирался компрометировать себя словами или действиями, он получал обычную каноническую епитимью. В более серьезных случаях инквизитор мог приказать кающемуся отправиться в короткое паломничество; часто к этому наказанию добавлялся пост и наказ строго соблюдать церковные обряды. Его ни при каких обстоятельствах не могли приговорить к тюремному заключению, а уж тем более к светскому суду. Инквизиция была в первую очередь институтом покаяния, а не карательным судом, так что добровольно раскаявшийся еретик получал обычную епитимью.
Тем временем к инквизитору тянулась вереница людей с ничем не подкрепленными заявлениями на подозреваемых в ереси. Эти люди часто бывали дома у известных еретиков или их видели выходящими с их собраний. Других обвиняли в том, что они часто вслух произносили положения еретических доктрин. Третьи внезапно начинали вести аскетический образ жизни и так далее. Трудно сдержать дрожь, когда представляешь, что доносы инквизитору часто составлялись самыми близкими людьми подозреваемых – жены иногда доносили на своих мужей, сыновья на отцов, а матери – на собственных детей. Потому что непременным условием воссоединения с Церковью для кающихся было дать наиболее полную информацию об их недавних соратниках. Вся машина была безжалостной и неразборчивой в средствах; здесь было не до галантности и не до чувств. Понятно, что это было время не для полумер. Нельзя было оставить ни малейшей лазейки, сквозь которую еретику удалось бы ускользнуть от покаяния. Без сомнения, инквизиторы лучше нас выполняли свою работу – это особенно хорошо видно через шесть веков; нам стоит признать, что применяемые инквизиторами методы были необходимыми для успешного выполнения стоявших перед ними задач. «Трибунал, – говорит мистер Турбервиль, – давал узнику все возможности избежать неприятных последствий его диффамации, причем перед ним открывался только один путь – путь признания, покаяния и восстановления в церковных правах».[112] Иного пути и выбора у него не было.