Римские традиции в Лангедоке
Римские традиции в Лангедоке
Задолго до великих дней Империи в Лангедоке были свои города, своя внешняя торговля, свое могущественное городское управление – словом, это была настоящая городская цивилизация, развитая даже больше, чем Средняя Азия во времена святого Павла. Нарбонна процветала за много лет до появления Юлия Цезаря. Огромная бухта Марселя была полна судов из Констайтинополя, Карфагена и Ближнего Востока, а ведь город все еще был колонией республики. Примечательно, что торговля на Средиземном море не прекращалась даже в долгие годы ночного кошмара Темных веков. Марсель всегда был одним из самых многоязычных городов. В годы республики в нем жило много греков; особенно много их было в среде торговцев. И все же это был первый и последний римский город. Ни одна часть Европы не была так похожа на Рим и не напоминала так имперскую систему, как эта узкая полоска побережья между дельтой Роны и Пиренеями. Здесь больше великолепных триумфальных арок, мостов и акведуков, цирков, дорог и даже мощеных улиц Римской империи, чем в Италии.
Ко времени Первого крестового похода Аквитания и Лангедок снова стали, как это было в римские времена, наиболее блестящими и – в некотором роде – наиболее культурными частями Европы. На них мало повлияли бесконечные миграции населения, происходившие в IV и V веках. Тефтонские историки прошлого столетия привыкли утверждать, что традиционное уважение к женщине, считающееся отличительной чертой европейской цивилизации, было принесено в христианский мир ордами варваров, которые постоянно маячили у границ старой Империи и нередко нападали на них. С этим трудно согласиться. О рыцарстве, любовных историях, куртуазных ухаживаниях ничего не было слышно еще в течение семи веков – до краха центрального правительства, и, как заметил мистер Беллок, они появились именно в тех местах, которых меньше всего касались эти самые варвары.[48] Что еще более важно – мы скоро вернемся к этому, – они появились как раз в тех местах, на которые наибольшее влияние оказывали мысли и манеры представителей исламской веры.
Римская империя начала гибнуть, когда усилился рост коррупции, когда неэффективной стала деятельность ее колониального управления – этой могущественной силы, на которой были построены ее успехи. Аларих был мятежным римским генералом, а не немецким военным захватчиком. Имперские традиции удивительным образом сохранились в Лангедоке, правда, они немного увяли, это верно, но не стали от этого менее римскими. Даже в XIII веке правители Тулузы назывались консулами; в городе возвышалось здание муниципального Капитолия, превосходящее по величию и высоте даже церкви, глядя на которые, как обратил внимание мистер Никерсон, «создается впечатление, что их достроили, не обращая внимания на городскую планировку в целом».