Глава 4 Компрометирующая Распечатки телефонных прослушек (2002 год)

Глава 4

Компрометирующая

Распечатки телефонных прослушек (2002 год)

Иван Пожаров, обозреватель газеты «Накануне», получил ответственное задание. Два дня назад в редакцию поступил пакет, в котором лежали записи любопытных телефонных разговоров. К сожалению, фамилии и названия организаций из «прослушек»^[311] были изъяты. Спустя несколько часов в редакцию позвонил человек, представившийся «патриотически настроенным сотрудником правоохранительных органов». Анонимный патриот пообещал предоставить полный вариант телефонных бесед, если ему будут даны «железные гарантии» публикации без купюр. «У вас есть три дня на размышления, в случае вашего отказа я найду, кому отдать эти документы».

На редколлегии было решено прежде всего определить степень аутентичности «прослушек». Дело поручили Пожарову. Снова и снова вчитываясь в многократно изученный текст, Иван пытался понять, что это за компания решила устроить столь своеобразный кастинг для будущих депутатов. Без этого подброшенные бумаги были не более чем набором лучше или хуже известных фактов, слухов и сплетен.

Разговор № 1.

К. Сотрудник управления по GR^[312] кампании ***.

А. Начальник управления по GR компании ***. (Начало разговора отсутствует.)

К. Насколько я понял, мне надо подготовить предложения по возможным сливам компромата на интересующих нас депутатов. Какие ограничения?

А. Какого рода?

К. Политические, статусные. Компромат искать на всех: от коммунистов до «заединщиков» или кого-то обойти? Вопрос статуса тоже важен. На кого рыть — на думское начальство или кого попроще? И самое главное, рассчитывать ли на нашу службу безопасности. Потому что часть клиентов хорошо прикрывают, а у некоторых из-под пиджаков погоны известного ведомства светятся^[313].

А. Ты не понял задачу. Тебе не надо искать ничего принципиально нового, хотя, если что-то само вылезет, хорошо. Тебе нужно создать основу для базы данных, которую мы потом будем пополнять. Просто прикинуть, на какого депутата лучше искать информацию в его додепутатский период, а на кого — интересно было бы сейчас порыть. Кого бы тебе привести для примера? Знаешь Геннадия Кулика?

К. А кто его не знает! Раньше с коммуняками, кажется, был, теперь в ОВР. В правительстве немало поработал.

А. Это мягко сказано — немало. Вот смотри. Кулик был министром сельского хозяйства в правительстве Силаева. Время было мутное, союзный центр боролся с ельцинской Россией, кто чем владеет и управляет, было непонятно. Но главное, была реальная угроза голода и чудовищный дефицит. Кулик затеял проект с чеками «Урожай-90», суть которого в том, что продукты, которые производило село, должны были меняться на дефицитные промышленные товары, закупавшиеся на деньги, вырученные от продажи нефти. Ни денег, ни товаров, ни продуктов никто толком не увидел. Началось следствие, но с Кулика — как с гуся вода. Потом он пошел в депутаты и прославился как один из самых ловких лоббистов. А ведь в первых Думах левых с рыночным мышлением было немного. Потом, после дефолта, Кулика в правительство Примакова позвали, снова вытаскивать страну из продовольственной катастрофы, гуманитарную помощь завозить, село поднимать. «Яблоко» тут же вспомнило про дела начала девяностых и направило соответствующий депутатский запрос^[314]. Правда, к тому времени на Кулика набралось уже много свежего материала. Одна история с сыном Аркадием, работавшим в банке СБС-АГРО, через который шли дотации на сельское хозяйство, чего стоила. Газеты об этом очень активно писали. Но Кулик на наветы, хоть устные, хоть письменные, не реагировал. После увольнения Примакова Геннадия Васильевича тоже из Белого дома «ушли». Но он недолго отдыхал и через полгода снова оказался в Думе. Так вот, вопрос не в том, чтобы что-то новое на него накопать, — хотя он и сейчас не сидит сложа руки: говорят, ВАТ^[315] активно помогает, — а в том, чтобы определить, что может быть действенно против него использовано. Иногда даже стопроцентный компромат не работает. Массовое сознание у нас ведь своеобразное.

Если сказать, что по Думе ходит бывший премьер, наделавший огромных государственных долгов и поставивший страну на грань катастрофы, то все сразу подумают про Гайдара. А я имел в виду не Егора Тимуровича, а Николая Ивановича Рыжкова, к которому вышесказанное может быть отнесено даже в большей степени. Но на обывательском уровне Гайдар — «погубитель России», а про «подвиги» Рыжкова все давно забыли, и сейчас бессмысленно напоминать, что именно при нем страна влезла в долги.

Или вот есть коммунист из рабочих — Шандыбин. Его воспринимают как недотепу и горлопана. А мне рассказывали, что начал он как-то на заседании фракции слишком рьяно за советскую власть агитировать, а Купцов ему и говорит: «Ты сядь, Василий!» Потому как всем товарищам известно, что это он перед телекамерами — борец за права трудящихся, а в Брянске у него и магазины, и еще какая-то коммерция. До поры до времени никто не обращает на это внимания. А надо будет — отгвоздят по полной. Действенность компромата вообще сильно от текущего момента зависит.

Ты заметил, какой недавно мощный информационный залп дали по Геннадию Селезневу? «Мегаполис-экспресс» тиснул статейку «Карьера вальяжного Гены», в которой обвинил главу Думы во всем: от продажи «Правды» греческим бизнесменам и желания развалить КПРФ до нетрадиционной сексуальной ориентации^[316]. А совпало это с обострением отношений между Селезневым и руководством компартии. Но совсем не факт, что публикацию коммунисты организовали. Могла и другая сторона, чтобы спикера Государственной думы к разрыву с Зюгановым подтолкнуть. Любопытно другое, про продажу газеты «Правда» ведь не в 2002 году узнали.

Вообще, додумский послужной список практически любого депутата может считаться источником компромата. И все-таки гораздо интереснее то, что было сделано уже непосредственно в Думе. Не мне тебе рассказывать, что люди из ОПГ^[317] прикрываются депутатскими мандатами от уголовного преследования. Это понятно — неприкосновенность, может, для того и придумали.

Другое важно — что конкретный представитель оргпреступности в Думе делает: пересиживает лихие времена или новые контакты устанавливает? Потому что коммерсант-бандитов у нас много, и депутатская неприкосновенность никому бы лишней не была, а в Думу рвутся далеко не все.

К. Понял.

(Конец разговора.)

Разговор № 2.

Ц. Вице-президент компании ***.

А. Начальник управления по GR компании ***.

(Начало разговора отсутствует.)

Ц. …С этим ясно, а как там наш «мегапроект» развивается?

А. Рассчитываю скоро представить первые результаты. По крайней мере, подходы мы уже определили: разбили депутатов на виды и подвиды и в соответствии с этим подбираем информацию.

Ц. Разъясни.

А. Мы исходили из того, что под статью каждого депутата можно подвести. Например, любой одномандатник может быть обвинен в нарушениях избирательного законодательству. Но тут тоже нужно с умом подходить. Есть депутаты «вечные», которые по своим округам избираются чуть ли не с горбачевских съездов. Они не особо перспективны: явно избирательная машина выстроена, и компромат нарыть будет трудно. А на тех, кто по первому разу прошел, могут быть интересные сюжеты. Особенно там, где новый человек из бизнесменов старого депутата победил.

Отдельная категория — бывшие бизнесмены. Тут широкий выбор: нарушение налогового законодательства, махинации на таможне, обналичка, незаконная приватизация. С этими клиентами вообще масса вариантов. К примеру, Владимир Брынцалов. Его можно по фискальным делам помотать, а можно поприжать за то, что принадлежащий ему «Феррейн» продукцию некачественную делает^[318]. Мы по публикациям в СМИ пробили — есть за что зацепиться. И про прочих «пищевиков» то же самое накопать — делов нет.

Ц. (Смех.)…Я вот подумал… Виктор Семенов, тот, что бывший министр сельского хозяйства, хозяин агропредприятия «Белая Дача». Его «Дача» поставляет овощи для комбината питания Управления делами президента, то есть и для Думы. В случае чего можно в какой-нибудь газетке желтой статью дать: «Депутат Семенов травит коллег своими огурцами».

А. (Смех.)…а депутат Пекарев — напитками из Черноголовки. Но Пекарев у нас в одном списке, а Семенов в другом, в «министерском», где бывшие министры и премьеры. Правда, список подсократился: Шохин из Думы в «Ренессанс-Капитал» ушел. А про него уже при первом приближении столько повылезало: и про внешние долги, и про приватизацию, и про «черный вторник»^[319]. Вообще, с депутатами, которые из исполнительной власти в Думу пришли, одно удовольствие. И это не только министров касается. Вот, например, избрали в Думу бывшего губернатора Московской области Анатолия Тяжлова. Он на прежнем месте девять лет сидел — только копни…^[320]

Ц. (Задумчиво.) В общем, мы можем получить под 400 файлов, одни побольше, другие поменьше.

А. Примерно так.

Ц. Я тебе перезвоню через пару часов. Подумать надо.

Разговор № 3.

А. Начальник управления по GR компании ***.

К. Сотрудник управления по GR компании ***.

А. В общем, задача не меняется, но корректируется. Руководство решило обозначить приоритеты, на которых стоит сосредоточить усилия. Все остальное не то чтобы побоку, но факультативно. Во-первых, нужна вся информация по финансированию политических партий и по доходам лидеров фракций.

К. То есть нам интересно не то, как Немцов управлял областью или вице-премьером служил, а как он сейчас собирает деньги на выборы и с кем собирается ради этого в деловые контакты вступать.

А. Верно понял. И еще про коммунистов руководство очень просило узнать. Но только без пропаганды — без «красных директоров», которые разворовывают предприятия, чтобы профинансировать КПРФ^[321]. Если есть что-то конкретное на Видьманова, Маслюкова, про отношения Семигина и Зюганова^[322]. В прессе много пишут о том, как коммунисты да и все остальные продают места в списке. А нам надо точно знать — как. Под какие обязательства и гарантии, какие места предоставляются. Я вот знаю, что в 1995 году по договоренности с «Мостом» в список КПРФ были включены шесть человек, в том числе Алексей Подберезкин. Но доказательств фактических нет. И про ЛДПР очень много что пишут, про то, что Жириновский был готов в 1999 году Толе Быкову место предоставить^[323].

К. Ага, понял. К выборам готовимся?

А. Сейчас не об этом. Интересуют также подробности лоббистских историй. Но это у тебя и без того на контроле. А еще нужны сведения, как интересующие нас люди реагируют на компромат, на информационное давление. Кто устойчив, кто — нет. Известно, что средний депутат обидчив как гимназистка, однако нас середнячки не волнуют.

К. То есть в диапазоне от Жириновского до Зюганова?

А. Не понял.

К. У меня есть шкала определенная. На одном ее конце — Владимир Вольфович. Ему все равно, что о нем пишут или говорят, главное, чтоб не забывали. Сколько о нем слухов да сплетен: от продажности до нетрадиционных сексуальных пристрастий. А он любой скандал к пользе обернет.

На другом конце шкалы — Примаков. Он со времен Доренко во всем видит элемент заговора и травли. И мне кажется, что большинство депутатов все-таки ближе к Примакову, чем к Жириновскому. Но вообще реакция во многом зависит от политического опыта. Уж как Зюганова били в 1996 году, во время президентской кампании, а он до самого последнего момента держался. И Явлинского в 1999 году в чем только не обвиняли: от финансовой нечистоплотности до сокрытия факта лечения в психиатрической клинике^[324]. Но это — лидеры. Знали, на что идут.

А. А я еще подумал, что и сами депутаты могут какой-нибудь компромат подкидывать на своих коллег. Мне тут вырезку из «Московского комсомольца» принесли…

К. И что там?

А. Читаю: «По слухам, в Государственной думе назревает грандиозный скандал — говорят, что группа неких депутатов собрала пребольшой портфель компромата на своих коллег. Что может двигать этой группой — сказать трудно, то ли народные избранники уже начали готовиться к новым выборам, то ли действительно возмущены думской коррупцией… О содержимом „компроматного портфеля“ рассказывают, что он наполнен сведениями о думских взятках…»^[325]

К. Либо конкуренты наши, либо ерунда какая-нибудь. Вот есть в Думе такой депутат — коммунист Юрий Никифоренко. Он в какой-то момент чуть ли не каждый день стал направлять по несколько депутатских запросов в Генеральную прокуратуру. При первом же приближении выяснилось, что Никифоренко просто-напросто тщательно читает прессу и, найдя любой острый материал, просто перекатывает его, не забывая, впрочем, приложить к запросу оригинал. Он еще очень обижался, этот Никифоренко, что на него внимания никто не обращает — ни журналисты, ни Генпрокуратура.

А. Ну понятно. Теперь есть еще несколько интересных моментов…

(Разговор прерывается.)

Разговор № 4.

Ц. Вице-президент кампании ***.

А. Начальник управления по GR компании ***.

(Первые минуты разговора отсутствуют.)

А. …И согласно поставленным задачам ребята накопали информацию на двух перспективных политических лидеров: Пехтина^[326] и Володина^[327]. Причем стараться особенно и не пришлось.

Ц. Все на поверхности лежало?

А. Судом ничего не доказано, но истории интересные. С Пехтиным миром решили все уладить. Но бумаги остались и могут в любой момент быть востребованы. Как и с Володиным.

Ц. Поразительно, как легко информация нашлась. Ты уверен, что нам ее специально не подбросили?

А. Уверен. Потому что это наша модель сработала. Мы, когда по указанному списку пошли, смотрели, кем человек до выборов работал. На энергетику глаз сразу упал. В случае с Володиным соратники по фракции помогли: он считается растущим политическим кадром, и не всем это по вкусу.

Ц. Да от соратников только и жди подвоха. В 1995 году, когда я еще рядом со Старой площадью работал, все говорили, что компромат на рыбкинскую мебель именно из администрации президента слили^[328]. Притом что другой рукой администрация помогала Рыбкину блок его имени мастерить.

А. Вообще, я доволен. Первая же проба показала, что схема работает. Теперь мы хотим капитальную базу данных разработать, в которой все будет: и перспективные места залежей компромата, и точки соприкосновения разных депутатов, в том числе и самые неожиданные, и их предполагаемая реакция на вброс неприятной информации.

Ц. Правильно. Нам нужна не коллекция компромата, а инструмент, при помощи которого мы могли бы двигать через Думу интересующие нас вопросы. Слушай, а мне тут справочку подкинули какого-то СПИК-центра^[329].

А. Видел я ее. Они наш же метод использовали, но толком ничего не нарыли — серьезного продукта там нет. Им лень было даже поискать что-то существенное. Вот про Сергея Ковалева, правозащитника нашего великого, какую-то муть написали про сотрудничество с иностранными разведками. Прямо Вышинским пахнуло. А куда как интереснее скромный фактик, как Ковалева прямо около метро «Текстильщики» в 1998 году лохотронщики на крупную сумму денег развели^[330]. Не вяжется, казалось бы, — правозащитник и азарт. А штришок ценный.

Ц. Никогда бы не подумал!

А. Ожидаемые вещи и не производят компрометирующего впечатления. Вот про похождения Немцова что ни пиши, ему не повредит. У него имидж плейбоя, и лишняя соблазненная красотка ничего не добавит и не убавит. Ведь компромат — это прежде всего покушение на сложившийся образ.

В феврале 1996 года корреспонденты НТВ сняли в VIP-зале аэропорта сцену: лидер фракции НДР Сергей Беляев разговаривает с жириновцем Михаилом Монастырским. А Монастырскому до этого уже приписывали связь с ОПГ. Так из того телесюжета вывели не просто связь НДР и ЛДПР, но и связь Беляева и ОПГ. А на самом деле, два земляка встретились, ну и что им не поговорить? Однако по репутации Беляева как респектабельного политика был нанесен тяжелый удар.

Или что делал Доренко с Примаковым и Лужковым в 1999 году? Не просто охаивал, а ставил под сомнение их деловые качества и способности как руководителей.

Ц. Честно говоря, достоверно получалось.

А. Ну это не так важно сегодня. А вот что касается депутатов из того списка, который вы мне перекинули…

(Запись прерывается.)

Разговор № 5.

Ц. Вице-президент компании ***.

А. Начальник управления по GR компании ***.

Ц. Наш проект получил одобрение у руководства. Ставится новая задача: готовить список депутатов, которых стоило бы двигать в следующую Думу. Партию специально покупать не будем, избирательное объединение готовить тоже, однако своих людей надо и по одномандатным округам запустить и по спискам разным раскидать. И тут ваша база данных очень пригодится.

А. Кого не брать в депутаты?

Ц. И кого брать, и кого не брать. Поэтому завтра мы пойдем к…

(Запись прерывается.)

«К кому?» — наверное, в сотый раз думал Пожаров и, перебирая все серьезные российские корпорации, прикидывал, какой из них, невзирая на плачевный итог интриг Березовского и Гусинского, хочется продолжить политические игры по-крупному, не только заслав в следующую Думу тайный отряд своих людей, но и подготовив крючки для потенциальных оппонентов. По идее, этим могла заниматься любая из ныне равноудаленных от власти олигархических структур. Понять, какая конкретно, из присланного текста была совершенно невозможно. Оставалось ждать звонка «патриотически настроенного сотрудника правоохранительных органов». Но он в «Накануне» так и не перезвонил. Распечатку на всякий случай положили в редакционный архив. И, за обилием новых скандальных тем, благополучно о ней забыли.