С. П. Лолаева, Г. Ю. Черкасов Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993–2003

С. П. Лолаева, Г. Ю. Черкасов

Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993–2003

Мое дело сказать правду, а не заставлять верить в нее.

Жан Жак Руссо

Недавно я провел вечер в одном прославленном законодательном учреждении, где слушал ответы министров на запросы и любовался на то, как хромой учил безногого прыгать. Уходя, я начертал на двери старую поговорку: «Не задавай вопросов и не услышишь лжи».

Бернард Шоу

Предисловие

Дорогие читатели! Перед вами книга о Государственной думе конца XX — начала XXI века. Если быть более точными, мы расскажем вам о повседневной жизни депутатов трех первых созывов, в период с 1993 по 2003 год.

Мы не ставили перед собой высокой цели оценить всемирно-историческое значение современной Государственной думы и не брались за сложную задачу написания ее фундаментальной истории.

Книга, предлагаемая вашему вниманию, не научная монография, не исторический очерк и не документальная хроника. Это, скорее, попытка без академических умствований и политологических разборов рассказать неизвестное об известном. Отодвинуть кулису и показать, что делается там, внутри, за пределами думской сцены, про которую, казалось бы, давно все ясно и понятно. Ведь хотя заседания Государственной думы, в отличие от ее предшественника — Верховного Совета РФ, — не транслировали в прямом эфире, нижняя палата российского парламента в описываемые годы была самым открытым и самым доступным властным институтом в стране. Репортажи из Думы чуть ли не ежедневно показывали в теленовостях, о принимаемых ею решениях регулярно писали газеты и журналы, а самые известные депутаты — будь то Зюганов или Жириновский, Шандыбин или Хакамада — были известны широкой и вовсе не политизированной публике не хуже, чем герои популярных сериалов или звезды шоу-бизнеса. При этом и серьезно интересующиеся политикой люди, в чем мы неоднократно и с удивлением убеждались, имели весьма смутное представление о том, кем пишутся законы, как они принимаются и чем вообще занимается в Думе такое огромное количество людей.

Если не негативное, то скептическое отношение к Государственной думе, как к институту, и к депутатству, как к роду занятий, сложившееся в 90-е годы, было связано отчасти с плохой осведомленностью. «Когда очевидцы молчат, рождаются легенды», — писал Илья Эренбург.

В эпоху клишированного сознания легенды бойко продуцируются СМИ. Драки, крупные планы которых многократно повторяют телеканалы; сводки криминальной хроники, куда периодически попадают помощники депутатов Госдумы, а то и сами депутаты; тиражируемые бульварными газетами скандалы с участием отдельных народных избранников; осторожно муссируемые более солидными изданиями слухи о покупке депутатских голосов; досужие рассуждения о привилегиях и льготах парламентариев и бесконечно звучащие со всех сторон, зачастую вырванные из контекста, политические заявления…

Составленный из этой обрывочной, противоречивой, не всегда достоверной информации портрет Госдумы весьма непригляден. И ее отрицательный имидж, как никчемного и даже зловредного института, сложился нестихийно. Во времена жесткого противостояния между исполнительной и законодательной ветвями власти, которое, то усиливаясь, то утихая, продолжалось все 90-е годы, он формировался вполне целенаправленно по заказу конкурирующих фирм — президентской администрации в первую очередь.

Парламент как орган народного представительства может и должен быть зависимым только от своих избирателей. В России, где демократические, парламентские традиции по большому счету отсутствуют, где государство всегда — и во времена царизма, и во времена социализма — строилось строго по вертикали, наличие самостоятельного законодательного и представительного учреждения противоречит самой природе, исконной сущности власти.

Период обновления, ломки старой структуры был очень недолгим. И кровавая реформа государственного устройства (мирным, эволюционным путем в нашей стране осуществить этого пока не удавалось), начатая Борисом Ельциным разгоном Верховного Совета осенью 1993-го и закончившаяся принятием новой Конституции и избранием нового парламента в декабре того же года, должна была восстановить естественный, по российским представлениям, порядок. Формальное разделение властей произошло при очевидном, неформальном сосредоточении всей ее полноты на верхушке пирамиды — в Кремле.

Как это часто случается, замысел оказался далек от реального воплощения. Выяснилось, что недостаточно полностью поменять даже основной закон страны — Конституцию, чтобы получить желаемый результат — полную и строгую вертикализацию власти. И первая, и особенно вторая Госдума вышли недостаточно сговорчивыми. Понадобились годы селекции депутатов, их активного приручения и прикармливания исполнительной властью, коррумпирования коммерческими и государственными структурами; целое десятилетие ушло на шлифовку избирательного законодательства и кропотливую и массированную обработку общественного сознания, пока парламент, наконец, был низведен до уровня второстепенного, вспомогательного государственного учреждения, штампующего президентские и правительственные законодательные инициативы.

Произошло это в силу самых разнообразных общеполитических причин и обстоятельств. Но не последнюю роль в этом вертикальном падении парламента сыграл и его имидж — бессмысленной, безответственной, ничего не решающей, ни за что не отвечающей говорильни, собрания позеров, дельцов и балаболов. Трудно рассчитывать на серьезные раздумья граждан над тем, кого посылать в такую Государственную думу. Результат подобного равнодушия избирателей налицо — с каждым созывом Госдума все больше утрачивает черты представительного органа, все меньше в своей деятельности руководствуется так называемыми наказами избирателей и, как следствие, все сильнее бюрократизируется, закукливается, закрывается. Мы работали парламентскими корреспондентами различных изданий в Государственной думе трех созывов и наблюдали этот процесс в непосредственной близости.

Однако в своей книге мы не стремились к воссозданию светлого образа Госдумы, как не преследовали и противоположной цели, и старались по возможности избегать однозначных оценок и категорических выводов. Предметом нашего исследования вовсе не являлись проблемы развития или деградации парламентаризма в России. Мы постарались осветить повседневную, то есть обыденную жизнь депутатов, полагая тем самым вызвать интерес к специфической теме думской деятельности у самого широкого круга читателей. И в идеале — заставить задуматься о том, какой парламент все же нужен нашей стране.

Именно этим обстоятельством объясняется и избранная нами форма изложения. Мы хотели рассказать о различных сторонах думской жизни: об участии в выборах и работе над законами, устройстве думского быта и способах проведения депутатского досуга, о депутатах-спортсменах, думских браках и романах, о лоббизме и поездках парламентариев, о скандалах и смертях, драках и выставках, борьбе с президентом и правительством, внутридумских конфликтах и о многом другом — так, чтобы об этом было одновременно и занятно, и познавательно читать.

Было бы неверным считать предлагаемый вниманию читателя труд художественным повествованием. В книге нет ни одного придуманного события и ни одного вымышленного героя. Все персонажи абсолютно реальны: разница только в том, что одни из них действуют под своими собственными именами, другие — под псевдонимами, третьи сочетают в себе биографические черты и конкретные дела не одного, а двух и даже более лиц.

Сделано это прежде всего для того, чтобы решить главную задачу, которую мы перед собой поставили, — передать дух, атмосферу Думы, показать парадную и будничную жизнь ее разнообразных обитателей, отказавшись от дотошного протоколирования фактов. Впрочем, и для педантичных читателей, интересующихся документальными подробностями и историческими деталями, в книге найдется много справочного материала.

Вовсе не для того, чтобы обезопасить себя от критики в недостаточном раскрытии избранной темы или искаженном отображении отдельных фактов и событий, а ради предельно четкого обозначения авторской позиции: мы не претендуем на капитальность своего исследования и подчеркиваем его субъективный характер. Всякий, кто вместе с нами в любом качестве — депутата, журналиста, сотрудника аппарата, технического работника — обретался в Думе в описываемое десятилетие, может при желании изложить собственную версию прошедшего.

Мы выносим на пристрастный суд читателей свою авторскую вариацию уже ставших историей событий и свой предвзятый взгляд на уже попавших в думские анналы людей.

Светлана Лолаева, Глеб Черкасов