Глава 3 Парадная Комментарии школьника к экскурсии в Государственную душу (2001 год)

Глава 3

Парадная

Комментарии школьника к экскурсии в Государственную душу (2001 год)

«Здание, в котором мы сейчас с вами находимся, было сооружено в 1932–1936 годах по проекту архитектора Александра Лангмана на месте снесенных торговых строений Охотного Ряда и церкви Параскевы Пятницы. Сначала оно предназначалось для Совета труда и обороны, впоследствии здесь размещался Совнарком СССР, переименованный в 1946 году в Совет министров СССР. Позднее здание было передано Госплану СССР, а с 1994 года здесь заседает Государственная дума — нижняя палата Федерального собрания Российской Федерации. Переходом это, так называемое старое здание Госдумы соединяется с новым…»

На этих словах Василий Спирин, ученик 10 «А» класса московской школы №*, перестал прислушиваться к заученной речи, которую приставленная к их группе думская тетка произносила с большим пафосом, и стал озираться по сторонам. Ничего, а главное, никого интересного он не увидел, но слушать про Леонида Павлова, который чего-то там строил в 1967 году, у него не было ни малейшего желания.

Он куда на экскурсию пришел? В архитектурный музей или в Думу? Он на живых политиков посмотреть хочет: на Жириновского, Зюганова, на этого, который дефолт организовал, — Кириенко, а ему про конструктивизм какой-то уже десять минут талдычат. Хотя всем известно, что ничего конструктивного депутаты эти не делают. Только мешают правительству и президенту. Так, во всяком случае, уверяет их историчка Марина Антоновна.

Правда, куратор на подготовительных курсах при университете считает, что какие-то полезные экономические законы Дума все же приняла. Идея организовать этот культпоход принадлежит именно ему. А ребята, конечно, обрадовались, особенно, когда пообещали, что всем дадут справки для школы. Что такой-то в пятницу не просто прогуливал уроки, а посещал важное государственное учреждение, смотрел, как законы принимают, беседовал с депутатами, давал им эти, как их, ага, вспомнил — наказы.

«А теперь мы поднимемся наверх по лестнице и попадем в зал заседаний» — на этих словах Вася очнулся от своих мыслей и стал подниматься вслед за остальными. Пролет, еще пролет, холл какой-то с кучей людей, еще лестница, длинный узкий коридор и… «Уважаемые депутаты! Прошу определиться. Включите, пожалуйста, систему электронного голосования…» — Васька вздрогнул, услышав знакомый и в то же время незнакомый голос. Распихав девчонок, которые, несмотря на шиканья сопровождающих, тихо взвизгивали, глядя куда-то вниз, он оказался прямо у барьера балкончика, нависавшего над залом. Гостевой балкон, честно сказать, с трудом вмещал 30 подростков, которые вынуждены были активно толкаться, чтобы что-то увидеть. Зато внизу, как на ладони, не по телевизору, а вживую, сидели депутаты, самые настоящие депутаты! Васе это напомнило театр, когда сидишь на балконе верхнего яруса и смотришь на сцену. Только в театре темно и далеко, а здесь зал залит светом, и люди — внизу, прямо под тобой. Спирин стал выискивать глазами знакомые лица. Но сверху все казались одинаковыми: полупустой зал с кремовыми креслами и дяденьки в темных костюмах бегают зачем-то туда-сюда. Узнал Вася только Селезнева, который и призывал депутатов голосовать. Он сидел в президиуме и говорил с кем-то по телефону — не по мобильному, а по самому обыкновенному. В этот момент табло напротив балкона стало красным: на нем появились результаты открытого голосования: «за», «против», «воздержались», «не голосовали». «Закон отклоняется, переходим к следующему вопросу повестки дня», — вместо Селезнева, который, пока Вася изучал красное табло, куда-то испарился, заговорила дородная женщина, смахивающая на учительницу по труду. «Это первый заместитель председателя Государственной думы Любовь Константиновна Слиска», — торжественно провозгласила думский экскурсовод и пояснила, что в отсутствие председателя заседание ведет его первый заместитель или кто-то из простых замов. Тут все одновременно начали галдеть, задавая вопросы, и она попросила всех помолчать, чтобы не мешать работе депутатов, поберечь вопросы на будущее и послушать ее.

«Перед вами зал пленарных заседаний. Это основное рабочее место депутатов. Именно в этом зале принимаются законы и другие важнейшие решения. В президиуме, который находится перед нами, сидят председатель Госдумы и его замы. В Думах двух первых созывов замов было меньше и они постоянно находились в президиуме. В нынешней Думе заместителей девять человек, по числу депутатских объединений, и они, если не ведут заседание, сидят на своих местах в зале. В зале у каждого депутата — персональное место в отсеке, отведенном его фракции или депутатской группе. Если смотреть со стороны президиума, то левый фланг занимает фракция КПРФ, за ней — депутаты Агропромышленной группы. Центр отдан „Единству“, сразу за ним сидит ЛДПР. Правее от „Единства“ размещается ОВР, за которым — места „Народного депутата“. Правый фланг — у „Союза правых сил“, крайние правые ряды занимает „Яблоко“. За СПС и „Яблоком“ располагается группа „Регионы России“». — Пока тетенька-экскурсовод монотонно расписывала порядок рассадки депутатов, тетенька в думском президиуме опять поставила что-то на голосование, и депутаты, словно по команде, начали бегать между рядами. Причем делали это так быстро и ловко, что было видно — тренируются часто. «Если у каждого свое место, зачем же они бегают?» — поинтересовался Вася. «Они голосуют, — пояснила экскурсовод, — бывает, что у депутата во время заседания какая-та важная неотложная встреча, а голосование — тоже важное, вот он и просит коллегу по фракции проголосовать и оставляет свою карточку». — «И важные встречи, очевидно, сразу у половины депутатов, а другая половина в это время бегает с карточками. Они хотя бы меняются?» — язвительно спросил Женя, знайка и зазнайка, которого Вася терпеть не мог. «Обычно во фракции есть дежурный, который отвечает за голосование, — наверное, на автомате ответила экскурсовод и тут же осеклась: — Всё, наши полчаса истекли, скоро перерыв. Если хотите пообщаться с депутатами, идемте. Вопросы зададите потом, нам надо еще фракции посмотреть».

К двум часам, когда Васькина группа спустилась с балкона и оказалась вновь в холле у Малого зала, заседание действительно закончилось, потому что из боковых коридоров начали выходить люди со значками на лацканах. Большинство из тех, в чьи лица жадно вглядывались Спирин и его друзья, были им совершенно неизвестны. Но вот раздался радостный девчачий вопль: «Жириновский!!!» — и Вася увидел, как девчонки, несмотря на внушительных размеров парней, окружающих лидера ЛДПР, пробились к нему и он уже добродушно треплет кого-то по щеке.

Пока Жириновский и большая часть школьников располагались для памятного фото, пока тетя из Думы разбиралась с кнопками врученных ей фотоаппаратов, из коридора повалили знаменитость за знаменитостью. Вон прошел курчавый Немцов со стриженной под пацана Хакамадой в диковинных широких штанах; вот Комиссаров, который в «думской семье» выглядел толще и старше, чем в телевизоре. А вот группа каких-то распонтованных молодых людей с депутатскими значками, в розовых галстуках и туфлях с загнутыми носами. «О, депутаты — плейбойчики!» — пропел противный Женька прямо в ухо Ваське.

Съемка наконец закончилась, и только все собирались рвануть в буфет, как предложила думская сопровождающая, появился Зюганов и сказал густым голосом: «Ну что, молодежь, пришли посмотреть, как работает Дума?» И все, и Вася тоже кинулись за автографами к Зюганову, а потом еще минут пять снимались с ним. Потом Вася сдуру потащился на его пресс-конференцию. Но там было довольно скучно. Зюганов критиковал какие-то законы, ругал «Единство» и некоего Вешнякова, слегка лягнул Путина и больше всего говорил про антинародный режим. Уходить посреди речи коммунистического лидера было неудобно, но Спирин, боясь отстать от своих, тихонько вышел из зала.

В пустом холле на диване дремал какой-то дядька, рядом стояла камера и лежали штативы. А у лестницы Настя и Арина, две самые симпатичные девчонки курсов, кокетничали с двумя довольно молодыми парнями. Одного из них — невысокого очень светлого блондина — Вася узнал. Он участвовал в передаче «Форт Боярд». Увидев Ваську, девчонки быстро распрощались с героем, у которого тоже взяли автограф, и припустили вниз по лестнице.

А позже, в буфете, запивая кока-колой дешевые и очень даже съедобные пирожки, Спирин слышал, как за соседним столиком над блондином подшучивали. «Ты учти, Эрни, за совращение малолетних… это не тост», — говорил, смеясь, высокий толстяк.

«Весело тут, — подумал Вася. — Некоторым». После посещения нескольких фракций, в каждой из которых дяденька или тетенька долго и нудно рассказывали про свою славную партию, про работу с избирателями, и Спирин, и другие ребята начали уставать.

То прикольное ощущение от Думы, которое они испытали, глядя на бегающих по залу депутатов или непосредственно общаясь с думскими знаменитостями (Зюганов Васе руку пожал), сменилось конкретным ожиданием «звонка». Особенно, когда их начали грузить рассказом о работе над законом. Сначала его вносят в какой-то Совет Думы, потом рассылают по комитетам и фракциям, затем рассматривают в профильном комитете, после чего — на пленарном заседании в первом чтении. Если проходит, опять всем на свете рассылают и ждут поправок, которые обсуждают в комитете, а затем — снова всей Думой, во втором чтении. Перед тем как голосовать в третьем чтении, проводят юридические и лингвистические экспертизы, голосуют и отправляют в Совет Федерации, а оттуда — президенту.

И это, если закон всех устраивает. А нет — так согласительные комиссии, отклонения, вето, переголосования, и так — без конца. Зачем писать такие плохие законы, если их потом столько народа переписывает? Попробуй накатать так контрольную — два балла обеспечено.

Они тут все время должны что-то изучать, писать и переписывать — и это очень на школу похоже. Судя по телеку, Вася думал, что депутаты веселее время проводят. А так — тоска. Одно от школы отличие — можно «уйти на важную встречу» и за тебя без проблем кто-то ответит. Вот бы и в школе так!