Глава 1 Потешная Повесть о сданном партбилете (1995 год)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 1

Потешная

Повесть о сданном партбилете (1995 год)

Заявление.

Прошу исключить меня из фракции «Выбор России».

Депутат Государственной думы от *** одномандатного округа Анатолий П.

Открытое письмо Анатолия П., депутата Государственной думы, председателю фракции «Выбор России» Егору Гайдару и всем членам партии «Демократический выбор России»

Уважаемые коллеги!

В этом письме я хочу объяснить мотивы своего решения о выходе из фракции «Выбор России» и приостановке членства в партии «Демократический выбор России».

Скажу сразу: это решение было для меня очень непростым. Я не спал три ночи перед тем, как взять лист бумаги и написать на нем: «Заявление о выходе из фракции „Выбор России“».

Я перебирал в памяти все то хорошее и все то плохое, что было с нами за эти два года.

Я вспоминал октябрь 1993 года, когда мы все, воодушевленные перспективами, которые открывались перед либеральным движением, участвовали в формировании движения и блока «Выбор России». Вспоминал непростые предвыборные дни и тяжкое разочарование, постигшее нас всех в черную ночь с 12 на 13 декабря.

Но была принята новая Конституция, и это было самое важное. Основной закон открывал большие возможности для движения по пути либеральных реформ. Возможности, которыми мы не воспользовались.

Тогда, в декабре 1993 года, многие из нас думали: пусть нас меньшинство в Думе, зато в правительстве наши позиции крепки. И то, чего «Выбор России» не может сделать в нижней палате парламента, мы пробьем через правительство, через Совет Федерации, в который в декабре 1993 года при нашей поддержке было избрано более сорока сенаторов. Председателем Совета Федерации стал Владимир Филиппович Шумейко, один из лидеров нашего блока.

Тогда, в декабре 1993 года, «Выбор России» располагал огромным политическим и человеческим потенциалом. Мы были способны на многое.

Егор Тимурович! Я уважал Вас и уважаю прежде всего как человека, который осенью 1991 года не побоялся взять на себя ответственность и фактически возглавил правительство реформ[339]. Я преклонялся перед Вашим мужеством в октябре 1993 года. Но отчего ответственность и мужество изменили Вам в январе 1994 года, когда по совершенно смехотворным причинам Вы покинули правительство? Как Вы могли оставить пост первого вице-премьера?

С этого Вашего решения — а за Вами ушел и вице-премьер Борис Федоров, тоже член фракции «Выбор России», — наше движение начало терять свои позиции в исполнительной власти. И плохо от этого стало и нам, и власти.

Егор Тимурович, вспомните, как в феврале 1994 года наши оппоненты из левых фракций протаскивали постановление об амнистии, позволившее выйти на свободу членам ГКЧП и руководителям Верховного Совета. Конечно, фракция «Выбор России» была решительно против этого, однако наши голоса ничего не решали. Но Ваше место в тот момент было не в Думе, не в здании бывшего СЭВ, а в Кремле, с теми, кто думал, как остановить безумное думское решение. Может быть, именно Вашего участия, Вашего слова не хватило власти для того, чтобы остановить февральскую стыдобу.

А ведь если бы Вы тогда остались в правительстве, может быть, и ПРЕС Сергея Шахрая повел бы себя иначе и не стал голосовать за амнистию.

А вообще, Егор Тимурович, часто ли Вы думали о том, скольких проблем удалось бы избежать нашей стране, если бы в правительстве по-прежнему работал бы первый вице-премьер Гайдар Е. Т.? Ведь Анатолий Борисович Чубайс остался и продолжает продвигать реформы. Один, без той поддержки и помощи, которую Вы могли бы ему оказать.

Могло бы не быть «черного вторника». Могло бы не быть Чечни. Но это отдельная история.

Когда депутаты из нашей фракции Сергей Юшенков и Элла Памфилова отправились в Грозный, чтобы вызволить из плена русских танкистов[340], я поддерживал антивоенную позицию «Выбора России». Когда 12 декабря в Москве, на Пушкинской площади партия «Демократический выбор России» проводила митинг, я был рядом с Вами. Вернувшись домой, я узнал, что накануне из нашей фракции вышел министр иностранных дел Андрей Владимирович Козырев. Человек с безупречной либеральной, реформаторской репутацией. Он попрощался с нами, потому что был категорически не согласен с позицией «Выбора России» по Чечне.

Тогда, в декабре 1994-го, ни я, ни многие другие люди реформаторских убеждений не могли предположить, что во время новогоднего штурма Грозного российскими солдатами в президентском дворце Джохара Дудаева будет находиться один из лидеров партии «Демократический выбор России» Сергей Ковалев. И в кошмарном сне не могло мне привидеться, что уполномоченный по правам человека назовет Шамиля Басаева[341] чеченским Робин Гудом, а партия с этим согласится.

Ведь все-таки есть какая-то разница между антивоенной и прочеченской позицией? Об этом мне регулярно напоминают избиратели из моего округа. Они не хотят войны, но и позиция «Выбора России» им совсем не близка. Они говорят об этом открыто, а «Выбор России» не желает этого слышать.

На рубеже 1994–1995 годов из нашей фракции ушел не только Андрей Козырев. Покинули «Выбор России» и другие депутаты, которые не могли смириться с тем, что партия либеральных реформаторов превращается в какое-то подобие «Демсоюза», а ее лидер встает в один ряд с Валерией Новодворской.

С этого и началась деградация «Выбора России».

Егор Тимурович, Вы не задумывались о том, что в январе 1994 года в нашей фракции было 78 человек, а сегодня, когда я пишу Вам это письмо, в ней нет и пятидесяти депутатов? Нашей фракции принадлежало четыре думских комитета, однако председатели трех сегодня уже не с нами.

Что, все, кто ушел из «Выбора России», бессовестные карьеристы?

Владимир Рыжков, которого на октябрьском съезде «Выбора России» в Суздале Вы называли «надеждой партии», больше не нужен этой партии?

Что, заместитель председателя фракции Алексей Александров, абсолютно состоявшийся человек, ищет, где лучше, и потому ушел в НДР?

Что, Владимир Бауэр, уход которого из фракции сопровождался грандиозным (и никому не нужным) скандалом, лишний в «Выборе России»? Тогда зачем его так настойчиво двигали на пост председателя комитета по организации работы Думы?

Председатель исполкома Олег Бойко[342], один из самых значительных российских предпринимателей, приход которого в партию был воспринят как начало альянса с крупным бизнесом, оказался человеком без убеждений?

Алексей Головков, Ваш соратник по правительству реформ, глава аппарата Вашего правительства, человек, который привел Вас в августе 1991 года к Геннадию Бурбулису, организовывал движение «Выбор России», изменил своим принципам?

А может быть, это Вы изменились? Может быть, Вам пришлась по душе роль вечного демократического оппозиционера? Так эта ниша занята давно и бесповоротно. Там живет Явлинский с «Яблоком». У «Выбора России» была совсем другая ниша. Мы были либеральным крылом власти, мы должны были продвигать реформы рука об руку с президентом и правительством. Для нас оппонирование власти никогда не должно было принимать политического характера. Мы обязаны были быть внутри власти.

Однако при той излишне радикальной позиции, которую теперь занимает «Выбор России» и лично Вы, боюсь, это больше невозможно.

Поэтому я и принял решение об уходе. Наши пути расходятся. Очень надеюсь, что не навсегда.

Анатолий П.

Либералъ, № 175, *сентября 1995 года.

Позиция.

«От фракций Думе только вред».

Бывший выборосс объясняет причины своего прощания с Егорам Гайдаром.

Заявление Анатолия П. о разрыве с фракцией «Выбор России» стало одной из тех предвыборных неожиданностей, которые придают дополнительную интригу думской избирательной кампании. Частично свои мотивы депутат изложил в открытом письме Егору Гайдару, которое публикует газета «Либералъ». Однако у редакции остались вопросы, которые парламентский корреспондент «Либерала» Петр Громадин задал Анатолию П.

— Анатолий, вы ушли из «Выбора России», когда казалось, что для гайдаровцев время расколов прошло. Почему вы так задержались с выходом?

— Действительно, большая часть моих коллег попрощалась с «Выбором России» на рубеже 94–95-го годов. Кто-то стал создавать депутатскую группу «Стабильность», кто-то вошел в группу «Россия», потом некоторые примкнули к создаваемому Виктором Черномырдиным движению «Наш Дом — Россия». Я же оставался во фракции, считая, что за «Выбор России» надо бороться. За большинство из тех, кто там есть сегодня, надо бороться. За Егора Тимуровича Гайдара надо бороться. И ушел я, когда понял, что возможностей для этой борьбы больше не осталось.

— В «Выборе России» считают, что вы испугались того, что не попадете в Думу.

— Хотел бы напомнить своим уважаемым коллегам, что я одномандатник, победил в округе в 1993 году, рассчитываю выиграть выборы и сейчас. Прощаясь с партией, я сам лишаю себя и материальной, и информационной поддержки, на которую, безусловно, мог бы рассчитывать.

С другой стороны, теперь я могу говорить с избирателями откровенно и по делу, не отвлекаясь на разъяснения, отчего Егор Тимурович и Сергей Адамович так полюбили Шамиля Басаева.

— Мне кажется, это не совсем так.

— Избиратели это так видят. И никак иначе. Честно говоря, мне вообще трудно объяснить гражданам, чем мы занимались в Думе целых два года. И речь тут не только о «Выборе России», но и обо всех остальных фракциях.

Только вспомните: что сделала Дума после того, как приступила к работе?

— Поделила должности…

— Ну, это организационный момент. А потом?

— Объявила амнистию.

— Вот именно. Объявила амнистию участникам событий 1991 и 1993 годов. Видите ли, других забот у нас на тот момент не было. Несколько дней подряд коммунисты, жириновцы и другие оппозиционеры сыпали с думской трибуны обвинениями в адрес власти, а либералы им отвечали. Политическое шоу получилось знатное. А результат чудовищный.

Сергей Шахрай, вице-премьер правительства, и возглавляемая им фракция ПРЕС голосовали за то, чтобы люди, у которых руки в крови, вышли на свободу. Мотивация была просто смехотворной — дескать, одновременно мы прекращаем работу комиссии по расследованию событий октября 1993 года. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы комиссия довела свою работу до конца. Ведь это же наша прямая обязанность — разбираться в том, что происходит. Но мы предпочитаем шоу.

В апреле мы долго обсуждали Договор об общественном согласии, который предложила подписать всем участникам политического процесса администрация президента. Идея была совсем неплоха, однако и тут мы устроили большое политическое шоу. Каждая фракция определялась: надо ей подписывать договор или нет.

В октябре 1994 года случился «черный вторник», когда за два дня национальная валюта обесценилась больше чем на треть. Вместо того чтобы разобраться в причинах произошедшего, Дума попыталась объявить вотум недоверия правительству. Имела ли эта затея какой-либо практический смысл? Конечно же не имела. А ведь призывы вынести вотум недоверия правительству звучали регулярно. Так же, как и предложения отправить в отставку того или другого министра или на худой конец вызвать его на ковер. Хорошо еще, что в апреле 1995 года мы приняли поправку в регламент, которая запрещает фракциям по своему желанию инициировать откровенно бесполезную процедуру вотума недоверия правительству. Теперь надо собирать 90 подписей под специальным обращением. Ни одна фракция самостоятельно решить такую проблему не может. А то, боюсь, в предвыборную страду либо коммунисты, либо ДПР непременно устроили бы еще одно представление.

— Был и еще один вотум недоверия летом 1995 года, который окончился успешно для Думы…

— Успехом для Думы стало то, что правительство внесло ответный вотум доверия, и тем самым кризис был исчерпан[343]. Конечно, трагические события в Буденновске[344] вызвали шок у всех нас. Разумеется, эмоционального всплеска было не избежать, однако доводить до голосования за вотум недоверия правительству, да еще в такой момент!

— По-вашему, Дума не имеет права критиковать правительство?

— Безусловно, имеет. И вотум недоверия правильно упомянут в Конституции. Однако для принятия такого решения должны быть серьезнейшие, железобетонные основания, чтобы у общества не возникло и малейших сомнений в обоснованности шага. А атаковать правительство ради извлечения политической выгоды — просто безответственно.

Но на этом политические игры лета 1995 года не кончились.

В августе 1995 года мы посвятили внеочередное заседание палаты обстановке в Югославии[345]. Не нашим проблемам — не бюджету, например, а болтовне на внешнеполитические темы. Это заседание широко осветило телевидение. А потом избиратели меня спрашивают: чем вы там занимаетесь? После таких заседаний у меня нет четкого ответа на этот вопрос.

Апофеозом стала безобразная драка, которую устроил депутат Николай Лысенко, начавший прямо в зале заседаний избивать Глеба Якунина. Стычку поддержал и Владимир Жириновский, поднявший руку на Евгению Тишковскую.

Ведь именно по этой отвратительной потасовке судят избиратели о Думе. Кто такие депутаты? Те, кто горлопанят с утра до вечера да женщин бьют. И виноваты в подобном восприятии парламента именно мы.

Лицом Думы стал депутат от ЛДПР Вячеслав Мары-чев, который то и дело устраивает представления с переодеваниями, выступает с провокационными заявлениями. Фактически он выступает в роли коверного. Но ведь Дума — не цирк! И вина за то, что о депутатах судят по Марычеву, лежит на всех нас.

Всякий раз, когда у Думы есть выбор между серьезной работой и политическим спектаклем, она выбирает второе. И с высоты своего двухлетнего опыта могу сказать, в чем тут дело.

— В чем же?

— В фракционном устройстве нижней палаты парламента. Слишком много воли дано фракциям, чересчур повышенное внимание уделяется их политическим интересам.

Вот, допустим, Дума обсуждает некий закон. После того как кончились вопросы к докладчику, каждая фракция выдвигает представителя для выступления. И если в законе есть хоть небольшой политический подтекст, деловое обсуждение выливается в бесконечное выяснение межфракционных отношений.

В 1994 году менялось руководство во фракции «Демократическая партия России». Уходил Николай Травкин, приходил Сергей Глазьев. Целый месяц внимание Думы было приковано к этому процессу. Соответственно и информационная волна была весьма значительного размера. А ведь во фракции ДПР никогда не было более 15 человек, и особой роли в думских делах она не играла.

Вспомните, как «Выбор России» расставался с депутатом Владимиром Бауэром и пытался оставить за собой возглавляемый им комитет по организации работы Думы. Сколько было публикаций в прессе, специальные брифинги по этому поводу проводились. Шум на весь мир. И никому не интересно, что во фракции были депутаты — я сейчас не себя имею в виду, — которые в это время занимались законотворчеством.

А ведь именно работа над законами — главная наша задача. Но мы занимаемся этим как бы в дополнение к политической деятельности.

Должно быть все наоборот. Львиную долю нашего внимания следует уделять законодательной работе, а не политике.

Поэтому, если жители моего округа окажут мне доверие снова, я не буду входить больше ни в какую фракцию. Хватит. Я устал от политической возни, да и избиратели тоже.