Глава 4 Методическая Инструкции для практикующего лоббиста (2001 год)

Глава 4

Методическая

Инструкции для практикующего лоббиста (2001 год)

Красоткин, глядя из правительственной ложи на голубое табло с результатами голосования по кандидатуре аудитора Центрального банка, вдруг ощутил бесконечную усталость. Это было похоже на вынужденный просмотр плохого кино: невозможно оторваться, но и наблюдать дальше совершенно неинтересно.

Развязку действа, раскручивающегося сейчас в зале пленарных заседаний Государственной думы, сотрудник администрации президента знал заранее. И банальный сценарий, который должен был логично подвести депутатов к правильному решению, был ему откровенно скучен.

Табло вспыхнуло синим еще раз. В зале раздалось несколько ликующих возгласов: «Юникон!» — и боковым зрением Валерий Георгиевич увидел, как сидевший сзади, чуть сбоку от него человек побелел и стал лихорадочно ослаблять узел дорогого галстука. Красоткин, опознав в случайном госте правительственной ложи пиарщика из «Pricewaterhouse Coopers», успокоительно похлопал его по плечу: «Ну что ты так расстраиваешься, у вас же уже есть контракт с Банком». Бледное лицо, покрытое мелкими капельками пота, дрогнуло, бескровные губы скривились в иронической усмешке и выплюнули: «Коня и деньги получу нескоро»^[93].

«7,5 миллиона рублей — сумма немаленькая даже для „Прайсов“^[94], но ведь Геракл^[95] заказал им проверку по международным стандартам, — подумал Красоткин. — А про каких коней он толкует? Цитата какая-то, наверное. Совсем я всё позабыл в этой Думе!»

Позабыл — не позабыл, но в отличие от этого впечатлительного «фирмача», зарплата которого наверняка в разы больше казенной красоткинской, дело он свое туго знает. Еще неделю назад Валерий Георгиевич, докладывая руководству администрации президента о думских буднях, рассказал, что аудитором Центрального банка РФ по отчету за 2001 год, скорее всего, будет назначена российская фирма «Юникон». Начальник Красоткина наморщил «ленинский» лоб и сказал, слегка заикаясь: «Странно, а Шура Шохин говорил мне, что они рекомендуют „Прайс“ и ФБК». Красоткин вежливо кашлянул и ответил: «Но есть и другой Шура. Жуков. И его комитет. Комиссия по аудиту тоже поддерживает „Юникон“. Вы же знаете…» — «Знаю. Бурыкина^[96]. В прошлом году ее фирма даже в конкурсе не участвовала. А в этом они решили, что и десять миллионов^[97] на дороге не валяются. Но главное — престиж, реклама! — перебил подчиненного высокопоставленный собеседник. — Ну что ж, молодец бабенка, не теряется. А иначе, зачем было садиться в кресло главы аппарата бюджетного комитета». — «Но она, как уверяют в „Юниконе“, больше не только не совладелец компании, но даже акций не имеет!» — «Валера, ну ты-то не смеши! Ты же знаешь, это депутаты бывают бывшими, — сановник выразительно посмотрел на бывшего депутата Верховного Совета РСФСР, — и бедными. А бывших совладельцев не бывает. Да еще когда они уходят на такие сладкие места. Ну, нас в данном случае это не касается. Товарищ Жуков зря, конечно, так откровенно подставляется. Но для нас и это хорошо: лишний крючок никогда не помешает! Приятно и то, что Гераклу еще раз пистон вставят, прокатив его закадычный „Прайс“. Но в принципе, какую фирму выберут думаки, все равно. Я думаю, что и Банкиру это скоро будет безразлично».

Больше о ЦБ и его предполагаемом аудиторе не было сказано ни слова.

Но, возвращаясь с аудиенции, Красоткин задумался над последним замечанием патрона. Что он имел в виду, когда говорил, что Геращенко скоро не будет волновать, кто его ревизует? Уже подготовленные поправки в закон о ЦБ, по которым аудитора будут назначать не депутаты, а члены Национального банковского совета?^[98] Или дал понять, что принято принципиальное решение поменять главного банкира страны? Разговоры об этом ходили давно: Виктор Геращенко вернулся командовать ЦБ после августовского кризиса 1998 года и, как и многие другие высокопоставленные чиновники, достался Путину в наследство от Ельцина. А отношения с независимым и острым на язык банкиром у нового президента явно не сложились. И хотя Виктор Владимирович лично Красоткину был крайне симпатичен, как «гвардеец» президента он считал, что золотовалютные резервы страны (а они последние месяцы стремительно росли) должны находиться в руках стопроцентно путинского человека^[99]. Но все это были вопросы будущего, к тому же выходящие за компетенцию Красоткина. Из беседы с руководством он сделал главный вывод: администрация президента в игре вокруг аудитора не участвует, в ее ход ни на чьей стороне не вмешивается, ограничиваясь ролью внимательного стороннего наблюдателя.

Именно поэтому Валерия Георгиевича сегодня так раздосадовала реплика Николая Харитонова ^[100] о необходимости призвать к порядку «людей из администрации, которые, пригнувшись, бегают между рядами». Люди Красоткина действительно ходили по залу, обсуждая с отдельными депутатами некоторые проблемы, уж точно никак не связанные с аудитом ЦБ. Но, поскольку атмосфера в зале, как всегда, в моменты рассмотрения важных вопросов, была накалена до предела, «беготня» чиновников раздражала и, главное, дезориентировала и депутатов, и прочих участников заседания. И служебное рвение красоткинских подчиненных, по его мнению, было крайне несвоевременно: Кремлю приятно насолить Геращенко, но чужими руками.

Такую же точно позицию администрация президента занимала и год назад. Тогда вместо открыто лоббируемого Геращенко «Pricewaterhouse Coopers» (PWC) Дума утвердила в качестве аудитора по отчету за 2000 год связку из двух компаний — «Deloitte & Touche» и ФБК. Но прошлогодняя интрига явно уступала нынешней: просто и Геращенко, и «Прайсы» избрали ошибочную тактику. Аудиторская компания самоустранилась, очевидно, считая, что Геращенко сам обработает депутатов, как это было в 1998 и 1999 годах^[101]. Виктор Владимирович же не учел, что состав Думы радикально изменился и недостаточно договориться с коммунистами, аграриями и ЛДПР, добавив к ним фракцию ОВР под личные гарантии Примакова. Оппоненты PWC, часть из которых лоббировала «Deloitte & Touche», часть — просто хотела наказать «Прайсов» за пренебрежительное и высокомерное отношение к депутатским вопросам по отчетам прошлых лет, добились поддержки пропутинских фракций и правых. «Pricewaterhouse Coopers» мог бы поторговаться с банковским комитетом — и Шохин, и его заместитель Шаккум открыто говорили о своей готовности к диалогу — но не проявил ни малейшей заинтересованности.

А в Думе вопросы такого уровня никогда не оставляют равнодушными даже тех, кто не имеет своего непосредственного интереса. У настоящего думского игрока, у профессионального лоббиста всегда найдутся поправка в закон, запрос в правительство или что-то подобное для проведения взаимовыгодной операции. «Ты — мне, я — тебе» — стратегию и тактику взаимозачетов на Охотном Ряду освоили блестяще. Красоткин знал это отлично по собственному опыту продвижения президентских инициатив. Причем не в такой комфортной, как сейчас, обстановке, когда администрация легко набирает 226 голосов, необходимых для проведения обычного закона^[102], а в условиях перманентного противостояния Думы и Кремля, как это было в предыдущие четыре года.

Пригодный для торга товар, разумеется, нашелся. Банковский комитет и, в частности, его зампред Мартин Шаккум настаивали на привлечении к аудиту ЦБ помимо иностранной еще и российской компании ФБК Бюджетный комитет полагал, что достаточно и одного аудитора. Компромисс был найден, когда более опытные парламентарии из бюджетного комитета предложили размен: назначить двух аудиторов ЦБ, но не «Прайс» и ФБК, а «Делойт» и ФБК. Дума эту сделку, хотя и с небольшим перевесом голосов, одобрила.

Возможно, и потому, что Геращенко, желая переубедить депутатов, еще больше испортил дело, недвусмысленно намекая с думской трибуны на якобы личную заинтересованность Жукова в продвижении «Deloitte & Touche». Столь бесцеремонное навязывание PWC вкупе с грубым нарушением неписаных законов убедило депутатов в том, что Геращенко играет нечисто. О чьих-то мнимых или реальных связях и интересах в открытую в Думе, как и в других госучреждениях, говорить не заведено. Конечно, Жириновский периодически кричит, что «Яблоко» и СПС финансирует Запад, но — никаких конкретных названий. Даже думцы, не знающие английской поговорки про стекло и камни^[103], ей строго следуют.

Но, при всей келейности лоббистских сделок, информация просачивается. К тому же в этой Думе, даром, что она, как пишут газеты, «ручная», «послушная Кремлю», лоббисты всех мастей — и свои местные из числа депутатов, и пришлые посланцы бизнеса — действуют все более открыто и напористо. Дело дошло до того, что на заседаниях бюджетного комитета участвуют в прениях и разъясняют смысл предлагаемых поправок представители заинтересованных компаний. Того же «Прайса», кстати. О лобби российских нефтяников и говорить нечего — эти действуют так, как будто это их, а не Путина Дума. Скоро дирижировать голосованием фракций будут по мобильнику: «Алло, это Морозов? Это ЛУКойл, голосуйте „против“. Алло, это Немцов? ТНК на проводе. Голосуйте „за“»^[104]. Кабинет № 365 в новом здании, который занимает депутат ОВР Владимир Дубов, в недавнем прошлом вице-президент ЮКОСа, просто-таки штаб «налоговой революции».

Да и Наталья Бурыкина в те времена, когда она ожидала вердикта комиссии по аудиту, топчась в коридоре вместе с думскими журналистами, вряд ли могла проводить такие лихие операции в поддержку своей компании. А теперь она обсуждает сумму вознаграждения, которую получит «Юникон», на заседании бюджетного комитета.

Об этом Красоткин узнал, к сожалению, не от своих сотрудников, которые должны посещать ключевые заседания комитетов, а из газеты «Время новостей»: «Когда в ходе обсуждения прозвучало пожелание депутатов определять сумму общего гонорара не путем сложения двух заявок, а как некую среднюю величину, глава аппарата комитета Наталья Бурыкина не смогла сдержать эмоций. „Это невозможно!“ — вырвался у нее, очевидно, инстинктивный вопль в защиту интересов фирмы, одним из совладельцев которой она являлась в своей додумской карьере. В результате деликатный денежный вопрос так же, как и вопрос статуса аудиторов, остался открытым»^[105].

И спрашивается: к чему было так открываться? Ведь комбинация по выведению «Юникон» в единственные аудиторы по отчету за 2001 год наверняка уже была детально продумана и расписана. Чего стоила только статья Ивана Пожарова в последнем номере газеты «Накануне».

«И опять жирные западные счетоводы будут мять унизанными перстнями пальцами наше золото, каждый грамм которого оплачен кровью и потом русских людей. Прокопченных буровых мастеров, качающих нефть на вышках Ходорковского и Абрамовича; рабочих с обожженной кожей, плавящих никель в душных цехах Потанина; раньше срока согнувшихся прокатчиков, тянущих трубы для Мордашова; гранильщиков, слепнущих от блеска якутских алмазов в мастерских АЛРОСы.

Власть жиреет и пухнет с каждым годом и конвертирует национальный продукт в чужие бумажки, переводя их в банки Цюриха и Нью-Йорка, офшоры Гибралтара, скупая виллы на Лазурке и особняки в Лондоне. Естественно, что эта власть не хочет, чтобы народ знал, сколько денег у него украдено. Сколько их потрачено на строительство новых дворцов для Путина и „достойную старость“ для Ельцина. Сколько их недодано умирающим от бессилия старикам, сколько их отняли у прозрачных от вечного недоедания детей, сколько их не хватило сгорающим от лучевой болезни чернобыльцам и спивающимся от безнадежности героям афганской и чеченской.

Именно поэтому „проверять“ Центральный банк опять призывают иностранных специалистов. Тех, кто принес на нашу землю монетаристскую заразу, наводнил Россию зелеными бумажками с чуждыми нам президентами и лозунгами. Бог, в которого верят они, — мамона. Мы верим в справедливость и величие России. Но именно поэтому Геращенко не открывает свои кладовые для ревизии русской компании. Знает, что русские люди не будут утаивать правды о „стабилизационных“ кредитах залегшему в швейцарских Альпах Смоленскому, о щедром даре Внешторгбанку. И, чтобы скрыть свои сомнительные сделки, на помощь снова кличут услужливый „Прайс“».

Статейка, конечно, была полной абракадаброй. И свидетельствовала в первую очередь о том, что и «патриоты России» превосходно вписались в рыночные отношения.

Но ключевые тезисы, ради которых этот опус и был написан, без витиеватого плача о бедных и обличения богатых были повторены на сегодняшнем обсуждении вопроса об аудиторе. Сначала «независимый» Николай Гончар заявил, что ЦБ и PWC «уже связывают коммерческие отношения» и потому надо оставить в списке аудиторов только «Юникон». Затем его поддержали центристы — Вячеслав Резник из «Единства» и левые — Сергей Штогрин от аграриев (сразу после этого сотруднику PWC и надо было развязывать галстук!). А потом зал просто захлестнула волна «патриотизма». Депутаты бились за право «Юникона» единолично проверять ЦБ так, будто во главе компании стояли Минин с Пожарским, «Pricewaterhouse Coopers» возглавлял Лжедмитрий, а Центробанк был Грановитой палатой, которую следовало немедленно освободить от иноземных захватчиков.

А «освобождать» ЦБ, кроме «Юникона», было попросту некому. Компания ФБК кандидатуру которой активно поддерживал банковский комитет, грамотно была выведена из игры еще до вынесения вопроса на Думу. Внезапно выяснилось, что у ФБК нет лицензии для банковского аудита. Вопрос: нужна ли эта лицензия или нет — был весьма спорным, и заинтересованные в продвижении этой фирмы Шохин и Шаккум, как и год назад, поначалу упорствовали.

И снова бюджетники предложили банкирам законодательный бартер. «Сомнительный» ФБК был отвергнут в пользу лицензированного «Юникона» под обязательства поддержки бюджетным комитетом законопроекта об инвестировании средств для накопительных пенсий, который курировал комитет по банкам.

«Прайс», как ненужная и враждебная структура, был «добит» на заседании Думы руками рядовых депутатов. Судя по тому, что в одиночку «Юникон» собрал почти 300 голосов, работа была проведена по-женски тщательно. Или, может быть, это Пожаров сжег депутатские сердца своим глаголом?