Глава 30. Об изгнании сына Коломана (Colomanidis), короля Галиции

Глава 30. Об изгнании сына Коломана (Colomanidis), короля Галиции

После такого жестокого мщения Болеслава русским, как уже было сказано, князья другой Руси и других соседних областей, собрав совет и опираясь на помощь соседей, поскольку иначе они, по-видимому, не могли противостоять могуществу Болеслава, галицкого короля, зятя князя Болеслава, выгоняют из королевства. Этот бежит в королевство своего тестя Болес­лава и некоторое время находится у него вместе с же­ной. Князья же русских, смертельно опасаясь вторжения Болеслава, натиск которого они сравнивали с ударом молнии, применяют к нему, доверчивому, хитрость. Бу­дучи не в состоянии победить его оружием, [они] замыслили победить по крайней мере его же доверчи­востью. Прежде всего они собирают подчиненных им князей, затем множество вооруженных варваров, первых из первых всего Галицкого королевства и самых знатных (procerum) этого королевства посылают на лицезрение Болеслава, уверяя, что все королевство и они сами с детьми намереваются припасть к стопам Болес­лава, который по-братски приютил у себя их короля. Жители Паннонии, соседние с Галицким королевством, зная об уловках русских, лукаво притворяясь, скорбят и умоляют [Болеслава], чтобы он помог и восстановил в королевстве изгнанного короля. Ему они посылают на помощь и свои равноценные вооруженные отряды, обращая свои горячие просьбы к их Величествам, т. е. к Болеславу и к изгнаннику. Под влиянием этих обман­чивых просьб король Болеслав, безбожно обманутый, с небольшим войском вступает в галицкую провинцию. К нему подходят ряды паннонцев вперемешку с бесчис­ленным количеством русских, смиренно приветствуют короля-изгнанника и Болеслава. Однако все спешат пе­рейти в последние ряды. Болеслав, молча наблюдая за этим, спешит поделиться с воеводой Вшебором. «Ты догадываешься, что я подозреваю?» - сказал он Вшебору. Тот ответил: «А что ты подозреваешь?» А он: «Ты видишь, что почти все, замешанные в этом деле, стремятся в конец?» «Что из этого?» «Нам промедление опасно. Постыдно мужам не быть мужами». А тот: «Не следует мужам быть слишком поспешны­ми. Трудно достигает цели человек, действующий слишком поспешно». В то время как они переговариваются, видно как приближаются издалека бесчисленные ряды русских и варваров. Итак, сходятся ряды и копья грозят копьям. Двойной враг теснит войско Болеслава, один - с тыла, другой наступает спереди. Кричит Болеслав: «Смело, мужи, следует сражаться, а не лениво убегать с поля боя». Стих: Храбро сражающийся враг заставляет храбро сражаться. Какой-то муж из окружения Болеслава, благородный родом, но бесчестный душой, первым убежал с поля битвы. Его позорное бегство не только не отняло победу у победоносного Болеслава, но и отвело облако от самой победы, или, как правильнее сказать, солнцем осветило солнце. В самом деле, хотя до сегодняшнего дня часто можно было слышать о неподдающейся оценке доблести Болеслава, однако только теперь, когда она явственно обнаружилась, в нее поверили и паннонцы и русские. Конь его пал, утомленный и ратным трудом и получив ранения, а Болеслав пеший сражается и рушит врагов. Некий туземец (originarius), сойдя со своего коня, предлагает ему сесть на него. И наконец, воины Болеслава, непобежденные, но уто­мленные победой, одни уходят с поля битвы, других, ус­талых от сражения, враги берут в плен и уводят к себе к сожалению для Болеслава. Столько народа лехитов попало в плен, что хотя лехиты для выкупа своих плен­ных и положили все сокровища в виде золота, серебра и драгоценных камней и даже те ценности, которые еще во время Болеслава Великого были собраны и сохраня­лись в Польском королевстве, однако их не хватило для этого выкупа. И даже многие люди знатной крови были проданы в горестную неволю языческому люду, и там они жалким образом закончили свою несчастную жизнь. Но напрасно часть паннонцев хвасталась бесславной победой и, не будучи победительницей, пользовалась именем победы. Скорее пусть она стыдится вспоминать о ярме своего обмана. Итак, Болеслав хотя и был озабочен пленением его воинов, однако невредимым возвращается домой, а беглого рыцаря повелевает наградить тремя дарами, а именно преподнести ему прялку, взвешенную пряжу, заячью шкуру, которыми обозначил: в прялке - жен­щину, в пряже - хитреца, в зайце - труса. Этот неблагородный муж, получив дары с чувством стыда и по­нимая, что они означают, повесился на ремне, прикреп­ленным к звоннице собственной часовни, испустив жал­кий свой дух. Такая гибель может быть истолкована [следующим образом]: прялка - виселица, взвешенная пряжа - петля, заяц - отлетающий дух его. А того, удивительного благородства туземца он выкупил из рабства, выкупленного делает богатым, богатого - знатным, следуя таким словам пророка: «Из брения воз­вышает нищего, посаждая с вельможами, и престол сла­вы дает им в наследие». У этого отважнейшего Болеслава было достаточно и мужества и трудолюбия, если бы он не так легко ослаблял бразды доверчивости. Спустя короткое время, наш Болеслав заложил аббатство монастыря св. Бенедикта в честь Святой Троицы и Блаженной Девы Марии в крепости Лысой Горы, а также при посредстве одного знатного мужа по имени Сецех в Сецехове прибавил некоторое количество добра к Сецеховскому монасты­рю. Когда он почувствовал приближение кончины, утом­ленный более тяжестью сражений, нежели годами и зная, что он выполнил долг, предназначенный судьбою, приказывает написать завещание, по которому делит свое королевство между четырьмя сыновьями. Владис­лаву, первенцу, он предписывает правление в [землях] Кракова, Серадза, Ленчицы, Силезии, на Поморье; Бо­леславу Кудрявому отдает Мазовию, Куявию и хелминскую каштелянию; Мешко - Гнезно, Познань и Калиш с окрестностями; Генриху первому - Сандомир и Люблин, равным образом отдает провинции и княжества в соответствии с границами, некогда окружавшими упо­мянутые провинции. Спросили его и о пятом сыне, ма­лолетнем, по имени Казимир, почему он не выделяет ему никакой доли. А тот им: «Уже давно выделил и назначил». Когда же они удивились, что это за пятая часть, он сказал: «Не видите вы, что для четырех тетрархов сооруже­на квадрига тетрархии. Таким образом, этому малолет­нему предназначается наследование четвертого коле­са в квадриге. Перестаньте жаловаться, о благород­ные, на нарушающее законные права [наследника] завещание. В самом деле, справедливо, чтобы дела ма­лолетних были поручены их опекунам, а не самим ма­лолетним». Приняв спасительное причастие, преставился счаст­ливейший Болеслав в счастливый день, а именно от Р.Х. 1138 в возрасте пятидесяти шести лет, и об этом сохранился стих: Умер преславный Болеслав, хотя и обманутый в конце жизни