Глава 52. Как Лешек Белый отверг Краковское княжество
Глава 52. Как Лешек Белый отверг Краковское княжество
Краковская же знать и старейшины (optimates natu maiores) вместе с епископом Пелкой шлют послов к Лешку Белому, сандомирскому князю, обещая ему верное послушание и Краковское княжество. Но происходит какое-то брожение, которое портит все тесто. А именно был некий муж благородного происхождения, выделяющийся нравами и прозорливый в замечательных советах, великолепно владевший оружием, обладавший очарованием всех доблестей, по имени Говорек, который в то время у князя Лешка исполнял должность воеводы (palatini dignitate fungebatur). Его мнением руководствовался Лешек, определяя высокие степени достоинства. Итак, между ним и комитом Николаем, краковским воеводой (palatinum), какое-то несчастье породило неисчерпаемые разногласия, возникшие, возможно, из-за интриг нашептывателей. Комит Николай выразил желание войти в согласие с князем Лешком, но только при условии удаления и изгнания комита Говорека. Он говорил: среди разногласий нет места ни верности, ни послушанию и не может государство радоваться в мирном спокойствии, когда происходят распри. Колеблются и сомневаются князь Лешек и его люди, не зная, что выбрать: то ли лишиться Кракова, то ли изгнать мужа полезного, совершенно этого не заслужившего. Но первое пагубно, второе преступно. В то время как они в сомнении медлят, комит Говорек говорит: «Неприлично в столь очевидных обстоятельствах колебаться в принятии решения. В самом деле, кто может сомневаться, что выгоды многих стоят немногих затрат. Кто не знает, что скорее следует лишиться какой угодно личности, нежели общества? Кто не знает, что меньшее зло должно предпочесть большему, в особенности потому, что общественная польза должна стоять выше частной? Как может отдать жизнь за друга тот, кто страшится изгнания за господина? Я бы не назвал это ссылкой, если кто, хотя и находясь в изгнании не лишен друзей и не подвергается случайным опасностям. Счастлив тот изгнанник, за кем следует милость, кого не преследует ненависть». На это князь Лешек: «Я одобряю то, что ты изложил, а именно, каким образом выполнить честолюбивый замысел, если это соответствует моим настроениям. Да не приличествуют князю всякого рода торгашеские дела. Пусть люди благородные, в особенности князья, будут удалены от торговых дел! В самом деле, что принесут они тому, кто ищет цену за невиннейшего, коль скоро подобная продажа должностей имеет жалкий результат и нет никакого почета личной свободе? Пусть краковяне вместо князя Лешка ищут себе другого, подходящего их условиям и нравам». Краковяне, дознавшись [об этом], посылают к гнезненскому князю Владиславу, сыну Мешко Старого, послов (как будто и не было разговора о выборе князя), уверяя, что они должны выказать сыну ту верность, которую обещали его отцу, и поэтому не может идти речь о выборе того, кого призывает и требует к отцовскому наследству правовое основание. Прежде всего благородный Владислав благодарит их и уверяет, что более приятно ему послушание такой верности, нежели управление королевством. Одна только эта верность и закрывает и открывает, расширяет и суживает, укрепляет и сохраняет власть. Лишь одна она не только управляет, но и учит самих королей управлять и самим подчиняться. «В самом деле, если мы приступаем к какому-нибудь делу, достаточно трудному, то оно нуждается в ценных советах друзей. Если угодно, раскройте ваш замысел брату нашему князю сандомирскому Лешку для того, чтобы ваше намерение по поводу нас не осталось без результата. Ведь только он сам может быть и препятствием и он же может помочь, поскольку брат его князь Конрад во всем прислушивается к его советам. [К тому же] и Владиславовичи, Мешко и Болеслав, мнение которых [хотя и] не имеет большой силы, однако и избежать ненависти [их] является делом трудным, без сомнения следуют его воле». Затем он направляет послов к Лешку, через которых по порядку излагает суть дела и отсылает письмо следующего содержания: «Брату, возлюбленному души моей, князю Лешку, князь Владислав шлет привет в той или иной жизни. Состояние разума не позволяет, чтобы состояние здравого рассудка было не согласно с самим собой и чтобы оно ссорилось с самим собой. Одинаковый образ мыслей едва ли допускает разногласие душ. Более того, оно создает постоянство в любви, а это обстоятельство порождает в нас одинаковые желания. И должно вызвать во всем доброе согласие. Когда мы узнали наверняка, что вы отвергли Краковское княжество, чаяния всех знатных (procerum) по поводу этого обратились на нас. Мы тем смелее приступаем к их предложению, чем менее мы сомневаемся в вашей приязни. И не для того, чтобы владеть им постоянно, но чтобы у вас с нашей помощью появилась очевидная возможность [овладеть] им. Итак, в этом деле идет речь не только о нашем продвижении, но и об увеличении вашего почета». А князь Лешек, поняв из содержания этого письма, какую пользу и поддержку оно несет для него самого и для его людей, уступает пожеланиям брата, действует наперекор советам епископов, сановников (primatum) и других разумных лиц. Скорбели они, что при таком поступке наследование этого высокого сана сыновьями князя Казимира прекратится, поскольку они видели, что сам Лешек поступает вопреки своей выгоде и пользе. Поэтому и брат его князь Конрад с трудом и, казалось, как бы вынужденный согласился с их волей. Итак, на глазах у всей Польши, с согласия всех сановников (satraporum), от простого воина до наивысшего [рыцаря], князь Владислав, сын Мешко Старого, назначается краковским князем. Для всех он был таким доступным, таким располагающим к себе, таким благосклонным и приятным, что не верилось, будто бы он может презирать недостатки других, и не казалось, что он чрезмерно гордится своими доблестями. Со всеми был обходителен, щедро одаряя дарами. Но как он ни сопротивлялся, неожиданно был вынужден отступиться от Краковского княжества, как это станет ясно ниже.