4. Выпущенный джинн
4. Выпущенный джинн
Осенью 1193 г. попытки освободить английского короля из тевтонского плена приобрели весьма странный характер. Под биркой фальшивого добросердечия происходило нечто похожее на международную финансовую сделку с участием представителей почтенного купечества.
Сокровищница, предназначенная для сбора выкупа, постепенно наполнялась золотом и драгоценностями Англии, Нормандии, Аквитании и Анжу. Каждый рыцарь должен был заплатить двадцать шиллингов, каждый горожанин — четверть своего дохода, и даже каждая церковь была обязана внести какой-либо драгоценный предмет, ей принадлежавший.
Между тем Ричард изображал правителя государства, находящегося в заграничной поездке. С разрешения императора и под его присмотром он писал домой письма, содержавшие приказы и распоряжения о различных государственных делах, в том числе — о назначении своего друга и советника епископа Солсбери архиепископом Кентерберийским. Это назначение позволило бы лучше контролировать церковные средства, необходимые для выплаты выкупа, а потому в нем были заинтересованы как сам Ричард, так и император Генрих.
Дело осложнялось тем, что Филипп Август и принц Джон сговорились о захвате владений английского короля, пока он находится в плену. Французы вторглись в Нормандию, захватили Вексэн, а также важные города Жизор, Дьепп и Эврё.
Объявившись под стенами Руана, Филипп Август заявил защитникам города: «Джон, граф Мортэнь, даровал мне от имени Англии Нормандию и другие земли по эту сторону моря. Я пришел вступить в законное владение этим городом, столицей Нормандии. Впустите меня в город добром, и я буду вам справедливым и милостивым господином».
«Видишь, ворота открыты, — насмешливо ответили ему рыцари, верные королю Ричарду. — Входи, если хочешь. Никто тебя не тронет».
Король Франции был кем угодно, но не дураком. Он предпочел увести свой отряд от стен Руана, пообещав, что вернется с «железным жезлом».
Если такого рода новости, должно быть, вызывали у английского короля жажду сражаться, то известия о второй помолвке Филиппа вполне могли вызвать смех. Французский король «ради державных интересов» обручился с Ингельборг, сестрой короля Датского, в надежде, что викинги снова вторгнутся в Британию. Рассказывали, что датчанка была фригидной, и Филипп сбежал от нее в первую брачную ночь, а вскоре развелся.
Той же осенью случилось еще одно занятное происшествие. Ричард ведь обещал представить доказательства своей невиновности, и с этой целью он послал гонцов не к кому-нибудь, а… к главарю ассасинов Рашиду аль-Дину, Старцу Горы, с просьбой написать герцогу Австрийскому об обстоятельствах убийства маркиза Конрада. В сентябре был получен такой ответ: «Старец приветствует Леопольда, герцога Австрии. Поскольку несколько государей за морем обвинили Ричарда, короля Англии, в убийстве маркиза Монферратского, я клянусь Аллахом, что на этом человеке нет никакой вины за гибель этого знатного господина». Далее пророк культа гашиша поведал о том, как маркиз Конрад захватил его корабль, а потому был приговорен к смерти, а затем, в приступе ханжества и желая показать, что и у бандитов есть честь, автор письма добавил: «Знайте, что мы никого не убиваем из корысти, но только тогда, когда человек нанес нам вред».
Старец Горы пошел еще дальше и следующее свое письмо адресовал всем государям и народам католической Европы: «Нам также стало известно, что, по слухам, тот же король Ричард нанял нас, как будто мы отличаемся продажностью, чтобы устроить засаду королю Франции. Это ложь! Аллах свидетель, этот король никогда не предлагал нам ничего подобного. И наша честь не позволяет поступать таким образом с французским королем, который не заслужил нашей мести».
Тем не менее поскольку в этих письмах шла речь не столько о виновности или невиновности, сколько о деньгах, они не сыграли большой роли для императора Генриха.
В это время принцу Джону все не удавалось добиться полного успеха в узурпации королевской власти. После возвращения в Англию епископа Солсбери стала очевидной несостоятельность доводов принца, что его брата якобы нет в живых. Джон не смог склонить на свою сторону шотландского короля, но нашел поддержку среди уэльсцев, ненавидевших англичан. С их помощью он вел междоусобную войну. В 1192–1193 гг. важные центры Виндзор и Валлингфорд несколько раз переходили из рук в руки, и мятежник окончательно потерял их в начале 1194 г. Помимо собственных владений в Корнуэлле и Девоне, в его руках остались только два замка в Ноттингемшире. Последнее обстоятельство сыграло свою роль в создании легенды о короле Ричарде и Робине Гуде.
Враги короля Ричарда, не доверявшие друг другу, заключили временный союз, опасаясь его возвращения, которое теперь выглядело как нечто реальное. Одно из условий союза состояло в том, что Алиса Французская должна была стать на этот раз женой принца Джона. Это, конечно, был ненадежный фундамент для создания империи. Грядущее освобождение Ричарда внушало обоим страх, и в середине 1193 г. Филипп Август написал своему союзнику, что надо-де что-то срочно предпринять, пока его брат не возвратился. «Побеспокойся о себе, — писал Филипп, — ибо джинн выпущен на волю».
В конце 1193 г., когда уже было решено, что освобождение Ричарда состоится в феврале следующего года, заговорщики предприняли еще одну попытку спасти положение: предложили изменить условия выкупа. Филипп Август был готов заплатить сто тысяч фунтов, а Джон — еще пятьдесят, если бы император согласился передать им пленника или по крайней мере продержать Ричарда в плену еще год. За это время заговорщики надеялись создать надежную оборону от ожидавшей их «бури».
2 февраля 1194 г. Генрих VI отказался от этих предложений в присутствии самого Ричарда. Он не без злорадства сообщил о них английскому королю. К этому времени выкуп уже был собран и вручен в Лондоне императорскому казначею. Генрих, вероятно, уже строил планы использования этих средств для захвата Сицилии.
4 февраля 1194 г. король Ричард получил свободу в присутствии своей матери Элеоноры, канцлера Вильяма Илийского и архиепископа Кентерберийского Губерта Вальтера. В тот же день король, оставаясь романтиком, послал гонца в Палестину, чтобы известить о своем освобождении нового короля Иерусалимского. Ричард писал также, что, отомстив врагам и укрепив свое королевство, он тут же воротится в Палестину для войны с неверными.
Через несколько дней группа счастливых путников прибыла в Кельн, где в большом соборе по заказу короля отслужили благодарственную мессу.
К этому времени весть об освобождении короля достигла державы Плантагенетов, к радости поэтов и простого народа. Все с нетерпением ожидали возвращения своего короля, который наведет порядок.
Знаменитый трубадур Бертран де Борн сложил поэму о льве, который расправится с клятвопреступниками, словно со стаей волков.
«Наступает радостный день, — писал он, — когда наш король, величавый и рыцарственный, сойдет с корабля. Никогда прежде король Ричард не был столь велик».
12 марта в Сэндвиче король Ричард наконец ступил на землю родины. Прежде всего он отправился в Кентербери, чтобы помолиться в церкви Томаса Бекета, а затем отбыл в Лондон, где его ожидала восторженная встреча.
В ожидании короля верные ему войска усилили натиск на шайку изменников, возглавляемую принцем Джоном. За несколько дней до возвращения короля было перехвачено послание принца в его главные замки с инструкциями о том, как подготовить войну между братьями. Эти инструкции испугали английских епископов, которые созвали собор и отлучили Джона от церкви за нарушение мира в стране.
Затем часть прелатов лично приняли участие в военных действиях. На юге кампанию возглавил сам архиепископ Кентерберийский, и вскоре у него в руках уже были замки принца Джона в Мальборо и на горе Святого Михаила, так же как и Ланкастер на севере. Епископ Дерхемский отправился в Ноттингемшир, центр сопротивления принца Джона. Первым из двух тамошних замков сдался Тикхилл, после того как командиры мятежников явились к Ричарду и удостоверились, что это именно он.
Оставался лишь Ноттингем. Король Ричард прибыл туда вдень Благовещения, но праздник был испорчен: защитники замка сделали вид, что не поверили в возвращение своего государя, и не желали внимать никаким доказательствам. Тогда король велел окружить замок осадными машинами и установить на видном месте виселицы, чтобы вздернуть прихвостней принца Джона. Через несколько дней все это закончилось вполне предсказуемо: предатели, стоя на коленях пред королем, умоляли их пощадить. На совете с участием Элеоноры было решено, что младший Плантагенет должен будет через сорок дней предстать перед судом или добровольно откажется от всех своих владений.
Впоследствии возникла легенда, будто при злом изменнике принце Джоне в ближайшем к Ноттингему Шервудском лесу появилась шайка благородных разбойников, верных Ричарду. Ее предводитель Робин Гуд, человек благородного происхождения, грабил прислужников Джона, а их богатства раздавал бедным и потому стал в стране народным героем. Истинная же цель Робина была в том, чтобы подорвать тираническое правление принца Джона и очищать леса от изменников, пока не вернется король Ричард.
У Робина было сто лучников, одетых в зеленое. Этим людям не было равных в искусстве стрельбы из лука. Рассказывали, что сам Робин Гуд и его друг-великан по прозвищу Малютка Джон могли поразить цель на расстоянии мили (около 1700 м). Была в этой истории и романтическая любовь к красавице Марианне, чью красоту и обаяние «превозносили все мужчины, населявшие Англию».
Поэты так описывали прибытие короля Ричарда в Ноттингем:
«Король был наслышан об этих молодцах,
О Робине Гуде и его людях, восхищался ими
И желал с ними встретиться.
Он прибыл в Ноттингем с десятком своих вельмож,
И там они славно повеселились, а король обрел свое достояние».
Согласно хронике Роджера Ховеденского, Ричард действительно побывал в Шервудском лесу на другой день после взятия Ноттингема. Если верить этому рассказу, король встретился там с благородным разбойником и прекрасной саксонской девой, объявил о том, кто он такой, пожаловал Робину Гуду замок и земли и благословил его союз с Марианной…
На Пасху в Винчестере в присутствии королевы-матери и высшей знати страны состоялась церемония повторной коронации Ричарда, подтверждающая его законные права на верховную власть в Англии.
Через неделю король уехал в Нормандию, где началась длительная война за возвращение его владений, захваченных Филиппом Августом. 28 мая, отвоевав несколько замков, Ричард прибыл в город Лизье, где встретился с местным священником. Заметив, что его спутнику как-то не по себе, король спросил, в чем дело, но тут же и сам ответил на свой вопрос: «Я знаю, что ты встречался с моим братом Джоном. Не надо это отрицать. Передай ему, что он может явиться ко мне без опаски. Он мой брат, и я не накажу его за его бесчестие».
Довольный священник отправился к укрытию принца, который прятался поблизости, и сказал: «Выходи, тебе повезло. Король более милостив к тебе, чем ты мог быть по отношению к нему».
Джон опасливо вылез из укрытия и опустился на колени.
«Больше не думай об этом, Джон, — весело сказал король Ричард, попросив брата подняться. — Ты всего лишь ребенок, у которого были злонравные советники».
Сорок дней, определенные принцу Джону для явки в суд, истекли. Поскольку принц не явился, он, как и было предусмотрено решением совета, лишился своих владений и снова стал Безземельным, зависимым от милостей своего снисходительного брата. Пока что граф Мортэнь вынужден был довольствоваться красной рыбой на королевском столе — это все, что он мог получить от короля.