Глава десятая. НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ НА СТАРЫХ МЕСТАХ

Глава десятая. НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ НА СТАРЫХ МЕСТАХ

Атака, в которой Грозный уже не участвовал

Уход Грозного с поля хеттологической битвы не остановил атаки на тайну иероглифов. С тихим упорством людей науки, знакомых нам по лабораториям Павлова и Флеминга, без манифестационного провозглашения цели, которое нам так импонирует у исследователей типа Амундсена и Пржевальского, отправляются археологи в царство хеттов, полные решимости не оставить там камня на камне, пока не будет найдена надпись, где рядом были бы хеттские иероглифы и текст на известном языке. Так отвечают они на слова дряхлого уже Сэйса: «На расшифровку хеттских иероглифов в полном смысле слова я уже не надеюсь — разве что фортуна подарит нам длинную двуязычную надпись».

Снова подъезжают тяжелые грузовики с кирками, лопатами и ломами к большому перекрестку в Каркемише на Евфрате, где видны рельефы хеттского царя Арара и где десятки лет назад уже вели раскопки Смит, Лоуренс, Хогарт и Вулли. Снова врезаются заступы в землю крутого холма у Хамы на Оронте, где Райт обнаружил «чудесный камень» и где Грозный во время своего последнего посещения нашел только «логовища шакалов и одичавших собак, покой которых он несколько раз нарушил». И снова подписывает банкир Симон чек для Германского восточного общества и Берлинского археологического института, чтобы они направили экспедицию в Богазкёй.

С той же надеждой, с какой археологи отправляются на старые места, зондируют они и новые местонахождения: в Марате на Сейхане, где была обнаружена статуя льва, от гривы до хвоста исписанного хеттскими иероглифами, на холмах Алишар, Фрактин, Аладжахююк, Арслантепе, Юмюк-тепе и других.

Хеттское бронзовое оружие из разных местонахождений (вторая половина II тысячелетия до н. э.)

Среди этих исследователей глубин прошлого — французы, англичане, американцы, турки, а главное — немцы, имеющие в Стамбуле хорошо финансируемый филиал Берлинского археологического института. Не случайно поэтому ключ к хеттским иероглифам, который так долго никто не мог отыскать, нашел именно сотрудник этого института. И не один ключ, а целую связку! Но все эти ключи оказались коротки, чтобы сдвинуть последнюю пружину в замке, висевшем на седьмых вратах хеттских тайн.

Имя этого счастливца и неудачника — Курт Биттель. Он родился в 1907 году в Хейденхейме (Вюртемберг), изучал археологию и историю в Гейдельберге, Марбурге, Вене и Берлине, а в 1930 году получил стипендию для учебной поездки в Египет и Турцию. В Стамбуле директор филиала Берлинского археологического института Мартин Шеде пригласил его на экскурсию в Богазкёй, и, когда двадцатитрехлетний студент впервые увидел руины столицы Хеттского царства, он еще не подозревал, что исследование их станет уделом всей его жизни. Он ведет там раскопки и до сих пор.

Все прежние исследователи искали в Богазкёе нечто определенное: Винклер — таблички, Пухштейн — архитектуру, Курциус — керамику. Биттель был первым, кто повел исследования в Богазкёе «фронтально». Этим объясняется его растерянность, когда Зия-бей (принимавший еще Винклера, Пухштейна, Курциуса и всех остальных археологов в Богазкёе, а одним из последних — Г.Г. фон дер Остена из Чикагского университета) во время традиционной торжественной встречи перед началом работ спросил его, какую цель он, собственно, преследует…

Первый ответ дала статья Биттеля в «Сообщениях Германского восточного общества» в мае 1932 года: «До сих пор не была точно установлена хронологическая последовательность разных видов керамики, найденной в Богазкёе. Ведь изучение максимального количества находок в их первоначальном месторасположении и в связи с конфигурацией построек документально установленной столицы Хеттского царства является настоятельной необходимостью с точки зрения методики археологических исследований, поскольку можно ожидать, что хронологическая классификация находок в этом центре хеттской культуры послужит основой хронологической классификации всех анатолийских археологических памятников».

Вторым ответом, который последовал, правда, значительно позднее, были результаты деятельности ученого. Биттель далеко перешагнул рамки первоначального, довольно скромного плана, сводящегося к датировке богазкёйской керамики. В сотрудничестве со специалистами различнейшего профиля (включая химиков, историков металлургии и знатоков фортификационного искусства) он провел генеральное обследование всего богазкёйского археологического поля. Он установил общий план хеттской столицы и всех ее значительных зданий, выкопал большое количество хеттского оружия и орудий труда и кроме фундаментов дотоле не найденных храмов и дворцов обнаружил первые ремесленные мастерские, среди них и железоделательную, об изделиях которой часто упоминается в переписке египетских фараонов с хеттскими царями.