«Армия просит разрешения… сдаться»
«Армия просит разрешения… сдаться»
Немецко-фашистское командование, достигнув успехов на юге советско-германского фронта, во второй половине июля 1942 г. продолжало направлять основные силы на Кавказ (операция «Эдельвейс», в которой участвовала 41 дивизия группы А). Наступление на Сталинградском направлении (операция «Фишрейер», осуществляемая 14 дивизиями) должно было надежно обеспечить с севера решение главной задачи кампании — захват Северного Кавказа и Закавказья, на которые приходилось более четырех пятых общесоюзной добычи нефти и более половины всей добываемой марганцевой руды.
Немцы в ходе решения главной задачи по овладению Кавказом стремились одновременно выйти по кратчайшему направлению к Волге у Сталинграда, чтобы лишить центральный район страны прямых и наиболее удобных коммуникаций с Кавказом и обеспечить фланги своей основной группировки от Ростова до Баку.
С 17 по 22 июля 1942 г. авангарды 6-й немецкой армии под командованием генерала Фридриха Паулюса, в будущем генерал-фельдмаршала, завязали тяжелые бои с передовыми отрядами 62-й и 63-й советских армий.
В составе 6-й армии насчитывалось около 270 тысяч человек, 3 тысячи орудий и минометов и примерно 500 танков. Их поддерживала часть авиации 4-го воздушного флота, имевшего в своем составе до 1200 боевых самолетов.
В большой излучине Дона им непосредственно противостояли 12 дивизий, имевших примерно 160 тысяч человек, до 2200 орудий и минометов и около 400 танков. С воздуха прикрывало около 600 самолетов 8-й воздушной армии.
Для преодоления сопротивления советских передовых отрядов на реках Чир и Цимла противник вынужден был вводить в бой главные силы своей наступавшей армии. 23 июля развернулась борьба за основные оборонительные позиции советских войск на дальних подступах к Сталинграду.
В этот день, в самый разгар наступления, Гитлер сделал рискованный шаг. Русские отступали между Донцом и Верхним Доном, отходя на восток к Сталинграду и на юг в сторону Нижнего Дона. Нужно было принимать решение: следует ли немецким войскам сосредоточиться на захвате Сталинграда и блокировании Волги или лучше нанести основной удар на Кавказе, чтобы обрести русскую нефть? Еще в начале месяца Гитлер искал ответ на этот важный вопрос, но колебался и не мог сделать выбор.
Склоняясь вначале ко второй цели, 13 июля Гитлер изъял из группы армий Б 4-ю танковую армию, которая наступала вниз по Дону, в сторону излучины реки и дальше к Сталинграду, и бросил эти силы на помощь 1-й танковой армии Клейста, чтобы форсировать Дон в нижнем течении его у Ростова, и наступать дальше на Кавказ, к нефтеносным районам. Хотя в этот момент 4-я танковая армия, вероятно, могла почти беспрепятственно продвигаться к обескровленному уже Сталинграду и быстро захватить его. К тому времени, когда Гитлер осознал свою ошибку, было уже поздно что-либо менять. Когда 4-я танковая армия через две недели была снова переброшена на Сталинградское направление, русские пришли в себя настолько, что уже были в состоянии остановить ее. К тому же снятие 4-й танковой армии с Кавказского направления слишком ослабило Клейста, чтобы успешно завершить наступление на нефтеносные районы Грозного. Позднее начальник Генерального штаба Гальдер запишет в дневнике: «Решения Гитлера перестали иметь что-либо общее с принципами стратегии и тактики, как их понимали прошлые поколения. Эти решения являлись продуктом мышления натуры неистовой, возникали под воздействием импульсов и не признавали никаких пределов возможного; эти решения принимались на основе желаемого и без учета возможностей их реализации».
Спустя непродолжительное время Гальдер, имевший неосторожность возражать Гитлеру, был смещен с поста начальника Генштаба и заменен более молодым генералом Куртом Цейтцлером. Замена начальника Генерального штаба не улучшила положение немецкой армии, наступление которой в двух направлениях — на Сталинград и на Кавказ — затормозилось в результате сопротивления Красной Армии.
В Сталинграде весь октябрь шли ожесточенные уличные бои. Немцы продвигались от дома к дому, неся огромные потери, ибо руины большого города предоставляют хорошие возможности для упорной и длительной обороны, и русские, отчаянно отстаивая каждый метр развалин, максимально это использовали.
Хотя Гальдер, а затем его преемник предупреждали Гитлера, что войска в Сталинграде изматываются, верховный главнокомандующий настаивал на дальнейшем наступлении. Он приказал бросить под Сталинград свежие дивизии. Первая цель была достигнута, когда немецкие соединения вышли на берег Волги к северу и югу от города, перерезав водную транспортную артерию. И теперь сам Сталинград стал следующей целью. Для Гитлера захват этого города был теперь делом личного престижа. Когда Цейтцлер набрался достаточно мужества, чтобы предложить фюреру отвести 6-ю армию из Сталинграда к излучине Дона, Гитлер пришел в ярость: «Где немецкий солдат ступит ногой, там и остается!» Несмотря на крайне медленное продвижение и огромные потери, генерал Паулюс 25 октября по радио информировал Гитлера, что овладение Сталинградом завершится не позднее 10 ноября. Воодушевленный этим заверением, Гитлер отдал на следующий день приказ 6-й армии и 4-й танковой армии, сражавшимся в Сталинграде, подготовиться к броску на север и юг вдоль Волги, как только падет город.
Гитлер и наиболее видные генералы из его окружения с удовольствием коротали время в Альпийских горах возле Берхтесгадена, когда до них дошли первые известия о контрнаступлении русских на Дону, которое началось ранним утром 19 ноября.
Хотя советское наступление в этом районе и ожидалось, однако немцы не верили, что оно примет столь ошеломляющий размах. Спокойствие и тишину, которыми они наслаждались, внезапно нарушил телефонный звонок генерала Цейтцлера, остававшегося в Растенбурге. Он сообщил «тревожные известия». В первые же часы наступления превосходящие бронетанковые силы русских прорвали фронт на участке румынской 3-й армии между Серафимовичами и Клетской к северо-западу от Сталинграда. К югу от осажденного города другая мощная группировка советских войск завязала решительный бой против 4-й танковой армии и румынской 4-й армии, угрожая прорвать фронт. Русские, имея тысячу танков, наступали крупными силами с севера и юга с очевидной целью отрезать Сталинград и вынудить 6-ю немецкую армию поспешно отступить на запад, дабы не оказаться в окружении.
Несмотря на это, фюрер приказал 6-й армии твердо стоять в Сталинграде. Гитлер и сопровождавшие его офицеры штаба вернулись в ставку 22 ноября. Шел уже четвертый день наступления русских, и известия поступали катастрофические. Вечером по радио Паулюс сообщил, что его войска находятся в окружении. В ответ Гитлер приказал ему перенести свой штаб в город и организовать круговую оборону. Он обещал снабжать 6-ю армию по воздуху, пока ее не деблокируют. Но это были пустые обещания.
У Сталинграда были окружены 20 немецких и две румынские дивизии. Паулюс радировал, что им потребуется ежедневно доставлять по воздуху как минимум 750 тонн грузов. Это превышало возможности авиации Геринга. Кроме того, на пути транспортных самолетов встала русская авиация. Ничего не получилось и с деблокированием. 6-я немецкая армия была обречена.
Утром 8 января 1943 г. три молодых офицера Красной Армии, следуя под белым флагом, пересекли передний край немецкой обороны на северной окраине Сталинграда и предъявили генералу Паулюсу ультиматум генерала армии Рокоссовского, в котором говорилось: «Положение ваших войск отчаянное. Они страдают от голода, болезней и холода. Суровая русская зима только началась. Жестокие морозы, холодные ветры и метели — все еще впереди. Ваши солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в ужасающих антисанитарных условиях… Ваше положение безнадежно, и любое дальнейшее сопротивление бессмысленно. Ввиду этого и для того, чтобы избежать лишнего кровопролития, мы предлагаем вам следующие условия сдачи в плен…»
Это были почетные условия. Всем пленным гарантировалось нормальное питание, сохранение знаков различия, наград и личных вещей, раненым и обмороженным — оказание медицинской помощи.
Паулюс немедленно передал по радио Гитлеру текст ультиматума и просил предоставить ему свободу действий. Фюрер тут же отклонил его просьбу. По истечении 24-часового срока ультиматума, утром 10 января 1943 г., русские открыли огонь из 5 тысяч орудий. Сражение было ожесточенное и кровопролитное, но длилось недолго. В течение шести дней размеры «котла» уменьшились наполовину и достигли в самом широком месте 15 километров в длину и 9 километров в глубину. К 24 января окруженная группировка была разрезана на две части, и потерян последний небольшой аэродром. Самолеты, успевшие эвакуировать 29 тысяч тяжелораненых, больше не приземлялись.
Русские еще раз предложили противнику сдаться. Колеблясь между чувством долга, требовавшим повиноваться Гитлеру, и стремлением спасти своих солдат от неизбежного уничтожения, Паулюс снова запросил Берлин:
«Войска без боеприпасов и без продуктов. Более нет возможности эффективно управлять войсками… 18 тысяч раненых без какой-либо помощи, без бинтов, без лекарств. Катастрофа неизбежна. Армия просит разрешения немедленно сдаться, чтобы спасти оставшихся в живых».
Ответ Гитлера:
«Сдаваться в плен запрещаю. 6-я армия будет удерживать свои позиции до последнего человека и до последнего патрона и своей героической стойкостью внесет незабываемый вклад в стабилизацию и спасение Западного мира».
30 января Паулюс радировал Гитлеру:
«Окончательное поражение невозможно оттянуть более чем на 24 часа».
Это сообщение подстегнуло фюрера провести целую серию присвоения внеочередных воинских званий обреченным в Сталинграде офицерам, в надежде, что такие почести усилят их решимость умереть со славой. Паулюсу был дарован фельдмаршальский жезл, 117 других офицеров были повышены в звании.
Вечером 31 января Паулюс отправил последнее донесение: «6-я армия верна клятве и, осознавая огромную важность своей миссии, держалась на занятых позициях до последнего солдата и последнего патрона во славу фюрера и отечества».
В 19 ч 45 мин радист штаба 6-й армии направил последнюю радиограмму от своего имени: «Русские в дверях нашего бункера. Мы уничтожаем оборудование».
У штаба армии не было последнего боя. Паулюс сдался в плен. На севере города на развалинах тракторного завода небольшая группа из остатков двух танковых и четырех пехотных дивизий все еще оказывала сопротивление.
Вечером 1 февраля там получили радиограмму из ставки Гитлера: «Немецкий народ ожидает, что вы выполните свой долг точно так же, как выполнили его солдаты, удерживавшие южную крепость. Кадый день и каждый час длящегося сражения содействует созданию нового фронта».
Незадолго до полудня 2 февраля и эта группа капитулировала, послав последнее известие: «Сражались до последнего солдата против превосходящих сил противника. Да здравствует Германия!»
К тому времени 91 тысяча немецких солдат, в том числе 24 генерала, изможденные, обмороженные, раненые, потрясенные и надломленные духом, плелись при 24-градусном морозе по льду и снегу, укутавшись в солдатские, пропитанные кровью одеяла, в лагеря для военнопленных.
Два месяца тому назад их было 285 тысяч человек. Из 91 тысячи пленных только 50 тысячам было суждено вновь увидеть свой фатерланд. Многие из пленных умерли от эпидемии тифа, начавшейся весной.
Злоба Гитлера к Паулюсу за то, что тот решил остаться в живых (он умер в 1953 г. в ГДР), становилась все ядовитее: «В эту войну никто больше не получит звание фельдмаршала».
Операция «Фишрейер» закончилась бесславно для гитлеровцев. Ее описание приведено по иностранным источникам. Поэтому некоторые факты по сравнению, например, с операцией «Кольцо», которая излагается по данным советских историков, несколько отличаются по своим оценкам. Читателю предоставляется возможность для сравнения.