Камердинер английского посла

Камердинер английского посла

Операция «Цицерон», пожалуй, — самое выдающееся событие в той тайной борьбе, которая ни на минуту не прекращалась в течение долгих лет Второй мировой войны.

После завершения Тегеранской конференции фашистская разведка прилагала все усилия, чтобы разузнать о важнейших решениях, принятых руководителями СССР, США и Англии. Часть этой информации, имевшей в то время важнейшее государственное значение, стала известна эмиссарам СД и абвера, работавшим в аппарате германского посольства в Турции, благодаря непредвиденной случайности.

Посольство в Анкаре служило для Германии окном во внешний мир, а потому должность посла в Турции была наиболее ответственной из всех, какие только могла предложить дипломатическая служба Третьего рейха. Об этом убедительно говорило назначение на должность посла Франца фон Палена, бывшего непродолжительное время в 1932 г. канцлером Германии.

В октябре 1943 г. из Анкары в Берлин поступила телеграмма следующего содержания: «Лично министру иностранных дел Германии. Совершенно секретно. Один из служащих английского посольства, выдающий себя за камердинера посла Великобритании, обратился с предложением доставить нам фотопленки подлинных совершенно секретных документов. За первую партию документов, которые будут доставлены 30 октября, он требует 20 000 фунтов стерлингов. За каждую следующую катушку фотопленки нужно будет платить 15 000 фунтов стерлингов. Прошу вашего указания, следует ли принять это предложение. Если да, то требуемая сумма должна быть доставлена сюда специальным курьером не позже 30 октября.

Известно, что человек, выдающий себя за камердинера, несколько лет служил у первого секретаря нашего посольства. Других сведений о нем не имеем. Пален».

«Лично. Послу фон Палену. Предложение камердинера английского посла примите, соблюдая все меры предосторожности. Специальный курьер прибудет в Анкару 30-го до полудня. О получении документов немедленно телеграфируйте. Риббентроп».

После получения важных документов между фон Паленом и одним из сотрудников посольства состоялся следующий разговор.

Наше дитя пора крестить, — задумчиво сказал посол, — чтобы говорить о камердинере в нашей переписке мы должны дать ему прозвище. Как нам назвать его? Вы ничего не придумали?

Нет, господин посол. А если назвать его Пьером? Так он называет себя, когда звонит по телефону. Я уверен, что это не настоящее его имя.

Не подойдет. Ему нужно дать такое имя, которое он не знал бы сам. Поскольку его документы красноречиво говорят о многом, назовем его Цицероном.

Простой слуга, а не специалист-фотограф, Цицерон фотографировал с технической точки зрения блестяще. Он пользовался обычным аппаратом «Лейка», но владел им мастерски. Цицерон не сделал ни одного выстрела, никого не отравил, никого, кроме себя, не подвергал опасности, никого не подкупал и не шантажировал. Если судить беспристрастно, можно сказать, что операция «Цицерон» была проведена почти безукоризненно.

В политическом отношении, как выяснилось потом, эта операция сыграла незначительную роль. Англичане мало пострадали из-за нее главным образом потому, что германские руководители не сумели использовать те жизненно важные сведения о противнике, которые были им предоставлены. Хотя содержание документов было весьма важным.

Так, например, среди сорока переданных немцам новых документов были протоколы Московской конференции, на которой присутствовали Иден и Корделл Хэлл. Вопрос, обсуждавшийся на этой конференции, носил такой секретный характер, что У. Черчилль мог бы говорить о нем лишь на закрытом заседании Палаты общин.

Английский посол в Турции сэр Нетубулл Хьюгессен перед войной был послом в Китае, потом в Иране и Бельгии и характеризовался как прекрасный дипломат и исключительно обаятельный человек. Его очень ценили в Министерстве иностранных дел Великобритании, где он считался одним из лучших специалистов по Среднему и Дальнему Востоку. Но сэр Хью проявлял халатность в хранении документов, чем воспользовался его камердинер.

Атташе немецкого посольства в Анкаре Л. Мойзиш установил, что Цицерон ненавидит англичан, так как его отец был когда-то нанят загонщиком на охоте и, по несчастью, был застрелен. Охотником был англичанин.

Очень важной датой в операции «Цицерон» было 14 января 1944 г. В этот день всякие сомнения (а они все же были) в подлинности документов, которые могли еще одолевать Берлин, были рассеяны. Среди документов, полученных от Цицерона в декабре, были копии протоколов о переговорах военных представителей на Тегеранской конференции. Там было решено начать усиленные бомбардировки столиц Балканских стран — союзников Германии — Венгрии, Румынии и Болгарии. Первой в списке стояла София, налет на которую должен был произойти 14 января. Благодаря Цицерону Берлин и немецкое командование знали о налете еще за две недели до дня бомбардировки. Налет состоялся и был ужасным.

Цицерон также заблаговременно сообщил об операции «Оверлорд» — открытии Второго фронта. Но Берлин заключил, что хотя это и возможно, но маловероятно (?!).

Всего было выплачено шпиону 300 тысяч фунтов стерлингов. Это самая крупная сумма денег, какая когда-либо упоминалась в истории шпионажа. Правда, ее заплатили за очень ценные документы, сообщавшие самые свежие сведения о секретных планах противника, но уплаченные деньги были фальшивыми, а полученные сведения никогда не были использованы.

В итоге все, что узнали германские руководители из этих документов, сводилось к одному: они вот-вот должны проиграть войну. Что касается денег, то их было так много, что шпион хранил их под ковром в одном из залов посольства, по которому ходили все сотрудники.

Цицерон знал французский и английский языки. Из английского посольства в конце концов он уволился беспрепятственно, как говорится, на законном основании, по собственному желанию, не вызвав никаких подозрений.

Цицероном был албанец Эльяс Базна. Он родился 28 июня 1904 г. в Пристине, бывшей в то время частью Оттоманской империи. Его отец Галиф Язар был преподавателем ислама. Во время балканских войн его семья эмигрировала в Константинополь. Примечательно, что после Второй мировой войны Базна пытался просить 16 апреля 1954 г. федерального канцлера ФРГ о выплате ему денег вместо выданных в свое время фальшивых.

Ответ Бонна гласил: «Относительно притязаний к Германскому Рейху. Министерство иностранных дел сожалеет, что не может предпринять по данному делу никаких действий».