Социально-экономическое развитие

Социально-экономическое развитие

Объединение Германии создало предпосылки для формирования единого экономического пространства, завершения промышленного переворота, возможности выхода Германии на мировые рынки. В 1870-е гг. в парламенте доминировали национал-либералы — сторонники буржуазного развития империи и укрепления национального государства, с которыми Бисмарк в этот период пошел на сотрудничество. Большинство депутатов других буржуазных партий также избегали конфликтов с канцлером, который пользовался большой популярностью и авторитетом в стране. Консолидация усилий позволила в короткие сроки создать инфраструктуру для развития единой экономики страны. Период 1871-1878 гг. получил название эры экономического либерализма, так как государство использовало методы лишь косвенного регулирования экономики и придерживалось политики свободной торговли.

Согласно конституции, на территорию империи распространялось финансовое и коммерческое законодательство Северогерманского союза. Была создана единая валютная и банковская система. В ноябре 1871 г. правительство издало постановление о золотом стандарте и выпуске рейхсмарок. Право выпускать банкноты и монеты получил учрежденный в 1871 г. Имперский банк. Постепенно были созданы общеимперские ведомства, контролирующие железные дороги (1870), финансы (1879), почтовое дело (1880), колонии (1907), и службы, которые занимались торговым флотом, таможенной политикой, связью, статистикой.

Эпоха грюндерства

Экономическое развитие Германии после объединения отличалось неравномерностью. Годы благоприятной конъюнктуры сменялись периодами кризисов, которые пришлись на 1873-1879 гг., 1884-1887 гг. и 1891-1895 гг. Тем не менее Германия с 1873 по 1895 г. сделала рывок в процессе модернизации. Период 1871-1873 гг. в истории империи получил название «грюндерства» (от нем. gr?nden — основать, организовать, учреждать). Он был отмечен массовым неупорядоченным созданием многочисленных акционерных обществ, банков, страховых компаний, железных дорог и пр. Их учреждение было облегчено возможностью получения дешевого кредита в германских банках, активы которых пополнились благодаря потоку платежей из Франции в 1871-1873 гг. в счет ее 5-миллиардной контрибуции. Условия для учредительства улучшились и благодаря либеральному законодательству, отменившему ограничения на создание акционерных обществ и банков. Инвестиционный поток 1871-1873 гг. почти в 2,8 млрд марок способствовал образованию 928 акционерных обществ в Германии. Сумма инвестиций за эти три года на 0,5 млрд превышала сумму капиталовложений за 1850-1870 гг. Особо высокими темпами «грюндерства» отличалась Пруссия. Стремительно расширялась банковская система: за 1872-1875 гг. было учреждено 249 новых банков.

Модернизация армии и сооружение оборонительных укреплений вызвали бум в военной и строительной промышленности. «Учредительская горячка» сопровождалась обширной эмиссией ценных бумаг, биржевыми спекуляциями, игравшими на повышение стоимости акций, созданием фиктивных фирм, мошенничеством и, в конечном итоге, привела к краху множества предприятий и банков. Германский историк Гюнтер Оггер так характеризует состояние немецкого общества в начале 70-х гг. XIX в.: «Каждый хотел получить долю в новом богатстве, блеск французских миллиардов ослепил помещиков и пенсионеров, банкиров и прислугу, высшее общество и бедняков. Спекуляция превратилась в излюбленное занятие общества тех дней, а биржевой бюллетень стал настольной книгой буржуазии». В спекуляциях участвовали депутаты рейхстага, министры, аристократы. Даже Бисмарка упрекали в том, что, управляя государством, он «чересчур много внимания уделял своей личной шкатулке».

Волна «грюндерства» не была обеспечена соответствующей производственной базой, сетью сбыта и повлекла выпуск большого объема некачественного товара, не находившего спроса. Разразившийся в 1873 г. мировой экономический кризис положил конец «грюндерской горячке». В 1874-1875 гг. он охватил все отрасли хозяйства, а с 1875 г. совпал с международным аграрным кризисом и принял затяжной характер. Банкротство банков и закрытие предприятий вызвали массовую безработицу. В 1878-1879 гг. более четверти рабочих индустрии и перерабатывающих отраслей остались без работы. Прибыли устоявших в кризисе крупных предприятий сократились в несколько раз. Даже такие известные угледобывающие, сталелитейные компании, как «Хердер ферайн», «Хиберния», «Феникс», «Бохум ферайн», «Вестфалише унион», паровозостроительный завод магната Борзига, вследствие падения спроса на их продукцию прекратили выплату дивидендов на годы. Лишь в 1879 г. была пройдена стадия самого глубокого спада, а осенью 1880 г. обозначился поворот к росту. Но в 1882 г. началась новая, хотя и менее глубокая депрессия, которая продолжалась четыре года. 1886-1890 гг. были отмечены подъемом экономического развития.

Кризис 1873-1879 гг., несмотря на разрушительные последствия, имел и некоторое позитивное воздействие на германскую экономику. В годы «грюндерства» удалось закрепиться химико-фармацевтическим фирмам, машиностроительным предприятиям, толчок в развитии получили железнодорожное и пивоваренное производство, судостроение, оптические производства. Чрезвычайно выросло значение «Дойче банк», поставившего под контроль экспортные сделки немецких фирм. Кризис выявил слабую конкурентоспособность германских товаров на мировых рынках, необходимость расчета перспектив развития, ориентации на стабильный рост и получение оптимальной прибыли. После кризиса началась болезненная структурная перестройка экономики, изучение потребностей внешнего рынка, поиски путей рационализации и повышения производительности труда. Решение этих задач и обеспечило позднее Германии выход на мировые рынки.

В 70-80-е гг. опережающими темпами развивались металлургическая, горнодобывающая промышленность, железнодорожное строительство. Германия с опозданием вступила в стадию завершения промышленного переворота, но ей удалось извлечь из этого ряд важных преимуществ. Она широко заимствовала технический и технологический опыт передовых индустриальных стран, практиковала покупку машин, патентов, промышленный шпионаж. В 1878 г. открытие английским инженером С. Дж. Томасом способа обесфосфоривания железных руд позволило использовать богатейшие запасы железных руд Лотарингии, не находивших ранее спроса из-за примесей фосфора, придававшего хрупкость металлу. Они превратились в главную сырьевую базу германской металлургии и обусловили ее ускоренное развитие. В 1890 г. в Германии было выплавлено 2,2 млн т стали, что в 11 раз превышало объем выплавки 1870 г. Почти в три раза за два десятилетия в стране выросла добыча каменного угля.

Индустриальному развитию Германии способствовало железнодорожное строительство, которое привело к созданию единой транспортной системы, формированию национального рынка. В 1870-1879 гг. в строительство железных дорог вкладывалось 25 % валового внутреннего продукта. За 20 лет после 1871 г. протяженность железнодорожных линий увеличилась с 19,6 тыс. до 42,1 тыс. км, а к 1913 г. она достигла 63,4 тыс. км. По темпам железнодорожного строительства Германия занимала первое место в Европе. Германская буржуазия располагала резервным рынком наемного труда: рабочий класс быстро пополнялся за счет выходцев из крестьянства, мелкобуржуазных слоев города и переселенцев из восточных аграрных районов страны. Стимулирующее воздействие на процесс индустриализации оказывала политика перевооружения армии. Владельцы военных производств получали государственные заказы, инвестиции, помощь в обеспечении сырьем, рабочей силой. В начале 90-х гг. свыше 50 % населения было занято в промышленности, торговле и транспорте.

Более медленными темпами развивалось сельское хозяйство. Если промышленное производство с 1870 по 1913 г. выросло в пять раз, то сельскохозяйственное — лишь в два раза. Оно в большей степени было подвержено кризисам. На большей части страны развитие капитализма в аграрном секторе проходило по так называемому «прусскому пути». Основная масса земли находилась в руках крупных землевладельцев — юнкеров, которые превратились в предпринимательский класс с большими капиталами и товарными хозяйствами. Их доминирование в Восточной Пруссии, Бранденбурге, Померании в условиях развития рыночных отношений повлекло за собой разорение основной массы малопроизводительных крестьянских хозяйств. Две трети сельских хозяйств Германии в конце XIX в. имели наделы до 2 га. Многие безземельные и малоземельные крестьяне становились батраками либо уходили в город.

В первые годы после создания империи для сельского хозяйства Германии продолжалось «золотое время», которое началось несколько десятилетий назад. К середине 1870-х гг. цены на рожь достигли наивысшего уровня по сравнению с «голодными» 1840-ми гг. Аграрное производство получило импульс в связи с развитием строительства сети железных дорог, связавших воедино все регионы страны. Благодаря дешевому корабельному фрахту стали доступны английские потребители. До середины 1870-х гг. Германия самостоятельно обеспечивала свои потребности в зерне. Но с 1876 г. из-за роста городского населения и потока переселенцев она была вынуждена приступить к импорту зерна. Перед Первой мировой войной Германия ввозила уже треть потребляемой пшеницы и почти половину ячменя.

Начавшийся в 1875 г. международный аграрный кризис резко изменил ситуацию на рынке сельскохозяйственной продукции. Развитие транспортных средств облегчило доставку дешевой сельскохозяйственной продукции из США, Канады и Аргентины в Европу. Через Балтику в Германию хлынул поток хлеба из России. Падение цен на мировом рынке вызвало в Германии аграрный кризис. В 1880-1886 гг. цены на зерно составляли 65 % от уровня 1870 г. Кризис форсировал структурную перестройку аграрного сектора. Крупные крестьянские хозяйства запада и ряда областей юга Германии пошли по пути улучшения пород скота, выведения новых культур, создания кормовой базы для животноводства, механизации производственного процесса. Постепенно они нашли свою нишу на рынке и закрепились на нем. Но на востоке страны крестьянские хозяйства, специализирующиеся на зерне, терпели крах. Переход к производству новых видов продукции затруднялся отсутствием дешевых банковского кредита и рабочей силы, в связи с оттоком аграрного населения в промышленные районы.

Юнкеры, традиционно занимавшие привилегированное положение в прусском обществе, столкнувшись с трудностями в ходе аграрной перестройки, перенасыщением зарубежного рынка, начали поиски механизмов защиты своих экономических интересов. В 1879 г. крупные землевладельцы выдвинули лозунг «Защита национального труда» и потребовали от правительства субсидировать юнкерские хозяйства и путем введения высоких пошлин закрыть германские рынки для иностранных производителей. Защитить свои интересы им удалось благодаря поддержке магнатов индустрии. Банкротство многих банков привело к удорожанию кредита и сокращению возможностей займа. Кризис сбыта повлек за собой падение цен в металлургической промышленности (в 1878 г. на 50-60 % по сравнению с 1873 г.), сокращению производства, нерентабельности введения новых технологий. В 1876 г. владельцы крупных сталелитейных заводов и горнорудных предприятий создали Центральный союз германских промышленников. Он, как и аграрии, аргументируя интересами национальной безопасности, угрозой массовой безработицы, призвал правительство защитить национальных производителей от конкуренции со стороны Великобритании, Бельгии и Франции протекционистскими пошлинами. Союз добивался также государственных субсидий предприятиям, финансирования строительства железных дорог, представительства крупных промышленников в рейхстаге.

Однако против политики протекционизма выступила буржуазия развивающихся экспортных отраслей, торговая буржуазия портовых городов, группы аграрной буржуазии, производящей на международный рынок, а также национал-либералы. Поэтому лишь в июле 1879 г. блок крупных аграриев и промышленников добился первого повышения тарифов на ряд импортных промышленных товаров и сырье, а также вино, чай, кофе. Таможенные законы 1885 г. и 1887 г. поэтапно увеличили тарифы на ввоз промышленного сырья и зерна. В результате цены на зерно в Германии поднялись в 5 раз. Эти законы означали окончание эры экономического либерализма и явились одной из причин распада союза Бисмарка с либералами. В партии либералов они обусловили формирование течения, тяготеющего к национализму, что вскоре привело к ее расколу.

Таможенная политика оставалась одной из наиболее острых внутриполитических проблем Германии до начала Первой мировой войны. С экономической точки зрения протекционистский курс не был эффективным. Хотя он создал более благоприятные условия для развития германской индустрии, но повлек замедление темпов развития экспортных отраслей хозяйства, от успешности которых зависели баланс торгового оборота, бюджет страны, покупательский спрос на внутреннем рынке. Не предотвратил он, как ожидалось, и экономических спадов, которые произошли в 1882 г. и 1890 г. «Таможенная стена» лишила низы городского населения возможности воспользоваться преимуществами падения цен на хлеб на мировом рынке. Но протекционизм выполнил важную социально-политическую задачу: он сохранил господство восточно-прусских юнкеров и магнатов индустрии на внутреннем рынке.

Рост народонаселения и социальная структура германского общества

Эпоха индустриализации обусловила сдвиг в демографическом развитии. Население империи увеличилось с 41,6 млн в 1873 г. до 52 млн в 1895 г. Этому способствовали улучшение здравоохранения, снижение детской смертности, некоторый рост продолжительности жизни, улучшение благосостояния жителей, а также поток переселенцев из Восточной Европы. Но этот процесс имел противоречивые последствия. До середины 1890-х гг. экономика страны не могла обеспечить всех нуждающихся рабочими местами, и Германия превратилась в «страну эмигрантов». В 1866-1895 гг. из нее выехали, в основном в США, 2,9 млн человек. Рост промышленности форсировал процесс урбанизации. Численность жителей городов (по критериям того времени — это поселения с 2 тыс. жителей и более) увеличилась почти на 8 млн. Возрастало число жителей крупных городов (более 100 тыс. человек). Если в 1871 г. в таких городах проживало только 4,8 % населения Германии, то в 1910 г. уже 21,3 %. Особенно быстро увеличивалось население промышленных районов: Рейнско-Вестфальского, Верхней Силезии, Саарской и Аахенской областей, Лотарингии. Урбанизация символизировала движение Германии от аграрного общества к индустриальному.

В период империи происходило динамичное изменение социальной структуры общества. Статус жителя Германии определяли такие традиционные критерии, как происхождение, размер состояния, связи в обществе и доступ к структурам власти. Но в эпоху индустриализации все более значимым становилось и качество полученного образования, и уровень профессиональных знаний. По классификации известного социолога В. Зомбарта, рабочий класс вместе с «пролетаризующимися слоями» составлял в Германии 67,5 % населения; доля средней и крупной буржуазии (включая буржуазную интеллигенцию) — 29-32 %.

В 1900 г. численность крупной буржуазии в Германии не превышала 70-75 тыс. человек, вместе с членами семейств — 200-250 тыс. человек. Класс предпринимателей воспроизводился в основном из их собственных рядов. В начале XX в. 53 % капиталистов являлись сыновьями предпринимателей. Приток в их среду происходил также за счет управляющих, сумевших накопить капитал и открыть собственное дело, и выходцев из среды чиновничества, которые, используя деловые связи с буржуазией, обращались к бизнесу. Германская буржуазия редко пополнялась за счет выходцев из среды дворянства, лиц «свободных профессий», крестьянства. В ней почти отсутствовала группа «социальных выдвиженцев» — тех, кто из низов сумел самостоятельно подняться вверх по общественной лестнице. Германские предприниматели отличались высоким уровнем образованности. В 1914 г. 41 % из них имели высшее образование.

На многих предприятиях Германии применялся патерналистско-авторитарный стиль управления, которому была присуща строгая иерархичность и регламентация как производственной, так и частной жизни трудящихся. Он сложился под влиянием порядков, практикуемых в государственном аппарате, армии, в юнкерских хозяйствах. В то же время он отличался рыночным рационализмом, восприимчивостью к опыту буржуазии других индустриальных стран. В завершенном виде этот стиль был представлен на заводах рурского магната Круппа и саарского предпринимателя барона фон Штумма. Одной из главных своих задач они считали борьбу против рабочего и профсоюзного движения. Против бастующих ими нередко использовалась наемная «частная армия», которая не останавливалась перед применением самых жестких мер. В то же время они практиковали и методы «социальной подкормки» трудящихся: строили жилье для квалифицированных рабочих, участвовали в создании касс взаимопомощи, просветительских, спортивно-оздоровительных обществ и др.

Богатейшие представители германской буржуазии стремились в повседневной жизни имитировать образ жизни знати. Они приобретали дворянские поместья, с роскошью обставляли дома, на патриархальный лад устраивали семейный быт, ориентировались на высокий образовательный стандарт. Германские буржуа прилагали большие усилия для проникновения в «высший свет», получения статуса офицера-резервиста, почетных орденов и чинов, обеспечивающих доступ к государственным должностям. Пределом желаний для них являлось дворянское звание, брак с представителями знати. Элементы «аристократизации» крупной буржуазии являлись символическим выражением ее приверженности монархо-этатистскому менталитету, культивируемому в Германской империи. Однако грань между дворянством и состоятельными группами буржуазии всегда оставалась труднопреодолимой. Слияния дворянства и крупной буржуазии в единый, элитарный слой в Германии так и не произошло. Дворянское звание имели менее 15 % прусских мультимиллионеров. В то же время имперские власти поощряли верноподданнические настроения буржуазии. Две трети владельцев и управляющих ста крупнейших предприятий Германии были удостоены чина коммерческого и тайного советника, две пятых — награждены орденами.

Особенно динамично формировались «новые средние слои». Развивающиеся в процессе модернизации производство и инфраструктура, государственное управление и система образования, здравоохранение, наука и культура требовали большого количества специалистов. Накануне Первой мировой войны к «новым средним слоям» относилось около 15 % населения империи. Главным элементом этого формирующегося класса стали служащие. В годы империи происходило обособление основной массы «новых средних слоев» от промышленного рабочего класса. Они выполняли, как правило, чистую, менее тяжелую работу, были более образованны. Служащие раньше рабочих стали получать отпуска, а в 1911 г. были включены в более благоприятную систему страхования. Действуя в системе управления, они имели лучшие шансы на продвижение по служебной лестнице, верхней ступенью которой были должности управляющих и директоров. В период империи «новые средние слои» консолидировались под воздействием схожего социокультурного положения, уклада жизни, этических ценностей и политических пристрастий. Они были более лояльны, чем рабочие, к классу собственников и общественной системе в целом. Этому способствовало их происхождение: в 1910 г. 80 % служащих были выходцами из буржуазных слоев. В конце XIX в. началось массовое проникновение в состав служащих женщин, возник «мир бюро», в котором они доминировали. В 1892 г. служащими являлись 92,8 тыс. женщин, в 1907 г. — 452 тыс.

Быстро возрастала также численность научно-технической и творческой интеллигенции, которая пополнила ряды «новых средних слоев». Формирование этого слоя было связано с процессом индустриализации, требующим большого числа инженеров, конструкторов, ученых для обслуживания наукоемких, технологичных отраслей промышленности, расширением сектора услуг и системы образования. Группа творческой интеллигенции (журналисты, писатели, художники, актеры и др.) составляла всего 0,8 % от общего числа населения страны, но принадлежность к ней была престижной, она обладала немалым влиянием, так как участвовала в формировании общественного мнения, оказывала некоторое воздействие на деятельность политических институтов. Высшее образование перестало быть привилегией господствующих классов, к нему приобщились средние слои. Вузовский диплом повышал шансы лиц наемного труда в процессе их проникновения в более высокие слои общества. В связи с образовательным бумом возникло понятие «образованного бюргерства», «образованных классов». В университетах Германии в 1870 г. обучались 17,8 тыс. студентов, перед Первой мировой войной — 60 тыс.

В германском обществе сохранились «старые средние слои», хотя их доля в составе населения сокращалась. Их ядро традиционно составляли владельцы ремесленных предприятий, купцы и лавочники, домовладельцы и др. Вместе с домочадцами их численность сохранялась на уровне 2,3-2,5 млн человек, что составляло около 5 % населения страны. Особо значительные изменения произошли в группе мелкой буржуазии. Она постоянно подвергалась дифференциации. На одном ее полюсе сосредоточились мастера, труд которых в условиях промышленного роста, урбанизации находил повышенный спрос — это строители, повара и кулинары, квалифицированные портные и др., которые собрали стартовый капитал, учли новые потребности рынка. Другой полюс был представлен ремесленниками, чей труд в эпоху индустриализации вытесняли механизмы. Они работали в одиночку, так как не имели возможности нанять подручных, теряли собственность. С 1877 г. по 1907 г. доля таких ремесленников в Рейнской области сократилась в 2,5 раза.

Подобное воздействие модернизации испытывала и мелкая торговая буржуазия. В 1883 г. четыре пятых всех торговых предприятий относилось к разряду мелких. В начале XX в. владельцы половины розничных магазинов являлись уже не собственниками, а арендаторами торговых помещений. Несмотря на стремление учитывать потребности покупателей, применять новые формы закупок товаров, снижение цен, мелкие торговые предприятия не выдерживали конкуренции с крупными магазинами. В торговле, как и в других секторах экономики, протекал процесс концентрации, выразившийся в создании сети крупных универсальных магазинов, первые из которых были созданы А. Вертхеймом и О. Титцем. В 1907 г. треть из 1,1 млн магазинов относилась к числу крупных.

Форсированными темпами развивался промышленный пролетариат. Численность рабочих во всех секторах экономики в 1882 г. составляла 10,7 млн, в 1895 г. — 12,8 млн. Рабочий класс в течение жизни одного поколения стал самой многочисленной социальной группой немецкого общества. Особо быстро увеличивалась группа занятых в промышленном производстве и ремесле: в 1882 г. их было 4,1 млн, в 1895 г. — почти 6 млн. Новым явлением в конце XIX в. стало массовое включение женщин в промышленное производство. Доля женщин, занятых в перерабатывающей промышленности, за 1875-1907 гг. выросла с 16,3 до 17,8 %, в сфере услуг — с 21,7 до 38,1 %. Но они повсеместно подвергались дискриминации, их зарплата составляла 35-50 % от зарплаты мужчин. Во все секторы экономики интенсивно вовлекались дети и подростки. Острой проблемой молодых рабочих было отсутствие современной системы профессионального обучения. В Германии лишь на ремесленных предприятиях действовала архаичная система производственного ученичества, сложившаяся еще в средневековье. Большинство молодых людей поступало на работу, не имея никакой профессиональной подготовки.

Промышленный рабочий класс не был единым, а был расчленен на отраслевые и квалификационные группы. Во главе пирамиды находилась «рабочая аристократия» — высококвалифицированные рабочие современных отраслей. Далее следовали обученные рабочие (1907 г. — 4,9 млн) и необученные (3,5 млн). Разница в почасовой оплате обученных и необученных рабочих в различных отраслях составляла от 20 до 55 %. Даже квалифицированным рабочим, достигшим 40-45 лет, предприниматели резко снижали зарплату. В глазах буржуазии их ценность на рынке труда падала, в связи сокращением их способности к интенсивному труду, большей вероятностью профессиональных заболеваний, инвалидности. В распоряжении предпринимателей всегда был резерв молодой рабочей силы. В 1907 г. 39 % рабочих были моложе 25 лет. В период кризисов возникала массовая безработица. Но даже в период экономического подъема, начавшегося с середины 1890-х гг., она оставалась на уровне 2,5-3,4 %.

Как и в других странах Европы, рабочий класс Германии подвергался эксплуатации. В 1871 г. в империи был установлен 12-часовой рабочий день (вместо 14-16-часового). Дополнения к трудовому законодательству в 1908 г. привели к снижению рабочего дня до 10 часов, а в 1913 г. — до 9,5 часов. Однако сокращение рабочего времени буржуазия компенсировала интенсификацией труда. Механизация производственных процессов сопровождалась повышением темпов выполнения отдельных операций. Даже в начале XX в. большинство рабочих Германии не имели полноценного отдыха, трудились во вредных для здоровья условиях, испытывали страх перед травмами, локаутами, санкциями за нарушение установленных на предприятиях правил, столкновениями с начальством. В то же время этим явлениям сопутствовали относительный рост реальной заработной платы, улучшение жилищных условий, постепенное развитие системы социального страхования и трудового законодательства. В многомиллионном рабочем классе протекали процессы дифференциации, которые создавали резкие границы между его отдельными группами. Тем не менее, по оценке видного специалиста по социальной истории Германии Х.-У. Велера, в период империи он «развивался в единый социальный класс... с менталитетом, отмеченным коллективизмом, общностью интересов, с чувством идентичности и переплетения интересов, с собственными классовыми организациями, со специфическим пониманием мира и нередко с утопическим отношением к будущему».

В 70-е гг. XIX в., когда во всей Западной Европе дворянство вступило в фазу заката, в Германии его престиж оставался высоким. В немалой степени этому способствовало то, что в процессе объединения Германии прусская армия, командование которой состояло преимущественно из аристократии, победила в трех войнах. Создание империи объявлялось «творением знати». После франко-прусской войны в легендарную фигуру превратился Отто фон Бисмарк. Его политические достижения обладали исключительной силой, убеждающей в законности действий всего дворянского сословия.

Высшее дворянство Германии в очередной раз проявило способность адаптации к новым условиям, к социальной консолидации, что позволило ему сохранить и даже упрочить свой привилегированный статус и политическое влияние вплоть до краха империи в 1918 г. С родовым происхождением, богатством, «заслугами» аристократии перед государством и монархией были связаны выборы в бундесрат. В ее среде по-прежнему действовал «кодекс чести», который предписывал разрешать конфликты посредством дуэли, вести «соответствующий положению» образ жизни, пренебрегать низшими слоями и «повседневным трудом». Знать стремилась сохранять кастовость своего социального слоя, свысока относилась к представителям буржуазии.

Во главе дворянского класса находилась династия Гогенцоллернов, исключительные права которых закрепила германская конституция. Региональная знать, используя, прежде всего, институт бундесрата, сохранила свое особое положение в структуре власти Германской империи. Княжеские дворы оставались социально-политическими центрами во всех союзных государствах. Но ни один из них не мог сравниться с императорским двором, который в годы правления Вильгельма II приобрел особую помпезность. Он превратился в самостоятельный центр власти, в котором были сосредоточены рычаги влияния на политику государства, важнейшая информация, связи и протекции. При дворе вращалась огромная масса придворных, сохранившая деление на 56 разрядов.

Авторитет дворянства в германском обществе оставался высоким и в связи с тем, что часть его сумела включиться в рыночные отношения, в формирующееся индустриальное общество. Многие дворяне не только сохранили, но и приумножили свое состояние, обратившись к предпринимательству и связанным с ним сферам деятельности. Расширился круг профессий, «достойных» лиц дворянского звания. Нередко обедневшие дворяне становились управляющими аграрных и промышленных предприятий, учеными, деятелями культуры, служащими. Более распространенными стали их браки с представителями буржуазных слоев. Дворянство сотрудничало с буржуазией в партиях и союзах.

Самая крупная группа дворянства была сосредоточена в Пруссии. В целом она насчитывала около 20 тыс. семей. В ней выделялись 60 самых богатых аристократов Пруссии, две трети которых имели состояние в 20 млн марок. На Пруссию приходилась основная доля крупных аграрных предприятий. В 1907 г. из имеющихся в империи 23,6 тыс. хозяйств этого типа, 19,1 тыс. находилась на ее территории. Но рыночные отношения вносили коррективы в распределение земельной собственности: в начале XX в. 42 % рыцарских поместий Пруссии перешли в руки буржуазии. Однако знать закрепила за собой ключевые позиции путем концентрации земельных площадей. Из 159 владельцев прусских латифундий площадью в 5 тыс. га и более 149 являлись представителями аристократии. Они и составили ядро «властвующей элиты», которая успешно отстаивала привилегии юнкеров.

Высшее дворянство, особенно прусское, по-прежнему доминировало в государственном аппарате, руководстве армии, дипломатическом корпусе, высших судебных инстанциях. В 1903 г. аристократическое происхождение имели 40 % глав различных правительственных отделов, в 1913 г. — 55 %. Накануне мировой войны все послы и государственные секретари имперского ведомства иностранных дел были аристократами по происхождению, посланники — на 84 %. Особенно прочными позиции дворянства оставалось в Пруссии. В 1914 г. 92 % глав администраций, 50 % их заместителей, 68 % глав полиции, 57 % ландратов являлись дворянами. По оценке X. Велера, некоторые из чиновников знатного происхождения обладали широким кругозором, глубокими профессиональными знаниями, высокими личностными качествами, но многие из них отличались сословными предрассудками, догматизмом, отсутствием гражданского пафоса.

В большей степени процессы «обуржуазивания» в период империи затронули сферу юстиции, требующую специалистов с университетским образованием, и прусскую армию. В 1913 г. лишь треть офицеров в ней были аристократами. Их доля в войсках разного рода значительно отличалась. В кавалерии офицеров знатного происхождения было 80 %, в пехоте — 47 %, в саперных частях — всего 6 %. В составе гвардейских частей в 1908 г. лишь четыре офицера являлись выходцами из буржуазии.