Трудности нового начала

Трудности нового начала

/345/ Обстоятельства, сопровождавшие провозглашение республики «Немецкая Австрия» 12 ноября 1918 г., со всей ясностью показывают трудности первых лет существования нового государства. Император вовсе не отказался от престола и никогда этого не делал. Габсбурги считали сохраняющим силу свое право на престол вплоть до шестидесятых годов, и многие высказывания последних лет обнаруживают, что в глубине души они все еще придерживаются этой точки зрения. Когда в парламенте провозглашали республику, красногвардейцы попытались взять здание штурмом. Возникла перестрелка, два человека погибли; красно-бело-красный флаг был сорван, из него вырвали белую полосу, и вновь был поднят уже красный флаг – как символ Республики Советов (по русскому примеру). В течение нескольких месяцев оставалось неясным, будет ли Австрия развиваться в направлении демократической республики или станет государством советского образца, каким на непродолжительное время сделались Венгрия и Бавария (в апреле 1919 г. коммунисты действительно попытались захватить власть). Провозглашение республики вовсе не означало утверждения независимого государства; напротив, республика «Немецкая Австрия» (в которой, как предполагалось, жили все немцы монархии) должна была стать частью Германской республики – планировалось объединение двух демократических государств. Таким образом парламентарии выражали «тенденцию эпохи» – девизом тех лет было «самоопределение наций». Однако не для побежденных в первой мировой войне держав. /346/

Уже в феврале 1919 г. в этом государстве, еще не имевшем четких границ, состоялись выборы. В парламент были избраны 72 социал-демократа, 69 «социальных христиан», 26 пангерманцев (кроме того, один чешский, один демократический и один сионистский депутаты). Впервые в Австрии в выборах участвовали женщины, получившие избирательные права. Еще одним существенным изменением, повлиявшим на результаты выборов, стал переход от мажоритарной системы (при которой в избирательном округе считается избранным лишь один кандидат, набравший более 50 % голосов) к пропорциональной. Благодаря передаче оставшихся голосов тем партиям, которые получали основной мандат (и в ущерб малым партиям), новая система гарантировала процентное соотношение депутатов, примерно соответствовавшее доле полученных партией голосов.

Социал-демократ Карл Реннер^{57} сформировал коалиционное правительство. По крайней мере, одна проблема в это время была «решена»: экс-император Карл отправился в изгнание в Швейцарию; все привилегии Габсбургов были отменены при провозглашении республики; правящую ветвь семьи выслали из страны, и все, что принадлежало им как правителям (но не их частная собственность), было конфисковано. Одновременно был издан закон, упразднявший в Австрии дворянское сословие (в том числе титулы).

Решить другие проблемы было сложнее. Территория государства не была четко определена; вначале республика претендовала на все населенные немцами области монархии. Но парижские мирные конференции (для Австрии – в предместье Сен-Жермен) с их «мирным диктатом» перечеркнули эти расчеты. Немецкоязычный пояс Богемии отошел к Чехословакии, которая, считаясь государством-победителем, ссылалась в качестве аргумента на исторические границы Чешского королевства. По преимуществу немецкоязычный Южный Тироль до линии по перевалу Бреннер перешел – согласно договоренностям с Антантой, заключенным в 1915 г., – к Италии, точно так же как населенная немцами и словенцами Канальская долина. Если в Южном Тироле проведение новой границы можно было хотя бы географически обосновать наличием водораздела, то в случае с Канальской долиной было невозможно и это. Здесь ясно обнаружились истинные мотивы проведения новой границы: Италия по стратегическим соображениям не могла отказаться от железнодорожного узла Тарвизио (Тарвис). /347/

Столь же сложными были отношения на юге Штирии и в Каринтии. В бывшей Южной Штирии (сегодня провинция Штайерска в Словении) проживало говорящее на словенском большинство (420 тыс. жителей), которому в городах противостояло немецкое меньшинство (76 тыс. жителей). Эта область, на которую претендовало сербо-хорватское государство, после жестоких столкновений в январе 1919 г. («Марбургское кровавое воскресенье») отошла к будущей Югославии. Несколько иначе развивалась ситуация в Каринтии, которую попытались занять словенские отряды. Это привело к настоящей кампании, проходившей в два этапа. В апреле 1919 г. столица Каринтии Клагенфурт (Целовец) была занята словенскими частями. В результате пришлось пойти на использование (в виде исключения) средства, рекомендованного американским президентом Вильсоном в известных «14 пунктах», – референдум. Десятого октября 1920 г. прошло голосование в зоне А, южнее Клагенфурта. Там словенцы составляли большинство, тем не менее, 60 % населения проголосовало за то, чтобы остаться в Австрии. Возможно, на этот результат повлияло обещание автономии (которое потом – и до сих пор – так и не было выполнено), а также тот факт, что в Австрии не было воинской повинности (что побудило многих женщин голосовать за Австрию). Голосование в небольшой зоне Б, севернее Клагенфурта (здесь словенцы были в меньшинстве), было уже ненужным. Проблема казалась решенной, но «оборонительная борьба», ставшая идеологией многих каринтийских немцев, придала вопросу крайне эмоциональный характер. Дальнейшее развитие событий – во время и после второй мировой войны – имело след- /348/ ствием углубление раскола и усиление ненависти по отношению к национальному меньшинству.

Кроме «успеха» референдума в Каринтии Австрия получила и другой территориальный выигрыш. Западные части венгерских комитетов: Пресбург (Братислава), Визельбург (Мошонмадьяровар), Эденбург (Шопрон) и Айзенбург (Вашвар) – в значительной степени были немецкоязычными, хотя там имелись также хорватское (около 40 тыс. человек) и венгерское (около 6 тыс.) национальные меньшинства. В декабре 1918 г. эта область отделилась от Венгрии и объявила себя республикой «Хайнценланд» («хоанц» – самоназвание бургенландцев). По Сен-Жерменскому мирному договору она должна была отойти к Австрийской республике. С политической точки зрения исходное положение здесь было легче, так как Венгрия, значительно уменьшенная в размерах по Трианонскому договору, также являлась побежденной страной. Референдум был проведен лишь в округе Эденбурга, его итоги оказались в пользу Венгрии. (Впрочем, результатами голосования манипулировали с помощью дружески настроенного в отношении Венгрии итальянского наблюдателя.) Только в 1921 г. Австрии удалось при участии жандармерии (за неимением армии) и после ожесточенных боев с венгерскими партизанами занять территорию Бургенланда (без Эденбурга). Таким образом, была образована девятая федеральная земля (в 1920 г. Вена и Нижняя Австрия были разделены).

Наглядный пример эгоистического метода аргументации со стороны Австрии – в чем в нашей старой литературе обычно упрекаются другие страны – дает судьба земли Форарльберг.

Эта некогда заселенная алеманами область в экономическом и культурном отношении была ориентирована на Швейцарию. В мае 1919 г. форарльбержцы провели референдум, в ходе которого большая часть населения высказалась за присоединение к Швейцарской конфедерации. По различным причинам как международно-правового, так и внутреннего характера (стремление сохранить равновесие католических и протестантских кантонов) швейцарцы реагировали очень сдержанно и испросили согласия венского правительства. Последнее, однако, вопреки прежним декларациям о праве наций на самоопределение не дало согласия – исходя, главным образом, из экономических причин. Форарльберг остался в составе Австрии.

«Присоединение» (Anschlu?) к Германии, которое предполагалось при основании нового государства, так и не состоялось. Сен- /349/ Жерменский и Версальский мирные договоры запрещали объединение, и в результате самостоятельная Республика Австрия оказалась «государством, которого никто не хотел», «государством вопреки желанию». Для немецких националистов (пангерманцев) аншлюс был главным требованием по идеологическим причинам; /350/ социал-демократы решительно поддерживали эту идею по экономическим и политическим соображениям. Крупное государство представлялось экономически более жизнеспособным, к тому же объединение могло укрепить позиции австрийской социал-демократии. Германия была развитой индустриальной страной с многочисленным пролетариатом и сильной социал-демократической партией, тогда как Австрия сохраняла по преимуществу аграрный характер. Крестьяне традиционно голосовали за социальных христиан, и социал-демократы боялись, что им никогда не удастся прийти к власти. Отто Бауэр (политик и ведущий теоретик рабочего движения) думал, прежде всего, о расширении своей аудитории. Социальные христиане, в свою очередь, из политических соображений также поддерживали идею аншлюса, однако довольно вяло. Нельзя было пренебречь и волей населения (в Тироле после окончания войны был проведен неофициальный референдум, около 90 % участников которого высказались за аншлюс).

Большие проблемы маленькой страны сначала обнаружились в экономике. В старой монархии отношения между аграрными районами и промышленными чешскими областями были сбалансированы. С распадом этого экономического пространства Австрия оказалась не в состоянии удовлетворить своих потребности как в продовольствии и энергии (унаследовав 12 % населения монархии, она получила всего лишь 0,5 % угледобычи), так и в промышленных товарах.

Первым следствием создавшегося положения стали две голодные зимы – 1918/19 и 1919/20 гг. Вена была слишком крупной столицей для небольшой страны. Содержание многочисленного чиновничества для сократившейся подвластной территории создавало острую финансовую проблему. Рост инфляции был чудовищным: если жизненные потребности одной семьи в течение четырех недель 1919 г. можно было покрыть за 2500 крон, то три года спустя для этого было необходимо уже 300 тыс. крон! Социал-демократы, входившие в правительство и осуществившие целый ряд важных мер в пользу рабочих (восьмичасовой рабочий день, отпуск, пособие по безработице, создание производственных советов на предприятиях, укрепление профсоюзов), выступили за выход из финансовой нужды посредством резкого увеличения налогообложения богатых. Однако в итоге прошло предложение социальных христиан, возглавляемых прелатом и университетским профессором Игнацем Зайпелем.^{58} /351/

Зайпель считал, что выход из экономических трудностей возможен лишь при помощи иностранных займов. Проблема, однако, заключалась в том, что Австрию не считали кредитоспособной. После краха большой коалиции и новых выборов, на которых явное большинство получили социальные христиане, пангерманцы и близкий к ним «Сельский союз» («Ландбунд»), был предпринят ряд шагов. Канцлер Иоганн Шобер, близкий в 1921 г. к немецким националистам, заключил в Лане (Ланы) договор с Чехословакией, по которому Австрии был предоставлен значительный кредит при условии обещания отказа от аншлюса. Немецкие националисты были разочарованы, Шобер ушел в отставку, и Зайпель сам возглавил правительство. «Санация Зайпеля» вступила в решающую стадию. Он искусно играл на соперничестве государств-соседей и, в конце концов, получил по Женевскому протоколу кредит более чем на 650 млн. крон – вновь в обмен на подтверждение отказа от идеи аншлюса.

Под контролем Лиги Наций финансовое положение Австрии стало понемногу поправляться; инфля- ция была поставлена под контроль, и в 1925 г. было введено «твердое» обеспечение шиллинга («альпийского доллара»). Политика международных кредитов сопровождалась рядом оздоровительных мероприятий – прежде всего, были уволены или, как тогда выражались, «прагматизированы» лишние чиновники и, таким образом, раздутый аппарат управления приведен в соответствие с нуждами небольшого государства. Подобные шаги, разумеется, не добавляли популярности правительству (в особенности среди бюрократов). /352/-/353/

Тем не менее, период до 1926 г. – к этому времени заканчивался срок контроля Лиги Наций над бюджетом страны – был относительно мирным. Однако уже намечались будущие межпартийные конфликты, создавались партийные военизированные организации, позиции обеих больших партий становились все более радикальными. Ожесточенные споры в парламенте по поводу «сокращения» чиновников и по вопросу защиты прав квартиросъемщиков, а также постоянно возобновлявшиеся дебаты об аншлюсе были прологом уличных схваток. Когда 30 января 1927 г. в Шаттендорфе (Южный Бургенланд) прогремели выстрелы, повлекшие за собой гибель нескольких человек, разрушение демократического строя началось. /354/-/355/